Пока доплыла до работы, повылетало из головы всё что хотела написать ))) ТАКОЙ ЛИВЕНЬ!!! Сушу туфли и джинсы )))
А теперь о главном
Футбол порадовал )))) Крылья - чемпион, Муджири - лапочка )))))
ЦСКА... Болелы - красавцы, хотя Спартаковские мне больше нравятся - единственные, кто нашу волну поддерживает )) Респект )
То что во Владике ЦСКАшные футболисты к болелам не подошли - не правы, хоть и проиграли... люди за ними летели на край света блин.
Почти у стадиона сфотала телефонам (сорри за качество) ))))) Некоторые до футбола не дошли...

Брат попросил сделать сумочку для компакт-дисков, чтобы от других отличалась.
Вот чего получилось, оцените
Сложенная и разложенная

Добавила еще одну историю на http://kommunalka145x30.narod.ru/
Про нас. Год назад было.

Олигархи в коммуналке.
- Не знаешь телефон милиции какой-нибудь кроме 02? А то там занято всё время, - звонит муж.
У меня внутри холодеет.
- А что случилось? – спрашиваю.
- Да ничего страшного, ты только не волнуйся.
Я, естественно, волнуюсь еще больше.
- У нас дверь выбили.
Я перевариваю. Мысленно представляю мужа, стоящего среди руин и разорения. Потом вспоминаю, что дверей у нас вообще-то две.
- Которую? – спрашиваю.
- В квартиру – совсем выбили, - говорит, - А в комнату не совсем. Ничего не пропало, так что не волнуйся, только телефон скинь.
Понимаю, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, бросаю трубку, бегаю кругами по офису, нахожу справочник, скидываю мужу все ментовские телефоны, которые нахожу. Еще час высиживаю на работе, не выдерживаю, бегу домой.

Приезжаю. Действительно… Входная дверь уныло висит на петлях. Язычок замка вывернут внутрь на 45 градусов, странно, что не сломан. Половина косяка раскурочена, вся прихожая в щепках.
Из трех комнат самая первая – той соседки, которая тут живет уже лет пятнадцать – не тронута. Странно, уж у нее-то в любом случае больше должно быть ценностей… техника там…
Вторая дверь – соседей, которые купили комнату пару месяцев назад, одновременно с нами – тоже не тронута. Хотя она двустворчатая, и держится на одном хлипком замке, больше похожем на шпингалет. Ее даже пинать не надо, достаточно слегка рукой толкнуть – откроется. Странно.


Бог есть. Да. Точно. Бог есть, думаю я, осматривая дверь в нашу комнату. Еще недавно у нас был точно такой же шпингалет-замок как у соседей – даже ключи одинаковые – от прежней хозяйки достались. Я почти два месяца ныла, чтобы Лёха поставил другой – просто чтобы хоть ключи отличались, мало ли… Неделю назад он, наконец, это сделал.
И вот сейчас дверь держалась на этом самом новом замке. Старый «шпингалетообразный» был выбит напрочь. Петли тоже едва держались. Косяк весь изогнулся коромыслом.
Я недоверчиво обошла комнату, проверила одежду в прихожей, даже обувь пересчитала. Действительно, не пропало ничего.
Видимо, что-то манило взломщиков именно в нашей комнате, но кто-то их спугнул…

По рассказам мужа дело было так.
У них на работе был День Рождения. У кого неважно, важно, что муж пришел домой «сильно нетрезвый». Но рано. Часа в три.
А тут такое. Дверь открыта, нет никого. Вышел во двор, осмотрелся, зашел обратно.
В комнату дверь закрыта, но покурочена.
Лёха, хоть и нетрезвый, вещи осмотрел, ничего не пропало.
Вышел на улицу. Покурил. Подумал. Сходил в ларек, купил пиво. Пришел обратно, опять всё осмотрел – ничего не изменилось. Выпил пиво.
Наконец, додумался позвонить в милицию. Не дозвонился, позвонил мне. Дозвонился по телефону, который я ему скинула. Милиция приехала быстро, даже часа не прошло. Благо, отделение в соседнем дворе (какими путями ехали - не знаю, пешком там минут пять).

Походили туда-сюда с милицией. Опросили соседей – никто ничего не видел и не слышал. Очень мило.
-Ну что мы вам можем посоветовать, - сказали менты, чеша головы, - железную дверь ставьте.
Сами бы мы не догадались, конечно.
И уехали.

- Чучело, - говорю мужу, после его рассказа. – Ты ж сам их и спугнул, наверно. Пока ты туда-сюда ходил, они сто раз могли из подъезда выйти, даже если сначала там сидели.
Протрезвевший был Лёха хмур и угрюм.


Кое-как прикрыли входную дверь, подперли стулом.
Пришла соседка, та, чья дверь первая, и которую не тронули.
- Видите, - говорю, - что у нас случилось.
- И что у ВАС случилось, - ехидно так спрашивает.
- У НАС, - еще ехиднее отвечаю, - дверь выбили.
Наконец, обращает внимание на входную дверь. Судорожно начинает рассматривать свои вещи в прихожей и дверь в свою комнату.
- Вашу не тронули, - успокаиваю. – К нам ломились.
Облегченно вздыхает. Идет смотреть нашу дверь. С любопытством оглядывает развороченный косяк. Видимо, интересно ей, что же у нас там такого ценного.
Как будто нам не интересно.
У нас самое ценное – это пылесос. Ну и телевизор конечно. Диагональ 39. Когда покупали (три года назад), тыщ пять стоял. Пылесос ценнее, так как куплен недавно. Хоть и в два раза дешевле.
Еще из ценностей, приобретенных вместе с пылесосом: чайник, ДВД-плейер, утюг и гладильная доска.
Итого тысяч на десять рублей – всех ценностей. Вместе с холодильником, который куплен за пятьсот рублей по объявлению в «Из рук в руки».
Компьютер – остался у Лёхиных родителей, здесь его просто некуда поставить… Да и ни к чему, как оказалось…
Денег в квартире нет (кроме мелочи в копилке, но вряд ли она кого-то могла заинтересовать). Все деньги либо хранятся на карточках, либо с этих самых карточек переводятся за кредит.
Стенка – в виде досок два года лежала на балконе у знакомых. Ее собирали-разбирали уже не раз, и после последней разборки (точнее, разломки) складировали. Просто выкинуть жалко было. Ну мы и забрали. Другой-то у нас всё равно не было, а вещи надо куда-то класть. Лёха сам из этой кучи древесины ее восстанавливал. Хотя поначалу не очень верилось, что у него получится. Получилось. Если сильно не приглядываться – вполне так.
Наконец, кровать – соседи Лёхиных родителей новую купили, а старую нам отдали (все равно выбрасывать).
Остальное в том же духе. Нам совершенно не хотелось вкладываться в обстановку комнаты, так как собирались мы в ней прожить недолго. По-этому, покупать мебель считали неразумным. И не покупали.

После некоторых раздумий припомнили кое-что интересное.
Как-то раз звонок в дверь. Лёха открывает – стоит чувак.
- О! Ты кто? А где, - говорит, - парень тут такой живет. Я его на машине подвез только что. Он обещал денег вынести, с собой не было. На первом этаже живет, сказал.
Лёха пожал плечами.
- Тут коммуналка. Мы живем, я и жена. И еще соседка. Больше нет никого.
Я высунулась из комнаты. Чувак стоял за дверью, но из-за Лёхиной спины я видела его бегающие глазки. Он мне не понравился.
- А можно водички попить? – спрашивает. – А то в горле пересохло.
- Конечно! – говорит мой сердобольный муж и топает на кухню за водичкой.
Я не свожу глаз с чувака. Глазами шарит будь здоров.
Наконец, попил водички и свалил.
- Не нравится мне это, - говорю. – Нечего было его пускать и водичкой поить. И не похож он на таксиста, скорее ворюга какой-то.
- Да ладно, не выдумывай, - муж отвечает. – Кинули человека, видишь. Ну пить хочет, что такого?
Я промолчала. На первом этаже три квартиры, между прочим. А он именно нам позвонил.

Еще было. Через несколько дней.
Звонок. Лёха открывает. Стоит еще один.
- Мастера, - говорит, - вызывали? Телевизор чинить.
- Нет, - говорит муж, - не вызывали.
Чувак топчется:
- Странно, - говорит, - у меня ваша квартира написана.
- Может, соседка? – предполагает Лёха.
Стучит к соседке в комнату, нет никого.
- Точно там наша квартира значится? – спрашивает чувака.
- Ага, и телефон вот еще.
Лёха смотрит в бумажку. Находит в записной книжке телефон соседки – совсем другой номер.
- Нет, - говорит, - не соседка, ошибся ты.
- Может у вас еще соседи есть?
- Нет. Есть еще одна комната, но там никто не живет.
Чувак ушел.
- Хорошо еще, домой не запустил, - недовольно мужу говорю. – Что-то зачастили личности какие-то, не находишь?
- Ну не знаю, - говорит, - первый этаж все-таки…
- Первый-то первый, - возражаю, - но двор у нас закрытый, не проходной, подъезд опять же не крайний, сюда с улицы вообще попасть невозможно… Да и улицы тут такие – мелкие, кто попало не ходит… Странно всё это.
Лёха кивнул. За полтора месяца жизни действительно странно.

Припомнилось еще кое-что.
Кучка местных бездельников у соседнего подъезда. Которые никогда не работают и живут непонятно чем. И которые всегда провожали взглядом. Особенно когда мы из магазина шли с кучей пакетов… Или когда мы переезжали и вещи перевозили в коробках: из-под большого телевизора (родительского), из-под компьютера (опять же, оставленного у родителей), и еще черт знает из-под чего.
Может, подумали мы как раз это самое большое и дорогое туда тащили?
Или что там еще может придумать одурманенный наркотиками, алкоголем и хроническим бездельем мозг?

После этого неудачного (тьфу-тьфу-тьфу) ограбления где-то пару месяцев Лёха (особенно будучи в компании друзей повыше да плечами пошире), проходя по двору отлавливал всяких подозрительных личностей, грозно с выражением смотрел им в глаза и говорил что-нибудь маловразумительное и страшное. В результате от греха подальше из двора пропали все наркоманы и тунеядцы, раньше висших кучками у подъездов. К нам больше никто не ломился, и вообще теперь стараются избегать.

Разумеется, никого не нашли. Милиция зачем-то приехала еще раз где-то через месяц. Днем, когда никого не было дома. По словам девочки из соседней квартиры, менты посмотрели на нашу новую железную дверь, потоптались и уехали. Больше не приезжали.

Лёха теперь старается непонятно кого домой не впускать.
Общается прямо через дверь. Умный стал…

В колонках играет - The Puppini Sisters-I Will Survive

«Если кто то причинит вам зло, а вы не отомстите, то он захочет гадить вам еще больше. Если кто то причинит вам зло, а вы не только не отомстите за себя, но еще и спасете ему жизнь или сделаете добро, то ненависть его не будет знать границ. Но все равно надо любить своих врагов, тем более что это им сильно действует на нервы»...
Бернард Вербер,
Танатонавты

Собралась наконец-то зайти в соседний кабинет - там турагентство, узнать где лучше отпуск провести .
Смотрю, а они вывеску сняли, дверь прикрыли... Вместо привычных девушек сидят угрюмые чуваки, компы проверяют...
Вот тебе и отпуск.
К слову - в нашем кабинете раньше было агентство недвижимости. Полгода, наверное, было. Потом съехало. Мы заняли. Уж сколько времени прошло, а до сих пор приходят недовольные люди, интересуются...
Теперь, видимо, и в соседний будут ходить... Отдохнувшие

Взялась наконец, допихала дисков на http://www.odashka.land.ru/work-6.htm и картинок парочку туда же... и банеров... сайт уже настолько готов, что и добавлять туда новое - лень.
Начинает радовать http://www.kommunalka145x30.narod.ru/ , все-таки мой второй настоящий, самостоятельно сделанный (а не только в качестве дизайнера, эскизики рисовавшего) сайт. Тема, конечно, на любителя, но надо ж мне на чем-то тренироваться. Опять же лет через десять мож наткнусь в инете, понастальгирую...

Вчера пошли купить мне летние брючки.
В итоге затарились двумя штанами и пятью майками (плюс еще тремя для мужа).
Ну вот скажите, плиз, нафига человеку пять маек? Да еще дома страшно подумать сколько!
Я и так-то всегда долго собираюсь, а еще говорят, девушки опаздывают!
Как тут, извините, не опоздаешь? Вытряхнуть из шкафа все шмотки, выбрать что-нибудь, запихать остальное обратно, одеть выбранное, покрутиться перед зеркалом… Убожество, эта маечка с этой юбочкой – ну никак! Снять, вытащить из шкафа упиханное, снова выбрать, померить… И так либо до достижения нужного результата, либо до критического момента времени (ах, полдесятого, а в девять мне уже нужно быть на другом конце города! Ах, нельзя опаздывать! Придется выглядеть как лохушка!) И ходишь целый день маешься.
К концу лета, правда, это притомляет, и в итоге выбирается какой-нибудь комплектик, который укладывается на стул, и каждое утро надевается, пока не швыряется в стирку. Тогда выбирается следующий (методом разбрасывания всех шмоток, как же иначе), и так по алгоритму.
Логично, что при этом чем меньше шмоток, тем быстрее происходит одевание.
Всё это я как-то пыталась объяснить мужу, когда он понял, что ходить по магазинам я терпеть не могу. Теперь он, если уж меня куда-то затащит, скупает все шмотки, которые мне подходят, ибо другого случая может не представиться еще долго.
Вот и вчера тоже. Когда я несмело ткнула пальцем в какие-то штанишки, он сгреб все, что висело рядом на вешалках и потащил в кабинку. По дороге я ухитрилась забраковать парочку особо мрачных:
- Это же спецовка какая-то! Посмотри, какие серые.
И еще почти все остальные закритиковала, пока мерила:
- У этих слишком низкая талия, задница наружу видишь? А у этих наоборот, слишком высокая! Ремень на ребрах - это убожество.
За это я и ненавижу одежду покупать – одни расстройства. Самые красивые вещи оказываются либо не того размера, либо на мне стремно сидят.
В конце концов, были выбраны белые брючки, вполне так ничего. Да еще одни оранжевые.
Первые мне понравились больше, но так как одни белые у меня уже есть, то я сомневалась.
- Берем и то, и другое, - муж говорит.
Вот уж кто не сомневается. Вздыхаю, ну да ладно, на одни штаны больше, чем собирались, это не страшно.
- Сейчас, - говорю, - маечку посмотрю, если уж пришли…
Продавщица, разумеется, порхает вокруг нас, аки бабочка. Конечно, муж и себе три дня назад пошел брюки прикупить, вернулся с двумя парами да с рубашкой.
- Вот гады, - говорит, - только одну рубашку подобрал!
Он у меня ко всему подходит радикально. Если уж идешь в магазин, надо закупить столько, сколько сможешь, чтобы потом еще сто раз не бегать.
Вот и майки.
- Эта, - говорю, - длинная какая-то…
- Нормально, - отвечает, - с твоими синими штанами – в самый раз.
Блин, лучше меня знает что у меня есть, и что с чем носить.
И так все пять штук.
В конце концов, купили одну черную майку (никакие доводы, что черное летом – жарко - не прокатили, в дождь, говорит, носить будешь), одну розовую с жуткими переплетающимися лямками (я, говорю, сама ее одеть-то не смогу, буду вся перекошенная ходить), белую с бабочками (это которая длинная), желтую (у нее полоски как раз такого цвета, как эти рыжие штаны, я бы может ей одной и ограничилась) и зеленую с рукавами-фонариками (я, говорю, такие рукава в детстве ненавидела, да и вообще к ней бусы покупать придется… купили и бусы конечно потом).
В общем, на лето я упакована. Правда, погода вроде как испортиться собирается… Может, придется еще раз в магазин идти, теплые вещи закупать…

Я была в Питере, на сессии, когда Лёха сказал, что нас «попросили» из очередной съемной квартиры. И он, конечно же, «временно, потом что-нибудь придумаем» переехал к родителям. И я, вернувшись в Самару, разумеется, тоже.
Снова попытались что-нибудь найти. Лёха прошелся по агентствам. Все легко берут деньги, но при этом ничего не гарантируют. Сидит какая-нибудь молоденькая девочка и поет сладким голосом:
- Вы платите деньги, мы заключаем с вами контракт на месяц, и за это время что-нибудь вам подбираем.
- А если не подбираете?
Девочка смущается:
- Ну как это не подбираем…
- Ну так это - не подбираете. И что дальше?
Девочка морщит лобик:
- Тогда мы заключаем с вами еще один контракт…
- …И мы опять вам платим, и вы опять ничего не подбираете?.. Итак, допустим, год мы вам платим каждый месяц, а вы просто сидите и ничего не делаете? Хорошая у вас работа!
Те риэлторы, которые берут деньги уже после того, как находят квартиру, во-первых, берут больше, а во-вторых, опять же ничего не гарантируют. То есть, вселиться-то ты вселишься, и какое-то время там может и проживешь, но где гарантия, что через месяц тебя не выселят? А денег, между прочим, уже уплачено как за два!
И суммы такие, что мы задумались о кредите. Выплачивать в месяц столько же, но жить в своей квартире казалось правильным выходом.
Посмотрели цены и приуныли. Даже на первоначальный взнос пришлось бы копить года два-три (на тот момент он еще составлял 30 процентов, это теперь уменьшили до 10), а при росте цен в два раза в год можно было забыть об этом. Столько лет с родителями жить невозможно (если это вообще возможно).
Пришлось обратить внимание на комнаты. Это уже было более-менее реально. По нашим прикидкам, за полгода-год можно было если не на целую комнату накопить, то уж на половину точно, а остальное добрать кредитом.
Стали копить. А цены росли. Мы решили покупать комнату в конце зимы, может быть, весной, когда сумма будет достаточной.
Но в конце осени случилось то, что сильно форсировало события. Фирма, в которой работал Лёха, закрывалась. В начале декабре об этом было объявлено, а в конце января их всех должны были сократить.
Казалось бы, что страшного? Но для нас это была катастрофа. Сейчас-то правила стали менее строгими, но тогда… Как известно, чтобы взять кредит, нужно хотя бы полгода проработать в одной организации. И, конечно же, прописку иметь. В Самаре – самарскую. У меня такой не было. Я даже поручителем быть не могла. Из нас двоих кредит мог взять только муж. А без работы, или даже если он найдет работу – но там не будет достаточного официального заработка (что в то время было скорее нормой, а не исключением), о кредите можно забыть.
В общем, судорожно собрали документы, и, в надежде, что банк не узнает о закрытии фирмы, подали заявление. Особо на успех не надеялись. Обреченное было настроение, вспоминать грустно. Но нам повезло.
Кредит получили. В декабре. По тем ценам на комнату уже хватало еле-еле.
Тут выяснилось, что на рынке недвижимости, видите ли, предновогоднее затишье. Все ждут, что после праздников цены взлетят процентов на двадцать минимум (бред жуткий просто, но так реально было, да и сейчас тоже есть такая тема).
У меня на работе один парень как раз собирался продавать комнату и покупать квартиру. Решили сходить глянуть. Пришли. Пенал девять (!) метров. Стенка и диван напротив, если между ними поставить стол, то ходить негде, приходится перелазить через диван. Жуть.
Денег хочет как за нормальную комнату. Четыреста восемьдесят.
- Но это мы сейчас так оцениваем, - поясняет его жена, - А после Нового Года будет подорожание, и может где-то пятьсот двадцать будет.
– Тут у нас видите – ремонт, - показывает на недавно приклеенные, и уже отклеивающиеся обои.
Пьем чай, слушаем, как они искали комнату, и эта была самая лучшая, и что они ее дешево не продадут. Киваем, понимаем, что вариант дохлый, но люди уже прошли через то, что нам только предстоит, потому сидим, пьем чай, слушаем и мотаем на ус.
- Мы чего только не видели – и железные двери на каждой комнате, и наркоманы какие-то. То приходим, и соседи сразу орать начинают, что тут ничего не продается, - рассказывает Юра.
- А в одну вообще пришли, - добавляет его жена Женя, - так там на кухне банка стояла. С косточками абрикосовыми. То есть раньше, может, это варенье было, но оно уже там столько стояло, что варенье сгнило, остались косточки одни. И плесень.
Оба содрогнулись. Видимо, им эти косточки заплесневелые не раз ночами снились.
- А квартиру мы хотим, - мечтательно говорит Женя, - не на первом и не на последнем этаже чтобы (у них комната на пятом была, верхнем), и чтобы с балкончиком, и конечно, побольше.
Обводят глазами свою каморку. Я бы, честно говоря, в такой не выжила. Как раз после этого мы решили покупать комнату, даже если маленькую, но квадратную. В ней воздуха как-то больше.
Слушаем, киваем. Спрашиваем про документы – на что внимание обращать надо при покупке.
- Мы вообще не знали, - говорят, - что и как. Нас легко можно было кинуть. Только когда квитанцию об оплате получили, увидели, что здесь никто не живет и не прописан. Ну и свидетельство, понятное дело.
Вышли от них, обсудили. Говорю:
- Эх, вот всегда так, со знакомыми… Вместо того, чтобы за нормальную цену продать, которая всех бы устроила, пытаются содрать по максимуму…
- Угу, - говорит Лёха, - ну ничего, пообщались, послушали. Теперь надо искать что-нибудь подходящее…
Кстати, Юра с Женей таки продали свою комнату. Только не в декабре, а в марте, и ни за какие ни за пятьсот двадцать, а даже меньше чем нам пытались, за четыреста семьдесят. И это незнакомым людям, и притом, что цены выросли уже прилично за это время. Так вот.

Снова риэлторы. Снова хотят денег, и ничего не гарантируют.
Чувствуем, что сами в недвижимости понимаем уже больше них. Читаем газеты, ищем.
Январь. Время идет, за кредит надо платить. Цены растут, деньги обесцениваются. У Лёхи после увольнения будет полная неизвестность – с его авиационным образованием у нас только за копейки работу можно найти… Либо менять сферу деятельности… Что, в конечном итоге, ему и пришлось сделать.
Наконец, наткнулись. Комната, десять метров, квадратная. Правда, дом допотопный, комнат в квартире всего четыре, когда смотрели – даже не видели, кто там живет… Но нам всё равно. Хозяйка Светлана Сергеевна – она же риэлтор, с офисом, как раз в этой комнате и устроенным (!).
- Как только я вам ее продам, сразу переедем, - объясняет. – У нас есть уже другое место.
Спрашиваем, где она прописана. Говорит, не бойтесь, не здесь, а у мамы. Паспорт показать не может – сдан, говорит, на обмен. Показывает ксерокопию.
Сомневаемся. Уходим. Обсуждаем. Приходим еще раз. Смотрим.
В конце-концов, решаемся.
- Как будем оформлять? Дарением? Это будет быстрее, можно хоть на завтра сделку назначать. Если куплей-продажей, это месяц надо ждать, мне еще отказы надо от соседей получить (до этого говорилось, что все документы готовы).
Дарением не хотим. Готовы ждать. Вот еще – почти полмиллиона отдать, и чтобы это не фиксировалось нигде. Если вдруг сделку признают ничтожной – мы останемся без денег, и без комнаты. Нет уж.
Заключаем предварительный договор. Даем задаток. Ждем.
Идет время, периодически звоним, интересуемся. Всё, говорит, нормально. С одного только соседа не получила еще отказ, но уже вот-вот. Почти.
За два дня до сделки звонит. Не могу, говорит, этого соседа найти. Давайте дарением оформлять.
Мы приезжаем. Ругаемся. Объясняем, что дарением нам нафиг не надо, и мы об этом сразу сказали. Выясняется, что и с других соседей она никаких отказов не получала. Вообще забила. Думала, получится на дарение уговорить.
Объясняем, что цены за этот месяц так ушли, что нам теперь вообще может денег не хватить. Кивает, смотрит пришибленно. Актриса, блин. Лезем в ее базу, смотрим. Видим комнаты по доступным нам ценам, но это особо не успокаивает.
Забираем задаток. Светлана Сергеевна обещает помочь, распечатывает список подходящих комнат, созванивается с кем-то там, договаривается, когда нам удобнее идти их смотреть.
Дальше еще месяц обреченно ходим, смотрим комнаты…

Первая:
Договариваемся с риэлтором встретиться у подъезда. Приезжаем, ждем риэлтора. Приезжает девица, объясняет:
- Вы там ничего не говорите вообще, посмотрите, выйдем, спросите что захотите. Особенно про деньги не говорите.
Киваем. Стоим, почему-то еще чего-то ждем. Приходит мент. Мы в шоке.
Звоним в домофон. Нас никто пускать не собирается.
- Открывайте, - девица говорит, - мы с участковым.
Нам открывают. Заходим, смотрим. Нормальная двухкомнатная квартира. Сразу видно, не коммунальная. Дорогой ремонт, цветочки в прихожей.
Выясняется – жена с мужем развелись, и после развода через суд квартиру разделили. Жене с сыном одна комната, мужу – другая. И муж ее продает.
Решаем – зачем нам чужие семейные разборки? Этот вариант даже не рассматриваем.

Вторая:
Я поехать не могу, едет один Лёха.
Квартира шестикомнатная. Длинный коридор. Ванны нет. Душ. Но душем этим пользоваться нельзя, так как его кто-то для себя сделал, а не для всех.
Смотрит комнату. Окна держатся непонятно на чем – надо менять. Из стены торчат трубы – можно сделать душ прямо в комнате - объясняет риэлтор. Обоев нет. Документы не готовы. Зато задаток брать готовы.
Вечером рассказывает мне. Думаем. Считаем, сколько еще в эту комнату надо вложить, чтобы в ней вообще можно жить было. Страшно представить. Но с другой стороны…

Третья:
Теперь уже еду смотреть я.
Как обычно, встречаемся у подъезда с риэлторшей – девица без тени мысли на лице, зато с десятисантиметровыми наращенными ногтями. Даже дверь открыть не может. Удивительно, приезжает еще и хозяйка. Эта с виду вполне адекватная.
Смотрим комнату, вполне ничего так. Видно, что хозяйка с нее съезжает, остатки мебели свалены в кучку посреди комнаты. Осматриваю квартиру. Пять или шесть комнат, туалет, душ. Штукатурка с полотка не отваливается, обои есть даже в прихожей. На кухне две плиты. Жить можно.
Спрашиваю про документы.
- Завтра же будут готовы, - говорит риэлторша, размахивая ногтями.
Я сомневаюсь. В БТИ-то недели две возни только.
- У меня там девочки знакомые, за три дня всё сделают, - говорит.
Начинаю понимать, что девушка не то чтобы не в теме, а вообще, видимо, с Луны свалилась.
- А отказы от соседей? – спрашиваю.
Риэлторша с хозяйкой переглядываются. Я понимаю, что слово «отказы» они слышат впервые. С ума сойти.
- Я когда покупала, вроде никаких отказов не было, - говорит хозяйка.
- Давно?
- В прошлом году…
- Дарением наверно оформляли? – догадываюсь я.
- Ага, дарением, - вспоминает. – А я и не знала, что по-другому можно.
- Ну нам дарением не надо, - говорю. – А куплей-продажей можно. Собирайте документы, мы в принципе согласны.
- А что такое отказ? – подает голос риэлтор.
- Отказ соседей от приоритетного права покупки комнаты, - объясняю презрительно. – Они же имеют право первыми эту комнату купить, и вот если не собираются, должны дать нотариально заверенный документ, это подтверждающий.
«Риэлторша» морщит лоб. Кажется, это всё слишком сложно для нее. Про задатковый договор даже речи не завожу. Очень сомнительно, что тут дело вообще хоть чем-то кончится.
Прощаемся, я телефон оставляю хозяйке, на «риэлторшу» уже ноль внимания.
- Вот, - говорю, - будут документы, сразу звоните.

Четвертая.
Идем смотреть вдвоем. Точнее втроем. Тащим знакомую девочку-риэлтора. Для солидности.
Дом двухэтажный. Ну не то чтобы вот прямо таки дом. Что-то типа барака. Древний, в стяжках весь (кто не знает – это такие веревки со скобками, которыми дом стягивают, когда он разваливается). На мой взгляд, такие дома сносить надо, а не стягивать.
Квартира. Ну не то чтобы квартира, а я даже не знаю, как и назвать-то. Огромная площадь, в половину первого этажа дома, вся перегороженная стенами и занавесками. Идешь и не понимаешь – коридор это или площадь привокзальная. Везде закутки какие-то, люди сидят, дети носятся… Идем через весь этот бедлам в самый конец, через несколько проходных комнат(!), где по всем признакам люди живут в жуткой тесноте, наконец, пришли. Этакий чуланчик. Без окон. Правда ремонтик – обои, все дела.
- Как тут с местами общего пользования? – спрашиваем.
Идем кухню смотреть. Там народу – человек десять. Своими делами занимаются. Вся кухня в шторах каких-то и ширмах. Пока до плиты дошли, нас раз пять шугали:
- Сюда не заходить!
- Сюда не смотреть, - задергивая занавеску.
За одной из ширм заметили ванну, тут же кем-то из окружающих было пояснено:
- На ванну не смотрите, это наша собственная!
Поняли, к плитам подошли, их две. Кто-то снова пояснил:
- Это наша плита, вы вон той пользуйтесь.
Осмотрели развалюху, которой положено пользоваться.
- А туалет с ванной? – спрашиваем.
Выходим в подъезд (!). Там, под лестницей на второй этаж, две двери досчатые. С замками.
- Вот, - говорит риэлторша. – Одно, вроде, туалет, другое – душ.
Сомневаемся. Заглядываем в щели между досками. За обоими дверями – унитазы. Это на весь дом. Сколько человек там живет – представить сложно. На вскидку – человек сто.
Выходим. Холодно прощаемся с риэлтором.
Пытаемся обсудить. Слов не хватает. Покупать такое – самоубийство. С ума сойдешь за неделю. Как в цыганском таборе жить.

Пятая.
Едет Лёха. Договаривается с риэлтором, дом находится на окраине, в совершенно жутком районе, без фонарей. Тоже, видимо, барак какой-то.
Лёха ходит по району час, находит дом (хотя всё равно сомневается, что это именно тот дом, который ему нужен) минут через двадцать после условленного срока, звонит риэлтору. Трубку не берут.
То ли риэлтор передумал приезжать, то ли он сам этот дом не нашел.
Занавес.

Шестая.
Идем смотреть вместе. Снова тащим с собой девочку-риэлтора, так как она эту комнату и нашла.
Окраина, окна выходят на рынок. И нет бы на какой-нибудь приличный рынок, а то сидят какие-то чурки, продают хлам. То есть реально рухлядь какую-то. Рядом кучка рюмочных. Вокруг соответствующий контингент. Веселый райончик.
Жуткий дом начала прошлого века, со следами былого величия, правда. Отвалившийся декор на фасаде, миленько так. Хотя это - самый приличный дом в округе. Рядом – бараки. Одноэтажные сараи без признаков воды и туалетов.
В доме два этажа. Заглядываем в подъезд. Деревянная лестница на второй этаж.
Выходим обратно на улицу – ждем хозяина. Да-да. Хозяина. Мужик не стал связываться с риэлторами (видимо, уже имел дело) и продает комнату сам.
Зима, холодно. Стоим ждем. Наша риэлторша позванивает этому хозяину. Он где-то в пробке. Мёрзнем.
Приехал через час. Злой весь такой, будто мы просто так пришли, время его отнять. Будто и не надо ему комнату продавать.
Поднимаемся на второй этаж, заходим.
Обычная квартира, две комнаты. Туалет, ванна, горячей воды нет, но – колонка есть.
Женщина из другой комнаты выходит, здоровается. Уже хорошо.
Мужик открывает свою комнату. Мы заглядываем. Вечер. Света нет. Провод из потолка вместо лампочки. Открываем дверь пошире, чтобы хоть что-то видеть.
И первое что видим – кровать. И на ней спит кто-то.
- А это кто? – спрашиваем.
- Да это к соседке приехали гости. Видите, устал человек, спит. Не обращайте внимания.
Молча смотрим дальше. Комната угловая – два окна. Оба окна надо менять – занавески колышутся от задувающего в щели ветра, холод жуткий.
- Посмотрели? Думайте! - мужик говорит.- Документы есть, отказ только надо от соседки получить и ее дочери, но это не проблема, в течение недели сделаю.
Мы верим. Киваем. С соседкой у него, видимо, действительно проблем нет. Немного, правда, напрягают спящие неизвестные…
- Задаток надо вам? – спрашиваем.
- Нет, не надо, - это что-то новенькое, сразу видно – не риэлтор. – Если согласны купить, договариваемся, день сделки назначаем, и всё.
- Согласны, - вздыхаем мы.
Мужик оживился.
- Окей, - говорит. – Тогда я в начале следующей недели (а это была, кажется, пятница) решаю вопрос с отказом, созваниваемся, и если не передумаете, назначаем сделку.
Итак, у нас было две комнаты (третья и шестая), где как-то можно было жить, и люди действительно готовы были их продать, и документы почти были готовы.
Через пару дней вдруг позвонила Светлана Сергеевна. Та самая, которая нам мозги месяц колупала. И из-за которой мы уже столько времени не могли найти ничего (со своими-то скудными финансами). Говорит, комната есть, пишите адрес.
И тут же наша знакомая девочка-риэлтор про то же адрес сообщает.

Седьмая комната.
Еду смотреть я. Само собой, с риэлторшей. Типа, одна голова хорошо, а две лучше.
Нормальный, почти новый дом, без стяжек и прочих признаков декаданса. Нормальный двор – цветочки, дети играют, мамочки с колясками ходят…
Первый этаж. Заходим в квартиру. Три комнаты, что коммуналка – видно сразу, так себе обои, раздолбанная колонка на кухне, однако ванна и унитаз чистенькие – удивительно.
Хозяйка сразу две комнаты продает (одна ее была, другая – ее отца, а он умер года полтора-два как), которую побольше уже занял кто-то, задаток дали, но там и цена для нас неподъемная. Пользуясь случаем, смотрим обе комнаты. Которая побольше - восемнадцать метров – шикарно, конечно. Вздыхаем. Смотрим другую. Тринадцать, но – почти квадрат. Опять же – мы в основном десятиметровки смотрели, так что нам и тринадцать – вполне ничего.
Обои свеженькие, на потолке плитка. Молодцы хозяева, подсуетились, в ремонт вкладываться не надо будет.
Документы все есть. Отказы тоже. Фантастика.
Мне комната нравится, я хоть сейчас в регпалату.
Узнаем, что как. Оказывается, хозяйка эти две комнаты продает, а покупает квартиру однокомнатную. А с той квартирой пока тоже не всё хорошо – ребенок прописан, ждут разрешение от органов опеки. То есть аванс берут, договор предварительный заключают, а потом, когда квартирой решится всё, три сделки в один день проводятся.
На следующей неделе Лёха (который и видеть-то эту комнату не видел) едет, везет аванс отдавать, договор заключать предварительный.
С другими двумя комнатами всё зависло. Никто не звонит, подвижек никаких.
Молимся, чтобы с этой, седьмой комнатой, всё получилось.
Ждем.
Лёха бухтит на меня, сомневается. Вдруг фигню купим какую-нибудь.
Приходим к этому дому, гуляем кругами. Звоним в квартиру, никто не открывает.
Через несколько дней вдруг завертелось всё. Назначили день сделки – на послезавтра.
Снимаем деньги – куча налички. Я столько никогда не видела. Смеемся, взвешиваем на руках, считаем, пакуем в пачки. Всё, денежки, прощайте.
Едем в регпалату. Хорошо еще кабинет отдельный, а то народу набилась куча. Хозяйка, которая комнаты продает, с мужем. Мы с Лёхой и нашей риэлторшей. И еще четыре человека – женщина, которая вторую комнату покупает, ее муж, дочь (для нее, собственно, комната и покупается), да ихний риэлтор.
Смотрим документы, знакомимся с будущими соседями. Считаем деньги, передаем. Снова деньги считают – теперь продавцы. Уносят в другой кабинет – там вторая сделка, квартира покупается.
Подписываем договора.
В конце концов, всучивают нам по бумажке – расписки, что сделка состоялась, и документы у нас забрали – свидетельство по этим распискам дадут через две недели.
Всё.
Договариваемся с женщиной, которая нам комнату продала, прийти через недельку, она как раз вещи будет перевозить. Хоть мужу моему показать, что купили.
Пришли.
- Это самое лучшее, что мы видели, и что я один видел, - Лёха говорит.
У меня от сердца отлегло.
Как ни странно, свидетельства получили действительно через две недели.
И тогда же въехали в СВОЕ ПЕРВОЕ СОБСТВЕННОЕ ЖИЛЬЁ.

С kommunalka145x30.narod.ru

Девочка прислала знакомая. Удивила, неужели это правда?

А давай седня ниче готовить не будем, купим кур-гриль....

Признаюсь честно, я не вегетарианка и никогда не была равнодушна к мясу
вообще и курятине в частности. Я люблю куриное мясо почти в любом виде - жареное, вареное, копченое, поэтому быстрый рост количества магазинов,
где я могла купить уже готовую, да еще к тому же и горячую курицу-гриль,
меня радовал.
Удивляло только одно - скорость приготовления курицы.
Когда я готовила дома в духовке на вертеле маленького цыпленка - у меня уходил
на это как минимум час, обычно даже больше. Здесь же мне предлагают довольно увесистую птицу, на приготовление которой ушло всего двадцать минут.
Мы обсудили такую удивительную способность курицы к приготовлению с мамой и пришли к выводу, что птицу заранее как-то готовят - варят или что-то в этом роде, или пропитывают чем-нибудь, что способствует некоторому смягчению мяса.
Когда мы готовим шашлыки, то мясо несколько часов вымачиваем в вине или, в крайнем случае, в уксусе, с той же целью - смягчить мясо, чтобы ускорить его приготовление. Попробовав шашлык, почти всегда можно сказать, в чем вымачивали мясо - в вине, квасе или в уксусе.
В загадочных же курах-гриль никакого привкуса не чувствовалось.
Мамино предположение, что кур вымачивают в водке, было нами с мужем опровергнуто.
Через какое-то время обнаружилась еще одна интересная особенность услужливо приготовленной в магазине птицы. Собираясь уезжать отдыхать,я купила себе на обед цыпленка-гриль, съесть всего не смогла (оно и понятно, только с голоду можно предположить, что человек в состоянии съесть целую птицу), завернула остатки в фольгу и автоматически убрала в холодильник - к этому моменту уже благополучно размороженный, пустой и отключенный - и уехала.
Через две недели я вернулась, увидела в холодильнике фольгу, осторожно вытянула ее, чтобы выбросить, и удивилась, что курица в ней не протухла.
Есть я ее, конечно, не стала, но заподозрила неладное и перестала покупать загадочную птицу.
Секрет чудесной куры-гриль раскрылся совершенно случайно и очень огорчил меня. Увы, в моих знаниях много печали.
Как-то раз задержались мы на работе допоздна и, голодные, шли к метро с сослуживцами. Вдруг ветерок донес аромат готовой курицы. "Зайдем, перекусим?" - предложила я. "Чем, курицей?" - спросил меня один сослуживец, почему-то вдруг побледнев, как полотно. "Ну да, вон как вкусно пахнет."
- А ты знаешь, что она проформалиненная?
Тут все остановились и в удивлении уставились на говорившего. Он подтвердил свои слова:
- Когда я был студентом, то пошел подрабатывать в круглосуточный магазинчик, делать куры-гриль. Когда я увидел, что кур перед приготовлением вымачивают в формалине - то не поверил своим глазам, решил, что это особенность именно этого заведения, уволился, перешел в палаточку на рынке, тоже этими самыми курами торговавшую. То же самое. И в третьем месте тоже.
И теперь всем своим знакомым рассказываю, чтобы не покупали этих кур, не травились.
Рассказ произвел неизгладимое впечатление на коллег, и только девушка-секретарь, очевидно, подзабывшая школьную химию, спросила: "А чем так уж плох формалин?"
Я с горячностью принялась рассказывать ей, что формалин - совершенно не пищевой продукт и вообще яд, что в нем вымачивают трупы в анатомичках, чтобы веками лежали и не портились, что его добавляют в лаки и некоторую другую бытовую химию... Девушку моя тирада не убедила, пришлось залезть в химическую энциклопедию и выписать то, что касается воздействия формалина на организм человека.
Формалин - это водный 4% раствор формальдегида или муравьиного альдегида, к которому для химической устойчивости прибавляют еще немного метанола. Жидкость эта имеет довольно противный острый характерный запах.
Формальдегид обладает сильнейшим бактерицидным действием (вот почему не пропала курица, забытая в холодильнике!) и неплохим - дубильным. При попадании в организм человека формальдегид вызывает воспаление слизистых,убивает микрофлору (и вредную и полезную), вызывает гибель нервных клеток, а позже - необратимые изменения в печени, почках, селезенке. Метанол, или метиловый спирт, известен своим милым свойством вызывать слепоту .

Так и тянет на автомобильную тему сижу рисую. И нет бы чёнить путное, а то ж хрень всякая в голову лезет.

Вчера ездила на машине. Сама!
Дело было так.
Полученные недели две назад благополучно сложены на полочку, пылятся.
Машины у нас нет. Муж вообще к этому делу не то чтобы равнодушен, а совсем даже не любит. То есть ездить не собирается категорически, и о правах тоже слышать не хочет. Потому, собственно, я и пошла в автошколу.
Все эти две недели, пока права пылились, я, разумеется, ныла, что мне обязательно ездить надо, а то я и так-то не умею, да еще и совсем разучусь (к июлю было обещано Лёхиным отцом, свёкром то бишь, вписать меня в страховку и взяться за мое обучение, но до июля-то еще два месяца). Короче, нытье принесло неожиданные результаты.
Вчера вечером, пришли с работы, значит, ужинаем сидим. Звонит у Лёхи телефон. Он коротко так говорит в трубку: «Сейчас, - и, поворачиваясь ко мне, - Собирайся, ездить будешь. Права не забудь».
Я с радостными воплями подрываюсь, одеваюсь. Смотрю, а он вроде как сам и не думает никуда идти. Лёха и так-то боится на машинах ездить (он даже «Газелькам» предпочитает автобусы и трамваи – извращение, по-моему), а уж с таким водителем-ассом как я – тем более.
- Неее, - говорит, - давай без меня.
Я уперлась.
- Привыкай, - говорю, - всё равно придется тебе со мной ездить, и нечего меня бросать в такой трудный жизненный момент.
Уговорила.
Выходим. Стоит она, красавица «семерочка». Мне-то после Алиной «Оки» любая машина красавица.
- Садись вперед, - Лёха мне. Сажусь рядом с его отцом. Муж лезет назад.
- Сейчас, - говорит свекор, - выедем за город, там по трассе попробуешь.
Я киваю (рот до ушей, счастье так и плещет). Лёха бледнеет.
На трассе съезжаем на обочину. Сажусь за руль. Втроем подстраиваем мне сиденье, зеркала и всё такое. Пристегиваемся.
Первый шок. Включаю передачу. То есть просто беру, и включаю, а не рыскаю рычагом, вылавливая, где же там первая скорость, и не рву его вперед и влево. У этой простенькой машинки, на которой, как я думала, я и ездить-то не смогу, передачи переключаются идеально. Даже на «Шкоде», на которой училась, по-моему, хуже. А уж на той «десятке», на которой экзамены сдавала – вообще жуть. Там сначала первую пока включишь, и убедишься, что она включена (что гораздо дольше), всю руку вывихнешь, а вторая вообще – со всего размаху надо втыкать рычаг прямо в сиденье. Жуть.
Здесь же – никакого свободного хода. Чуть на себя и вперед – вот тебе и первая. Отводишь назад – вторая. Ровно возвращается в нейтральное положение. Вперед - третья, назад – четвертая. Красотища.
Второй шок. Педали. Отпускаешь сцепление, и едешь. На «Шкоде» они, конечно, помягче, зато пока приспособишься, выловишь, когда именно она поедет… И с газом тоже всё ясно – машинка не пытается взлететь от малейшего прикосновения к педали, а спокойно трогается и разгоняется. Короче, я аж заглохла с перепугу. Я-то готовилась к чему-то жуткому. К чему именно непонятно, но к жуткому точно.
Со второго раза поехала. И руль почему-то спокойно поворачивается, хоть и без гидроусилителя.
- Ты чего на первой-то едешь? – Свекор говорит, - давай вторую.
Включаю вторую, удивленно смотрю на рычаг – ну не верю я что так всё просто бывает!
- Куда!!! – Лёха вопит, - Куда поехала?!
Смотрю, действительно, чуть ли не по встречке еду. Возвращаюсь обратно.
- Ты, - говорит Лёхин отец, - давай учись ровно ехать. В метре от края дороги, ближе не надо, но и сильно влево тоже ни к чему. А на коробку передач смотреть не надо, так и врезаться не долго.
Еду, стараюсь в метре от края дороги. Лёха с отцом смотрят в окна справа, и головой качают. Конечно, как же я могу ехать в метре от края, если я плохо представляю, где у меня правое колесо едет. Край-то дороги я вижу, а вот край машины?.. Хорошо хоть иногда следы есть на дороге, можно по ним как-нибудь.
- Третью, - говорит свекор, - включай.
- Дядь Вить… Может не надо?- пытаюсь отмазаться, - Рано мне еще третью, я и на второй-то не очень…
- Вот-вот, - Лёха поддерживает, - пусть пока так поездит.
- Так не научится, - ставит точку его отец, - Давай включай.
Пока включаю третью, смотрю, разумеется, на рычаг, опять восхищаюсь как здесь всё просто и замечательно, муж опять:
- Правее!!!
Поднимаю глаза… Действительно, правее надо.
Еду правее.
- Левее!!! – оба говорят.
Вот ведь не поймешь этих мужиков. Хотя, конечно, по обочине ехать неудобно. Еду левее.
Смотрю на спидометр. Странно. Скорость что-то около нуля, только стрелочка болтается.
«Супер! – думаю, - зато не нарушаю ничего».
Тут Лёха (не даром муж, думаем об одном и том же) говорит:
- Отец, а чего ты спидометр-то не починишь? Стремно как-то со сломанным ездить.
- Да ладно, - тот отвечает, - зачем он нужен, и так понятно всё.
Ага, понятно. Пытаюсь сообразить, с какой скоростью еду. Не получается.
- Пока обгоняют, значит нормально едешь, не быстро, - объясняет свекор.
Смотрю на пролетающий слева «мерин». Если такие обгоняют, не факт что я медленно еду… Обгоняет «Ока». Уф, значит, действительно медленно.
- Четвертую включай.
- Не надо! – Лёха протестует.
Отец на него удивленно:
- Можно и на четвертой медленнее, чем на третьей ехать, а ей учиться надо скорости переключать. Опять же, слышишь, как мотор гудит? Жалко же машину. На четвертой так не будет.
Покорно включаю четвертую. Мне, вообще-то, машину тоже жалко. Опять еду куда-то влево.
- Не глядя надо переключать! – объясняет свекор. – И вообще, не газуй, лучше тормозить попробуй. Ты же должна уметь резко затормозить если что. У меня-то дублирующих нет педалей.
Краем глаза вижу в зеркале, как Лёха бледнеет еще сильнее. Видимо, представил ситуацию, в которой мне резко тормозить придется. Хочется ему подмигнуть, утешить типа, но решаю, что не стоит. И так плохо человеку.
Нажимаю, как в автошколе учили – сцепление и тормоз.
- А сцепление-то зачем? – интересуется свекор. – Ты ж совсем останавливаться не собираешься. Если немного тормозишь, без сцепления лучше, а то заглохнешь еще…
Перевариваю. И чему только в этих автошколах учат.
Учусь тормозить без сцепления. Куда удобнее. Переключаю туда-сюда передачи – с третьей на четвертую, и назад.
- О, гаишник! – смотрим на гаишника. Я, кстати, с одними правами. Без доверенности и страховки (машина не знаю на кого оформлена, вроде на организацию, рабочая она).
- Не обращай внимания, - говорит свекор, - видишь, он с радаром стоит. Он тех, кто скорость превышает, ловит.
Радуюсь, что не превышаю (еду раза в два медленнее, чем половина проезжающих машин, и в три раза медленнее, чем вторая половина). Ему, то есть, и без меня есть, кого ловить.
Отъезжаем подальше от гаишника.
- Смотри, - говорит свекор, - вот тут разворачиваться будем.
Смотрю. Что-то машин больно много. Сомневаюсь.
- Отец, - Лёха за сердце хватается, - видишь какое движение, может, сам развернешься?
Свекор оглядывается, действительно машин куча, решает сам.
Во время разворота Лёха пытается отдышаться. Недолго. Опять за рулем я.
Еду. То торможу, то газую. Переключаю скорости туда-сюда. Всё это в метре от края дороги (ну метр плюс-минус еще метр). Чувствую себя Шумахером.
- Смотри, тебе встречные фарами сигналят, - Лёха говорит, - ой, лучше не смотри, не смотри, едь прямо!
Проезжаем гаишника. Не превышаю. Он на меня даже смотрит. Обидно даже.
- Здесь сейчас будет кольцо, - объясняет Лёхин отец, - давай езжай правее, только смотри аккуратнее, мы там пропускать должны.
Лёха вцепляется в сиденье обеими руками.
Еду. Не вижу никакого кольца. Есть такой треугольный газончик. Зато знак висит – кольцо. Какой идиот назвал треугольник кольцом? Ох, сложно всё это.
Включаю правый поворотник, заезжаю на «кольцо», паникую – дорога вправо и влево.
- Теперь влево, - подсказывают.
Включаю левый поворотник.
- А теперь вправо, съезжаем с кольца и по дороге едем.
Включаю правый поворотник.
Еду прямо.
- Правее! – пять мне.
Восхищаюсь собой, как хорошо всё прошло.
Вечером Лёха будет возмущаться:
- Как можно зигзагами по кольцу ездить? Там же плавные повороты!
А пока нервно закуривает, наконец, отцепив затекшие пальцы от сиденья. Еду.
- Вот здесь, - говорит свекор, - давай развернемся, еще на круг поедем.
- Как еще на круг? Нет, давайте домой уже!!! – Лёха вопит, - Хватит для первого раза! У меня ж нервов не хватит!
Большинством голосов решаем ехать еще на круг.
Муж обреченно вздыхает:
- Меня бы оставили… я бы вас здесь подождал.
Оглядываем окружающий дорогу лес, вспоминаем маньяка, заведшегося тут несколько лет назад, решаем Лёху одного на обочине не оставлять. Едем все вместе.
У Лёхи телефон звонит, пока он разговаривает, отец его мне:
- Вот смотри, машин нет, давай, разворачивайся сама!
Радуясь, что Лёха этого не увидит (вроде как разговором очень занят), закладываю такой разворот, что свекор за руль хватается. Лёха трубку бросает, начинает воздух судорожно хватать. Некоторое время едем молча.
- Держись, - говорит свекор, чтобы обстановку разрядить, - в метре от края дороги.
Держусь. Едем более-менее спокойно. Машин стало меньше. Ехать получается лучше. По крайней мере, мне так кажется. Проезжаем кольцо (с этой стороны оно вообще кольцом не выглядит, и даже на треугольник не похоже – дорога и дорога, разве что знак висит), место, где был гаишник, и откуда он уже свалил (заработал, видимо, что дальше-то стоять).
- Будем разворачиваться, - говорит свекор.
Разумеется, за руль он садится. Одного моего разворота всем хватило. Я смотрю на мужа. Он совсем белый, и куда только загар делся.
- Отец, - жалобно просит он, - может, ты сам уже поедешь?
- Какой смысл было из дома выезжать, если я ездить буду? Пусть учится, – резонно возражает тот, - всё равно возвращаемся обратно уже. Немного осталось.
У Лёхи, похоже, сил возражать нет. Едем.
Кольцо. Которое треугольник.
- Теперь едем слева, - свекор говорит. – Потихоньку в левый ряд перестраивайся.
Я перестраиваюсь. Вижу, полосочки нарисованы на дороге, полустертые какие-то. Пытаюсь рассмотреть, еду ближе.
- Куда!!! - орет Лёха.
Свекор хватается за руль, тащит вправо. Я, оказывается, по кольцу против движения поехала, на встречку. «Вот, - думаю, - это всё потому, что это не кольцо, а треугольник! Для них могли бы и другие какие-нибудь правила придумать, или, на худой конец, разметку получше нарисовать».
Наконец, Лёхины мечты исполнились – за руль сел его отец. Хотя мой муж уже и с ним всю дорогу сидел, вцепившись обеими руками в сиденье, выпучив глаза и периодически выкрикивая:
- Помедленнее!
Или:
- Смотри, куда едешь!
На что свекор возмущался:
- Ты на меня-то что бухтишь? Я ездить начал, когда тебя еще и на свете-то не было!
Я вылазила из машины счастливая. Лёха полумертвый, держась за сердце и хватая ртом воздух.
- Ничего, для первого раза очень даже ничего, - на прощанье сказал свекор. – Вот в выходные, может, на дачу поедем. Там, как только за город выедем, так сразу за руль сядешь, еще потренируешься.
Лёху передернуло. До дачи тридцать километров.
- Пошли, - говорит, - выпьем уже чего-нибудь. А то совсем худо…

Добавила фоток про реку Сок.
Это около нашей дачи - красотища - жуть.
Рыба есть - Лёха вечно кучу плотвы наловит, солим, сушим. Щуки там...
Тока фотки так себе, надо будет еще сделать как-нибудь.

Сестра с мужем в Австралию уехали.

Вот фоток выложили:
Про Ballarat Wildlife Park(что это такое не знаю, но зверюг там живет куча)
http://picasaweb.google.ru/singoloAU/BallaratWildlifePark/photo#5066587923413781170

Дело было вчера.
Утром подруга Аля пишет по аське:
- Мы машину купили! «Оку»! Буду сегодня с инструктором на ней ездить.
- Круто, - говорю, - расскажешь потом что как.
Не успела я с работы уйти, звонит:
- Какие у тебя планы на вечер?
Я, чуя недоброе, но никаких планов не придумав (муж в Москву умотал резко в командировку, денег особо нет):
- А что? – интересуюсь.
- Не поездишь со мной вечером? А то у инструктора дела какие-то в автошколе, а Толик (это ее муж) со мной ехать не хочет.
«Кошмар!» – подумала я. И сказала:
- Конечно, поехали!
Захожу вечером, рассказывает:
- Вчера сказали нам забирать «Оку» с Новосадовой (это в другом конце города практически, ну то есть это мы в конце, а Новосадовая это как раз примерно середина – далеко, короче). Толик (муж который) говорит – давай поедем, заберем. А я - ни в какую. В город не поеду и всё. Ладно, пригнали нам машинку сюда, на площадь Кирова (это от нашего дома - мы в одном доме живем – минут 10 пешком, может, 15 если очень медленно). Отсюда, говорят, сами забирайте.
Ехали они это расстояние (которое 10 минут пешком) больше часа. Заглохли посреди улицы. А среда, часов шесть вечера, хорошо еще окраина, но и у нас тут в такое время машин полно. Встали прямо посередине, и всё. Аля тронуться не может. А у Толика прав нет! То есть совсем нет! А у Али уже истерика. Аварийку включили. Стоят. Вокруг гудят, вопят: «Зачем ты ее за руль посадил?!» Будто выбор был. Она ж с правами. Грамотная.
Короче, Толик сам за руль сел, трясущимися руками машину завел, с перекрестка уехал. Разумеется, после этого отказался с ней ездить категорически.
- Нормально, - говорю я. – Мой муж мне сразу сказал, что ездить со мной не будет.

Тут надо немного пояснить.
Я получила права неделю назад. Всё как положено – ходила в автошколу два месяца, потом еще месяц ездила с инструктором. В ГАИ вождение сдала только со второго раза, зато сама, принципиально не давая никому денег.
Когда завалила экзамен в первый раз, переживала жуть. Единственное что утешало – поддержка девочки из нашего московского филиала. Она права получила только с шестой попытки. «Не бойся, - говорит, - второй раз не сдашь, на третий тебе уже сами помогут».
Ну я и решила – брать измором. Типа буду ходить пока не надоем, опять же на разных машинах поезжу. Но со второго раза всё само получилось.
А подружка моя, Аля, права купила.
Слава Богу, она их как-то странно купила.
В общем, дело было так. Сидим мы как-то, пиво пьем, День Рождения чей-то был. И Аля говорит:
- Я права покупаю. Деньги отдала уже.
Я как раз собиралась в автошколу идти, и мне эта тема жутко интересна, значит, была.
- Круто, - говорю, - А ты водить умеешь?
- Ага! Я, - говорит, - с отцом ездила на машине.
Как выяснилось, лет десять назад. В деревне.
- Но там же по площадке надо ездить, и по городу, как же ты будешь-то? – не унималась я. – Может тебе в автошколу походить? Там хоть научат.
- Тот человек, которому я денег дала, об этом знает. Его проблема типа.
Ну да ладно.
Я уже вовсю училась в автошколе, спрашиваю ее как-то:
- Ну что там у тебя, когда экзамен?
- Скоро, - туманно отвечает.
Через какое-то время:
- Сдала, - по аське пишет.
Потом рассказала.
Короче, девушка права купила называется.
Приходит Аля на экзамен в ГАИ. Теория. Дают ей листочек-шпаргалку. Там, как я поняла, это дело на поток поставлено, так что нормально всё прошло. Списала, сдала.
Приходит на площадку. Начало весны, снег еще, холодно. Ждут. Куча машин, гаишники, бочки с палками по всей площадке… Кто не был, сразу и не поймет что там к чему.
Называют фамилию ее, садится в машину. Инструктор говорит:
- Ну давай трогайся.
Аля поднимает на него свои огромные голубые глаза:
- Я не умею.
Пауза.
- А чего пришла тогда? – интересуется инструктор.
- Ну я же за деньги, - нагло заявляет девушка.
Снова пауза.
- А мне за тебя никто денег не платил.
Тут до Али доходит, что здесь, на площадке, никто не знает, что она, видите ли, блатная, и права купила. Катастрофа! Паника!
- И что делать? – лепечет она.
- Допустим, площадку сдать тебе я помогу, но как же ты город сдавать будешь? – размышляет инструктор. Но не просто так инструкторы – одни из самых сообразительных людей в мире:
- Давай сделаем так. Сейчас проезжаешь площадку, потом забираешь документы, вот моя визитка, поездим с тобой, через неделю-две придешь, город сдашь. Убирай ноги с педалей, бери руль, поехали.
Когда я потом Алю спрашивала, как она ездила по площадке, она отвечала, что не помнит ничего вообще. В трансе, говорит, была. Потом на негнущихся ногах пошла за документами, лепеча:
- Болею… Сдавать не могу ничего… Вот, лоб горячий…
Лоб трогать не стали. Поверили, посочувствовали (видимо, видок действительно был болезненный). Отпустили ее. Поездила она с этим пронырливым инструктором. Приехала через две недели, город сдала. Сама.
- Надо было в автошколу идти, – вздыхает. – Деньги те же, нервов меньше.
Я уж не стала спрашивать, почему она не закатила истерику тому человеку, которому деньги-то отдала. Уж я бы точно так сделала.

Короче, в плане вождения мы друг друга стоим вплоне.

- Ты хоть училась, а я-то кроме как сто кругов по тому месту, где экзамены проходят, и не ездила нигде,- чуть не плачет. – Ну, в общем так, если я вдруг заглохну посреди улицы, мы быстренько местами меняемся, и ты дальше сама едешь.
- Ага, говорю. А с чего ты взяла, что я не заглохну?
- Ну ты же в автошколе училась! – уважительно так, - С какого раза трогаешься?
Я задумалась. Училась я на «Шкоде». Экзамен сдавала на «десятке». Говорю:
- На «Шкоде» с первого. На «десятке» вроде тоже. На «Оке» не знаю.
- А я, - говорит, - на «девятке» тоже с первого. А на этой, наверно, с пятого. Или с десятого.
«Весело, - думаю. – Я, может, вообще на ней не тронусь».
- Прорвемся, - говорю, - все ездят, и мы поедем. Вон, по двору покатаемся кругами. Там видно будет.
Она качает головой. Не к добру.
- Понимаешь, - говорит, - по двору не получится. Надо нам на заправку съездить сначала.
Этого еще не хватало.
- А где тут у нас заправки есть?
- О недалеко! Надо переехать улицу Победы (это как раз там, где они вчера час ехали, и стояли заглохшие, и откуда бесправный Толик машину эвакуировал), и через квартал заправка будет. И если я заглохну, ты садишься, и едешь дальше, хорошо?
- А я сегодня пиво пила! - нагло вру, - Вообще, ты по доверенности едешь, и в страховку вписана, а у меня ни того, ни другого. И туфли на каблуках еще.
- Ну-ка дыхни, - говорит, обреченно дышу, - И ничего от тебя не пахнет. А туфли вон домой зайди, переодень.
- Не буду я ничего переодевать. И давай, всё-таки, по двору сначала круг сделаем. Уж хватит бензину-то.
- Хватит наверно,- неуверенно так, - В крайнем случае, толкать придется.
Я содрогнулась. Вот чего еще не хватало.
Выходим такие. Грузимся в машину. Я за руль – пробовать по двору ездить. Аля всучила ключи – заводи.
- Нет уж, сама заводи, - говорю. – Сломаю еще.
Завели совместными усилиями. Тронулась я с первого раза. Минуты три сцепление отпускала.
- Сразу видно, училась! – Восхитилась Аля.
Маршрут у нас – налево, еще раз налево, и выезд из двора направо.
Повернула раз налево.
- А! Девочка на велосипеде! – Орет Аля.
Я жму на тормоз. Девочка вылетела из-за поворота. Побелела, соскочила с велосипеда, затащила его на тротуар, обошла нас, испуганно озираясь. Правильная девочка, двух женщин в машине надо бояться. Даже если нет буквы «У», и тащатся они со скоростью пять километров в час.
Остальные дети на всякий случай от нас шарахались заранее.
Я повернула еще налево.
- Все, говорю, садись. Мне туда нельзя, у меня доверенности нет. И страховки тоже.
Садится, поехали. Подъезжаем к выезду из двора.
- А ты, - говорю, - поворотники из принципа не включаешь или не умеешь?
- Ой, - говорит.
Включила. Выезжаем на улицу. Тихо, машин мало. Едем. Два квартала ехали спокойно. На страшную улицу Победы чуть не вылетели.
- Тормози! – Ору.
Тормозит.
- Вот смотри, - говорю, - с одной стороны (через метров двести) светофор, и с другой (через сто) еще один. Когда оба красные будут, поедем.
- А если не будут? – сомневается.
- Значит будем до завтра стоять… Или пока машины не кончатся, - категорично заявляю.
Дождались.
- Трогайся, - говорю.
- Да я трогаюсь, - боль в глазах.
Смотрю. Ме-е-едленно, ме-е-едленно отпускает педаль сцепления. Потом резко на газ, заглохла. Стоим. Ждем красных сигналов светофоров.
- Трогайся, - говорю заранее. – Побыстрее можешь?
- Ага, - говорит.
Едут машины – в обоих направлениях.
И тут МЫ! Вылетаем! Визг тормозов, мат…
Тьфу-тьфу, пролетели, перелетели на другую сторону.
- Нормально, - говорю, сквозь затихающую сзади ругань коллег-автомобилистов, - только помедленнее можно было, а так ничего, сойдет. Ну и где твоя заправка?
Озирается:
-Тут где-то была.
Тоже осматриваюсь. Скептически:
- Нету.
- Ну я же с ума не сошла! Была тут!
Вздыхаю:
- Давай искать. Разворачивайся.
Делает квадратные глаза, испуганно:
- Прямо здесь? Места же нет.
Дорога – полоса туда, полоса обратно. Уж не знаю как «Оке» места может не хватить. Узнала. Разворот эталонный – с заездом на оба тротуара, были бы деревья, висеть бы нам на них вместе с машиной. Не то чтобы на полной скорости, но прямо перед разворотом прибавив газу. Для полноты ощущений, видимо. Начинаю понимать Толика. И своего мужа тоже.
- Супер! – говорю. - Только газовать не надо было! Вижу заправку!
- Ой, Дашка, как с тобой ездить хорошо! – бросает руль, лезет обниматься, - А Толик вчера так трясся весь!
Пытаюсь не трястись. Размышляем, как заезжать на заправку.
- Вон в ту дыру, - говорю, - там вроде стрелка. Ты хоть знаешь, какой тебе надо бензин?
- А то! – гордо, - девяносто второй!
- А как пистолет вставлять знаешь?
- Ну там дырочка есть… Толик показывал… - не очень уверенно.
Едем туда, где большие цифры 92. Там стоит машина. Говорю:
- Останавливайся за машиной, заодно посмотрим, что он делает, будем делать то же самое.
Остановились. Смотрим. Вставил пистолет, пошел, заплатил, пришел, вытащил пистолет, уехал. Все просто.
Трогаемся. Глохнем. Аля вздыхает, заводит машину. Пытается трогаться – глохнем. Из соседних машин глядят с интересом. Метра два проехать надо. Снова заводит машину, пытается трогаться – глохнем.
Нас объезжает «десятка», встает перед нами, заправляется, уезжает.
Смотрим друг на друга.
- Может, бензин кончился?
Размышляем на тему дотолкать – вроде недалеко. Отказываемся от этой мысли. У меня вообще штаны белые. Вымажусь вся.
- Садись за руль, - говорит Аля, – А я пошла платить пока.
И быстренько так выпрыгивает и уходит к кассе.
Вздыхаю, сажусь. Завожу, пытаюсь тронуться, глохну. Вздыхаю, завожу, пытаюсь тронуться, глохну.
Из соседних машин уже пальцем показывают, и видимо, звонят друзьям, приглашают бесплатный цирк посмотреть.
Завожу, пытаюсь тронуться, ТРОГАЮСЬ! Еду метр, глохну.
Возвращается Аля. Высовываюсь:
- Посмотри, может, дотянется?
- Нет, - ехидно так говорит, - давай еще, не дотянется.
Вздыхаю, ТРОГАЮСЬ, еду метр, глохну. Ну и фиг с ним, теперь дотянется.
Аля в это время уже открутила крышечку с бензобака, и внимательно осматривает пистолет. Присоединяюсь, смотрим вместе.
Заправившиеся машины никуда не едут. Стоят, смотрят на нас. Ждут, чем дело кончится. И, кажется, хихикают. Сволочи. Аншлаг короче.
Повертев, Аля вставляет пистолет. Ждем. Ничего не происходит.
- Нажать наверно надо, - говорю.
- Куда? – жалобно так.
- Не знаю, нажимай на всё подряд.
Краем глаза замечаю – циферки на табло забегали.
- Получилось!!! – я скачу вокруг нее, - Так и держи!
Аля хмурится, стоит, скрючившись, у машины с пистолетом в руке. В какой-то момент вытаскивает и вешает. Цифры показывают 133 рубля с копейками. «Нифига себе, - думаю, это она так заплатила? Нас тут и так запомнили, а это чтобы вообще, навечно».
- Ты, - спрашиваю, - сколько денег дала?
- Сто пятьдесят.
- О, тогда пихай пистолет обратно, и держи дальше.
Пихает, держит, смотрим на табло. Цифры бегут, добегают до 150, останавливаются.
- Вот теперь всё!
Даю ей крышечку. Смотрит удивленно, прикладывает:
- И как ее?
- Как открутила, так и закручивай.
Пытается.
- Крути, - говорю, - по часовой стрелке.
- Уверена? – сомневается.
- Крути, крути.
Дело сделано.
Тут Аля замечает мужика, заправляющего рядом машину. Пистолет вставлен, а он стоит и на нас пялится.
- Извините, - говорит Аля, - А как это вы так сделали, что он сам стоит, не падает, и его держать не надо?
Мужик берет пистолет, показывает. Тупо смотрим.
Выезжаем с заправки почему-то с первого раза. Под аплодисменты. Все стоят, никуда не едут, видимо, ждут, когда мы уберемся подальше.
- Куда теперь? – спрашивает Аля.
- Может, обратно, во двор? – вношу предложение, - Это вот сейчас налево, а потом направо…
- Да ну, покатаемся! – и поворачивает направо, в неизвестность.
Вздыхаю. Что-то сзади гудят.
- Ты, - говорю, - хоть по какой-нибудь полосе езжай, а то мы прямо посередине, и тем более с такой дикой скоростью (километров 20 в час аж) едем, а нас обогнать не может никто.
Кивает, сдвигается вправо, прибавляет скорость. Размышляем, куда ехать дальше – направо или налево.
- Хорошо, - говорит Аля, - машин что-то сзади нет.
- Еще бы, - говорю. – Вон они, на светофоре стоят, ты на красный проехала. Может, хоть на следующем остановишься?
Аля резко тормозить:
- Ох, ах, как же это я?
Я ору:
- Давай езжай уже, сейчас заглохнешь опять!
С перепугу газует, чуть не взлетаем. Не заглохла. Озираемся, улица пустеет, машины останавливаются. Пропускают.
- Поехали, - предлагаю, - туда, где экзамен сдавали в ГАИ, там хотя бы места знакомые.
- Только сначала надо сообразить, где мы находимся.
Едем, соображаем.
Так как включать поворотники Аля забывает постоянно, да еще любит газовать при входе в поворот, едем либо прямо, либо я сначала долго гундю: «Убери ногу с газа, убери ногу с газа, теперь сцепление, тормоз, НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ НЕ ТРОНЕШЬСЯ ЖЕ! Ну вот эту машину пропустить надо было…. А теперь направо» - и поворачиваем.
- О, я знаю это место! – радуется Аля. – Столько раз тут ездила!
Я тоже знаю, как-то умудрились действительно приехать к ГАИ.
- Сейчас нас должны пропускать! – объясняет.
- А теперь мы! – говорю я.
Круговое движение, автоматически включает поворотники (сразу видно, знает, как этот перекресток проезжать). Расслабленно откидываюсь на спинку кресла.
Едем прямо. Дорога с трамвайными путями посередине.
- Давай, - говорю, - разворачивайся уже, обратно поедем.
- Посмотри, - говорит, - нет машин с твоей стороны (едем в правом ряду).
- Нет, - говорю, - сама смотри и перестраивайся влево потихоньку. Только поворотники включи когда влево едешь, а то вон тебе «Газель» сигналит уже… и еще «восьмерка» кажется… другие ничего, спокойные, встали к обочине… Ладно, давай быстрее уже выезжай на пути, эти кажется тоже разглядели, что тут девушки, пропускают…
- Что, прямо здесь разворачиваться?
- Ну да, - говорю, - а что?
- А здесь можно? – испуганно так.
- Можно, - говорю, - только с пешеходного перехода давай уедем, и выезжай на пути.
Кивает.
Следующие пять секунд навсегда запечатлелись в моей памяти. И, наверное, в памяти всех, кто проезжал в тот вечер мимо здания ГАИ. Хотя те, кто там ездит регулярно, привыкли к страшным, облепленным со всех сторон буквами «У» и телефонами автошкол машинам, но легенды про реактивную «Оку» с двумя девушками на борту, внезапно вылетевшую из правого ряда через две полосы попутного направления, трамвайные пути обоих направлений, и три полосы встречки – на тротуар, и тут же обратно, в левую полосу, ближе к путям – фирменный Алин разворот – видимо, будут рассказывать б этом, хватаясь за сердце, внукам и даже правнуками.
- Что это было? – Аля, главное, меня спрашивает.
- Это? Разворот, видимо. Судя по тому, что мы теперь в обратную сторону едем.
- Испугалась? – заботится она.
- Вообще-то не успела, - отвечаю честно.
Оглядываюсь – на дороге ни машин, ни людей. Все кто есть – как-то к бордюрам жмутся. Всегда бы так.
Домой добирались маленькими, безлюдными улочками, избегая машин. Коронный переезд через улицу Победы оказался удачным. Аля даже умудрилась слегка притормозить, и, увидев свободное от машин пространство, не останавливаясь (чтобы ТРОГАТЬСЯ не надо было) перелетела на другую сторону.
Во дворе нас встречал Толик.
Мы попытались припарковать «Оку» между других машин, ровненько стоящих около подъезда, но как-то не справились сначала с задним ходом, потом и вперед она тоже ехать отказалась. Короче, бросили на попечение Толика, он и парковался.
Вылезли довольные.
- Поездишь со мной еще завтра? – спросила Аля, - а то мы в деревню собираемся в выходные, а мне, наверно, еще разок потренироваться надо.
- Конечно, - улыбнулась я. – Не вопрос!

театры

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

..."Я вспомнил, что фотография Геры показалась мне похожей на картинку пользователя из Живого Журнала. Может быть, я там ее и видел, и у нее есть свой аккаунт? У меня такой был - и даже имелось около полусотни френдов (с которыми я, естественно, не делился всеми подробностями своей жизни). Это была хорошая тема для разговора.
- Скажи, Гера, а я не мог видеть тебя на юзерпике? - спросил я.
- Где?
- В "Живом Журнале".
- Не мог, - сказала она. - Жопной жужжалки у меня нет.
Такого выражения я не слышал.
- А чего так строго?
- Это не строго, - сказала она. - Это трезво. Иегова же объяснял, почему люди заводят себе интернет-блоги.
- Я не помню такого, - ответил я удивленно. - А почему?
- Человеческий ум сегодня подвергается трем главным воздействиям. Это гламур, дискурс и так называемые новости. Когда человека долго кормят рекламой, экспертизой и событиями дня, у него возникает желание самому побыть брэндом, экспертом и новостью. Вот для этого и существуют отхожие места души, то есть интернет-блоги. Ведение блога - защитный рефлекс изувеченной психики, которую бесконечно рвет гламуром и дискурсом. Смеяться над этим нельзя. Но вампиру ползать по этой канализации унизительно.
- Это ты мне за "чмоки" под письмом? - спросил я. - Какая ты злопамятная...
- Нет, - сказала она, - что ты. Твое письмо мне понравилось. Особенно "иниф". Я тоже люблю делать такие открытия. Например, если напечатать на русской клавиатуре "self", получится "ыуда".
И она опять засмеялась. Я не понял, то ли она привела этот пример просто так, то ли это был намек на мое якобы гипертрофированное эго.
У нее была интересная манера смеяться: громко, но коротко, словно веселье прорывалось из нее наружу только на секунду, и клапан сразу закрывался - она, можно сказать, чихала смехом. А когда она улыбалась, у нее на щеках появлялись продолговатые ямочки. Даже не просто ямочки, а две канавки.
- Вообще-то, - сообщил я, - я в свой жэжэ почти ничего не пишу. Просто я не читаю газет и не смотрю телевизор. Я там узнаю новости. В жэжэ всегда можно выяснить, что думают профессионалы - у любого эксперта сейчас есть свой блог.
- Читать вместо газет блоги экспертов, - ответила Гера, - это все равно что не есть мяса, а вместо него питаться экскрементами мясников.
Я откашлялся.
- Интересно, где ты этого набралась?
- Я не набралась. Я сама так думаю.
- В "Живом Журнале", - сказал я, - после такой фразы полагалось бы поставить смайлик.
- А смайлик - это визуальный дезодорант. Его обычно ставят, когда юзеру кажется, что от него плохо пахнет. И он хочет гарантированно пахнуть хорошо".
...
Это не я, это Пелевин.

Вот такая вот грусная киса. Вчера рисовала. Тимон говорит - опять что-то глазастое.
А у нас у офис-менеджера День Рождения, вроде торт будем есть. И еще мне сегодня ПРАВА дадут! Буду ездить как большая.

Так что вроде ничего грустного в жизни нету

Наконец-то напихала немного фоток. Долго собиралась. Ужас какая я оказывается занятая.

:-) вот и утро.