Цитата сообщения Ваныч Обстоятельства места.

В порту Барселоны прекрасный выбор советских ушанок. Каталонцы отгородили барахолку прямо на набережной. Обычный развал: монеты, старые чайники, детали ископаемого водопровода, немецкие каски. В отделе кровопролитий вместо русских палашей - ятаганы. И целый ряд посвящён швейному искусству наших зеков. Думаю, ушанок в мире уже больше, чем ушей.

Старуха продавала пару кукол, дон-Кихот и Санчо. Кихот что-то втирает другу, выставив острый палец.  Санчо с пузиком, прикидывается дурнем. Торговаться не вышло, мой английский показался бабке языком суахили. Её испанский вызвал у меня те же сомнения. Она говорила универсальное “э-э-э-э”! Гладила Санчо по пузу, хватала дона за костлявый палец. Это значило в переводе:
- А какие у них выразительные ноги! А как он пальцем объясняет устройство мира!
Потом смеялась хрипло, будто съела пыльную бурю. Пихала в бок соседку, та оценила мой алчный взгляд. В старухе было больше литературы, чем во всём остальном Сервантесе. Конечно, купил. Припёр домой. Тяжёлые. Запретил всем хватать Кихота за палец. Хотя понимал, травма неизбежна.


.
Это всё обстоятельства места. С тонкими пальцами у нас не выжить.
Когда в окне лазурь и кипарисы, можно украшать интерьер изящными китайскими подделками под старину. Можно писать легко и снисходительно. Но в моём окне декорации к Максиму Горькому, три деревянных барака. Их население разводит лохматых собак, пьёт технические жидкости и может зарезать от неумения выразить благодарность. Я их слушаю через окно, как радиопостановку. Вот будто дождь захлопал - это бегут счастливые дети. Несут краденую магнитолу в безопасные кусты. За ними шлёпает автовладелец. Он огорчён своей неловкостью, отстал и обзывает детей пидорасами. Слышно, на скамейках болеют за молодость, потому что обзываться плохо. 
Через минуту стук костяшками в стекло и вежливый мат. Бомжи накопили три монеты и хотят забыться. Я знаю, сейчас жёлтая рука бросит им пузырёк. Внутри вытяжка из ракетного топлива. Бомжи снисходительно зовут напиток водкой. Они уходят с лёгким шорохом, как ангелы. Все кто стучит в окно на первом этаже, наполовину уже ангелы. За стеклом сидит Яга, санитар нашего района. 
А недавно был особо энергичный топот. Так бегают крепкие мужики за минуту до мордобоя. Кто-то выхватил на остановке кошелёк и понёсся к новой жизни, украшенной чужой зарплатой. Сквозь наши кущи. Но лохматые собаки из бараков не любят стремительных анонимов. Они арестовали сначала вора, потом целую трамвайную остановку мужчин, прибежавших за негодяем. 

Зато по ночам тихо, даже хулиганы не гуляют. Боятся ночных гипер-хулиганов. И все безумные чешуекрылые прут к моей настольной лампе, единственному тут источнику фотонов. А кот их ненавидит, всех бы поубивал, но помнит про мой педагогический тапок. Долго смотрит со стула, волнуется. Вдруг решает, зачем нужна такая жизнь, где ночные бабы творят что хотят, а коты вынуждены терпеть. С матерным криком он прыгает на стол, на лампу, на компьютер, всё летит к чертям, включая моё нервное равновесие. Я хватаю животное, несу убивать, но по пути прощаю.  Запертый в кухне, он ревёт от ужасного одиночества. Обещает никогда впредь. Клянётся стать невозмутимым как мебель. Сомневаться в его искренности невозможно. И так каждые сорок минут.
В одно из таких побоищ я и сломал Дон-Кихоту палец. И удивительно, гипсовое лицо сразу изменило выражение. Раньше он как бы говорил:
- И знаешь ли, Санчо, любая женщина на Земле…
А теперь предъявляет травмированную кисть с таким видом:
- Что ж вы, суки, делаете!
Немой его крик обращён ко мне, к коту и к населению бараков.

Сегодня утром слышал, одна дама уселась писать под забор. Случайный юноша остановил свой бег, чтобы врезать ей в ухо. Пожилой женский зад изгадил ему картину мира. Пострадавшая вскочила, стала визжать в том смысле, что женщина такой же человек и заборы ей не чужды. Прибежали кавалеры. Они тоже были человеки, только отошли для этого в кусты. На шум скандала собрались зрители, весёлая толпа. Не дрались, просто гомонили про личность, равенство и моральные устои. 
Тут я закрываю окно и сажусь писать воспоминания об Испании. Но получается всё равно про ушанки, темноту и некачественный алкоголь. Все, кто меня за это ненавидит, приходите завтра, в субботу, в 15-30 на стенд АСТ. Там мы с Мартой будем мучительно имитировать счастье. Она будет петь, а я исполню танец с булочками. Если надо, могу ещё книжку подписать.
Такую:


И чтобы не заканчивать на грустном, вот вам дон Кихот.