В колонках играет - Земфира
Настроение сейчас - лирическое

Давным-давно, ещё при царе Борисе, работал Иване-фрейдович в губернской психбольнице. В те стародавние времена в таких больницах ещё наркоманов брались лечить. За мзду, конечно. Соберёт начмед-барин с родственников оброк себе в барский карман, и сажает наркомана в темницу белокаменную на 21 день и 21 ночь, да приставляет к нему подневольных медсестёр и врачей иногда. Но, то присказка, сказка впереди…
Как-то раз пошёл Иван-фрейдович с врачом-психиатром Алёшей-галоперидолычем в ночное. Раскинули они скатерть-самобранку, как полагается, только собрались кушаний разных отведать, да мёд-пиво распить, а тут звонит в колокола телефонные девица красная Олимпиада из второго корпуса белокаменного и причитает: «Выручайте из беды – тут щас наркоман сгинет, не дайте болезному представиться!». Хоть время было за полночь, а только накинули богатыри свои кольчуги белоснежные, и бросились в путь близкий. Домчались до отделения. Глядь, Олимпиада-то всё правильно покамест делала. И на перины пуховые наркомана уложила и сказку рассказала и молитву прочитала. А тут и они подоспели - давай его живой водой капать, в уста его синие воздух из груди своей молодецкой вдувать, сердце его каменное запускать, заморскими лекарствами колоть. Не хотел злой дух Змей-героиныч отдавать им наркомана. Бились они за него до самого утра. Змей-героиныч, то рвотными массами их с ног до головы покроет, то пеной кровавой обрызгает. Совсем уж было наркомана себе забрал, да только выхватил тут шприц волшебный, адреналиновый Алёша-галоперидолыч, да вонзил его в сердце наркоману, как герой былинный Винсент Вега принцессе Мии. Тут Змей-героиныч совсем издох, а сердце наркомана превратилось из каменного в обычное – бьющееся. Видят богатыри – дело сделано. Утёрли с лица пот, да грязь битвы великой. Тут и наркоман открыл очи свои, встал на ноги да побрёл в палату. «Окстись, родной! Ты хоть Олимпиаде спасибо скажи – без неё бы не жил!» - крикнул ему во след Иван-фрейдович. А наркоман повернулся и молвил скрипучим голосом: «да пошли вы все на хуй, у меня за всё заплачено!».
Делать нечего - воротились наши герои в свои хоромы, да закатили пир на весь мир!
Я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало…

В колонках играет - Коляда
Настроение сейчас - сонное

Как в начала да года да две тысячи седьмого приключилась одна история в славном граде O, в отделении психотерапии. Жила-была красна девица. Лет ей было около двадцати с гаком. Замужем за молодцом славным. И ребёночек только-только народился. Тяжело за дочкой ухаживать. Заболела девушка, занемогла, слёзы льёт, свет ей белый стал не мил. Обратилась она к психотерапевту многоопытному, чуткому да ответственному Ивану-фрейдовичу. Психотерапевт взглянул грозно и указал перстом своим: отправляйся, мол, на психологическое обследование. Обследовалась девица красная, как положено. И созвал психотерапевт вече. И порешили профессора, доктора, кандидаты, психологи и прочие люди – одержимость это у девушки шизофренией. Расстроилась девушка пуще прежнего, принесла ту дурную весть в дом. Как прослышал про то муженёк её, так забрал у неё дочку и уехал за тридевять земель в тридесятое царство в иностранное государство. Отрёкся от неё, и всем вокруг строго-настрого запретил даже имя жены своей поминать. А девица-то красная без дочки, да без мужа совсем зачахла. Не помогли ей ни стены психиатрической больницы жёлтокаменные, ни атипичные нейролептики чудодейственные, ни антидепрессанты животворящие, ни группы блаженных, кои посещала она регулярно. Только психотерапевт Иван-фрейдович мудрый всё подбирал то слово ласковое, то таблетки заговорённые, да приговаривал: «хорошо всё будет, ой как хорошо». И решила девушка прекратить жизнь свою бренную, взошла на крутой мост через реку бурную, и бросилась в пучину вод чёрную. Сгинула она в реке, пропала совсем. А отец да мать её слёзы лили, убивалися. Десять дней и ночей искали и выловили-таки тело ея хладное из вод тёмных. Привезли тело к психотерапевту Ивану-фрейдовичу, показали, да пригрозили: «мы мол, хоть через царя президента, хоть через господа Бога, хоть через чёрта, а за смерть лютую дочурки нашей с тебя три шкуры спустим!». Убоялся психотерапевт Иван-фрейдович родителей разгневанных да слов их грозных, пал в ноги к ним, стал молить о пощаде, потому как сам за девушку переживал, и вину свою чувствовал – будто бы недоглядел, недолечил. Только не пощадили его, а посадили в острог.
Долго сказка сказывается, да недолго дело делается. Вот минул месяц, за ним другой, потом третий, вышел наш удалец Иван-фрейдович назад на свою психотерапевтическую практику. И надо ж такому случиться – пришла к нему опять девушка, да молоденькая, ну ни дать не взять, как та, что порешила себя. Пригляделся Иван-фрейдович – «что за оказия!». Не иначе, как и она одержима шизофренией. Да только в этот раз не стал он её к психологу на обследование отсылать, да вече профессорское собирать, а только посмотрел ласково, вздохнул тяжко, крестом её осенил, коробочку свою заветную открыл, да молвил: «вот тебе дочка таблеточки волшебные. Пей их да по три раза в день до самой смерти. И ступай себе с миром!». А сам уволился и пошёл в грузчики. Тут и сказочке конец, а кто слушал молодец!