ЖУРНАЛ СЛОВЕСНОСТИ, НАУК, ХУДОЖЕСТВ,

ПРОМЫШЛЕНОСТИ, НОВОСТЕЙ и МОД.

САНКТПЕТЕРБУРГ.

В типографии Карла Крайя.

1852

M О Д Ы.

Во избежание повторений всего, так усердно нами разсказываемаго впродолжении двух - трех зимних месяцев, мы не будем распространяться на счет настоящих нарядов, потому-что они служат только продолжением прежних, и следуют образцам, предписанным по законам наступившей зимы. О предчувствиях же своих, предугадываниях в отношении мод, еще не подтвержденных достоверностью, мы пройдем в молчании, для того, чтобы не взволновать слишком рано сердца благосклонных читательниц недоумением или сомнением. А что может быть ужаснее неизвестности. Все заняты одною заботою; как-то и что-то будут носить? Будут ли носить платья покороче или подлиннее, пошире или поуже? А мантильи останутся ли коротенькими, или будут подлиннее и пошире, как несколько лет назад?... Не торопитесь, mesdames, не предупреждайте законов времени, с которыми всегда соображается  мода.

Масляница миновала. О балах и маскарадах нет и помину, а вместе с ними разлетелись, как призрак, как упоенье, и мечты о сочетании нежных сердец, то-есть, по просту говоря, и слухов нет о свадьбах, нередко следствиях балов, когда какая-нибудь полька или вальс, сближают танцоров с их грациозными дамами, прежде не думавшими друг о друге. Однако бывают и исключения. Мы сами видели роскошную корзинку, приготовляемую для свадьбы после Пасхи.

Подвенечное платье, как следуетъ, покрыто кружевными воланами, — да разве можно делать подвенечное платье, на котором было бы по-крайней-мере два кружевных волана? Подол платья обшит рюшем из белой атласной ленты, в вершок шириною ; над каждым воланом такой же рюш. Корсаж высокий, разрезной, обшитый, как и рукава, широким кружевом; шелковые брандебуры перекрещиваются до самаго верху на тюлевой манишке с узеньким рюшем. Воаль из шелковаго тюлю иллюзион, грациозно прикрывает неизбежную гирлянду померанцевых цветов.

Это же платье может служить и для балу, с тою только разницею, что высокий корсаж должен быть заменен открытым, и широкая кружевная берта в два ряда спускается мысом до конца корсажа, не скрывая однако ж пышнаго рукавчика из тюлю с такими же украшениями, как и платье.

Настал конец плоским или гладким рукавам; теперь надо носить рукава пышные, разубранные, и совсем не такие короткие, как в прошлом году.

Вот вам платье для сговора: оно проще, потому-что надевает его еще молодая девушка. Платье голубое из китайской материи — lampas — которая усыпана мелкими белыми цветочками, точно серебром; корсаж времен Людовика-Пятнадцатаго обшит узенькими блендами. На голове маленькая наколка из голубых лент довершает наряд.

Нет возможности входить в подробности этой богатой и изящной корзинки. Чего тут нет, и что тутъ есть — уму непостижимо! Скажем только о необходимых принадлежностях всякаго приданнаго: черное бархатное платье, несколько фантастических платьев из газу, барежу и тому подобных бальных; — черная кружевная косынка, и несколько кусков черных и белых кружев; — великолепный нессесер; — старинные и многоценные веера; — ленты и цветы; — перчатки в красивых ящичках; — вот почти все необходимыя принадлежности свадебной корзинки; не говорим о драгоценностях, например фамильных бриллиянтах, чудно перемешанных с эмалью, жемчугом, цветными каменьями, составляющих великолепный убор, который по воле можно разобрать и опять составить в один ила три букета: для головы и вместо брошки; — прекрасные браслеты с камеями, осыпанными жемчугом; камеи, хоть не в большой моде, но тем не менее высоко ценятся понимающими заслугу искусства. Крючок с цепочкою для часов и брелоков, золотыя с эмалью пуговки для жилета, манжеток и манишек; флакончики, обделанные в золото; и еще  безчисленное   множество драгоценных безделушек, которых не достанет ни времени, ни сил перечесть.

А вот и прелестныя мантильи: белая из тафты гласе, довольно коротенькая спереди, уборка в вершок или полтора шириною из той же материи, а сверху уборки нашито кружево такой же ширины; капюшон также кружевной, повидимому только для украшения, но тут есть и польза: кружевной капюшон очень грациозно обрамливает милое и свеженькое личико. Другая мантилья в таком же роде, только из черной тафты с черными же кружевами. Вся разница состоит в величине; обе мантильи очень похожи на мантильи давно минувших дней, возобновленныя модою наших бабушек, и довольно долго терпимыя и в наше время. Как быть? мода так быстро совершает свое круговращение, что поневоле иногда обращается на свое первобытное.

Зато опять входят в употребление маленькия шубейки, да и не мудрено: короткие и пышные рукава не мнутся под ними, стало-быть и покровительствуют им.

В некоторых щегольских магазинах подумывают уже и о весенних шляпках, когда солнышко и теплота в атмосфере напомнят бархатным шляпкам, что пора и честь знать: приготовляются прелести на кулисах из тафты и тюлю, только не в сборках, а складками.   Уж это объяснить очень трудно, потрудитесь сами взглянуть.

 

 

А это письмо одной дамы другой-Марии Петровны - Лизе:

 

 

...Ты просишь, Лиза, выслать тебе какой-нибудь французский журнал, собственно для картинок, но только, чтобы тоалет был не баснословный.... Увы, мой друг! Французы печатно признаются, что большая часть модисток за границей, как и в самом Париже, не имеют ни чистаго вкуса, ни истиннаго изящества, а как оне-то в особенности и выписывают модные журналы, то им нужны картинки, которыя бы бросались в глаза и годились больше балетным костюмерам, нежели нам, которыя смотрим балет из беноара. Конечно, из тридцати Sylpide, Psyché, Courrier, Moniteur и К^о, можно, в-продолжение месяца, выбрать чепчик, платье, берту; — но ведь какой это труд! Хорошо, что «Библиотека для Чтения» взялась за эти хлопоты, и хочет составлять квинт-эссенцию модных картинок.

На следующем листочке ты увидишь прехорошенькую ротонду из чернаго бархату, с черным же бархатным аграментом, нашитым рубчиками и гипюром. La mode du jour!

Материи бальных платьев, для особ, которыя приближаются к любимому возрасту покойнаго Оноре де-Бальзака,—тяжелыя, массивныя: брокатель-Помпадур, моаре-антик, или вышитый гро-де-тур; цветущей весне жизни предоставлены газ, цветной тарлатан и блестящая тафта.

Воланы бальных платьев обшиваются, в-гладь, лентами, или клетчатами или — что еще красивее — цветными, вышитыми золотом или серебром, или — но уж это слишком великолепно ! — на воланы пришиваются целыя гирлянды. Так же точно убирается и лиф. И то и другое ты увидишь подальше, на приложенных картинках. На обыкновенных платьях, баски в таком употреблении, как будто оне явились только вчера: успех продолжительный, но вполне заслуженный? А сколько других мод переменилось с того времени!

Шляпки делают чуть-чуть побольше прежних. Я видела прелестную шляпку из синей тафты, составленную из одних биэ, очень маленьких; на полях и тулье положены два биэ из чернаго бархату; цветы под цвет материи; завязывается черною бархатною лентой. — Другая шляпка, тоже очень миленькая, из белаго атласу, с белым плюшевым биэ во всю ширину полей; под полями цветы и блонды. — Третья шляпка — pensée с черным; поля из лент fantaisie с набивным бархатом; оне наложены поперег полей и обшиты узенькою блондой; тулья черная бархатная, немножко собранная к донышку; сзади развеваются две длинныя ленты, атласныя с набивным бархатом; вокруг донышка идет каемка из перьев, pensée с черным; поля убраны внизу блондами и окаймлены во всю длину, в-сборку, черным бархатом. Чуть не забыла: при выходе из Оперы, на Анне Дмитриевне была petite pelisse из белаго плюша на сризовой подкладке, обшитая синелевою бахрамою. Можешь представить, как это тепло — и как мило!...

Скажи Ивану Петровичу, что муж сбирается писать ему о каком-то портном, который получил привилегию в Париже, Вене, Лондоне, и приехал в Петербург одевать так, что платье этого артиста сидит на талии, как на руке самая мягкая парижская перчатка.

Прощай, Лиза. Ты что-то молчишь о своем здоровье. Не простудила ли голову в новой шляпке?

МАРЬЯ ПЕТРОВНА.

 

 

моды-1844

Теперь в области моды совершенное междуцарствие; старое начинает надоедать, новое еще не выдумано; носят зимния платья, но уж толкуют о весенних; только толкуют еще— решенаго ничего нет. Пока все еще являются эти разнородныя епанчи с этими щеголеватыми и благоразумными капишонами, которым желаем самого продолжительнаго существования. В-самом-деле, почему этим капишонам не сделаться постоянною принадлежпостию женскаго платья, подобно рукавам, корсету, шляпке? Матери! жены! дочери! переменяйте как хотите форму капишонов, но не уничтожьте вместе с тающим снегом эту благодетельную защиту от ревматизмов, флюсов и неразрывно-связанных с ними домашних произшествий, которыя кто-то назвал бурями в кастрюльке! Но увы! над нашими друзьями - капишонами уже небрежно откинутыми, уж начинают появляться полувесенния шляпки à la Rachel из крепа bonillonné. На вечерах по прежнему господствуют тюрбаны, о коих мы уже говорили. Надеемся в будущей книжке сообщить нашим читательницам более подробныя и интересныя новости.

 

 

Почти все платья для вечеров делаются из атласа и бархата; мно­го носят бархатных платьев нежных цветов, розовыя или голубыя; их обшивают английскими кружевами только на передней стороне юбки, в виде лестницы; на каждом конце поперечных линий пришпиливаются розетки из атласа, или цветы без зелени.

     Очень-красивы платья для вече­ров — черныя кружевныя на пале­вой, лиловой или розовой юбке, убранныя цветами, или каменьями.

     Вообще, все платья делаются тю­никами; испод должен быть из такой же материи только другаго цвета. Рукава по прежнему делаются очень-разнообразно: их обшивают кружевами, от плеча до локтя; но­сят также венецианские рукава, обши­тые кругом кружевами или убранные цветами, соответственно уборке платья.

     Между головными уборами в боль­шой моде сеточки из синели, шел­ка и золота; также носят шарфы, с золотыми бахрамами, тюрбаны газовые, вышитые золотом, с большими золотыми кистями, и так-называемые алжирские шнурки (аlgériеnnе) золотые, серебряные, или шелковые; ими обшиваются перчат­ки и они употребляется вместо ку­шака.

    По-прежнему, в моде бархатные шарфы, вышитые или обшитые широкой тесьмой; но они бывают несравненно красивее, если на них кладут биэ из такого же бархата. Бурнусы больше кашемировые, обши­тые тесьмой; а для утренняго неглиже они делаются из шерстяной ма­терии пепельнаго, сераго, белаго и кротоваго цветов, и подбиваются пун­цовой, фиолетовой, или голубой шер­стяной же материею. Бахрамы и широкия тесьмы в большой моде; ими обшиваются мантильи, шарфы и платья.

     Шляпы очень закрытыя, почти все капот. Поля очень прижаты к щекам и шее. Их убирают рулом из такой же материи, как и шляпа, а сзади на кофточку кладут гирлянду из цветов; шляпки уби­раются также лентами, собранными фалбалой в два или три ряда, протянутыми от одного конца полей до другаго и несколько поднятыми на тулью в роде косынки.

 

 

Бархатныя шляпки уже выходят из употребления; место их заступают теперь шляпки из объяри и булавчатаго бархата; оне украшают­ся или цветком, или пером. Все почти платья для вечеров убирают­ся только спереди; корсажи делаются с длинным и остроконечным шнипом, с гладкими маленькими рукавами, отделанными или кружевом или лентами; цветок, пришпи­ленный посреди корсажа, называет­ся «цветком воспоминания». Для платий теперь выбираются более воздушныя материи; место атласа и бар­хата заступают кисея, органди и газ. Газ-шамбери в большой моде.

     Много шелковых реденготов, отделанных биэ; они обшиваются маленькою бахрамою одинаковаго цвета с матерьею платья; вырез на груди и рукава обшиваются бархатом.

     Весною шитье опять войдет в большое употребление. Много видно кисейных, вышитых платий; узо­ры расположены на них прелестно; ими заменяются воланы, которые почти уже вышли из моды; много платий с биэ, между которыми вши­вается или вышивка или кружево. Шарфы, вышитые по фуляру, кисее и китайскому крепу, отличаются осо­бенною прелестию.

 

Вот что сказано в последнем нумере лучшаго парижскаго журнала мод «Fоllеt dеs dаmеs».

     «Теперь настало время, в которое говорят только об ароматическом деревенском воздухе, о поездках за границу, о живописных замках, о зеленеющих виллах, о бархатных лугах, о свежем воздухе гор, и проч. и проч. Одним словом, как будто-бы Париж давит всех: все бегут из него; если наши бюллетени о модах не будут так обширны, то это должно приписать отдыху воображения и фантазии наших артистов, которые, обыкновенно, в жаркие летние дни наслаждаются спокойствием, сберегая все сокровища свое­го искусства для зимы, всегда одуше­вленной и блистательной более других времен года. Вот существен­ная, единственная причина, от кото­рой нынешнее лето называют у нас мертвыми временем года относительно моды. Но как бы то ни было, мы советуем нашим читательницам, собирающимся наслаждаться сельскими прогулками, заметить, что удовольствия этих прогулок имеют также своего рода неприятности, и что перемена воздуха производит вредное влияние на цвет и кожу лица, почему и приглашаем их запастись притираньями Герлена (Guerlain), которыя сохраняют свежесть и мягкость ко­жи и сгоняют веснушки. В особенности хорошо в этих случаях умыванье его «Lоtion de Guerlain»...» И так далее, и так далее — разныя шарлатанския объявления о притираньях и умываньях, и ни одного известия о новостях собственно мод.

     Что же прикажете делать нам, когда уж сами законодатели мод, когда сама лаборатория всевозможных новостей отказываются от деятельности и по­гружаются в отдых до осени? В самом деле, в трех парижских модных журналах, получаемых нами, решительно нет ничего новаго — ни в картинках, к ним приложенных, ни в статьях. Даже самый отдел их под рубрикою «Моды», вместо модных новостей, передает какия-то пошлыя побасёнки, нисколько не относящияся к моде. При таком отчаянном положении дел, мы сами должны будем молчать и ждать, пока появится что-нибудь новое в париж­ских журналах. При некоторых из них, даже вовсе нет картинок, а если при других и есть картинки, то это — жалкое повторение одного и того нее. Ни фасон платьев, ни фасон шляпок — ничто не изменилось после того, что мы передавали нашим читательницам. Вот причина, по ко­торой при этой книжке «Отеч. Записок» не найдут оне ни картинки мод, ни известий о модных новостях. Не­чего ни переводить, ни копировать. Сами мы не в силах создавать модныя новости, да притом это противоречило бы и обещанию нашему — пере­давать вести о парижских модах. И так, подождем еще месяц, другой: авось тогда вечно-движущийся Париж сжалится над нами, и, сам наскучив однообразием, пришлет нам что-нибудь новое!

 

Фасон платьев все тот же; но уборка на них с каждым днем делается богаче и красивее. Для примера опишем несколько бальных и визитных платьев:

Бальное платье из белаго крепа с несколькими биэ, которые пришиты к юбке в виде больших воланов, и у каждаго волана приколот букет из одной зелени. Рукава очень-короткие, обшиты несколькими биэ. На голове зеленый венок.

 

Платье из зеленаго бархата, убранное зелеными атласными лентами и бусами. На голове наколка из бус.

Платье из белаго атласа; на-переди положено розовое бархатное биэ в виде распашнаго капота, снизу широкое, а кверху несравненно-уже. Лиф и рукава убраны таким же бархатом.

Визитное платье из poult de soie, обшитое в несколько рядов бархатом, очень-близко один возле другаго. Лиф совсем закрытый с бархатными отворотами,  которые снизу начинаются очень-узко, на плечах делаются гораздо-шире и сзади имеют вид пелеринки; воротничок очень-маленький из белаго батиста и вышитый.   Рукава  гладкие с отворотами внизу.

Платье из белой шерстяной материи, убранное узенькой турецкой каемкой.

Платье из клетчатаго гроденапеля с тремя широкими складками, которыя покрывают всю юбку. Рукава полуширокие с другими кисейными рукавами. Лиф закрытый.

Шляпы больше всего делаются на широких кулисах и с перьями; но не менеe того красивы шляпы с черными и белыми султанами. Бархатные браслеты теперь в большом употреблении,  также и волосяные, сделанные a jour.

 

Платья большею части убираются в виде передника лентами, которыя стираются как рюш и с обеих сторон пришиваются к платью в-гладь.

Рукава делаются и гладкие и широте; главное их достоинство зависит от уборки.

Лифы, как закрытые, так и открытые, большею частию гладкие в три шва. Уборка на них бывает почти-всегда в виде французскаго в, v; но берты все-таки еще в большом употреблении.

Кружево теперь естъ вещь необходимая для наряда. Все, что вы только ни захотите, все можете получить из кружев: мантильи, чепчики, берты, вуали для головных оборок, вуали для шляп, маленькия пелеринки, воротнички и наконец самыя широкия кружева для уборки платья.

Для гулянья делаются длинныя кацавейки, о которых мы уже говорили в прошедшем нумере, а для визитов оне делаются очень-коротенькия и с самым маленьким воротничком. Обшиваются оне большею частию горностаем.

Фасон шляп все тот же: маленькия, поля и тульи в прямой линии с полями. Перо—лучшее украшение для шляп.

Впрочем, новейшия, самыя свежия моды вы найдете на прилагаемой картинке, только - что полученной нами из Парижа с последнею почтою.

 Увы, балы и спектакли кончились! Но мы не должны еще отчаяваться: у нас есть концерты, на которых наряды хотя не так великолепны и богаты, как были на больших балах и в спектаклях, но за то не менее красивы и изящны.

Вот некоторые из них:

Платье из белаго тюля (illusion) в две юбки с широкими рубцами. Верхняя юбка до половины с обеих сторон разрезана и зашнурована розовым атласным руло; а там, где кончается разрез, прикреплены chou из такого же атласа. Лиф с шнипом и с draperie. Рукава самые короткие; и то и другое убрано несколькими chou из розоваго атласа.

Платье из тарлатана, с двумя кружевными оборками. Лиф очень-открытый, с бертой. Рукава с кружевными оборками... Но впрочем, если вычислять все, что есть красиваго в нарядах, этому конца не будет. Пока ограничимся важными переменами.

Широкия оборки прежде преимущественно делались на шелковых платьях, а теперь оне вдруг появились на шерстяных, как, наприм., на платьях из восточной кисеи, индианы, кашемира и других материй.

Лифы очень-много делаются открытые до самаго кушака и зашнурованные шелковым снурком, одинакаго цвета с платьем. Атласные и бархатные отвороты в большой моде на лифах.

Рукава короткие очень-маленькие; а длинные делаются большею частию такие, которые показаны на парижской картинке, приложенной к этой книжке «Отечественных Записок».

Кружевныя мантильи с каждым днем становятся необходимее: этого надобно было ожидать, потому-что для вечеров, равно как и для лета, нет ничего легче и наряднее. Форма этих мантилий очень-проста. Сзади оне круглыя и покрывают всю талию; на рукавах подобраны, а напереди спускаются длинные концы, как у шарфа. На-верху маленький воротничок. Вся мантилья кругом обшивается кружевной оборкой и убирается лентами. Такия мантильи делаются также с весьма-маленькими и острыми концами. Бархатныя мантильи делаются также, но большею частию с атласными отворотами и обшиваются кругом атласным биэ. На отворотах, до самаго низа, нашиваются чрезвычайно-красивыя пуговицы, а на-верху у воротника прикреплены такими же пуговицами длинные снурки с кистями из некрученаго шелка.

Фасон шляп пока все тот же; только, для paзнообразия, вместо лент, убирают их той же материей, из которой сшита шляпа.

Наколка, называемая изабелла, была в большом употреблении нынешнюю зиму, вероятно потому-что черный бархат, перемешанный с золотой сеткой, чрезвычайно гармонирует с черным платьем. Надобно, однакож, заметить, что платья в нынешнюю зиму были большею частш черныя и белыя.

Тюрбаны рашель также были очень-красивы, особенно когда они делались из белаго газа, вышитаго серебром, или из зеленаго газа, вышитаго золотом. Но множество было еще красивых наколок, на нынешних концертах, наприм., наколка из английских кружев с зелеными листьями, которая на голове имеет вид совершенной короны; потом ток из розоваго бархата с золотом, закрывающий половину лба (такие токи чрезвычайно идут к брюнеткам). Вообще, мода носить наколки более наперед, нежели назад, очень распространяется.

Мы забыли сказать, что шарфы из восточной материи с каждым днем болee и более входят в употреблени.

МОДЫ-1847

 

 

Прежде, нежели начнем говорить что-нибудь о костюмах, мы должны сделать себе вопрос, о каких костюмах можно говорить теперь? По-настоящему, у нас должна бы быть теперь осень, но на улице на днях был такой холод и даже снег, как зимой, и все носят зимние костюмы — разумеется, прошлогодние, потому-что ни одной из самых дальновидных модисток не пришло в голову приготовить к сентябрю месяцу зимние наряды. Впрочем, шляпок атласных, бархатных и вообще зимних, видно много, но на разные фасоны: один фасон шляпок с широкими полями, которыя почти сходятся у подбородка и тулья наклонена несколько-вперед, как это можно видеть на картинке, приложенной к этой книжке нашего журнала; другой же фасон, — совершенно капот, и поля доходят только до половины щек; но определить, который фасон более теперь в моде — решительно невозможно: дамы все так испугались неожиданнаго холода, что не только не гуляют, во даже визиты развозят в каретах с поднятыми стеклами. Мы советуем запастись и тем и другим фасоном: маленькия поля очень-хороши, когда волосы зачесаны гладко, а большия, без буклей, кажутся пусты; но тут нужна мера; иначе, это будет утрированое. При покупке шляпки необходимо соображаться с ростом: как часто бывает, что на женщине высокаго роста — потому только, что у нея маленькая голова, надета шляпка, назначенная для маленькаго роста, и наоборот, и это в высшей степени безобразно.  Хорошая модистка, должна бы была сама обращать на это внимание; но так-как модистки не делают этого, то мы советуем позаботиться тем, кто будет носить шляпки.

Чепчики убираются большею частию газовыми или тафтяными лентами с зубцами. Фасон их тот же. Цветы также не забыты: очень-часто они заменяют ленты.

Платья носятся по-прежнему длинныя, но уже совсем не такия пышныя на боках, как прежде. Об уборке говорить нечего: она так разнообразна, что всякий делает ее на свой вкус. Аграмант для уборки платья делается уже совершенно как кружево, и иногда из двух цветов; наприм., на платье из двуличневой материи чернаго цвета с синим был нашит аграмант напереди в виде капота — синий с черными зубцами. Платья с тюниками также не забыты; даже на-днях мы видели очень-красивое платье, сшитое этим фасоном. Материя была светло-шоколаднаго цвета с атласными зелеными полосками вдоль и поперег. Тюника напереди в пяти местах завязывалась зеленым снурком с кистями. Лиф закрытый, но вырезанный на-переди до самаго кушака. Рукава широкие с прорезями до локтя, тоже завязанны в двух местах снурком с кистями. Еще очень-простая уборка для платья: на самом переди юбка и лифа нашиты кокарды из той же материи, как и платье; мы видели такой костюм из розоваго пу-де-суа; к этому прибавьте черную тюлевую косынку с узенькой прошивкой, обшитую вокруг широкими кружевами и подбитую тем же пу-де-суа. Уборка на боках платья делается очень-часто; иногда она нашита с обоих боков юбки, как можно видеть на картинке, приложенной к этой книжке; иногда же она нашивается на одном боку  юбки. Лифы и рукава все те же.

Воротнички делаются не очень-маленькие; но часто ворот у платья обшивается кружевами или батистовой фалбалой, вышитой воланами. Вышивка с каждым днем делается необходимее: вы не можете одеться без вышивки; но как же несколько лет тому назад не носили  ничего вышитаго. Это кажется просто невероятным; как можно было взять носовой платок не вышитый хоть по углам, а просто только обшитый кружевами? Времена переходчивы...

Косынки кружевныя, подбитыя тафтой, и шарфы предпочитаются всякой мантилье. Для гулянья очень-многия надевают большие шерстяные платки берлинские, которые так не понравились в Париже и которые, однакож, там все покупали. Они бывают и полосатые и клетчатые, но из самых ярких цветов с бахрамой.

Бурнусы очень - часто делаются длинные, гораздо длиннее прежних, косые и с большим воротником; но еще лучше, когда сверху воротника спускается капюшон или мешок круглый или вострый с цветной подкладкой; иныя делают один только капюшон без воротника; но на косом бурнусе: это некрасиво.

К будущей книжке авось будет лучше погода, и мы известим тогда, какой фасон бурнусов и манто более нравится и более в моде.

 

     Картинка мод, статья о модах в журнале — если не для всех, то для некоторых имеют большую важность; потому, приступая к такому серьезному предмету, необходимо условиться положитель­но в той степени пользы, какой вправе ожидать от модных картинок и статей о модах желающие ими руководствоваться.

     Для того, чтобы одеваться хорошо, надобно прежде всего иметь утонченный, образованный вкус. Неимеющим вкуса не пособят описания мод и модныя картинки. Разрядиться по моде, по последней картинке не значит еще одеться со вкусом. Люди светские никогда не одеваются по картинке, ни в Париже, ни в Лондоне, ни в Петербурге, — нигде. Они одеваются к лицу, они выбирают из журналов только истинно изящное, только то, что идет к ним, а уметь одеться к лицу, в этом и заключается вся тайна туалета дамскаго и мужскаго. Слова: модник, модница, франт, франтиха употребляются порядочными людьми только в одном ироническом смысле. Модники и модницы изображаются на парикмахерских и цирюльных вывесках. Не мудрено одеться так модно, пестро и роскошно, чтобы броситься в глаза толпе и ослепить ее, — но одеть­ся роскошно и вместе просто, обратить на себя внимание немногих, но истинно понимающих и глубоко изучивших науку одеваться, вот что необыкновенно трудно и вот чего мы от всего сердца желаем читателям и читательницам нашего журнала.

     Уменье одеваться просто, изящно и роскошно — постигнуто в высшей степени Француженками. Против этого нельзя спорить. Но чтобы еще более убедиться в том, мы просим наших читательниц разсмотреть в подробности прилагаемую при этой книжке на­шего журнала картинку мод, полученную нами из Парижа 23 де­кабря.

     Составлять фельетон мод в настоящую минуту очень затруднительно, не от недостатка предметов, — напротив, от избытка их. На чем прикажете остановиться? Бальные туалеты, элегант­ные неглиже (мы отказываемся перевести это на русский язык), ша­ли, кружева, тысячи туалетных и разных безделок, — все эти блестящия, соблазнительныя новости проходят в воображении — и, право, не знаешь на чем остановиться.

     Начнем с причесок. В бальных прическах играют те­перь большую роль живые цветы. Ничего не может быть про­ще и изящнее этого убора. Говорят: она была очень просто убрана живыми цветами. Это значит: на голове гирлянда, корсаж с букетом, и в руке огромный букет — и все это из живых цветов. Камелии, рододендроны и в особенности цветы и листья остролистника (les fleurs et le feuillage du houx) в большом ходу. Последние чрезвычайно идут к белому платью с золотыми крапинками или тесемками.

     Букеты в руках и на корсажах принимают гигантские размеры. Скоро их невозможно будет держать от тяжести. Такия преувеличения, конечно, нелепы, но это факт.

     Прически носят гладкия, очень низко на лбу и очень поднято к ушам. Носят также и длинныя букли; белокурые волосы взбивают, а черные оставляют невзбитыми.

     Утренния платья украшают вышивками из бархата в виде ветвей, с узловатым аграмантом.

     Ботинки носят с высокими каблуками, с пуговицами с боку. Носки вообще очень тупы и башмаки не слишком вырезаны.

     Нынешний сезон в Париже начался рано. На первом бале в Большой Опере замечены цветныя домино. Но попытка ввести эти домино, обнаруживающия дурной вкус, вероятно, не удастся. Черныя классическия домино изменяют, кажется, также покрой свой нынешнюю зиму. Они все в складках и через чур отягчены кружевами, но это совсем не грациозно. Прежде, по крайней мере, домино была дурны, но оригинальны, а теперь просто дурны.

 

23-го апреля 1791 года в № 33 „Московских Ведомостей" было напечатано объявление об издании моднаго журнала под заглавием: „Магазин Англинских, Французских и Немецких новых Мод", имеющаго выходить ежемесячно книжками из 4-х печатных листов текста с приложением 3-х, а иногда и 4-х, гравированных на меди и иллюминованных модных картинок, рисунков мебелей, экипажей и т. д. Независимо от прямаго назначения „Магазина" знакомить русскую публику с иностранными модами, издатели обещали сообщать на его страницах—„для живущих. в отдалении от сей столицы особ" — от времени до времени и по крайней мере через всякие 3 месяца, „известия о господствующем и здесь в Москве, в разсуждении уборов, платья, экипажей и проч. вкусе". Сверх того в „Магазине" должны были печататься известия о заграничных театрах, публичных и частных увеселениях и времяпрепровождении; разсказы „отличающиеся остротою и приятностью слога новостью предмета", и разныя мелкия статьи.

Такова была программа перваго в России журнала, действительно трактовавшаго о модах ^– Модное ежемесячное издание  1779 года