.....
- Ты самый лучший, милый... самый лучший...
   - Ничего подобного, - сперва я раздумывал: потянуться за вином, рискуя  обидеть, или откинуться назад, утонув затылком в мягком тепле? Ладно, вино  обождет. - Диомед из Аргоса лучше меня на копьях; славный малыш Лигерон - на  мечах... и вообще. Аякс-Большой выше на целый локоть; Аякс-Малый быстрее  бегает. Калхант умеет прорицать, Махаон-триккиец умеет лечить, старик Нестор  умеет прикидываться мудрецом; я не умею ни того, ни другого, ни третьего.  Патрокл красавчик, а я не красавчик. У меня нос сломан. Мой папа умный, а я нет.  Хочешь, я познакомлю тебя с папой?
   Вообще-то отца сейчас на Итаке нет. Наверное, именно поэтому она - здесь.  Смогла, отыскала...
   - Ты дурачок...
   Ну вот, теперь куда больше похоже на правду.
   - Дурачок... я и сама не знаю, за что тебя люблю;
   - Тоже мне загадка Сфинкса...
   - А ты знаешь разгадку?
   - Конечно; Я рыжий, коренастый, сумасшедший и слегка хромаю. А еще я очень  хитрый.
   Слово сказано. Загадка разгадана, теперь остается лишь ждать: растерзает  Сфинкс безумца или нет? Ладони на моих плечах тяжелеют, наливаются - нет, не  теплом, жаром! - и тишина за спиной беременна подземным гулом землетрясения.
   Я действительно рыжий, коренастый и сумасшедший. Я слегка хромаю. Мы все  были такие. Лемносский Кузнец, кровный родич, однажды взявший ее силой;  фригийский сатир Марсий, пьяница и флейтист, собственной шкурой поплатившийся за  самоуверенность; калидонец Тидей-Нечестивец, на ее глазах выпивший мозг своего  врага, тем самым отказавшись от спасения; и вот теперь - я.
   Ее любовники.
   Сейчас она молчит. Ждет. Думает. Случайно ли я сказал то, что сказал - и  что я хотел сказать на самом деле? Особенно последнейфразой: "А еще я очень  хитрый..."
   - Я тебя люблю... . - Я тоже тебя люблю.
   Вот и все. Мы оба сказали правду. Наилучшую из правд - не всю. Мы любим  друг друга. Почему бы и нет? Мы оба едем на войну. Почему бы и нет?
   Мы оба знаем, что вернемся обратно.
   Почему бы и нет?!
   Наша любовь была звездопадом. Лавиной в горах она была, буйством стихий,  штормом в открытом море. Вечным восторгом; вакханалией для двоих. Все наши ночи  я помню телом, душой, трепетом ресниц, дрожью пальцев; с женой у меня никогда не  было так. С женой было иначе. Тихо, спокойно; обыденно. Плеском волн, нехитрым  щебетом иволги, шорохом осени, когда листья опадают на усыпанную песком тропинку  в саду. Сиюминутная вечность, не умеющая говорить о любви вслух. Первый выкидыш,  рождение сына, пряжа, властная свекровь, варенье из кизила...
   Я вернусь.
   - Не сердись, милый... Я же говорила: тебя не оставят в покое. Если бы там,  на Парнасе, ты послушался меня, вместо того чтобы с раненой ногой нестись сломя  голову в Микены!.. потом это дурацкое посольство...
   Она права.
   Меня не оставили в покое.
   Меня бы не оставили в покое, даже если на Парнасе, залечивая рану, я бы  послушался ее и залег на дно.
   Со дна подняли бы; вместе с илом и донной мутью.
....

Электронный вариант книги
Человек Номоса
Человек Космоса