Поет в водостоках дождь, движется ветер.
Ощущаю себя ничем, никем, и все на свете
Сливается с тьмой в перекрестных твоих переулках.
Слышишь, как что-то капает звонко, гулко?

Иди на эту капель, куда же тебе свернуть?
И каждая дверь все норОвит тебя швырнуть
В лабиринты затмений, меняющих каждый шаг.
Ну что, испугался? Но ты не гляди назад.

Пой попутную песню, пляши шагами.
Стопами найди дорогу, скрытую под ногами.
И иди на звуки капели, растворенные, как граница
Которую переходишь, как сон, не смыкая свои ресницы.

Попутная песня. Штурман.

Выхожу в коридор когда все уже расползлись спать. Телевизор выключен, никаких матрацев на полу, свет не горит. А мне и не надо - двигаюсь не ощупью даже, а каким-то пятнадцатым чувством угадываю дорогу. Местность все же мне знакомая, но мало ли кто и что здесь мог забыть. Случайно. Или специально.
Я иногда выхожу вот так - просто поговорить с лабиринтами коридоров, пошептаться с перекрестками, главное - найти правильное место, время, и - дверь.
Сейчас мне отчего-то легко, может потому что сегодня на небе нет луны, а может от того, что мало кто шарится в коридорах.
Тяну на себя дверь, ведущую из женского отсека. Вообще, открывается она наружу. Но если все правильно...
Да, все правильно - дверь покорно позволяет себя открыть в другую, нежели обычно, сторону.
Делаю шаг, и...
Огоньки. Их много. Свечи поставлены в плошки, вырезанные из бутылок кислотно-зеленого цвета. Я люблю такие, у них совершенно безумный цвет, такого не бывает в природе.
Иду вперед, чувствуя, как пляшут под ногами направления, закручиваются спиралью свершившиеся шаги. Ну не-е-е-ет! Наклеиваю на коридорную стену ярко-розовую стрелку-наклейку. Тоже более чем кислотного цвета, и направлено острие в ту сторону, откуда я пришла. Вот теперь никуда от меня эти коридоры не денутся.
В лицо ветер обиженно швыряет мне ворох старых, пожелтевших газет. Из какого коридора он их вынес, в каком времени находился этот коридор, сколько там лежала эта бумага?
Газету поймать не успеваю, надеваю пилотские очки. Если этот ветер начнет кидаться песком, пытаясь меня запутать - у него это не получится.
Тот, поняв, что его идея не удалась, стихает, пристыженно прячась в щелях и под плинтусами - где они есть, конечно - и слушает.
А навстречу мне выходит призрачный силуэт, тень моя собственная, впитавшаяся в коридорные стены. Пока я брожу по миру одному, она ходит в другом. Тут и там. Я и она.
Начинаю ей говорить о странных людях, о каких-то дрязгах, о том, что коридоры кашляют и выпускают тараканов и крыс, путаются друг с другом в неразматываемые клубки, все направления сходят с нужного им места, и куда меня занесет на следующем повороте - я не знаю, а еще, что самое главное - я не знаю, стоит ли мне искать там важное, или это так, прихоть перекрестков, которые, кстати, тоже оказываются совсем не там, где им надо.
Тень не издает ни звука, но я знаю, что смеется. Это чувствуется как легкое морозное покалывание под кожей. Почему-то - за ушами.
Она начинает объяснять - без слов. Не издавая привычных человеческому уху звуков. Все, что она говорит - проявляется под кожей, а потом прямо в голове, это не конкретная картинка, просто - вереница образов, петлями накладывающихся друг на друга.
Моя тень объясняет, почему коридоры Дома словно посходили с ума. Вожак, его нет, его увели куда-то. Туда. В...
...тут она делает паузу, но я понимаю, что тень имеет в виду Наружность, просто не подобрала еще образа. Но я жду, не перебиваю. Мне интересно.
...в голове вспыхивает неуверенный, холодноватый блик, льдисто-бело-голубого цвета. Оформляется во что-то гладкое, зеркальное, очень-очень холодное, и явно - крайне неприветливое. В блестящей поверхности я отражаюсь, но это и не я. То - какое-то распухшее существо, женщина с заплывшими глазами, то - отощалое, как жердина, с длинными волосами цвета пепла.
Вестимо, это я - то я, чем могла бы стать, выращенная от и до Наружностью. Но я здесь.
Перекрестки и коридоры ищут его. Вожака. Примерно так объясняет тень. Дом чует его совсем недавнее присутствие, кружит по его следам, выискивает в углах и туалетах. И не находит.
Дом ревнив, он собственник - по натуре. То, что он признал своим - не отдает ни под каким предлогом. А уж то, что отнимает силой, способно его разозлить.
Но пока он растерян, и кружит, кружит, продолжая искать. Посему, Штурман, ходи осторожно, ставь стрелки-метки, чтобы направления не опутали тебя, как силки, и не задушили. Не со зла - просто попалась под руку. А лучше - помоги искать.
Как? - спрашиваю я - Как я найду, если он - в Наружности?
Ищи кружась.
Говорит тень.
Кружась?..
Сиренево-синие спирали, которые смазывают льдисто-голубую серость с мерзостными отражениями меня. Они тянутся, не выходя за пределы "зеркала", но тени этих спиралей тянутся намного дальше.
Я - туда - могу?
Можешь. Если захочешь. Или если пока не можешь - я могу.
Тень гладит меня призрачной рукой по лицу, и касание ее - неощутимо даже ветру.
Спирали. Кружения. Вот как.
Тень растворяется, улыбнувшись мне из-под спутанных косм. На голове ее блеснули хищно и как-то свирепо пилотские очки.
Тени... Дом всегда с теми, даже когда на этого кого-то ложится лишь тень его...
Возвращаюсь по розовым стрелкам. Хорошо, что их не сорвал ветер, а коридоры ничего не могут с ними поделать.
Себя не похвалишь - никто не похвалит, потому говорю вслух, улыбаясь:
- Какая я молодец!
Мне кажется, перекресток смеется. Пыль сверкает, как драгоценности, в свете дурацких зеленых плошек.