Норманны. Прогулка по Неаполю

Понедельник, 05 Марта 2012 г. 11:45 + в цитатник

Автор: Ech

Сайт: http://my.mail.ru/community/napuletana/

Норманны. Прогулка шестая, Часть 1 Часть 2 >>>

Пауза на границе тысячелетий затянулась, ну да тому были объективные причины…

Шестая прогулка продлится чуть более века, от 1016 до 1130 года и пройдет по всей Южной Италии. В Неаполь мы почти не будем заглядывать,

Но события, происходившие в Апулии, Калабрии и на Сицилии определили судьбу Неаполя на многие века вперед.

Главными героями этих событий были норманны.

К сожалению, достоверных изображений людей, с которыми мы познакомимся, до нас не дошло. Все портреты ниже – художественные образы, возникшие в разные века.

Возле дороги Неаполь – Рим на вершине горы находится древнее аббатство Монте-Кассино. Правда, эти стены – современная реконструкция. Бомбардировки 1944 года оставили руины.

Монте-Кассино – один из старейших и крупнейших монастырей Европы. Его основал в 529 году святой Бенедикт, предварительно развалив языческий храм Аполлона. Тут возник орден бенедиктинцев – старейший католический монашеский орден.

Между 1075 и 1080 годами в Монте-Кассино жил монах по имени Аматус. Благодаря этому человеку, который лично был свидетелем многих событий и тщательно записал историю норманнов в южной Италии, мы так много о ней знаем. Оригинал рукописи Аматуса на латыни не сохранился, историки используют перевод 14 века на старофранцузский.

А вот рукопись англичанина Джона Норвича, написанная полвека назад прекрасно сохранилась, была переведена на русский и послужила мне главным (но не единственным) источником. Кому интересно – пишите, пришлю.

Лангобарды когда-то заполонили весь Апеннинский полуостров, но к началу 11 века на юге уже доминировали греки-византийцы. Лангобарды удерживали лишь небольшие территории, например, княжество Салерно к югу от Неаполя. Для лангобардов борьба с византийцами была вопросом национального освобождения. Их предводитель Мелус, отвоевавший и вновь потерявший Бари на Адриатике, укрылся в Салерно.

Когда в 8-м веке другие пришельцы с севера - викинги - ворвались на юг Европы, они были свирепы, хитры и беспощадны. Жестокость помогала им быстро получить то, к чему они больше всего стремились – богатство и власть. Через полтора века, в 911 году, французский король Шарль Простоватый решил выделить им земли для оседлой жизни. Как ни странно, викинги согласились, и эта территория на севере Франции и поныне зовутся Нормандией, т.е. землей северных людей.

На этой карте красное пятно на юге Франции изображает Нормандию. Британское пятно к северу от него, связанное с именем Вильгельма Завоевателя, наиболее известное широкой публике, нас не интересует. Мы будем говорить о пятне на юге Италии и немного о пятне восточном – Антиохии, возникшем как следствие крестовых походов.

Через несколько поколений жизни в южном климате в характер норманнов вошли толерантность, набожность и законопослушание. Паломничества к различным святыням стали частью их образа жизни. Еще одним качеством норманнов была удивительная плодовитость, из-за которой им уже становилась тесно на севере Франции. Ведь каждому новому рыцарю просто необходимо было найти себе кусок земли!

Вот из такого паломничества к горе Гаргано в Италии, где пятью веками ранее явил чудо архангел Михаил, тихо и мирно возвращались к себе во Францию 30 нормандских рыцарей. Во время остановки в Салерно их и встретил Мелус. Жажда мести и мечта об освобождении «исконных» лангобардских территорий от проклятых византийцев переполняли его сердце. За чашей доброго вина Мелус попросил норманнов о помощи. Если бы он только знал, к чему это приведет! Паломники, только что не спеша проехавшие через равнины и предгорья южной Италии, решили, что земли эти им нравятся. Через год первые норманны, снаряженные не для паломничества, а для войны, появились на юге Италии.

Норманны, однако, не стали верными сторонниками лангобардов. Они воевали за любого, кто мог платить и против любого. В заказчиках и противниках не было недостатка - византийцы и лангобарды, силы папства и Святой Римской империи, арабы на Сицилии, сарацины тут и там.

Неаполь сохранял статус независимого города-государства, про-византийского лишь на словах. Благодаря Неаполю в 1030 году у норманнов появился первый плацдарм.

Самый большой негодяй своей эпохи (по мнению историков) Пандульф Капуанский, более известный как Волк из Абруццо был непонятно зачем выпущен из тюрьмы новым императором. Разобравшись с теми из-за кого он в тюрьме оказался, Волк в 1027 году попросил у норманнов помощи с целью завоевания Неаполя. Норманны согласились, Неаполь пал, неаполитанский герцог Сергий, по глупости которого сложилась вся эта ситуация, из города бежал.

Через некоторое время уже Сергий попросил тех же норманнов о помощи. Норманны снова согласились. Неаполь был освобожден, Волк бежал в свой Капуа зализывать раны, а Сергий вернулся в свое герцогство, преисполненный благодарности.

После этого нормандский предводитель Рэйнульф получил в дар город Аверсу с горной крепостью и окрестностями, а в придачу - руку родной сестры Сергия.

Так у норманнов появился собственный феод, переданный им по закону в соответствии с вековыми феодальными традициями. Они перестали быть сборищем наемников и бродяг.

Сегодня нашу прогулку будут сопровождать песни E.A.Mario – под таким псевдонимом вошел в историю Джованни Гаэта (1884-1961).

Из 2200 (!) песен, к которым был причастен E.A.Mario – иногда как композитор, иногда как поэт, а иногда и то, и другое я выбрал пока только три. Стихи песен E.A.Mario писал и на диалекте, и на чистом итальянском.

В ночь после легендарной победы итальянской армии у реки Пьяве 23 июля 1918 года он написал «La leggenda del Piave», которую уже неоднократно пытались сделать новым итальянским гимном.

Но сегодня мы слушаем другие песни, неаполитанские. Переводы, как всегда, в комментариях.

Io, ‘na chitarra e ‘a luna (E.A. Mario - 1913) - «Я, гитара и луна»

Иди, сердце мое, иди одиноко по пустынной улице…

может, ты другим сегодня станешь, таким как в детстве…

И, раз уж ты родилось петь песни, Иди и пой, как будто тебе грустно или о веселом,

Пой для себя, Пой для себя, И никого не зови: Ты, гитара и луна!

Тем временем в Нормандии подрастали сыновья небогатого барона Танкреда Отвиля (980-1041). Отличался этот человек разве что необычной даже для норманнов плодовитостью. Он был женат дважды и имел соответственно пятерых и семерых сыновей. Дочек у него было ...ммм… несколько. Далее мы будем в основном говорить о его потомках , поэтому нам поможет вот такая сильно упрощенная схема

В 1035 году три старших сына Танкреда отправились в южную Италию, и уже в 1042 году самый старший Вильгельм по прозвищу Железная Рука стал графом и предводителем всех норманнов в Апулии. После его смерти власть перешла к Дрого.

Дочка византийского императора Анна Комнин

А вскоре в Аверсу приехал старший из сыновей Танкреда от второго брака – Роберт (1016-1085). Ему быстро дали понять, что родственные связи тут не будут играть большой роли. Дрого, не хотел, да и не мог наделить землей сводного брата, молодого и неопытного рыцаря, в обход заслуженных старших соратников.

Все нужно было добывать собственными силами и умом. Такой подход позволил норманнам за короткое время достичь колоссальных результатов.

Подобного не происходит практически никогда в сегодняшней России. Увы.

Роберта обычно называют по прозвищу - Гвискар, что в вольном переводе со старо-французского означает «сильно хитрый».

Его прозвали Гвискар, ибо в лукавстве

Не могли сравниться с ним ни мудрый Цицерон,

ни хитрый Улисс.

(Вильгельм из Апулии)

Помимо норманнской воинственности, высокого роста и громоподобного голоса Гвискар обладал искусством дипломатии. Он не был жесток к побежденным, считая, что врага нужно сначала одолеть, а затем сделать союзником. Завоевывать ему нравилось гораздо больше, чем управлять завоеванным.

Дочка византийского императора Анна Комнин (Anna Comnena) оставила нам яркое описание Гвискара.

Норвич утверждает, что «Анна видела Роберта уже не молодым», но мне кажется, что вряд ли она его вообще видела. Анна родилась в 1083 году, а Роберт умер в 1085-м. Более того, битва при Дюраццо (современная Албания), о которой она рассказывает, случилась за пару лет до ее рождения. Но тем не менее..

Этот Роберт был норманн по происхождению, незнатного рода и тиранического темперамента, наделенный лукавым и острым умом, храбрым в битве, искусный в умении отнимать богатство и собственность у магнатов и очень целеустремленный, ибо он никогда не допускал, чтобы обстоятельства помешали ему исполнить свое желание.

Ростом он превосходил самых высоких людей, лицо его было румяное, волосы льняные, его глаза сверкали огнем; он был широк в плечах и в кости, плотного сложения там, где от природы это необходимо, и отточенно изящен там, где крепость сложения менее нужна. Этот человек был удивительно гармонично сложен с ног до головы, как я слышала от многих.

Гомер говорит об Ахилле, что, когда тот кричал, слушателям казалось, что множество людей кричат в ужасе, но крик этого человека, говорят, обращал в бегство тысячи воинов. Столь щедро одаренный фортуной, телесно и духовно, он от природы неукротим и не подчиняется никому на свете. Считается, что могучие натуры всегда таковы, даже если происхождение их не слишком благородно.

В 1059 году Роберт был официально признан герцогом Апулии, Калабрии и Сицилии. Сицилия еще не была норманнской, и права давались на все территории, которые удастся завоевать.

Папе Николаю II понадобилась поддержка против императора, и норманны вмиг превратились из вероломных завоевателей в законных владельцев. В вопросах власти никогда ничто не делается просто так.

Вот как выглядела передача герцогского титула.

Но еще десяток лет понадобился для окончательного покорения Калабрии (1060), Апулии (1068) и трудного взятия Бари (1071). Сицилией овладевал вместе с братом Рожером. Последний понимал что официальным властелином сицилийских земель будет Гвискард, но был уверен, что со временем он найдет правильные ходы. Так, впрочем, и вышло.

Сицилией овладевал вместе с братом Рожером

Роберт был женат дважды.

Первая его жена Альберада была нормандкой. Их сын Боэмунд оказался единственным, кто в полной мере унаследовал качества отца, включая высокий рост, чем норманны в общей массе не отличались.

В 1058 году Роберт задумался о Салерно - недружелюбное лангобардское княжество на севере Калабрии не вписывалось в его планы. Объединение родов с помощью брака было типичным методом превращения врагов в союзников.

Молодого правителя Салерно звали Гизульф и у него была 18-летняя сестра Сишельгаита.

Знатный лангобардский род выглядел весьма перспективно со всех точек зрения, но Боэмунду было четыре года и жениться ему было рановато...

И тогда Роберт выдумал трюк, за который, говорят, племянник Альберады впервые обозвал его гвискаром. Узнав о новом указе папы Николая II, ужесточавшем ограничение на близкородственные браки, Роберт тут же заявил, что это как раз его случай – с Альберадой они, якобы, слишком близкие родственники, чтобы быть супругами, что брак нужно признать недействительным и что 4-летний Боэмунд, увы, сын незаконнорожденный. Папа ему поверил или сделал вид, что поверил, но брак аннулировал.

Отвергнутая Альберада, тем не менее, воспитала сына как истинного нормандского рыцаря, который сражался за своего отца верно и мужественно всякий раз, когда в этом была необходимость, и вроде даже не была в сильной обиде, видимо, из-за папского указа..

Теперь Роберт мог жениться сам, но брат невесты не был в восторге от этой идеи. Норманны и так уже немало насолили ему набегами на окрестности, да и считались простолюдинами по сравнению с высокородными лангобардами.

Хитроумный Гвискар нашел выход и тут. У Гизульфа было предостаточно врагов среди норманнов. Роберт оказал ему содействие против одного из своих собственных старших братьев, и в результате обоюдовыгодного компромисса согласие на брак было получено.

Политики в этом браке было больше, чем любви – теперь Гвискар мог надеяться на бескровное создание большой империи, охватывающей юг Италии и север Африки.

Принцесса Сишельгаита - белокурая валькирия, девушка могучего сложения и колоссальной физической силы, с детства освоила верховую езду, фехтование и прочие боевые искусства. При этом она была сведуща в медицине и других науках.

Прошло 15 лет. Гвискар ненавидел своего шурина Гизульфа, а Гизульф еще больше ненавидел правителей Амальфи, в том числе и за то, что они когда-то послужили причиной гибели их отца. Зверства, которые Гизульф творил оказавшимися в его руках амальфитанцами, не поддаются описаниям. Одного ни в чем не повинного купца держали в темнице и ежедневно отрубали по одному пальцу.

И когда Амальфи добровольно подчинился Гвискару, тот решил, что пришел черед Салерно.

Вот как все закрутилось вокруг еще довольно молодой жены графа Апулии.

Наступил день, когда Сишельгаита сопровождала мужа к воротам своего родного Салерно, чтобы попытаться убедить собственного брата сдаться мужу. Что ответил Гизульф - нетрудно догадаться. Тогда Сишельгаита обратилась уже к мужу, уговаривая его не брать город силой. Норманны осадили Салерно, ожидая пока жители начнут умирать сами - от голода.

В отличие от сестры, Гизульф повел себя неразумно. Он решил нажиться за счет собственного народа, а история такие вещи не прощает.

Приказав населению сделать двухлетние запасы продовольствия, Гизульф забрал треть запасов из каждого дома, а потом - все, что осталось. Когда горожане съели всех лошадей, собак и кошек, Гвизульф открыл свои кладовые и начал продавать меру пшеницы, недавно купленную за 3 византия по сорок четыре. Тот, кто пытался возражать, лишался глаз или чего-то не менее существенного.

Роберту не пришлось ждать два года – через несколько месяцев жители города не выдержали такого цинизма и сами открыл ворота норманнам. Впрочем, они всего лишь сделали свой выбор между братом и сестрой. Так последнее из великих лангобардских княжеств южной Италии исчезло с карты.

Гизульф укрылся в цитадели на северо-западе города, прихватив с собой невероятно ценную реликвию – зуб святого Матфея.

Роберт потребовал реликвию, и ему прислали зуб, завернутый в роскошные покрывала. Но эксперт по святым зубам обнаружил подмену. «Один зуб Матфея или все зубы Гизульфа» - потребовал норманн. Логобард предпочел сохранить свою челюсть, после чего получил лошадей, провизию и возможность мирно удалиться. Гвискар никогда не держал зла на побежденных.

Так Сишельгаита сохранила брату жизнь, а мужу помогла получить новых лояльных подданных. Салерно стал столицей Гвискара, и его жена счастливо вернулась в родные места. Роберт воздвиг новый собор и обнес город новой крепостной стеной.

Вспомнив юношеские увлечения, Сишельгаита занялась местной школой медицины, которая стала одной из лучших в Европе. Однажды в ее помещениях был обнаружен незнакомый старец, восхищенно изучавший устройство школы. Старца опознали, это был знаток восточной медицины Константин Карфагенский (по прозвищу Африканец). Константина представили Роберту и Сишельгаите, выглядело это примерно так…

Константин, возможно не без доли лести, сообщил правителю, что объездил весь восток, но нигде ничего подобного не видел. Лесть сработала – Африканец получил работу в медицинской школе.

Беглый поиск по интернету зародил у меня подозрение, что все изображения Сишельгаиты сделаны с этой картины. Впрочем, в истории художественный вымысел нередко начинает незаметно трактоваться как факт.

Все та же Анна Комнин описывала битву норманнов с византийцами при Дураццо (на территории современной Албании) 18 октября 1081 года. В этом сражении Роберт доверил командование одним флангом своего войска жене, а вторым – 27-летнему Боэмунду. Отец Анны император Алексей I привел свою армию для помощи города.

Прямо перед собой Гайта, жена Роберта (которая скакала на лошади вдоль своего фланга и была второй Палладой, хотя и не Афиной) увидела убегающих солдат. Она свирепо взглянула на них и громогласно воззвала на своем языке слова Гомера – «Ну и далеко вы собрались? Остановитесь и сражайтесь как мужчины!» Но они продолжали бежать. Тогда она подняла длинное копье и на всем скаку устремилась за ними. Это зрелище вернуло воинам дух, и они вернулись на боле боя»

Вот так ее представляют современные иллюстраторы, забывая, что в битве при Дураццо ей уже было 41.

После этого сражения Роберт, временно оставив мысли о завоевании Византии, спешно вернулся в Италию, чтобы поддержать папу Григория Гильденбрандта. Эта фигура в истории средневековья настолько значима, что обойти ее молчанием мы не имеем права, хотя и рассказать о ней сколь-либо полно здесь не получится.

Григорий VII Гильдебранд (1020 - 1085),

157-й римский папа, был видным реформатором католической церкви. Настолько видным, что «новые хронологи» отождествляют его ни много ни мало, а с самим Иисусом Христом. А введенный им запрет на торговлю церковными должностями – с библейским изгнанием торгашей из храма.

Папа боролся за церковь сильную и независимую от Святой Римской Империи. Неудивительно, что императорам это не нравились, и они способствовали избранию марионеточных анти-пап.

Гвискару же было нужно сильное папское государство как союзник против германо-римской империи. Нельзя сказать, что чтобы Гвискар и Гильдебранд были закадычными друзьями. Папа Григорий уже пару раз отлучал Роберта от церкви за неуемную страсть к завоеваниям. Но они умели договариваться. А вот Сишельгаита была по жизни в прекрасных отношениях с епископом Салерно, а через него – и с Григорием.

Узнав о том, что император назначил очередного анти-папу, отстранив Гильденбранда, Гвискар устремился на выручку. И совершил, возможно, самый неоднозначный поступок в своей жизни.

Норманнов, сопровождавших папу Григория, римляне не забудут никогда. Военные действия, направленные против императорского войска, были проведены безупречно. Сам император Генрих еще за три дня до появления Роберта перед воротами Рима предусмотрительно сбежал вместе с женой, большей частью армии и перепуганным анти-папой.

Но потом случилось страшное. Одни источники утверждают, что Гвискар нанял отряды сарацин для укрепления своего войска. Другие считают, что сами норманны повели себя хуже сарацин (которыми в средневековом Риме пугали маленьких детей, как у нас милиционерами). В любом случае, разграбление города было настолько страшным, что через пару дней все мирное население поднялось против норманнов. Те покинули Рим, на прощанье устроив грандиозный пожар – самый страшный в истории вечного города.

Роберт и папа Григорий, осознававшие моральную вину за случившееся, удалились в сторону Салерно, где Григорий Гильденбрандт, подавленный и сломленный, провел последний из отведенных ему небесами год жизни.

В 1085-м году 69-летний Роберт повторил попытку захвата Византии. Восточный император, следуя прошлогоднему примеру западного, при его приближении удалился в более безопасное место.

В том году Роберт Гвискар достиг вершины своей славы и власти. Два властелина Европы бежали при его появлении, а один из самых грозных пап Средневековья смог вернуть себе законную папскую кафедру только благодаря его поддержке.

Победа над Византией фактически делала его властителем мира.

Но и вторая попытка взять Византию не получилась Ее прервана эпидемией тифа, которая за короткое время унесла жизни 500 рыцарей из армии Гвискара, а затем и его собственную.

Самый великий норманнский завоеватель Роберт Отвилль умер в 1085 году вскоре после битвы в Кефалонии.

Сишельгаита, переправила останки мужа из Византии в родовой склеп в Апулии. В сильный шторм гроб соскользнул с корабля в воду. Гроб выловили, но воздействие морской воды на тело было таким, что в Апулии гроб даже не стали открывать для прощания.

Сишельгаита вернулась в родной Салерно, где и провела последние 5 лет жизни, больше всего общаясь со своим духовным наставником.

У Сишельгаиты и Роберта было не менее десяти детей.

Одна из их дочерей – Олимпия – вошла в историю как дипломатический инструмент Гвискара в его борьбе за Византию. Олимпиаду пытались выдать замуж за сына восточного императора, но во второй раз «брачный» трюк у Роберту не прошел из-за дворцового переворота в Константинополе. Уже принявшая православие и имя Елена, бедная девушка оказалась в монастыре, а потом лет 20 жила в императорском дворце в непонятной роли. Говорят, своей статью она пошла в обоих родителей. Гвискар мог вернуть дочь, но не хотел, все еще рассчитывая на исполнение плана. Вернулась она только после смерти отца, когда уже потеряла все шансы хоть на какое-нибудь замужество.

Старший сын Сишельгаиты и Роберта Рожер Борса (т.е. Кошелек, прозванный так за то, что с детства очень любил пересчитывать деньги – очевидно, папины), вырос в бездарного политика и воина. Но Сишильгаита позаботилось о том, чтобы он (а не Боэмунд) унаследовал владения Роберта. Она обратилась за помощью к Рожеру Сицилийскому, младшему брату Роберта, речь о котором впереди.

Ситуация сложилась забавная. Де-юре дядя, граф Сицилии, стал вассалом племянника, наследного герцога Апулии и Калабрии. Но де-факто Борса регулярно обращался к дяде за военной помощью, расплачиваясь кусочками папиных территорий. В результате южно-итальянские земли концентрировались в одних руках, но завершился этот процесс только в следующем поколении.

В течение десятка лет Боэмунд все же пытался соперничать со сводным братом за земли отца, и ему даже удалось вычленить княжество Таранто - то самое, которое дало имя танцу. Ведь от укуса местного тарантула можно было спастить лишь стремительно прыгая и вращаясь как в тарантелле.

В 1096 году Боэмунд нашел лучшее применение своим способностям - он возглавил Первый крестовый поход.

Когда весть о подготовке к походу прокатилась по Италии, Рожер Борса, как обычно с дядиной помощью, осаждал взбунтовавшийся Амальфи. В считанные дни половина их войска дезертировала, последовав за Боэмундом в Святую землю. Боэмунд, говорят, разрезал свой драгоценный плащ на кресты, вручая их вновь прибывающим рыцарям.

15 июля 1099 г., творя ужасающие жестокости, воины Христовы ворвались в Иерусалим, где в церкви Гроба Господня сложили окровавленные руки в молитве. Боэмунд, уступая по статусу таким знатным крестоносцам, как Готфрид Бульонский и Раймонд Тулузский, превосходил всех не только ростом, но и как воин и дипломат. Он знал Балканы еще по кампаниям отца, бегло говорил по-гречески, совершил героические деяния во время битвы у Дорилея и осады Антиохии. Графом Антиохии (в современной Сирии и Турции) он и стал.

Триумф Боэмунда был ярким, но не долгим. Через год он попал в плен, где провел три года, пока не был выкуплен. За это время многое изменилось, пришлось возвращаться за помощью в Италию. А затем он допустил ошибку, начав поход на Константинополь, к которому не был готов. Позорный мир, заключенный где-то в Албании с императором Алексеем окончательно сломил Боэмунда. На восток он не вернулся, проведя остаток жизни, до 1111-го года в Апулии. Он пережил своего прежний соперника и сводного брата Рожера Борса на неделю.

Canzone appassiunate (1922) - "Cтрастная песня".

Одна из самых моих любимых неаполитанских песен.

...Поэт-музыкант Марио вдохновился на написание этой чудесной лиричной песни, ставшей одной из самых оригинальных неаполитанских песен, натолкнувшись на старинные стихи неизвестного автора в сборнике Молинаро дель Кьяро. Она носит архаичный характер, богатый аллюзиями и аллегориями: розовый кустик любви засыхает, несмотря на все заботы влюбленного, который плачет над своей потерянной любовью, сопровождаемый трогательной мелодией...

Три вечные истины в виде аллегорий содержит ее текст:

- Если полюбил кого-то, то горькие времена делают его тебе только дороже.

- Сердцу нельзя приказать.

- Сделав добро, забудь об этом, а о совершенном зле – помни

Перебирая ютуб, я видел несколько десятков вариантов этой песни - от пасадобля до хэви метала . Ведь у хорошей песни должно быть много исполнителей?

Все-таки я решил поместить отрывок из фильма «Песня судьбы» (1957) с исполнением Клаудио Виллы.