ЕКАТЕРИНА II оправдывает невинно обвиненного

 

Бестужев-Рюмин А.П. Неизвестный художник. Холст, масло. 62 х 47. ГЭ

Екатерина еще прежде своего вступления на всероссийский престол довольно знала, что долголетняя, отличная и всегда беспорочная служба графа Алексея Бестужева-Рюмина не заслуживала не только жестокого наказания, но ниже выговора. И посему объявленный манифестом в народе 1758 года февраля 27 дня его арест подал ей причину думать о важности его преступления, которым он заслужил столько строгий над ним приговор от великодушной и всегда милосердной государыни, достойной императрицы Елисаветы Петровны. Она всеми мерами старалась узнать о его преступлениях, которыми заслужил он столь тяжкое наказание, впрочем не могла найти ни малейшей его погрешности, почему имела она причину сомневаться, не подлогом ли каким-нибудь подвигли столь милосердную государыню на гнев и отмщение, поелику его великие заслуги, его добрая жизнь заслуживали более награждение и милость монархини, нежели ее гнев и обвинение пред целым народом, и потому как скоро Екатерина получила правление Российской империи, то неизвестная ей самой сила побуждала ее возвратить из несчастия сего престарелого и верного слугу России.

«Мы, — говорила она, — последуя нашему природному человеколюбию, хотим лучше в таком случае пренебречь некоторую часть строгости и умерить осуждение, словом сказать, лучше простить виновного, нежели великие и долголетние заслуги к империи нашей сего графа Бестужева-Рюмина предать забвению, или, что хуже, в поносном препровождении оставить жизнь его».

И так, когда граф Бестужев-Рюмин был возвращен из ссылки милосердием Екатерины и когда узнал, что императрица, выслушивая все дела своих подданных с снисхождением, приличным матери, и реша с человеколюбием и кротостью, просил всеподданнейше, не дозволит ли также и ему монархиня пред собою явиться и доказать невинность свою. А получив на то охотное соизволение своей монархини, ясно доказал он пред нею, что только коварством и недоброжелательным подлогом доведен он был до сего злополучия, чем он возбудил в монархине не только достойное сожаление, но и крайнее удовольствие, что она в начале своего царствования могла сделать великую добродетель, спасти невинно страждущего человека. Почему говорила она тогда: «Хотя всему свету известно было, что вселюбезнейшая тетка наша императрица Елисавета Петровна была прозорливая, просвещенная и милосердная, а притом и правосудная монархиня, но кроме сердцеведца Бога никому из смертных невозможно проникнуть в человеческие помышления, и потому нет сомнения, что противу воли и намерения ее до сего времени обращались дела к несчастию сего графа Бестужева-Рюмина. Почему повелеваем показать его паче прежнего достойным бывшей его государыни доверенности и нашей особенной к нему милости, возвратя ему с прежним старшинством чины генерал-фельдмаршала, действительного статского советника, сенатора и обоих российских орденов кавалера с пансионом по двадцати тысяч рублей в год из Штатс-конторы. В заключение сего ожидаем от всех наших верноподданных согласного по многим сего графа Бестужева-Рюмина долголетним в империи заслугам уважения и надлежащего почтения. А притом всемилостивейше повелеваем, как его самого, так и род его, ни прямым, ни посторонним образом претерпенным невинно оным несчастием не порицать под опасением за то нашего гнева».

 

Слышен от Василия Ивановича Киреевского.