В Шотландии, где в четверг прошел референдум по вопросу о независимости, победили противники выхода этой страны из состава Великобритании. По данным из всех 32 округов, где проходило голосование, «нет» независимости сказали 55,4% шотландцев, «да» — только 44,6%. Явка избирателей оказалась небывало высокой, на участки пришли около 85% зарегистрированного электората.

Из крупных шотландских городов сторонникам независимости удалось взять верх в Глазго, где за отделение от Великобритании высказались на 25 тысяч избирателей больше, чем против него. Однако в столице, Эдинбурге, а также в Абердине перевес оказался на стороне противников сепаратистов. Против независимости проголосовала и большая часть провинциальных округов. Первый министр Шотландии, лидер кампании за независимость Алекс Салмонд признал поражение и добавил, что «процесс, в результате которого было вынесено решение, принес Шотландии большой кредит доверия». Салмонд также не исключил, что значительный уровень поддержки независимости, продемонстрированный шотландцами, может привести в будущем к повторному вынесению этого вопроса на голосование.

С этим не согласен премьер-министр Дэвид Кэмерон, выступивший сегодня утром в своей резиденции в Лондоне. По словам премьера, выбор, сделанный шотландцами 18 сентября, — очень надолго, если не навсегда. «Я восхищен», — заявил Кэмерон по поводу того, что Соединенное Королевство остается на карте Европы в неизменных границах. При этом Великобританию, безусловно, ждут серьезные перемены. Во-первых, накануне референдума Лондон дал Шотландии ряд серьезных обещаний, касающихся расширения полномочий тамошних властей. По словам Кэмерона, создана специальная комиссия, которая разработает проекты соответствующих законов и представит их общественности к концу этого года. Успех тут, однако, не гарантирован: у Эдинбурга теперь весьма сильная позиция на переговорах, ведь шотландские власти всегда могут опереться на результаты референдума как доказательство того, что очень многие жители северной части Соединенного Королевства хотят максимальной самостоятельности Шотландии.

Во-вторых, не Шотландией единой. Как заявил Дэвид Кэмерон, «так же, как парламент Шотландии будет самостоятельно голосовать по вопросам налогов, бюджетных расходов и социального обеспечения, Англия, Уэльс и Северная Ирландия должны получить право голосовать по этим вопросам — и все это должно происходить параллельно с преобразованиями, касающимся Шотландии». Таким образом, как отмечают некоторые британские аналитики, шотландский референдум может стать началом пути к серьезным преобразованиям государственного механизма Великобритании. Но путь этот явно будет долгим и непростым.

Основная мысль Кэмерона: «Мы услышали голос Шотландии, и теперь должны быть услышаны миллионы голосов Англии».

Референдум уже побил все мыслимые рекорды: для участия в нем зарегистрировалось 97% взрослых жителей Шотландии, а их активность превысила на некоторых участках 90%. Неприятным сюрпризом для Алекса Салмонда стало и то, что сторонники сохранения единой Британии победили даже в некоторых традиционно националистически настроенных регионах. Нужно отметить, что в ходе подготовки шотландского референдума проходили бурные телевизионные дебаты возглавлявшего кампанию по сохранению Соединенного Королевства бывшего министра финансов Великобритании Алистера Дарлинга и первого министра Шотландии Алекса Салмонда. Бывший премьер-министр Великобритании, шотландец Гордон Браун, активно подключившийся к кампании, также внес свою лепту в победу противников независимости.

Участки для голосования в Шотландии открылись 18 сентября в 7 часов утра и закрылись в 22 часа по местному времени. Но уже задолго до их открытия на многих участках образовались очереди. В бюллетене был лишь один вопрос: «Должна ли Шотландия быть независимым государством?»

Впервые в голосовании — после соответствующего изменения в законодательстве — участвовали юноши и девушки в возрасте 16-17 лет, их насчитывается 109,5 тысяч. Многие из них приходили на избирательные участки в школьной форме. Для облегчения доставки протоколов голосования и урн с бюллетенями с Оркнейских и Шетландских островов и из отдаленных деревень использовались катера и вертолеты. Телевидение Би-би-си до утра транслировало подведение итогов референдума. Шотландские пабы были открыты всю ночь; большинство шотландцев (да и жителей других регионов Соединенного Королевства) всю ночь внимательно следили за этим процессом.

Как стало известно в середине дня в пятницу, Алекс Салмонд, поставивший на успех кампании за независимость всю свою политическую карьеру, объявил об отставке с постов первого министра Шотландии и лидера Шотландской национальной партии.

Шотландию и Англию связывает трехсотлетняя уния. В 1707 году они образовали единое суверенное государство. Правда, еще до этого оба королевства объединяла так называемая личная уния: шотландский король Яков VI стал королем Англии в 1603 году под именем Якова I. У Шотландии долгая история независимости: с 843 по 1707 год. Инициировавшая референдум о независимости Шотландская национальная партия в качестве главных преимуществ отделения от Великобритании называла контроль за внешней и оборонной политикой, за добычей нефти, провозглашение безъядерного статуса. При этом националисты надеялись, что возглавит новую Шотландию нынешняя королева Великобритании Елизавета II. В минувший уик-энд все это время хранившая молчание королева посоветовала шотландцам хорошенько подумать о своем будущем. Ожидается, что королева, которая сейчас находится в своей шотландской резиденции Балморал, обратится к своим подданным в связи с завершением референдума в Шотландии.

Противники независимости предсказывали огромные экономические, социальные и политические проблемы, с которыми столкнулась бы суверенная Шотландия. В канун референдума лидеры трех ведущих британских политических партий — консервативной, лейбористской и либерал-демократической — Дэвид Кэмерон, Эд Милибэнд и Ник Клегг опубликовали совместное заявление, в котором обещали в случае сохранения Шотландии в составе Великобритании предоставить новые, расширенные полномочия шотландскому парламенту, которые позволят ему контролировать социальные расходы, в том числе субсидирование системы здравоохранения, а также увеличить налоговые поступления и гарантировать равноправное распределение бюджетных ресурсов.

Насколько шотландский референдум соответствовал всем стандартам и нормам международного права? На этот вопрос в интервью Радио Свобода отвечает ведущий британский эксперт по проведению референдумов, автор книги «Референдум и этнический конфликт», профессор Мэтт Квортрап:

С точки зрения международного права это был идеальный референдум. Он мог бы послужить образцом для проведения референдумов. До его проведения обе стороны — сторонники и противники независимости, которые вели в Шотландии собственные политические кампании, — договорились о дебатах и ненасильственных, мирных методах их ведения, о процедуре проведения самого голосования и об уважении его результата. Мы знаем много референдумов, в ходе которых возникали вспышки насилия и нарушения международных норм, но о шотландском референдуме этого не скажешь. Это был один из самых мирных референдумов, которые мне приходилось наблюдать.

— В России шотландский референдум многие сравнивают с референдумом в Крыму о присоединении к России. Насколько такое сравнение корректно?

— Крымский референдум был очень проблематичен. Его результат нельзя назвать легитимным, поскольку его организаторы не следовали конституционной и правовой норме, требовавшей участия в его проведении украинской стороны. Местные власти в Крыму поступились международным правом и создали серьезную проблему с его признанием международным сообществом. Шотландский референдум был по существу полной противоположностью крымскому.

— Могло ли центральное правительство запретить шотландский референдум? И если могло, почему оно этого не сделало и поставило страну на грань распада?

— Шотландская национальная партия выиграла парламентские выборы под лозунгом проведения референдума о независимости. Именно поэтому центральному правительству было очень трудно его запретить, поскольку косвенно это было требование шотландских избирателей. Премьер-министр Дэвид Кэмерон вполне справедливо решил, что в этой ситуации проведение референдума было бы соблюдением основ демократии. Кэмерона не назовешь идеалистом, он искушенный политик и сознательно пошел на проведение референдума. Да, для него это был политический риск. К счастью для Кэмерона, все обошлось, отделения Шотландии не произошло, ибо в ином случае премьер-министру пришлось бы уйти в отставку.

— Существуют ли социальные, культурные, классовые или какие-то другие различия между сторонниками и противниками независимости Шотландии? Что их разделяет?

— Конечно, существуют исключения из правил. Но если говорить о типичных представителях противостоящих сторон референдума, то для противников независимости Шотландии типичной была бы фигура средних лет женщины, скажем, лет 50, из среднего класса. Для сторонников независимости типичной фигурой мог бы стать молодой человек до 30 лет из рабочего класса. Конечно, можно обнаружить и молодых людей из рабочего класса, голосовавших против независимости, но это исключения. Общая тенденция такова, что буржуазные слои, средний класс в целом голосовали против независимости, а рабочий класс был сторонником отделения от Британии. Характерный пример голосования: в Глазго, а это относительно «молодой» город с преимущественно пролетарским населением, явка избирателей составила 75%, тогда как в целом по Шотландии она достигла 86%. Чем моложе были избиратели, тем большая их часть голосовала в пользу сепаратистов. Молодое поколение в целом их поддержало. Так что возраст, а не только социальный статус был разделительным фактором в противостоянии шотландцев на референдуме. Этот демографический тренд может стать залогом того, что в будущем мы станем свидетелями еще одного референдума о независимости Шотландии, считает британский эксперт по референдумам, профессор Мэтт Квортрап.

Историческая справка: прецеденты. Разделение единой страны на несколько новых суверенных государств, естественно, не слишком частый, но и не уникальный случай в истории. Даже если не уходить вглубь веков, а ограничиться последними десятилетиями, можно насчитать несколько подобных случаев. Самый трагический — распад Югославии, который приобрел стихийный характер и вылился в серию кровопролитных войн.

Ликвидация СССР (1991) была более мирной, хотя и здесь не обошлось без нескольких региональных конфликтов. Хотя сами Беловежские соглашения, формально закрепившие распад Советского Союза, были подписаны лидерами России, Украины и Белоруссии без проведения каких-либо всенародных голосований, им предшествовал ряд референдумов с неодинаковыми результатами — в частности, всесоюзный референдум о сохранении СССР (март 1991 года) и референдум о независимости Украины (1 декабря того же года).

Напротив, «бархатный развод» Чехии и Словакии в 1992 году обошелся без референдума: о ликвидации чехословацкой федерации договорились конституционные органы власти обеих республик — судя по всему, вопреки воле большинства граждан, которые, по данным опросов, не хотели полного распада единого государства.

Наиболее близким к шотландскому можно считать случай Квебека, где состоялось целых два референдума по вопросу об отделении от Канады. В 1980 году против независимости этой франкоязычной провинции проголосовали более 59% избирателей, за – лишь 40%. В 1995 году голосование состоялось вновь, и тогда сторонники единства Канады вновь взяли верх, но уже с минимальным перевесом: 50,58% против 49,42% у сепаратистов.

 

Источник