Невозможно, невыносимо просто читать Розанова. Мракобесие и ретроградство - вот что по сути своей некоторые его высказывания:
"Мы должны любить его [Пушкина], как люди "потерянного рая" любят и воображают о "возвращенном рае"... Но "хоть кол теши"... Оставим. Купите-ка, господа, сегодня своим детишкам "удобного Пушкина" и отберите у них разные "новейшие произведения"... Уберите и крепко заприте в шкаф, а еще лучше - ключ потеряйте. "Новейшие произведения" тем отмечаются, что польза от них происходит только тогда, когда их теряешь, забываешь у приятеля, когда их "зачитывают" или, наконец, когда какая-нибудь несгорающая "Анафема" (Л.Андреева) наконец сгорает, хоть при пожаре квартиры.

Ну, довольно. Все это мысли тоже "потерянного рая". К Пушкину, господа! - к Пушкину снова!.. Он дохнул бы на нашу желчь, - и желчь превратилась бы в улыбки. Никто бы не гневался "на теперешних", но никто бы и не читал их..." ("Возврат к Пушкину")

Даже комментировать не хочу. Бесит меня, извините.

...а мне что хранить? к чему мне возвращаться? что любить?

Мне - пляшущей под мцхетскою луной,
мне - плачущей любою мышцей в теле,
мне - ставшей тенью, слабою длиной,
не умещенной в храм Свети-Цховели,
мне - обнаженной ниткой, серебра
продернутой в твою иглу, Тбилиси,
мне - жившей под звездою, до утра,
озябшей до крови в твоей теплице,
мне - не умевшей засыпать в ночах,
безумьем растлевающей знакомых,
имеющей зрачок коня в очах,
отпрянувшей от снов, как от загонов,
мне - в час зари поющей на мосту:
\"Прости нам, утро, прегрешенья наши.
Обугленных желудков нищету
позолоти своим подарком, хаши\",
мне - скачущей наискосок и вспять
в бессоннице, в ее дурной потехе, -
о господи, как мне хотелось спать
в глубокой, словно колыбель, постели.
Спать - засыпая. Просыпаясь - спать.
Спать - медленно, как пригублять напиток.
О, спать и сон посасывать, как сласть,
пролив слюною сладости избыток.
Проснуться поздно, глаз не открывать,
чтоб дальше искушать себя секретом
погоды, осеняющей кровать
пока еще не принятым приветом.
Мозг слеп, словно остывшая звезда.
Пульс тих, как сок в непробужденном древе.
И - снова спать! Спать долго. Спать всегда.
Спать замкнуто, как в материнском чреве.

"Научись посылать всех на хуй. Хоть иногда." - говорит мне Ира. Я обречённо киваю и осознаю, что это все-таки слишком нужное умение, чтобы исключить его из тех навыков социализации, которые мне еще предстоит приобрести.
Это я вчера опять выносила ей мозг насчёт того, что я не знаю, куда мне идти и что делать, в глобальном смысле. Жаловалась ей, что на меня давят. Жаловалась, что не знаю, чего я хочу. А она, как терпеливая и заботливая подруга, говорила мне то, что повторяла уже раз сто, буквально разжёвывая и укладывая в рот. А я опять истерила. Короче, всё по накатанной схеме. Интересно, что нужно убрать из схемы возникновения конфликта между мной и окружающим миром, чтобы эта история не повторилась? Может, немного умения абстрагироваться от чужих взглядов на предполагаемое устройство моей жизни, сиречь умения отсылать на хуй за неугодные и неуместные идеи?

Я пропустила жизнь сквозь этот год, прошедший под знаком борьбы за твое решенье. Сопротивляясь источнику напряженья, преодолев мучительный перегон, остановившись под августом, где в тени столбик термометра выше своей границы, я собираюсь просто освободиться. Как говорится, пора перерезать нить. Пока ты учил меня верить и выживать, пока в моем сердце сжималась твоя пружина, любимые девочки стали совсем большими и научились, как я, приручать слова. Пока я гадала, когда ты изменишь курс, искала фарватер, ловила попутный ветер, пока я искала ответ и была в ответе, мой Бог растворял нас и пробовал соль на вкус. Мы были едины и думали об одном, но это единство наполнило нас едва ли. …И если ты помнишь, мы даже не целовались с тех пор, как отправились в плаванье за руном.


Устанешь скитаться в сумерках – приходи.
(с)

Кот Басё

чёрт подери, я не понимаю, почему это стихотворение меня так трогает.

Подлетает и смотрит: у этого тоже на рукаве нашивка,
не разобрать, какая.
Подлетает, а тот улыбается и вот так рукою:
«Юрочка, прилетай еще, помни: люблю, жалею».
А этот к нему подлетает и пялится в иллюминатор, а тот смеется.
А этот, конечно, пялится, не оторваться.
А тот ему думает: "Бедный Юрочка, я тебя не выдам,
никому не стану рассказывать, что я тебя видел, -
ни Петру, ни Павлу, ни Сенечке, ни Андрюше, -
никому, короче, из наших.
И они мне, конечно, такие: «Даешь, папаша, -
если он и вправду летал, чего ж ты его не видел?»
А я не гордый, Юрочка, я тебя не выдам.
Не хочу пугать своих мальчиков, весь этот нежный выводок.
Приходи своим ходом, Юрочка, становись в очередь, загляни после.
Я вообще гостей люблю, а у меня редко гости.
Не забывай, короче, свидимся, будет здорово".
А этот такой: Скоро?
А тот: Типун тебе на язык, Юрочка, не говори такого.

…по осколкам и свалкам, по доскам, через забор
убегай, убегай, как от сотен летящих пуль!
Слишком туго пружина закручена. Перебор.
Убегай, пока можешь.
Пока не сгорел июль.
Убегай от неправды, безумия и бессонницы,
Потому что сам Город вслед за тобою гонится.

В двери или в окно – убегай, уходи карнизами;
По высокой траве, через крыши, подвалы, битум.
Солнце встало в зените, и тени с асфальта слизаны,
Убегай далеко,
или быть тебе им убитым!
Убегай, если кажутся жалкими и убогими
Его ценности, странности, мерзости, цели, истины,
Его мерки, мирк и «сумерки», лайки с блогами,
Эти яппи и хиппи и все иже с ними хипстеры,
Бутики или будки, торгующие отравами,
Даже небо вверху – погляди – проводами вспорото…

Убегай.
Добеги до земли, до деревьев с травами.
Только Лес защитит и укроет от злого Города!

© Kladbische

вот смотрю я на свой прошлый дневник и понять не могу, что же изменилось. кажется, я где-то потеряла ощущение себя.

я не могу равнодушно слушать польскую речь. она нравится мне, мне хочется говорить на польском языке. 

и всегда, когда я признаюсь в любви к польскому, мне приходится оправдываться, отвечая на вопросы типа: "как ты можешь любить этот язык? он же гадкий / мерзкий / шипящий / все пшеки сволочи и говнюки". никого польский не оставляет равнодушным, как видно :) 

все колкости эпохи пропадают через несколько поколений. и любая женщина вам скажет, что ничто так не теряется, как шпильки (приписывается Набокову)

 

если это и правда Набоков, он красавЕц)

а еще я никого не хочу видеть, ни-ко-го. кроме Жени и Иры моей. но Ира в деревне, а Женя в делах, и никто ко мне не приедет. поэтому я тихо коротаю лето за общением с бабушкой и Мысей, книгами и швейной машинкой. вот оно какое, наше лето... 

а еще я хочу найти магазин с большим выбором тканей. тот, что был недалеко от дома, закрылся, придётся гулять по Севску, искать подходящее для добычи ткани место :)

такая беда на юге России, такая беда... и непонятно, что дальше будет. в Сочи тоже поливает, если верить Гисметео, так что ничего не ясно с поездкой... первый раз собралась куда-то дальше родного болота и на тебе, стихия. теперь мы усиленно думаем,забирать путёвки или не забирать... очень-очень всё печально.

ночной эфир телеканала Культура определённо радует меня. вот сейчас, например, я смотрю одну из частей передачи "7 поколений рока", в которой рассказывается про Pink Floyd и Velvet Underground.

- Принцесса страдает, болеет, а жизнь идёт своим чередом... Рыба у вас дешевле, а говядина дороже...

- И в трагических концах есть своё величие!
- Какое величие?
- Они заставляют задумываться живых...
- Стыдно убивать героев, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных.

Доктор тоже человек, у него свои слабости: он жить хочет.

Пальнул я в девушку, пальнул в хорошую — по обстоятельствам, а не со зла…