. Человека, сочетающего в себе тонкий юмор, любовь к Церкви и хорошее образование, встретишь нечасто. Оттого нечаянной радостью мне показалась книга под названием "Современный патерик. Чтение для впавших в уныние". Мне хорошо понятно, что человек не обязан быть плодовитым, как кролик. Иногда вся жизнь стоит того, чтобы написать одну небольшую книгу. Хорошо войти в историю под титулом человека, не писавшего плохих книг, как, например, Сэлинджер, прославившийся одним романом о подростке. Поэтому, взяв в руки очередную книгу Майи Кучерской, я не был настроен на шедевр. Скорее, ожидал подвоха. Подвох случился, и о нем подробнее.

Для меня очевидно, что роман "Бог дождя" вырос из личной драмы. Так сказать, в духе женской лирики: когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда. Я думаю, что свои падения и преткновения нужно исповедовать, а не превращать в тему литературного произведения. Свои порезы и ушибы нужно показывать только врачу, а не всему честному народу. Иногда на уродстве и личной трагедии можно зарабатывать. Так зарабатывают карлики в цирке. Их профессия - это их уродство. Но это единственный или почти единственный наряду с калеками, просящими подаяния, случай, когда личную трагедию можно тиражировать и жить за ее счет. А вот с писательским трудом вопрос серьезней.

Взыскательный творец скорей согласен сжечь свою рукопись или, сложивши вчетверо машинописный лист, подложить его под ножку шатающегося стола. Свободное отношение к творчеству позволяет покрывать своими писаниями банки с вареньем или вешать их на гвоздь в известном месте. Спесивая уверенность в том, что труды мои ценны, вера в то, что смесь моих сублимаций является нетленкой, свойственна человеку эгоцентричному, умненькому и горденькому.

Почему бы не сжечь - а-ля Гоголь - свои писания? Зачем доставать из пыльных чемоданов надрывную юношескую прозу десятилетней давности? Неужели это так важно для церковных людей? Ведь книга обращена к ним в первую очередь.

В книге нет ни одного положительного церковного персонажа. Одни похожи на сегодняшних утра-ортодоксов, помешанных на царской власти, канонизации Распутина и трех шестерках. Другие асоциальны, бросили учебу и работу, обвешали дом иконами и православно богемствуют. Батюшка тоже из артистов, издерган, как девочка, любитель музыки и выпить не дурак. Вся православная среда в пространстве книги - это среда косящих под православие московских интеллигентов. Только один мужичок, которому в армии что-то отбили, стал серьезным и пошел в семинарию. Но из поля зрения автора он пропал, и узнать о нем больше мы не можем, поскольку острому взгляду интеллектуального писателя такие персонажи неинтересны.

Бабки злы, попы мерзавцы, между хорошими книжками и повседневной жизнью неизмеримая пропасть. Юношеские полеты и восторги сменяются хлебанием помоев из взрослого корыта. Такова церковная жизнь в глазах Майи Кучерской. Это неправильное видение, и я буду спорить с госпожой сочинителем.

Грибоедов вывел на страницах "Горя от ума" полковника Скалозуба. Тупой безграмотный солдафон. И золотой мешок, и метит в генералы. А между тем, недавно отгремела война 12-го года. Был огромный патриотический национальный подъем. Пропахшая порохом и украшенная ранами армия была высока в глазах народа. Что, нельзя было изобразить другой образ военного: образ человека храброго, жертвенного, умного? Что, не было таких? Зачем было высмеивать человека в мундире на страницах комедии? Розанов был прав: Россию профукали литераторы. Все-то им неймется. Все-то их нежные души (безусловно, святые) терзаются грехами и грязью окружающей жизни.

В Церкви есть, к счастью, хорошие духовники, которые, сгибаясь под крестом священства, несут свою ношу многие десятилетия до самой смерти. Хотелось бы, чтобы они были в каждом селе, в каждом храме. Их меньше, чем нужно, но их все-таки очень много. Они не безгрешны и не бесстрастны, но верны Христу до конца, и на их плечах в Небесное Царство въезжает множество душ.

В Церкви есть много людей, уверовавших не вчера. Людей глубоких и спокойных, не кликушествующих, не прыгающих из стороны в сторону, из храма в храм, от сенсации к сенсации. Эти люди есть среди интеллигенции, среди простых работяг, среди многодетных мамаш, среди отвоевавших офицеров. Они достойны того, чтобы о них сказали так же спокойно и красиво, как красиво и спокойно они живут и верят.

Болезни человека можно диагностировать по содержимому горшка, а можно - по роговице глаза. Второй вариант мне ближе. Лучше всматриваться в глаза эпохи, чем внюхиваться в ее испражнения.

Я имею незаслуженное счастье принадлежать к Святой Православной Церкви и уже второй десяток лет в ней священствовать. Я имею право говорить о болезнях Церкви с большим дерзновением, чем многие из ее прихожан. Но я или не делаю этого, или делаю осторожно, потому что очевидные мне человеческие немощи врачуются на каждом шагу не такой очевидной, но вместе с тем всемогущей благодатью Воскресшего Христа. И писать о болезнях нужно тогда, когда есть рецепт исцеления. Описывать тупики нужно тогда, когда знаешь, как из них можно выйти. На грязь можно смотреть без страха, когда в кране есть горячая вода, а на полке в ванной стоит полная пачка стирального порошка. Ни порошка, ни выхода, ни лекарства в книге Майи Кучерской нет. А посему я категорически не разделяю восторженных рецензий и считаю, что талантливый человек из пушки выстрелил по воробьям. Да плюс еще разделся на людях и личную боль сделал темой для обсуждения миллионов.

Если госпожа Кучерская прочтет мой отклик на ее книгу, то я хотел бы обратиться к ней лично: милая Майя, не обижайтесь на меня, но используйте талант по назначению. И не стреляйте в молоко, но цельтесь лучше. Короче, сейте разумное, доброе, вечное. И ваше образование, и ваш талант, и тонкость ваших чувств позволяют вам этим заниматься.
Протоиерей Андрей Ткачев
"Лепта Книга"