все хорошо пока ты рядом

Как американцы готовят оранжевую революцию в России:

- Радалбывают по ночам наши дороги и теплотрассы;
- Переодеваются ментами и лупят налогоплательщиков;
- Запрещают Правительству поднимать пенсии и зарплаты;
- Спекулируют продуктами питания, завышая цены;
- Госдеповцы расстреливают людей в супермаркете;
- Ловят и насильно привозят в страну нелегальных эмигрантов;
- Техасцы стреляют из травматов и пляшут техасску в метро;
- Силой заставляют русских рок-музыкантов играть говенную музыку;
- Цепляют мигалки на дорогие машины, перекрывают дороги и сбивают прохожих;
- Вводят Кадырова в заблуждение перечисляя миллиарды долларов со счета на имя Аллаха;
- Идут в нашу армию и избивают сами себя, стреляются, вешаются, травятся;
- Еще старые агенты постоянно по утрам куда-то едут в общественном транспорте и обязательно толкаются;
- Накачивают Путина ботоксом... ночью... пока он бессилен...
- Пьют Ягу в подъездах и ссут в лифте;
- Это американцы предлагают людям 500 рублей, чтобы те сходили на митинг в поддержку Путина, тем самым дискредитирую его;
- Заставляют Свету из Иваново нести хню на камеру;
- Выбрасывают пенсионеров из окон;
- Они сбивают наши спутники и самолёты, топят корабли и подводные лодки;
- Подменяют современную боевую технику, надувая вместо неё резинвые муляжи.

 

Самое высокое чувство на свете - это любовь мужчины к женщине. Именно мужчины. И именно к женщине. В нем - работа души на износ, такая, что даже любовь матери к ребенку сосет, ибо в материнстве многое построено на причинно-следственных связях и инстинктах: раз "мое" - значит "люблю". Любовь мужчины - абсолютно иррациональна. Она зарождается только из одного: из страдания, которое, как известно, очищает. Только мужчина, прошедший семь кругов ада - неудовлетворенность, неуверенность, обида, страх, самообман, растерянность, преклонение - может сказать, что он любил. И я не знаю ни одной формы любви, которая сравнилась бы с этим. Любовь женщины - другая: низкая. Она возникает из всякого мусора: из благодарности, из жалости, из одиночества, из биологических часов, из скуки, из тщеславия, из женского полового органа, наконец. Потому-то влюбленные женщины и не пишут великую музыку, книги на все времена или полотна, прибивающие к полу на многие часы. Душонки не тянут ничего, кроме слезливо-сладкой попсяры. Исключения, конечно же, встречаются: есть талантливые вещи, есть даже выдающиеся, но не великие. Великие получаются только у мужчин

В колонках играет - dom!No - Спродюсирую любовь

Я иногда сочиняю на тебе чёткую мишень
Где много выстрелов в лицо
Где ты умрёшь наверняка, такой сюжет, сыграем?
И мы влюбились в привычку что-то писать по четвергам
Под крепкий ром цветом стыда
И наша пьяная любовь, всегда смешит, походкой...

2 слушали 0 копий [+ в свой плеер]

будет хуже много хуже

будет день, я привыкну к тебе, ты привыкнешь к моим мужчинам, и к болезненной худобе, и к слезам моим беспричинным, и к тому, что я много знаю, и к тому, что я много пью, что не складываю - вычитаю жизнь свою. будет день, надо лишь дожить. сев на пряничного коня, ты беспечно сможешь кружить по кругам карусели звездной. станет просто любить меня. очень просто. и очень поздно.

Вот мое сердце сургучное, твоим именем запечатано,
сохнет трещинками звездчатыми, груди льнут слепыми крольчатами,
в грудь твою сонно тычутся, у тебя была таких тысяча,
но - твоим именем оцарапаны мои губы, что как вино,
потому что сухое красное, потому что горчит оно.
Непрочитано, непрочитано то, что там, под печатью гербовой,
под изящным твоим экслибрисом: эта книга из книг такого-то.
Ранит губы бокалом сколотым твое имя, что как вино,
потому что в хрусталь оправлено, потому что пьянит оно.
Я пропитана, вся пропитана алкоголем и сигаретами,
одинокие спят одетыми, а бывает и неумытыми.
А бывает, совсем не спят они, на постелях своих распятые,
и баюкают, будто спятили, телефонные номера.
Эти судороги сердечные - бесконечные, бесконечные,
никакого вам нахуй завтра, никакого в пизду вчера.
Это худшая из агоний, так что дай мне скорей ладони,
видишь тучи над Панксатони - нам не выбраться, день сурка.
Я уже походила в шлюхах, а теперь я побуду строгой,
ты один меня станешь трогать и одну меня будешь нюхать;
говоришь, есть неалкоголики, у которых побольше кролики?..
Ну, любуйся. Издалека.

люблю списки. с детства

Читать далее...

по идее утро должно начинаться с горячего чая,
но мое начинается с истерик,как я по тебе скучаю.

несколько сообщений назад я писала про одного человека и про следущую стадию отношений. Я все гадала дойдет до любви или нет, не дошло. Хотя очевидно было что мы расстанемся со дня на день но все равно как то не посебе. Решили остаться друзьями. Друзья мы лучше чем любовники. У нас хотя бы не будет столько лжи в отношениях и столько боли. Столько ругани и слез. Истерики и равнодушия.  Все таки люди которые не любят не могут быть вместе, нет той ответсвенности за человека которую несешь за любимого. И на все его движения даже к тебе не даешь той реакции которая была бы если бы мы любили.

 Я если честно много раз за эти пол года вспоминала то время когда мы впервые с разрыва начали общаться вновь.  Мне было очень интересно с ним. Я могла многое ему рассказать и могла его слушать часами...у него такой завораживающий голос...Это было замечательное время...

 Хотя я благодарна ему за то время пока мы были вместе, я была щастлива с  ним. Спасибо за то что был мне парнем, спасибо за то что останешься мне другом. Я рада что ты есть в моей жизни.

 

ЗЫ:  если бы я знала, что тот раз был последним, когда мы занимались сексом, я бы постаралась запомнить твои губы и пальцы. И конечно,оторвала бы чтонибудь на память.

Пришла к выводу, что почти все умные женщины, которых я знаю лично - лесбиянки. Вероятно, они уже знают мужчинах что-то такое, чего я еще не поняла.

Ей двадцать пять, у нее не жизнь, а несчастный случай.
Она все время спешит и все время не успевает.
А он говорит ей в трубку: "Маленькая, послушай",
И она от этого "маленькая" застывает.

Не отвечает и паузу тянет, тянет,
Время как будто замерло на часах.
И сладко чешется в горле и под ногтями,
Ну, там, где не почесать.

Ей двадцать пять, у нее не нрав, а пчелиный рой.
Сейчас все пройдет, сейчас она чай заварит.
Она сама боится себя порой,
А он ее маленькой называет.

Сосед нелепо замер с раскрытым ртом,
Размахивая руками.
Двухмерный, как будто бы он картон,
А может, бордюрный камень.

Ей двадцать пять, у нее не вид, а тяжелый щит,
У нее броня покрепче, чем стены в штольне.
Как посмотрит пристально - все вокруг затрещит.
А он не боится, что ли?

Он, наверное, что-то еще говорит, говорит,
Что он не придет, что прости, мол, что весь в цейтноте.

Она не слышит. У нее внутри что-то плавится и горит.
И страшно чешутся ногти.

Изя Райдер

Она любила мокрый дождь, длинные сигары и муку. Пахла карамельной ванилью с привкусом западно-европейской весны. А он ее не любил.
Вот коварный пидарас