Там, где я - зверь, ты стоишь за моей спиной. Перехватывая за ошейник, с усмешкой глядишь во Тьму. Но отпустишь - рванусь, зазвучу струной обгоняя яростную волну. В той волне - и страхи, и боли, и чей-то смертельный сон...
Я, обгоняя время, обустраиваю заслон.

Я отвыкла от всех имен, от всего, что связано с членораздельными звуками, и сейчас я отзываюсь на звуки голосов, на интонации, на эмоции, вложенные в выдох.
Я говорю с богами внутри себя, всполохи их присутствия отражаются у меня в зрачках - ты же видишь, видишь, да?..
Перехватив меня за подбородок тонкими руками ты вглядываешься, внимательно, читая, пытаясь понять - что же они говорят, вспыхивая в моих зрачках, словно загорающиеся и мгновенно гаснущие мотыльки.
...Я шевельну мягким ухом - да, да, слышу, но так лень вставать, здесь так тепло, так хорошо, и убирать косматую башку с твоих коленей ну так не хочется, совсем. Но я даже хвостом не шевельну - сделаю вид, что сплю.
Не тяни меня за ошейник, ну, ладно-ладно, встаю, но с тебя чур вкусного сыра с ветчиной. И ветчины. И родниковой воды. И можно даже птичку какую-нибудь. Побольше, да.
Но живую птичку мне никто не даст, и потому довольствуюсь подмерзшим ощипанным трупиком. И сыром. Ветчины...
Как нет?! Вчера съели!? Ну я же видела, вчера, в холодильник...
Это было позавчера?
А... ну ладно. Хочешь, я ради такого благого дела даже обратно из зверя превращусь, в магазин сбегаю? Ну?
Ско-о-о-о-о-олько на улице градусов?! Э... давай напару пойдем, я собакой прикинусь, а? Ну, что, что огненных расцветок? И что, что глаза громадные-кошачье-волчьи?
Там холодно! А в звериной шкуре тепло!
Э... ну ладно, завтра сходим. Ты за ухом почеши, да, вот тут. Ур-р-р-р-р-р...
Ой! Куда? А второе ухо?..
Лягу посреди кухни, растянусь и буду мешаться - вот ходи теперь, переступай.
Ай-яй, не пинайся! Все, ухожу-ухожу.
Все, не мешаюсь. Только сыру оставь?..