Сегодня Борису Борисовичу Гребенщикову 55. И слава Бобу!

27.11.2008

Плохих новостей сегодня, как и вчера (и завтра, я уверен, что-то стрясется) прорва. Мир съезжает с божественной колеи так дьявольски проворно, что не поспеваешь за мельтешением чертика.

Но есть одна хорошая новость. Да и не новость вовсе – весть, которая, если верить поэту, «любая… изначально благая». А если ему не верить, то кому? Тот же поэт однажды подметил «плохие новости скачут, как блохи, а хорошие и так видны». Так вот, если на минуточку перестать озабоченно скакать с сайта на сайт, с канала на канал в поисках пищи для засоренных мозгов, память услужливо подскажет: сегодня 27 ноября, день рождения БГ.

«Но о главном не пишут газеты, и о главном молчит телеграф». Как бы ни менялось наше сознание – с аналогового на цифровое или как-то еще, – день рождения сына человеческого, изменившего мировоззрение пусть не миллионов (не Ленин, чай), но очень многих, принесшего в мир новую, математическую модель изящной словесности вкупе с русско-абиссинско-буддистско-растафарианской философией тихой радости, не может быть всенародным праздником, как какой-нибудь День независимости. Хотя бы потому, что все мы (ОК, не все, большинство) кругом и во всем зависимы, а он – нет. Давно уже нет. И существует ли он вообще в том смысле, которое мы вкладываем в понятие жизнедеятельности на физическом плане (ест, спит, бодрствует, воспроизводится, справляет нужду etc.), лично для меня недоказуемо. Се человек или се голограмма – мы узнаем это, когда попадем в нирвану. Если попадем.

Поясню свою несколько бредовую мысль. Мой юный друг Лойсо Пандохва как-то рассказал мне о самати – в буддизме это особое состоянии «экстаза души», когда все жизненные процессы в человеческом организме сознательно замедляются до такой степени, что человек как будто бы умер, но в действительности живее всех живых, ибо практически бессмертен. И это не россказни дешевых таблоидов, а документально зафиксированный факт (почитайте историю одного Ламы, который еще в начале прошлого века «вышел из себя» и до сих пор не вернулся, в то время как ученые изумляются упрямому факту: в жилах Ламы до сих пор течет кровь!). Мне порой кажется, что с БГ когда-то произошло нечто подобное. Нет, он, типун мне на язык, не умирал и не воскресал, он просто давным-давно не с нами. Он нас не видит, не слышит, да и не особенно в нас нуждается («Мы до сих пор поем, хотя я не уверен, хочу ли я что-то сказать»). И та «молодая шпана», которая сегодня лихо поет про «Стаканы» и «Аригато мама сан», не очень-то интересует Беспечного Русского Бродягу. Нынешний БГ – это бородатый джинн, вернувшийся в свою бутылку. Он может лететь в Нижневаровск, и в Харьков лететь, и в Алма-Ате петь, а в действительности находиться одному–Богу–ведомо–где – «летать феечкой в стране синих вершин», или, стоять «на плоскости, с переменным углом отражения», или сидеть «на красивом холме», там, где «серебро Господа Его». Да мало ли…

Вчера по российскому Первому каналу показали фильм к Дню рождения Бориса Борисовича Гребенщикова. Добросовестно пытались отметить какие-то вехи. Опрашивали Макаревича, Меньшикова, других неглупых людей – и получали в итоге ответы плоские, как шутки Петросяна. И только мама именинника, дай Бог ей здоровья и долголетия, была трогательна в своей искренности. Словом, «кина» не вышло. С досады ли или шутки ради, телевизионщики все же придумали остроумный ход: нарисовали очень смешную заставку, где БГ в своей излюбленной молитвенной позе («Спасибо, милые!») растягивает губы в улыбчивое колечко, и получается буква О в центре, а «Б» и «Г» по краям. Ты ли, господи?!

А глаза такие хитрые-хитрые…

Может быть, этот бородатый обманщик и впрямь всех нае.. (эвфемизм в данном случае шибко обедняет образ) перехитрил. Нырнул в свой божественный АКВАРИУМ и кайфует, а мы тут загибаемся от последствий мирового кризиса… Или, напротив «продолжаем петь, не заметив, что нас уже нет…» Не знаю… Да и так ли это важно?

Важно другое. Я сегодня перечитываю свою заметку, которую написал 14 лет назад, когда Алматы и я вместе с ней в первый раз увидели и услышали этого апостола русского рока, и понимаю, что ничего в принципе не изменилось. Ни в моем отношении к БГ, ни в его отношению к Миру. Он по-прежнему поет о простых и понятных мне вещах. Разве что стал еще ближе, еще понятнее. Он много лет живет в моей квартире – на старых виниловых пластинках и матрицах новых CD, в колонках и сабвуфере, в альбомах и сборниках текстов, на фотографиях и постерах. Мы с женой искренне не можем понять, как можно хотя бы один день прожить без его голоса, мы привыкли просыпаться с ним и с ним же отходить ко сну. Для меня и жены это и есть гармония мира. Слава Богу, что у меня такая жена.

«Гармония мира не знает границ. Сейчас мы будем пить чай». За Вас, Борис Борисович!