В колонках играет - Miss Construction - Slaughterhouse

Настроение сейчас - ashes to ashes, dust to dust

Ночь опустилась занавесью сигаретного дыма.
Я кашляю, давлюсь сизым ядом, но желание курить не пропадает.

Полночи сидел, смотрел как ты спишь. Как раскиданы темные волосы по подушке со смешным голубым рисунком. Как прижимаешь к обнаженной груди одеяло. Как морщишься, что-то невнятно бурчишь.
В очередной раз смог заставить свой эгоизм перенести дату пробуждения на более удобный момент.

Пожалуй, этот момент я назову «никогда»

Не то принцесса, не то заблудившийся в темном лесу волчонок. С болью на глубине глаз, с извечной иронией в изгибе чувственно-тонких губ. С жестами королевы, с повадками зверя.

Нет, меня не нужно защищать.
Нет, позаботься о себе.
Тебе это нужнее.
Да, я большой мальчик, я сам все могу, а от меня самого меня защитит лишь тот, чье имя я сократил до одной единственной буквы.


На наших билетах в будущее не указано место назначения... (С)

Кто-то все ещё согласен сотрясать воздух заявлениями о том, что умеет быть счастлив, когда счастлив любимый человек, не являясь при том причиной оной радости и не будучи даже рядом в этом момент...
Я готов смеяться Вам в лицо и говорить, что Вы просто никогда не Любили. Потому что никто из тех, кто Любит не счастлив. Можно улыбаться и говорить все «ну он же счастлив...» можно просто промолчать, но в глубине сердца всё равно есть червь, который будет изъедать. /когда-нибудь люди начнут признавать то, что они не такие чистые, какими хотят видеть себя в отражении зеркала?/

Вы отпускаете тех, кого любите, а потом страдаете и ищите сострадание.
Ведь я отпустил его во имя любви, ведь он хотел.
«я не люблю тебя, я использую тебя, чтобы быть несчастной» - это именно так.
Простые отговорки тех, кто не способен удержать и сохранить даже любовь, предпочитая хлеб жалости.

И нет того, кто способен меня переубедить.
Волбшебство не мертво. Мы все ещё сияем.

Благими намерениями дорога в ад вымощена. Какими намерениями вымощена дорога в рай? (c)

В колонках играет - Motley Crue - Fight For Your Rights
Настроение сейчас - Не так благотворна истина, как зловредна ее видимость.(с)

Это такое маленькое глупое счастье — 6 утра, сонно-воскресное метро, ты спишь на моем плече, а я, придерживая тебя одной рукой за плечи, кошусь по сторонам волчьим взглядом, в готовности разорвать любого, кто протянет к тебе свои грязные руки.

Шлепать по холодным лужам, подставляя лицо дождю, держа тебя за руку...
И плевать, что сутки без сна за спиной и столько же — впереди.
Одной мыслью — странной, захватывающей... и немного пугающей - Я никому тебя не отдам. И осознанием, что тебе... тебе всё-таки нужно поспать.

Охранять твои сны, шептать на ухо, что ты не один, перебирать влажные спутанные волосы, путать ткань простыней... Так сладко, так непривычно. Как будто внутри задели струнку, именем который было «забота».
Нет, если ты соберешься уходить — я не отпущу тебя. Чего бы мне это ни стоило.

Я умею жить без тебя, но превращать собственноручно свою жизнь в локальный ад?
Увольте, райским кущам предпочитаю вересковые пустоши.

В колонках играет - Scream Silence - My Tenebrous Illusion

Настроение сейчас - Мы скоро в сумраке потонем ледяном...(С)

В твоем городе узкие улочки, пожелтелые (такие осенние... а ты спрашивал, за что я влюбился в этот город?) дома.
В твоем городе высокие шпили церквей и крыши, так близко-близко к друг другу, что можно перешагнуть с одной на другую.
В твоем городе тихие уютные парки, с филигранными скамейками и апельсиновыми фонарями.
В твоем городе смешные приветливые люди, такие искренние и теплые. Ликер, запах масляной краски, метры проявленной пленки, пухлые конверты со снимками...
В твоем городе разводные мосты и побережье холодного северного моря.
В твоем городе дожди царапают окна, ветер метает лоистья по серому асфальту, небо такое суровое,такое тяжелое, такое низкое...

В моем городе широкие проспекты, цветные дома с обновленными фасадами.
В моем городе церкви затерялись среди бетонных высоток и крыши так запретно-недоступны.
В моем городе не парки, а зоны отдыха, и фонари у меня в городе постоянно мигают. 
В моем городе люди лживо улыбаются, протягивают руки, пахнущие миндалем, ласкают прагматично-расчетливо.
В моем городе не разводят мостов и мне приходится иногда подолгу искать прохладу в этом каменно-прямом лабиринте.
В моем городе синее небо, яркое солнце и перистые облака.

Но в нем совсем не видно звезд.

И если бы ты пришёл, и если бы я открыл тебе дверь, и если бы мы не стали выяснять, кто из нас виноват.... Я бы обязательно показал тебе, как прекрасны мощеные мостовые твоего города.

В колонках играет - Kill Chauntel - Inland Taipan
Настроение сейчас - Хорошая погода, не знаю, то ли чаю попить, то ли повеситься. (с) Чехов

- Моя Королева, я буду верен вам до разлома неба.. - воодушевленно вещал юноша — совсем ещё мальчишка, с огромными глазами цвета наивности и по-детски припухлыми губами. - Я готов отдать вам свою кровь, свою жизнь, свое сердце и свою душу.... - его нервные, тонкие пальцы терзали тяжелую ткань платья, расшитого лунным серебром. Золотистые волосы, собранные пюсовой лентой в хвост, сверкали в пламени двенадцати свечей.
Королева сдержанно улыбнулась, качнула головой, чуть прищурив ярко-зеленые, кошачьи, глаза. Взгляд её блуждал в зазеркальных далях и был задумчив. Новая жизнь, новая, горячая... нет, обжигающая, кровь...
Меланхолично тикали напольные часы,тяжелый маятник будто музыкальный метроном отмерял маленькую вечность в замке из льда.
- Да, конечно будешь, конечно... - отозвалась она гортанным мурлыканьем, распуская его волосы, перебирая длинными ногтями мягкие пряди.
Сколько их было, таких живых юных мальчиков? Восторгавшихся ею, боготворящих её, влюбленных в неё... Она уже давно перестала считать, принимая их любовь за должное и забирая всё, что могла забрать. Они были как попугайчики для вечности — минутные всплески проснувшегося одиночества.
Как коктейль для забытья — на одну ночь, когда за окнами бесится северный ветер и поют камни мостовых.
А она была для них — богом, легендой, мечтой, пропуском в богему и шкатулкой пандоры.
- Мальчик, ты знаешь, что зеркала умеют лгать? - томно спросила она, чертя указательным пальцем по его щеке.
- Разве? Кажется, они показывают... - замявшись, вскинул на неё взгляд — нам нас. - сконфуженно, опуская голову.
- Нет, зеркало, как и женщина — способно лгать, многолико и капризно. Оно будет показывать тебе, то, что ты хочешь, лишь до тех пор, пока его само это устраивает. Запомни это, мальчик.
- Я не хочу ничего запоминать, я хочу остаться с тобой, моя Королева и ни о чем не задумываться... - обиженный взгляд, капризный излом губ... Она слегка повела головой и тяжелые локоны цвета ночного неба — аспид с отблеском фиолета — упали на узкие плечи в разрезе платья.
- Именно поэтому ты никогда не останешься здесь. Уходи. - женщина закрыла глаза, мягким движением тонкой руки оттолкнув его от себя.. ошарашенного, обиженного... Такого прекрасного в пламени свечей и разбитых желаний. - Уходи, я сказала. И никогда — никогда не возвращайся сюда, мальчик. Слышишь? - звон разбитого бокала. Кто его опрокинул — он, она или вошедшая девушка в костюме для верховой езды? Вспугнутой птицей он побежал сквозь комнату, задев плечом дверной косяк, странно изогнувшись и исчезнув в темноте коридора, увешанного зеркалами в тяжелых рамах.
Пару минут спустя где-то в доме хлопнула входная дверь. Тяжело, как опускается лезвие гильотины.


- Мара... - с укоризной качнула головой девушка.
- Значит, ma Belle, зеркала умеют врать? - шепнули сгустившиеся у изголовья вольтеровского кресла тени.

В колонках играет - David Bowie - Something In The Air
Настроение сейчас - Falling feels like flying, until you hit the ground...(С)

Этот принц был из сумасбродной сказки. Сказки, где ложь и правда ведут долгие беседы на пороге ночи, смерть дарит жизни розы цвета янтаря, а небо качает звезды на руках перистых облаков.
Этот принц любил тишину, одиночество и песню стали. А остальные просто любили принца. Или ненавидели. Любили - за его редкий ум, циничность и невиданную красоту. Ненавидели за то, что он плел для них кружево сказки, а затем таял в темноте длинных коридоров. Ну, и за то, что совсем его не понимали.
Даже в самой сумасбродной сказке люди не меняются — они всё-равно ненавидят и боятся того, чего не понимают.
А принц просто шёл по дороге, усыпанной чужими вздохами, собирал потерянных и понимал обреченных.
И его безумие шло по правую руку, и отчание цеплялось за левую.

А сказка их не имела конца, как не имеет конца дорога в вечность.

Моё лето бегает босыми ногами по раскаленному асфальту и целует плечи мокрыми от дождя губами. Оно заливисто смеётся и ломает моими пальцами тонкие сигареты. Нет, в такую жару просто невозможно курить....
Чьи-то двери, чьи-то лица, приветливые, грустные, слова, что не задевают ни одной струнки внутри, ответная механически-искренняя улыбка. «Я тебя буду ждать..» Чужие губы, чужим голосом совершенно чужого мне человека.
Моё лето кружит морской чайкой по кругу бытия, а я вдыхаю жаркий, душный, раскаленный воздух и стараюсь надышаться.
Карамельная ностальгия, леденцы по карманам, сорванный с клумбы цветок (такой синий..) и танцующие шаги вперед, навстречу всему, что бывает дальше в сценарии судьбы.
И тихо-тихо читать по ночам Бодлера, с улыбкой вспоминая тебя и веря в твое возвращение. Ведь невозможно не_верить.

Je cesserai de t'attendre seulement alors, quand la dernière étoile se répandra par les grains de verre au ciel.

В колонках играет - Motley Crue - Goin' Out Swingin'

Настроение сейчас - хруст ломающегося льда. чужого.

В городе, где зажигаются на рассвете фонари, живет девочка. У неё мягкие нежные руки и волосы цвета пшеницы.
В городе, где танцуют ночами тени, живет девочка, у которой глаза цвета весенней капели и мечты вкуса карамели.
В городе, где сияют две луны, маленькая девочка смотрит ночами на звезды и слагает рифмы, которые тревожат чужие сердца.
В городе, где море ласкает пики сиреневых скал, живет девочка, чьи сказки написаны на пожухлых листах с вензелями осени.

Я нашёл её на закате, она сидела, безмятежно болтая ногами на карнизе маяка и кормила маленькими рыбешками из пакета белоснежных чаек. Я крикнул из окна, чтобы она была аккуратнее, но она лишь рассмеялась мне в ответ и ответила, что не боится упасть. Что мечтает быть такой же свободной, как эти птицы.
А чайки кружили вокруг спицы, не пугаясь сдвоенного красно-белого луча, то и дело пропадая из виду в выси безоблачного неба, а она держала в другой руке томик потрепанных сказок, которые уже никто никогда не прочтет. Ведь сказки обесценились в мире чужих игрищ и чужой войны.
Кроваво-красным солнце омыло её и блики запутались в кружевах подола маленькими рубинами.
Ветер выхватывал страницы из книги и они кружились среди стаи, а она всё смеялась, смеялась и смеялась своим смехом с привкусом полыни.
Горько-горько, и слезы чертили её лицо, скатываясь по щекам янтарем.

Я смотрел на неё, а потом она опустила взгляд и голос её не был заглушен шумом прибоя:
«я просто хочу научиться летать....»

Никогда не уходила первой, считая, что последнее слово должно быть за мной. Оставалась. Терпела. Надеялась на улучшение.
Никогда не била в спину, считая это подлостью. Не плевала в лицо, старалась не лгать. Верила. Старалась верить, даже когда врали, а потом клялись и божились.
Всегда любила до последнего, защищая свою любовь от мира. Неся её свечой в ладонях, не опуская рук и не туша пламя даже если от боли зашкаливает внутри. Ждала, опять же...
Давно перестала верить в дружбу навечно. В женскую — ещё раньше. В дружбу между полами — не верила вообще никогда.
Только дети способны дружить, остальные меняют теплые ракушки дружбы на монеты самолюбия.
Часто прощала. Давала второй шанс. Принимала обратно, под крыло, сжимая зубы, но не припоминая обид.
Отпускала, когда не хотели оставаться, уходила, когда не хотели видеть. Возвращалась —  очень редко.
Каждый год меняю шкуру, преимущественно — летом. Омываю голую кожу дождями и родниковой водой, натираю тело патокой цветочной пыльцы. Выбираю новое платье. Меняю круг общения. Отметаю ненужных как шелуху от семечек. Я ваш вечный офф-лайн. 
Мои маски сложены ворохом у кресла в городе на окраине Времен.
Я ухожу, собирая чужие мечты красками калейдоскопа в чудный коллаж.

Когда-нибудь я найду того человека, который протянет руку и коснется подушечками пальцев моих крыльев. Он прочтет мои сказки и улыбнется, ничего не сказав. Но для меня эта улыбка будет дороже всех восторженных вздохов. И тогда в городе моей души расцветут цветы невозможно-белого цвета. Когда-нибудь.

Верю в небо, звезды и в то, что когда-нибудь этот мир действительно очистится огнем.

Маленькая королева грустит у окна,
Выплетая из снега цветы.
Маленькая королева сегодня одна,
В ожидании нежной колдуньи-весны

Маленькая королева не ждёт кораблей,
Громких имен и кружева лжи,
Маленькая королева не любит цветы,
Если их дарил ей не ты.

Маленькая королева читает стихи,
Тихо-тихо и только заре.
Маленькая королева любит огни,
В зеркалах что цветут в темноте.

Маленькая королева бежит на рассвете,
В кровь сдирая о скалы ладони,
Маленькая королева бросается в бездну
Тщетно ища ладонью опору.

В колонках играет - Portishead - undenied

Дышать в короткие перекуры тобой и пронизывающим ветром.

Я задохнусь, если тебя не будет рядом. Я не смогу принять это страшное "никогда".

У моей смерти глаза цвета бутылочного стекла и я не могу в них смотреть - тону.

Я буду тенью за твои плечом. Выберешь, за каким именно?

Твои дни летят подобно белым чайкам, мои — тянутся, исковерканные белым шумом. Стрелки твоих часов танцуют на циферблате, на моих — давно замерли на пресловутом 22:22. Время загадывать желания. Тссс...
Неосторожные желания имеют привычку сбываться и приводить к шаткой границе между реальностью и бездной.
Твои карты скрыты тенью рукава, мои — раскиданы ненужным картоном на ворсе ковра.
Ты веришь в ангелов? Ты все ещё веришь?....
Твои звезды сбиты фарами проезжающих автомобилей, захвачены в аркан света, утоплены в бокале мартини, растоплены нагревшимся льдом.

Иногда стоит уйти один раз и забыть свое сердце в чужих руках, чтобы оно больше никогда не болело. Развеять его на семи ветрах, продать вместе с душой всем демонам ада, пронзить острием булавки и пришпилить мотыльком на стену с реликвиями.
А я почему-то бережно держу его в руках и лелею как дитя.


22:22.
I wish that  you won't go away.
I wish that your shades will be near.
I wish I could see your sky,
Your birds, your dreams, your eyes.
I want to breathe your freedom
Sharp and snowy

В колонках играет - Orgy - Fiction (Dreams in Digital)

На моих светофорах пожизненно горит красный цвет. Алый глаз щурится, манит запретом и я в очередной раз не выдерживаю.
В раскадровке воспоминаний — чувства и музыка. Я запоминаю вас по вашим эмоциям и песням — я не верю словам, я не смотрю на поступки, я начал стремиться разделать сердце на деревянно-кухонной доске,чтобы взглянуть сразу внутрь. Полутона закрашены известкой истерии.
Каждое сердце — особенное яблоко. Особенный сорт, особенный вкус и особенные черви, точащие его изнутри. Страх, боль, зависть, ненависть, лживость, слабость.

Люди никогда не признают этого — ведь сложнее всего сказать правду самому себе. Принять себя без прикрас.

Девушки, говорящие «я люблю его как никого другого, это навсегда» как минимум — дважды в месяц. Юноши, взваливающие все свои проблемы на хрупкие плечи своей возлюбленной: «реши всё за меня».
Не-на-ви-жу.

Мои крылья, спрятанные под пыльным плащом, все ещё способны к полету. В них не прибавилось чёрных перьев.

Иногда, чтобы очистить себя — достаточно правды и искренности. Перед самим собой. Перед своей тенью и своим отражением. Это как игра ва-банк. Либо-либо.

Лучше прожить всю жизнь в гордом и хрупком одиночестве, чем возложить веер маховых перьев на пъедестал известности.