...Шаг. Ощущение неправильности происходящего, или того, что будет происходить.
От Марьяса удалось отвязаться, в общем, втихаря слинять. Как обычно.
Потому что в какой-то миг мне взбрела шальная мысль.
Что-то не так, что-то не то, какофония, которой быть не должно, и я...
Комната Замка теряет очертания, смазывается в серый сумрак, последним "гаснет" пламя в камине. И - тишина, лишь клубится серебристый туман.
В прошлый раз была Арфа, а в этот...
В этот пусть будет Скрипка. Тоже из Темных Инструментов, но что делать, если единственный Светлый - это Белая Флейта, и то, я ей рискну пользоваться в самый последний момент.
На предплечье набухает гематома, вспухает под кожей темная плоть инструмента, прорывается темно-кровавой каплею, стекает до сгиба локтя, и - прорастает сквозь тело мое, не так страшно, как Арфа, лишь - рука и плечо с ключицею, а вторая рука - от сгиба локтя и до запястья - порождает темно-бордовый смычок с напряженной нитью-лезвием.
Скрипка полностью воплощается, не отделяясь от меня, смычок падает в ладонь - и словно прирастает, я могу его повертеть в пальцах, но не выпустить - только если вместе с куском мяса.
Осторожно вскинуть скрипку, закрепить на плече, бережно, почти нежно повести смычком - первый дрожащий звук прорастает в туман, и что-то сдвигается, что-то слышит эту зарождающуюся мелодию, готовый уцепиться, стать частью, а мне это и надо, мне нужно упорядочить все это, потому что от происходящего гвалта у меня слетают все тонкие настройки моего чутья, и я ощущаю всякую ересь, которой нету в помине, а потом ощущения снова меняются, и путаюсь, путаюсь, и дергаюсь, а так нельзя.
Движение порождает звук, звук управляет движением, и полноводным потоком несется ликующее и восторженное, наверное не из скрипки - из моей груди, а я не могу не играть, потому что не я на скрипке - а скрипка мной.
Порожденный из моей плоти, инструмент знает лучше, что происходит, лучше чувствует неправильность звучания в пространстве - пускай и локально, но ничего хорошего.
И эту фальш надо убрать.
Перелив мелодии - словно летящий нож, взметнуться звучанием вверх, до боли во всем теле, сладостной боли, когда вены-сухожилия становятся струнами, и звучат тоже, я и сама на краткий миг становлюсь инструментом, на самом пике звука, головокружительный момент музыкального бытия - и тише, тише, уводить звучание, делать мягче, скрашивать рваные дыры.
Скрипка затихает далеким эхом.
И пока затихает эхо - возвращаются очертания комнаты, пламя в камине, безделушки, которые не совсем безделушки, на полках.
Медленно сажусь на пол - смычок впивается в раскуроченную правую руку, растворяясь обратно в моей крови. На гротескные очертания скрипки на левом плече накидываю подвернувшийся плащ - надеюсь, мой - и закрываю глаза, ощущая нутром воцарившуюся чистоту звучания в пространстве и подпространстве.
И улыбаюсь, улыбаюсь.