«Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, обкуренна в пожарах,
Тюменцу отдана?
Ведь были ж схватки боевые?
(Происходящи под ковром),
Да, говорят, еще какие!
Не хватит денег у ГАЗПРОМ!
Не даром помнит вся Россия
Про этот, дважды в день, дурдом !»
— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — ура!!!
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля…
То бишь- из под ковра
Нет! Про погибших -тишина!!!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
"Что ж мы? Тушившие пожары
Программой ФОТОШОП?
И МАРШАМ НЕСОГЛАСНЫХ
Дубиной бьющи в лоб?
И вот нашли мы кандидата:
Есть разгуляться супостату!
Ведь здеся вам – не тут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро, осветив Царь- пушку
И ёлок синие верхушки —
Тюменец тут-как-тут.
Забит заряд в ТиВи и прессу,
Потешим ради интересу!
Постой-ка, брат, народ!
Пора хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину господ!
Два дня мы были в непонятке.
Что толку в этакой зарядке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у буфета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал ЖэЖэ.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто гребень чистил, весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
«Пора бы, мол, уже!»
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга себе, пи…дец солдатам…
Да, жаль его: вот- вот горбатым,
Он станет на галере той.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же за неё,
Как наши братья умирали!»
— И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Свою! Перед собой!
Ну ж был денек! Сквозь дымность прессы
Плескались волны интересу,
И всё на наш каган.
Е…ланы с пестрыми значками,
Дрочилы с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут и там.
Вам не видать таких сражений!..
Носились лидеры, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука голосовать устала,
И мыслям пролетать мешала
Гора кровавых дел.
Изведал я в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш подковерный бой!..
Земля тряслась — как женски груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И песни тысяч лизоблюдов
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Но зазвонили колокольцы —
Пошли обедать терпигорцы.
Тогда считать мы стали рьяно
Обещанный бакшиш.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля.
Когда б на то не Вовы воля,
Не отдали б Москвы!
