Преподаватель ВУЗа жутко любил палить студентов со шпаргалками.
И палил, конечно, профессионально...
Бывало, все пишут, а он как вскочит! И давай под парты заглядывать! А ежели найдет чего - прямо трепещет от радости! И студента выгоняет. А еще любил он газетку почитать, пока студенты пишут, или там журнал "Огонек". Читает, значит, и иногда пристально так на аудиторию поглядывает. Ну, вот однажды перед экзаменом рассаживается народ за парты, все подальше сесть норовят, а один товарищ - садится прямо напротив препода. Получили все задание, пишут, пыхтят, пару человек выгнали уже, остальные не то, что шпаргалку - носовой платочек достать боятся. Поуспокоился малость преподаватель, сел, газету развернул, читает. Иногда на шорохи подозрительные опускает газетку и эдак на студентов как глянет! И опять читает.
Тут студент на первой парте беззастенчиво достает из-за пазухи толстенный конспект, разворачивает его на нужной странице, и кладет HА ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКИЙ СТОЛ! И начинает преспокойно списывать. Тот чует неладное, опускает газетку (на конспект!) и смотрит на студента. Тот себе пишет что-то - весь в работе. Препод поднимает газетку, читает дальше. Студент продолжает списывать. В аудитории начинают хихикать. Препод резко опускает газетку и глядит на студента в упор. Ничего. Встает, обходит его сбоку, пару раз проходится по аудитории. Ничего. Заглядывает под парты. Пусто. Пожимает плечами, садится за газетку. Студент продолжает списывать. В аудитории начинается тихая истерика. Студент невозмутимо переворачивает страницу конспекта. Все в аудитории уже плачут. Препод бросает газету, вскакивает и буквально обыскивает студента. Разумеется, ничего не находит. Такое повторяется еще несколько раз. Наконец, студент с облегчением незаметно для препода (за газеткой) прячет конспект обратно за пазуху и сдает работу. Тут препод не выдерживает:


- Вы списывали!
- Да что вы, Федор Титович, как можно... Вы же сами видели...
- Я не видел, но знаю, что вы списывали! HО КАК?!
- Да нет же... Вот ребята подтвердят...
- Вот, что, молодой человек. Скажите мне, как вам это удалось, и я ставлю вам четыре.
Студент объясняет. Федор Титович, скрепя сердце, выводит в зачетке "хорошо". Аплодисменты. Занавес.

Аналогичная история произошла и со мной в мои ещё школьные годы. Было это классе в девятом-десятом (уж точно и не вспомню). И был у нас учитель, Ростислав Игнатьевич Мокрицкий, которого мне до крайности напомнил Федор Титович из вышеизложенной истории. Кроме того, что Мокрицкий у нас вёл химию, он был ещё и нашим классным руководителем. Внешне он был очень похож на Луи де Фюнеса. И такой же был чудаковатый «хохмач»! Не смотря на то, что он бывал строг с нами, часто наказывал, мы его очень любили. Может быть, за его чувство юмора, а может за то, что был очень справедлив: если и наказывал, то только за дело и никогда, наказывая, не «перегибал палку». Очень часто он нам предлагал самостоятельно по учебнику выучить материал, а потом в письменной форме показать, насколько хорошо мы усвоили новую тему. Такие «проверки знаний» проводились очень регулярно. А я должна признаться, что химия не мой конёк. Вот и приходилось иногда «изгаляться», списывая. Для этих списываний я заранее готовила «шпору». Польза от таких «шпор» была несомненная: если списать и не удавалась, то хоть что-то откладывалось в памяти. Иногда нам казалось, что наш Ростислав Игнатьевич для того и придумал такой метод обучения своему предмету, что ему просто очень нравилось, сидя за высокой кафедрой в кабинете химии, пристально наблюдать за нами и ловить, как он называл, «зайцев». Уж очень наш Ростик любил это занятие! Как только он замечал что-то, на его взгляд подозрительное, следовала команда «Иванов (или Петров, Сидоров и т.п.), встань на две ножки!!» Это значило, что надо было не просто встать, а выйти из-за парты подальше, замерев при этом. И тут начиналось целое действие! Если бы вы видели эту картину! Ростик медленно вставал из-за кафедры, брал в руку свою трость, с которой никогда не расставался, и ме-е-едленно шёл к провинившемуся, сверля его взглядом и жутко скрепя своими ботинками (у него одна нога была намного короче другой и он носил огромные скрипучие ортопедические башмаки). Ростик медленно подходил к парте и начинал искать компромат!!! И чаще всего находил! Но не у меня. Мне почему-то всякий раз удавалось усыпить его бдительность! А впрочем, я не слишком злоупотребляла. И вот однажды и произошла со мной история, после которой я получила от Ростислава Игнатьевича «индульгенцию», позволившую мне в дальнейшем не то, чтобы списывать в открытую, но подсматривать в учебник, особо не таясь. Надо сказать, что в те времена, когда я училась в школе, школьная форма была обязательной. Это сейчас детишки ходят, как на дискотеку — кто на что горазд. А тогда, многие из вас наверняка ещё помнят, мальчики в тёмно-синих костюмах и голубых сорочках, а девочки в тёмно-коричневых платьях и чёрных передниках. И вот я, сев за парту и слегка отогнув край этого самого передника, приколола к изнанке оного свою «шпору». Даже сидя за своей третьей партой, я совершенно безбоязненно начала «строчить» в тетради. Ростик, увидев такую мою скорость и зная мои способности в науке «химия», сразу заподозрил неладное. Последовала команда «Деточка, встань на две ножки!». Я встала, передник принял своё нормальное положение, скрыв приколотую с изнанки шпаргалку, отошла, как того требовали установленные Ростиком правила. Как вы понимаете, ни в парте, ни на парте, нигде либо ещё он ничего не нашёл. Я села на своё место, он вернулся на своё. Я продолжила списывать. Через несколько минут команда «встань на две ножки» повторилась, как повторились и действия, последовавшие за этим. Увы, ему!!! Он опять ничего не нашёл! До конца урока он ещё раза три ко мне подходил, но безрезультатно. Прозвенел звонок, мы сдали ему свои тетрадки и стали выходить из кабинета. Помните знаменитую фразу «а вас, Штирлиц, я попрошу остаться!». Я не Штирлиц, но мне тоже пришлось остаться. Не буду сейчас дословно вспоминать наш с ним разговор, скажу только, что за возможность, как он выразился, «впредь подглядывать, но только не слишком нахально» в учебник, мне пришлось во всём сознаться. Он был в восторге от моей придумки. Я, как он сказал, «за оригинальное решение проблемы» тоже в тот день заработала оценку «хорошо»