ТАК УЖ ЛИ СВЯЩЕННА АМЕРИКАНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ?

Коллегия выборщиков была придумана, чтобы помешать таким как Трамп стать президентом

Американцы рассуждают о демократии так, словно она священна. Согласно общественному мнению, чем более демократично американское правительство, тем лучше.

Считается, что правит народ.

By Peter Beinart

Но в основе политической системы Америки лежат совсем иные предпосылки. Большая часть тех, кто основал США, опасались ничем не ограниченного правления большинства. Джеймс Мэдисон писал в «Федералисте номер 10», что система правления, основанная на «чистой демократии... оказалась несовместима с личной безопасностью или правом собственности». Джон Адамс  писал в «1814», что «Демократия не может существовать долго. Она очень быстро опустошается, истощается и убивает сама себя».

Основатели создали систему, обладающую демократическими признаками. У людей есть право голоса. Они могут, к примеру, непосредственно избирать членов Палаты представителей. Но, кроме того, основатели сознательно ограничили глас народа.

«Билль о правах» не демократичен. Он существенно ограничивает власть федерального правительства, что зачастую людям не нравится. Но люди практически ничего не могут с этим поделать. И Верховный суд не демократичен. Да, люди избирают президента (в некотором роде, об этом чуть позже), который назначает судей Верховного суда, подлежащих одобрению Сенатом, который в наши дни тоже избирается непосредственно. Но после этого судьи получают чрезвычайную власть и настолько долго, как сами пожелают без какой-либо демократической подотчётности. Подавляющее большинство американцев отчаянно жаждут, чтобы правительство хоть что-то делало. А Верховный суд говорит, нет. И люди проигрывают, если только не проведут конституционную поправку, что невероятно сложно, или пока эти судьи Верховного суда не умрут.

Так хотели основатели. И странным образом, именно этого хотят самые современные американцы. Американцы говорят, что почитают демократию. И в тоже время уважают те права — на свободу слова, свободу вероисповедания, право иметь оружие — которые защищают наименее демократические правительственные организации. Американцы редко задумываются о подобных противоречиях. А если бы думали, то могли бы более открыто препятствовать Дональду Трампу стать следующим президентом, что представляет собой своего рода демократическую катастрофу, воспрепятствовать которой и были призваны Конституция и, в частности, Коллегия выборщиков.

8 ноября Дональд Трамп избран не был. По Конституции настоящие выборы пройдут 19 декабря. Именно тогда выборщики в каждом штате отдадут свои голоса.

Конституция ничего не говорит о том, что президента избирает народ в целом. В Статье  II  говорится, что «Каждый штат должен назначить  определённое число выборщиков так, как требует его (штата) законодательство». Эти выборщики затем отдают голоса за президента и вице-президента. Выборщики могут быть отобраны «так, как требует законодательство штата». То есть, любым образом в соответствии с требованиями законодательства. В 14 штатах в начале 19 века законодательство предусматривало прямые выборы голосами выборщиков. Люди вообще не голосовали.

Неопределённость относительно того, как избирать выборщиков стала результатом компромисса. Джеймс Мэдисон и некоторые другие отцы-основатели предпочитали некое народное голосование за президента. Другие были ярыми противниками. Некоторые основатели хотели, чтобы президента выбирал Конгресс. Многие белые южане выступали за Коллегию выборщиков потому, что считали своих не голосующих рабов за три четверти человека, и это давало южанам большее влияние, чем они получили бы в национальном голосовании. Основатели пошли на компромисс и оставили этот вопрос на усмотрение штатов. Законодательство штата могло передать избрание выборщиков народу в целом. В таком случае люди имели бы голос при избрании президента. Но — и вот это основной момент — народное голосование не должно быть абсолютом. Неважно, как они избраны, но выборщики сохраняют независимость своего собственного выбора.

«Желательно», писал Александр Хэмилтон в эссе «Федералист номер 68», «чтобы ощущение народа присутствовало при выборе» президента. Но «столь же желательно, чтобы непосредственный выбор делался людьми, наиболее способными анализировать качества, подходящие к ситуации». Эти «люди» — выборщики — должны «с большой вероятностью обладать информацией и проницательностью, необходимыми для столь сложных изысканий». И благодаря их проницательности — поскольку они обладают мудростью, которой у народа в целом нет — «кабинет президента никогда не попадёт в руки того, кто в определённой степени не одарен необходимой квалификацией».

Как объясняет Майкл Сигнер, основатели, в частности, опасались, что народ выберет демагога. А выборщики, как полагал Хэмилтон, помешали бы стать президентом человеку с «талантом низких интриг и небольшим искусством завоевания популярности». И они боролись с «желанием иностранных государств неуместно присутствовать в наших советах». Они бы предотвратили вмешательство противников Америки в выборы. Иными словами, основатели создали Коллегию выборщиков, в частности, чтобы воспрепятствовать избранию человека вроде Дональда Трампа.

Для слуха современных американцев все это звучит безумно не демократично, если выборщики игнорируют волю народа штата. Но если бы Хэмилтон был жив, он бы удивился, почему это американцы считают эти недемократические черты Коллегии выборщиков столь возмутительными, при этом принимая как должное другие недемократические характеристики. Например, у каждого штата столько выборщиков, сколько и представителей в Конгрессе и Сенате (у округа Колумбия теперь тоже несколько представителей). Это само по себе недемократично. А недемократично это потому, что количество представителей зависит от населения штата, а количество сенаторов — нет. У каждого штата два сенатора — хоть от 38 миллионов человек (Калифорния) или полмиллиона (Вайоминг). Поскольку штаты, а не население обладают равным представительством в Сенате, то Сенат недемократичен. А поскольку количество выборщиков зависит, в частности, от количества сенаторов, то, следовательно, и Коллегия выборщиков тоже частично не демократична.

Более того, каждый штат, кроме Небраски и Мена, распределяет количество выборщиков, основываясь на принципе «победитель получает всё». Выиграйте в Калифорнии с разницей в один голос, и вы получаете все голоса выборщиков. По этой причине Коллегия выборщиков далеко не всегда отражает мнение народа. В двух из прошедших пяти президентских выборах на деле кандидаты, получившие большинство голосов — Ал Гор в 2000-м и Хиллари Клинтон в 2016-м — проиграли в Коллегии выборщиков. Американцы этим слегка встревожены, но не слишком. Большая часть протестовавших против избрания Дональда Трампа протестовали не потому, что он проиграл в народном голосовании. Когда президентом стал Джордж Буш, проиграв народное голосование в 2000 году, тоже были протесты, но не было сомнений в неизбежности его прихода на пост президента. Таким образом, американцы, как и многие другие, вполне принимают недемократичные элементы американской системы правления, даже при том, что публично заявляют, что демократия неприкосновенна.

На самом деле американцы привержены не столь демократии, сколь привычному. Они настолько принимают  те недемократические черты Коллегии выборщиков и американского правительства в целом, насколько это им привычно. Они ценят положение таким, как оно есть.

И это имеет смысл. Американцы привыкли выбирать президента определённым образом. Как сказал мне профессор конституционного права университета Мичигана Ричард Примус, они похожи на семью, в которой насколько все её члены помнят, они всегда играли в настольную игру по определённым правилам. Что произойдёт, если в середине игры один из игроков решит свериться с правилами, обнаружит, что они отличаются и предложит вдруг их придерживаться? Другие игроки — особенно те, кому перемены невыгодны — вероятно, откажутся.

Если 19 декабря выборщики соберутся и решат, что Дональд Трамп не годится в президенты, разверзнется ад. Сторонники Трампа и даже некоторые их противников скажут, что выборы украдены. Худшие их опасения «мошеннической» системы управления Америкой окажутся подтверждены. Президент, которого изберут выборщики — пусть даже это будет Хиллари Клинтон, которая выиграла у Трампа с перевесом в более чем миллион голосов — не будет обладать легитимностью в глазах большей части общества. Неясно, сможет ли такой президент эффективно управлять. Может начаться насилие. Более того, если состоится подобный прецедент, то будущие выборщики с большей вероятность станут снова действовать независимо. Процесс их выбора будет ещё более чреват последствиями. Вся система президентских выборов Америки будет всё более неустойчивой.

Перспективы ужасающие. Однако перспективы президентства Трампа тоже ужасают, ужасают беспрецедентно. Вот потому впервые в современной американской истории стоит убедительно предостеречь выборщиков о последствиях их голосования. Ситуация отнюдь не непреодолима. Но и не абсурдна. Всё зависит от того, как вы считаете, насколько будет опасен президент Трамп.

Может ли опасность избрания Трампа превзойти огромную опасность от того, что его остановят? Может, и тому есть четыре причины.

Во-первых, изменение климата. Трамп постоянно называет это «обманом». Он поклялся «отменить» обязательства Америки в соответствии с соглашение о климате, подписанном в прошлом году в Париже, что может вызвать подобные же мысли у других стран, и снять ограничения на эмиссию угольных электростанций, введенные администрацией Обамы. В соответствии с исследованием Lux Research, ежегодная эмиссия углеродов, снизившаяся при президенте Клинтоне, резко вырастет при Трампе. А если эмиссия не снизится, как прогнозирует статья в журнале  Nature, появившаяся весной этого года, то 13 миллионов американцев, живущих в прибрежных районах, в следующем столетии могут обнаружить, что их места проживания стали необитаемыми. В опасности половина населения Флориды.

Вторая причина считать, что допустить президентство Трампа может оказаться более опасно, чем воспрепятствовать этому — угроза ядерной войны. Несколько раз за прошедшие чуть более 70 лет перед президентами вставала необходимость принять решения, которые могли привести к ядерной катастрофе. Гарри Трумэн рассматривал возможность сбросить ядерную бомбу на Северную Корею в 1950 году. Джон Ф. Кеннеди, как известно, сказал во время кубинского кризиса, что шансы войны с Советским Союзом были «между 1:3 и 50/50». По данным израильского историка Дмитрия Адамски, военные учения администрации Рейгана  1983 года «Умелый стрелок», которые Советы неверно интерпретировали, как подготовку американского нападения, «чуть не стали прелюдией к упреждающему ядерному удару». Как отмечал Джеффри Голдберг, Северная Корея — наиболее агрессивный и непредсказуемый режим на планете — может получить ядерные ракеты, способные достичь центральной части США к концу второго срока Трампа. А это увеличивает шансы того, что у него будет свой момент ядерных расчётов. В августе Джо Скарборо из  MSNBC сообщал, что на приватной встрече с «экспертом по внешней политике» Трамп спросил его трижды за время часового брифинга, «А почему мы не можем использовать ядерное оружие7». В марте Трамп спрашивал Криса Мэттьюса: «Кто-то ударит по нас из ИГИЛ* — разве вы не ответите ядерным ударом?». Кроме того, Трамп постоянно заявлял о своем желании быть «непредсказуемым», когда речь заходила об использовании ядерного оружия.

Президент может задействовать ядерное оружие за несколько минут, своей властью. Говоря словами бывшего директора Агентства Национальной Безопасности Майкла Хайдена, «Система разработана для быстроты и решительности». Она не предназначена для обсуждения решения». Трамп известен своей импульсивностью (его самоубийственные твиты поздней ночью чуть не стоили ему победы в президентской гонке), политическим невежеством (он дважды за время кампании, казалось, был не в курсе, что у США есть ядерное оружие в воздухе, на земле и на море) и пренебрежительным отношением к экспертам (в ноябре он хвастался «Я знаю об ИГИЛ больше, чем генералы»). Вот почему 50 бывших чиновников-республиканцев из национальной безопасности в августе предупреждали, что «он станет самым безрассудным президентом в американской истории»).

Значит ли всё сказанное, что при президенте Трампе вероятна ядерная война? Нет. Но это значит, что она существенно более вероятна, чем при Хиллари Клинтон или любой другой убедительной альтернативе.

Третья причина в том, что для выборщиков отнюдь не безумие считать, что манкирование волей народа в их штатах — перспектива того, что может сделать Трамп в случае террористического нападения. В ноябре прошлого  года Трамп сказал, что он бы потребовал, чтобы мусульмане были зарегистрированы в правительственной базе данных. В декабре того же года после атак джихадистов с гибелью 14 человек и 22 пострадавшими в Сан Бернардин, Калифорния, он потребовал «полного и окончательного закрытия для мусульман въезда в США до тех пор, пока наши представители не смогут понять, что происходит».

Трамп к тому же не допускал многочисленных репортёров на свои митинги, обещал подать на журналистов в суд за клевету и призывал к расследованию налоговых льгот владельца «Вашингтон Пост» Джеффа Бероуза из-за его критического освещения кампании Трампа.

Что же мог бы сделать президент Трамп, если бы террористы убили сотни или даже тысячи людей на американской земле? Во времена войны и холодной войны ещё более умеренные президенты в массовом порядке нарушали права человека. Во время Первой Мировой Вудро Вильсон подписал «Закон о подстрекательстве»**, по которому считалось преступлением «высказывание, печатание, написание или публикация любых нелояльных, оскорбительных, грубых или обидных высказываний о правительстве или военных США». Франклин Делано Рузвельт во время Второй Мировой интернировал американцев японского происхождения. Джон Ф. Кеннеди разрешил Эдгару Гуверу прослушивать телефон Мартина Лютера Кинга. Мы не знаем, как отреагировал бы Трамп в момент национальной истерики, когда ограничение свободы прессы и преследование непопулярных меньшинств стало бы заманчиво лёгким. Мы знаем, основываясь на его прошлых высказываниях, что он был бы меньше ограничен «Биллем о правах», чем любой другой президент в нашей памяти.

И последняя причина, которую стоит обсудить, что потенциальное отклонение Коллегией выборщиков кандидатуры Трампа из-за того, что его президентство может спровоцировать конституционный кризис. Во время кампании вопреки американским традициям Трамп постоянно допускал, что он может не согласиться с результатами. Как заявил Politico один из сторонников Трампа, «Если он проиграет, (он скажет) «Это мошеннические выборы...» Я не могу представить, как он выступает с речью о том, что уступает, какова бы ни была разница».

В случае поражения при избрании на второй срок, покинет ли Трамп Белый Дом? Уйдёт ли он, если Конгресс объявит ему импичмент? Пойдёт ли он наперекор решению Верховного Суда, который препятствует его планам? «Я легко могу представить ситуацию, в которой он будет следовать линии Эндрю Джексона», заявил известный либертарианец-консерватор, ученый-юрист Ричард Эпштейн в июне. «Джон Маршалл (судья верховного Суда) принял решение, пусть теперь сам и проводит его в жизнь».

Проблема всех этих гипотетических сценариев именно в том, что они — гипотетические. Опасности, вызываемые президентством Трампа, умозрительны. Опасности, представляемые использованием Коллегии выборщиков для предотвращения прихода Трампа, более очевидны. Более того, некоторые признаки, делающие президентство Трампа столь пугающим, также делают и его ответ на поражение от выборщиков пугающим. Если Трамп был готов противостоять поражения 8 ноября, трудно представить, что он смириться с поражением 19 декабря.

К счастью для Трампа, вероятность того, что выборщики на самом деле нанесут ему поражение в тот день, крайне мала. Два выборщика от штатов, поддержавших Хиллари Клинтон, как сообщают, пытаются убедить коллег из штатов, поддержавших Трампа, проголосовать за другого республиканца, таким образом, лишая Трампа большинства голосов и передавая выборы президента в Палату представителей.

Но в наши дни выборщики — не независимо мыслящие персоны, которых представлял себе Хэмилтон. Это партийные активисты, избранные за свою лояльность. Во многих штатах есть даже законы, обязывающие выборщиков следовать народному голосованию, хотя Дэвид Поузен, профессор юриспруденции в Колумбии (и автор небольшого блога, где он недавно написал о Трампе и Коллегии выборщиков) сказал мне, что подобные законы вполне могут оказаться анти-конституционными.

Если столь маловероятно, что выборщики нанесут Трампу поражение, то с чего вообще стоит обсуждать этот вопрос? Да потому, что учитывая вероятное президентство Трампа, американцы должны иначе говорить о демократии. Да, демократические черты политической системы Америки весьма ценны. Но таковы же и некоторые недемократические, те, которые препятствуют отбиранию основных прав человека с помощью ловкости рук. Сейчас характер американского общественного дискурса — где демократия определённо считается благом — осложняет подобные высказывания. Американцы редко публично признают компромисс между демократией и свободой, волей народа и правами меньшинств, которые столь заботили основателей. Если Трамп угрожает правам мусульман или журналистов, если он окажет давление на ФРС или игнорирует Верховный суд, он, вероятно, сделает это во имя демократии. Возможно, на его стороне будет и общественное мнение. Если американцы не могут защитить ограничения демократии своей системой, им будет проблематично сопротивляться ему.

Демократия — основной компонент американского правления. Но, как утверждает Фарид Закария, больше демократии — не всегда лучше. Большую часть американской истории политические партии не были внутренне демократичными. И таковы они в большей части демократий мира. Но во время праймериз, когда элиты Великой Старой Партии пытались заблокировать выдвижение Трампа, СМИ по большей части представляли их усилия недемократичными. Что сделало практически невозможной их защиту в обществе.

Я тоже их не защищаю. Я был неправ. До выборов я поддерживал упразднение Коллегии выборщиков. Теперь же я думаю, что Америке нужны выборщики, которые во времена национального критического положения смогут воспрепятствовать приходу к власти демагога.

Давайте, называйте меня элитистом, но Дональд Трамп изменил мои взгляды на американскую власть. До этого года я считал требования Хэмилтона о независимо мыслящих выборщиках, которые смогут воспрепятствовать кандидатам с «талантом к низкой интриге и искусством завоевать популярность» стать президентами, устаревшими и ретроградством. Теперь же я думаю, что основатели были наделены даром предвидения, а я был наивен. Восемнадцать месяцев назад я представить себе не мог президента Дональда Трампа. Теперь я благодарен за то, что двести двадцать семь лет тому назад они такое предвидели.

Примечания:

* — организация, запрещённая в РФ.

** — Принят 16 мая 1918. Устанавливал наказание (до 20 лет тюремного заключения) для лиц, препятствующих операциям вооружённых сил, мобилизации и военному производству. Давал право министру почт запрещать доставку подписчикам любых изданий, выступающих против войны. Предусматривал наказание для чиновников за нелояльные выступления. Усилил положения Закона о шпионаже 1917 года.