Голые деревья на фоне спящего неба - легкие, с ветвями-капилярами.

Талый снег пахнет цитрусовыми. Только в резиновах сапогах сейчас и не страшно.

В слове хуйня есть что-то анимешно-нимфоманское.

И что я только ни делаю чтобы не писать диплом.

А что не делается - то лень.

Телевизор для дебилов, интернет шредер времени.

Чувствую себя скорлупкой - хрупко и  пусто внутри.

И вот беда: все случается - и ничего не происходит.

Ничего не хочется. Вру. Хочется хотеть чего-нибудь.

Мир перемещается параллельно, и не задевает меня ни скольчки. Я  там - где была.

Прошлое выцвело, вытеснение сработало, и его, пожалуй, нет.

Пусть буде сейчас! Пусть будет то, чего никогда не бывыло!

Приходи и спаси меня.

 

Бензопилой звука взрезанный мозг усваивает идею утра серого, как кошки на взмокшем асфальте, как бетон пятиэтажек напротив, как хмарь сонного неба, киселем стекающего в прорезь форточки, как отражения, утверждающие существование, как мятые щеки соседа, с которым делю клаустрафобию лифта, за покурить впрягающего пятеру подбросить до метро, выбросить возле. С потоком добровольных жертв ввожу себя в раззявленную пасть. Меня сожрало метро, выдавило, как крем из тюбика, размазало по языкам линий и отрыгнуло в полсигареты от места работы долбить взглядом пустоту монитора. Начальник отдела, дама с легким уклоном в маразм и климакс, стережет обед, комплексность подразмевает экскорт до сортира, где после опражнения заварки, царапает мне спину и мычит наухо. Долблю взглядом пустоту монитора. Уходя гасите свет, то, что осталось, скармливаю подземке. На ступенях перехода лежит человек, укутанный в темноту пакета. Смерть высосала самое вкусное, а тело выплюнуло, как бесполезную шелуху. Лицо-невидимка, я перешагнул.

Я шел, а за моей спиной как карточный домик складывался мир. Через мгновение он уже стал таким крошечным, что я легко мог бы убрать его в карман, если бы у меня были карманы. Тогда я проснулся и узнал себя. Я мышь, несущая ледяные яйца, из которых родяться миры. Я вью свои гнезда глубоко на дне срединного Океана у подножия Атлантиды. Я топлю перевенутый шум закатов и обмакнув пальцы в воск туго спеленытых измерений пью их бьющйся сок. Он заставляет мня верить в то, что я мое отражение. Я выгрызаю коже глаза, чтобы она смогла увидеть себя двойником зеркала. В нем льют обручальные кольца времени, те, что я замкнул на запястьях, там где кожу целовал траурный целофан. Он заставляет меня думать о том, что я яд. Тогда я становлюсь собственной кровью и сворачиваюсь, высыхая сном. Когда поймешь, что можешь только дышать, ударь меня, и ты проснешься.

Того кто тебя любит нужно убивать...Лучше прямо сразу, как только заметишь этот собачий взгляд, неотрывно следящий за твоим лицом, эти брови домиком и рот арочкой, эту манеру бродить за тобой из комнаты в комнату и всё время держать тебя в поле зрения. Разумеется, жалко, и кажется, что пока не за что. Но сделай это сейчас, иначе будет поздно. Потому что он, любящий, выроет неподалёку тёплую затхлую норку, из которой будет некоторое время наблюдать за тобой, а потом начнёт наступать, слегка подталкивая и даже подтаскивая, чтобы ты просто заглянула, только одним глазком посмотрела, как у него всё замечательно. Ну да, уютненько… Всегда тепло, еда, чистая постель, множество занятных безделушек, каждую из которых он готов подарить тебе, - мило, хотя и душновато. Ближе к зиме тебе начинает казаться, что это даже хорошо, когда ниоткуда не дует. Возможно, в этом году ты устоишь и, кое-как перезимовав в сугробе, встретишь весну свободной, почти свободной, потому что между лопаток у тебя поселится ощущение красной точки, оптического прицела его любящего взгляда. И ты привыкнешь, что иногда всё-таки нужно звонить. Хотя бы отвечать на эсэмэски. Хотя бы есть его стряпню раз в неделю. Хотя бы спать с ним раз в десять дней. Потому что любит. Потом приходит неизбежное чувство вины – кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен. И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придёшь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только оттого, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником. Нужно ли говорить, как это закончится? Как его объятия станут всё теснее, твоё личное пространство всё меньше, его просьбы превратятся в требования и счастье на его лице сменится капризно-раздражительной маской. Поэтому убей его сейчас. А потом, когда останешься одна, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотелось отдать свою жизнь, кто умел делать тебя счастливым, от кого невозможно было отвести глаз...

...того, кто убил тебя однажды.

В колонках играет - Земфира

А ведь могла бы быть гибким и легким мальчиком с греческим профилем, и каждый день до полудня развлекать себя купаньями в бурных волнах близь скалы, с которой теперь сигают отважные туристки в надежде убить целлюлит, и выползать на берег в изнеможении, и чувствовать, как кожа покрывается мурашками, и дыбятся волоски, и капли просыхают в соль. А вечером засыпать на коленях крепкого бородача, под ласки и просветительское воркование о переселении душ и греховности потребления бобовых.

тишина - обещание звука
молчание - обещание слова

Жил-был на свете никто. Не то чтобы жил, скорее просто был-был, и не то что бы на свете, никакого света-то не было, просто так говорится, и именно никто, а не Никто, потому что никто - это никакое не имя, ведь кроме никто никто больше не был-был и некому было позвать никто по имени, поэтому оно ему было никчему. Был-был никто, был-был, был-был всегда и было ему грустно и одиноко. И подумал себе никто собаку. Стали они быть-быть вдвоем - никто и его собака. Хорошая получилась собака, верная, с любовью заглядывала никто в глаза и лизала ладони. Но глупая. Говорить с ней никто было не о чем, и тогда никто решил просто заботиться.  Вначале никто подумал свет, затем зеленую лужайку для игр и дом, куда они возвращались с погулок, а еще кость и кошек для забавы. Собака любила никто все больше, но никто становилось только тоскливие и тоскливие. И когда одиночество стало невыносимо, он выставил собаку из дому, достал дробовик и перестал быть-быть. А собака до сих пор где-то бегает и верит, что в один прекрасный день никто позовет ее домой.

Так ново. Так модно. Так на волне. Так все учтено. Так времени на пятки. Так рекламно. Так никому не нужно. И как скучно.

Декаденс, упадничество, разложение. Запах тления. Пыль на страницах. По углам паутина. Песни ветра на ухо щелям. И эхо шагов в коридорах памяти.

Забито. Закрыто. Забыто. И любимый мной Бродский о

Прошло что-то около года. Я вернулся на место битвы,
к научившимся крылья расправлять у опасной бритвы
или же - в лучшем случае - у удивленной брови
птицам цвета то сумерек, то испорченной крови.
Теперь здесь торгуют останками твоих щиколоток, бронзой
загорелых доспехов, погасшей улыбкой, грозной
мыслью о свежих резервах, памятью об изменах,
оттиском многих тел на выстиранных знаменах.
Все зарастает людьми. Развалины - род упрямой
архитектуры, и разница между сердцем и черной ямой
невелика - не настолько, чтобы бояться,
что мы столкнемся однажды вновь, как слепые яйца.
По утрам, когда в лицо вам никто не смотрит,
я отправляюсь пешком к монументу, который отлит
из тяжелого сна. И на нем начертано: Завоеватель.
Но читается как "завыватель". А в полдень - как "забыватель".

Прощай :)

Бог есть Любовь.
Как не-молитва-стих
С шепота на крик
Срывался вниз, но пел,
Так я за ним, срываясь,
Летела
Не касаясь
Стен – тел
Небесных и земных,
И вон шел дух –
Бог есть Любовь! –
Я верю в притяженье двух,
Я верю в тяготенье к телу тела
И в выстрел – пуля вместо стрел -
Ни в глаз, ни в бровь,
Ни в сердце – сразу в разум,
И есть любовь
Для тех, кто смел
Смешать две крови в кровь,
Сложить две кости в кость –
Себя – осколки от кости Адама.

Я помнила себя: мне двадцать лет
И несомненно я, и все же – я ли?
Сквозь смеженные веки режет свет,
Сочащийся из раны-дали.

Я вижу небо. В небе солнца нет.
У неба вкус умытой кровью стали.
Соленый ветер, медвяный рассвет
И всюду степь – бела шатрами.

Гортанный клекот сонных голосов-
Родной до волчьего рыданья-воя-
Мешаю с дымом утренних костров
И жадно пью, и становлюсь собою.

Целую землю – вот моя земля!
Под босыми и грубыми ногами
Упругие пружинят стремена,
И славно руки тяжелы мечами.

Здесь бледной кожи не привычен цвет,
Здесь воинов грудь не пахана крестами.
Я вспомнила себя: мне двадцать тысяч лет,
Я – возвращенная себе веками.

Настроение сейчас - Heart-Saped Glasses :)

- Вот все говорят Мэрлин, Мэрлин..Лично я бы скорее обеспокоилась психическим здоровьем своего ребенка, если бы узнала, что он фанатеет на Никиту Малинина. Представляешь, каково родителям осознавать, что их сын фанатеет на Никиту Малинина?
- Представляешь, каково родителя осознавать, что их сын - Никита Малинин...

___________________________________________________________________________

I LOVE YOU, MARILYN!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

- Спасибо, мисс Рот!

...

три типа людей:
люди-боги (мои, что были прежде, все передохли, но возможно рождение новых)
люди-люди (таких мало, но иногда встречаются)
люди-сссуки (ну-ну, не стоит скромничать)
.

"Все-таки поэт Чуковский - настоящий труженик пера.
Придумать такие удобные строчки: " Одеяло убежало, улетела простыня.." и не срифмовать впоследствии со словами "за#бало" и "х#йня" - это вообще только одному богу известно, сколько нужно тренироваться."

Комната из белого. Границы стен, потолка и пола намечены пунктиром. Два окна – на восток и на север. В первое светит солнце, во втором – ночь. На подоконнике восточного окна Венера-Мухоловка в коробке из-под «Молоко». Baby seats on высоком стуле без спинки, поэтому горбится. Baby вяло болтает ногами, обутыми в черные ботинки, руки Baby заминают тонкую ткань платья между коленей. Baby равнодушным взглядом ищет выход из лабиринта трещин на стене напротив. С потолка свисает переключатель суток, Вaby надоедает день, Вaby щелкает клавишу в положение off, становится темно.

Дождь. В комнате идет дождь. Baby обеими руками сжимает ручку красного зонта, представляя, что зонт в самом деле существует. От воды платье Вaby потеряло цвет. В ботинки натекла вода, волосы мокрыми змейками облепили лицо. Baby чувствует, что замерзает, пора прекратить дождь. В восточном окне солнце, в северном ночь.

Небо потолка прояснилось. Поднимается легкий ветер. По воде пола бежит рябь, Baby снимает ботинки. Baby идет по воде, вода доходит до щиколоток. Под ногами Baby мягкие водоросли и скользкая глина дна. Baby встает на цыпочки, балансируя обувью в вытянутых руках, делает несколько шагов. Baby разжимает пальцы и рядом симметрично раздаются два водяных взрыва-всплеска. Baby встает на четвереньки и погружает лицо в воду. Baby видит серебристых мальков, слишком шустрых, чтобы быть пойманными. Baby ложится на спину и смотрит в ясный потолок неба. Вода проникает в ноздри, заливается в уши и рот. Baby утомляет вода, ее слишком много. В восточном окне солнце, в северном ночь.

Baby зажмуривается, втягивая в себя трансформирующийся воздух. Запахи соли и влаги превращаются в теплый запах земли. Голые ноги, шею, ладони Baby упруго щекочет трава. Baby гонит лист осоки из угла рта в другой. Из пореза на нижней губе выступает яркая капелька. Baby облизывает губы. Baby поднимается и направляется к восточному окну, дотянувшись, снимает с подоконника Венеру-Мухоловку и возвращается в центр Комнаты, под переключателем. Baby осторожно ставит коробку с Венерой рядом и начинает ковырять землю. Под ногтями образуются темные полумесяцы песка и грязи. В неглубокую яму Baby опускает высвобожденные корни растения, вокруг стебля возводит аккуратный холмик. Baby довольна. Baby достает из левого грудного кармашка сердце, держа его за тоненькую ниточку аорты, дразнит голодное растение. «На!». Чавк-чавк. Baby любовно гладит листики Венеры, щелчок клавиши на off. В восточном окне солнце, в северном ночь.

--------------------------------------------------------------------------------

«Леша, у нас родилась девочка! Спасибо тебе большое. Пока, Серега».

«Папа, позвони домой. Не могу найти опилки от хомяка».

«Это Сергей Юрьевич, сын Андрея».

«Максим, спасибо тебе и папе, что были на могилке у бабушки. Целую, бабушка».

«Купи туалетной бумаги и что-нибудь попить».

«Дорогой, я не уехала на дачу, потому что мне не открутить руль».

«Жора, ты жив? Меня терзают смутные сомнения».

«Миша, это мама. У меня к тебе большая просьба, забери
у Ильи противогаз, он может в нем пойти купаться и утонуть.
Это мне сказал Валера. Позвони мне и выброси его по дороге».

«Катя, приходил разгневанный спаренный сосед по поводу неработающего телефона».

«Ты что, опять снял штаны и не слышишь телефона?»

«Я даже сесть не могу. Спасибо за прекрасный праздник. Света».

«Коля, я жду тебя у заднего прохода».

«Приходите пешком. Поедем на мне».

«Кассовый аппарат сломан. Чек пищит и не лезет. Лариса».

«Милый, забери срочно Машеньку из детского сада.Приезжай, будем варить холодец!»

«Милая, я спускаюсь, меня не целуй, я с женой».

____________________________________________________________________

15 фактов про питерцев

1. Если вы покупаете билет на поезд и сообщаете об этом знакомому-питерцу - он будет искренне удивлен, если вы взяли билет не в Питер.

2. Большинство питерцев уверено, что севернее Питера ничего нет, а Мурманск - это мифическая страна вроде Атлантиды или Лапландии.

3. Большинство питерцев уверено, что кроме Питера в России музеев больше нигде нет.

4. Для питерцев есть только две дороги - в Москву и в Финляндию - и обе по работе и обе прямые.

5. Каждый питерец уверен, что все люди, стоящие у него на пути к выходу из вагона метро непременно выходят на его остановке. Поэтому в московском метро питерцы все время создают давку в вагонах - они просто не могут представить, что другим людям просто нужна другая станция.

6. Слово "кольцо" для питерцев ассоциируется с ломбардом. Для питерцев, долго проживших в Москве - с МКАД. Но даже самые продвинутые питерцы, ооочень долго прожившие в Москве не знают про кольцевую ветку метро, а также про Садовое, Бульварное и 3-е транспортное кольца.

7. Питер - самый красивый на свете город. Потому что в мире существует всего 3 города - Питер, Москва и Хельсинки, причем в Хельсинках холодно и там живут финны, а в Москве неудобно ездить на метро (ведь про кольцевую ветку питерцы не знают).

8. Питер - самый безопасный в мире город. Даже несмотря на темные подворотни и одновременное включение зеленого для пешеходов и автомобилей на поворот. Просто потому что в Хельсинках холодно и там живут финны, а в Москве можно заблудиться в метро (ведь про кольцевую ветку питерцы не знают).

9. Солнца нет - это плод больной фантазии москвичей - вечно они хотят чем-то выпендриться.

10. Ночей тоже не бывает. А небо все время серого цвета. Просто у москвичей скрытые комплексы.

11. В мире существует только одна река. Вы все знаете как она называется.

12. Венеции не существует - это прообраз райского Питера.

13. Большинство питерцев уверено, что 7 чудес света это: Невский проспект, Финский залив, Спас, Александрийский столп, Марсово поле, Исаакиевский собор и разводные мосты.

14. Избранный народ - это не евреи, это питерцы.

15. В начале сотворил Бог серое небо и Марсово поле. И населил Бог Питер питерцами и сказал им плодиться и размножаться и наполнять Питер. А финны и москвичи произошли от обезьян.

В колонках играет - Павел Кашин_Барышня

но мне, кажется, нравится мущина Кашин...



и даже как кое-что поёт. Весьма.

Каркас плоского змея (рис. I) состоит из 3 деревянных реек сечением 8X4 мм. Две их них располагают по диагонали (крест-накрест) , скрепляют нитками и проклеивают (клеем казеиновым или столярным, ПВА, "Момент"). Третью рейку крепят с меньшей стороны. По контуру реек натягивают, соединяя все углы, прочную нитку. Сверху наклеивают обтяжку из бумаги. Причем концы ее для прочности лучше подвернуть, захватывая нитку. Теперь начинаем делать уздечку. Для нее подойдет 0,8-миллиметровая леска или толстая нитка. Здесь надо соблюдать такое правило: длина верхней части уздечки должна быть такой, чтобы она
"укладывалась" по диагонали, нижняя - равна или немного больше половины длины змея, а вершина уздечки (где узел) проектировалась в центр змея.
Змей не может быть без хвоста. Поэтому к концам диагональных реек прикрепляют нитки (длиной 2,5-3 м) или мочало с небольшими кусочками бумаги.
Прежде чем запускать змея, надо сделать леер - привязать длинную толстую нитку или 0,8-миллиметровую леску. Леер наматывают на кусок картона или катушку. Благодаря такому устройству змей набирает высоту до 300 м.
Ну вот, змей готов и просится в небо. Ребенок один с этим делом не справится. Поэтому пусть он держит катушку с леером, а взрослый - змея, подняв его на вытянутых вверх руках под углом 45° к земле. Причем леер отпускают не на всю длину, а на 10-15 м. Не забудьте: змей взлетит только против ветра.
Теперь попробуем сделать коробчатого змея (рис. 2). Для него нужны 3 основные рейки сечением 4Х 4 мм, длиной 860 мм и 6 коротких реек-распорок сечением 3X3 мм, длиной 300 мм. Короткие рейки заостряют и вставляют (на клею) в прорези на концах основных реек так, чтобы между ними образовался угол 60°. Затем выкраивают из папиросной бумаги (кальки) две полоски 1000X310 мм. Ими обклеивают (казеиновым или столярным клеем, ПВА, "Момент") каркас змея. Для этой цели можно использовать и лавсановую пленку. Имейте в виду, что для нее подходит лишь "Момент". Если вы не достанете длинные листы, нарежьте куски по ширине меньших сторон каркаса и высотой 310 мм.
Уздечку змея свяжите из верхней и нижней нитей. Причем нижняя нить должна быть в 1,3 раза длиннее верхней. Для этого змея нужен леер длиной 100 м.
Запускают коробчатого змея так же, как и плоского.

1- это Фрэди, если кто не видел
2- а это чудо-дерево1 на лужковском мосту, что близ 3ковской
3- смотровая площадка, 5.12 сегодняшнего. Рассвет и чудо-дерево2. Как в Биг фиш.

Мама (поет): Подари мне соокол на прощанье сааблю, вместе с саблей пику подари!..

Я (правда не расслышала): Что подари? Пипку??

Мама: Фу, Наташа, что ты, ПИКУ! Которой во врага тыкают.

...

Раненный Ангел

Тест "Знаете ли Вы советские мультфильмы?" Ваш результат: 64 Вы неплохо знаете советские мультфильмы. И это не может не радовать. Никакие персонажи сериалов не заменят Вам героев детства! Пройти тест

designed by octpobb

В колонках играет - шууустрик, шуууууууустрик - розовый ротик. mam_mix

Пятничный вечер, дивная ленность, слепой свет, двойная порция носков_ибо_холодно - все это черезвычайно-чайно располагает к Косте Смелому. Спасибо. Недорассказанности ни о чем, которое вдруг очень в тему, в мою, супер вообщем-то. Ведь мы учились в одной группе на одном факультете. Пореветь бы...так, для профилактики. Это страшно подумать, сколько не ревела. Так, чтоб не вздохнуть, чтоб переносицу заломило, так чтоб волосы и футболку феном сушить потом, так, чтоб не остановить ни мысли "а наф?", ни отражению. Видимо, каждому свой лимит. Были - да все вышли.
Кстати, "ЧитайГород" и стекляшку, где акриловые краски брали, прикрыли. Все меняется, все течет, даже Владимир Владимирович незабвенный не вдохновляет более. Бесят лолиты через каждые пять. Или просто американский период слишком уж американский? Зато внизу, в твоем доме, открыли "Художник" или что-то около того. Пойдем? Пойдем. Купим всякой хрени, типа наклеек с котами в блестках. А в квартале яблочное пюре, лазанью и реддс. И двд какую-нить, "Небо над берлином", например и нонстопом всю ночь... Но перед этим в Глобус - это обязательно, потом до охотного клеить томасов и лопать лапшу палочками под кремлевскими звездами, потом в Кино-мир (Охота на бабочек, ага) или в Вереск, на Возвращение или Мельницу. И обязательно с Бормо встретиться, и с Гостом, и кис-кис вцепить, да-да, и никаких не-на-до-дя-дя. Я двигалась параллельно Хамовникам, они таки существуют. Дурацкие фотки... Знаешь, я ОЧЕНЬ скучаю.

http://smaikls.nnm.ru/vremya_smeshinok_glotaem/page-2







http://www.xumor.ru/img/priceticks/

Хитрость ли, мудрость ли

в пальцах ли бога

-ли, шарлатана ли - Пальцы твои

с глиной зачали

и было Слово

именем телу из пыли земли.

Жаром обласкана смуглая кожа,

в прорези ноздрей, уши, глаза,

в рот затекает музыка Слова -

Слово-дыхание, Имя-душа.

Мудростью, хитростью

ты был мудрейшим

из хитрецов, раз велев отпустить

прочь из предвечной

тьмы человечьей

- в клетку грудную запертых - птиц.

это меня Ева вдохновила,
мне нравится.

Настроение сейчас - очень спокойно в себе

Я снова блондинка и в виду тотального овеснения ношу исключительно платья.
Я знаю, что якобы интересные обоим отвлеченные беседы ни о чем, дурацкие розы и культпоходы в кино есть всего лишь долго- или кратко- (это ежели повезет) срочные инвестиции в секс.
Людвиг Ван, Violin Sonata No. 4 in A minor и Violin Sonata No. 9 in A Major, "Kreutzer" – божественно!
Надеюсь, ты посетишь меня в Мае, в девятых числах, как всегда.