"Весь Париж для меня – декорация к моим собственным спектаклям. Да-да, это город-театр, где все необходимые материалы под рукой. Обычно остается только дождаться, когда к месту постановки прибудут актеры. Какие актеры? Я не знаю, но я жду."
Если вы хотите увидеть Париж лиричным и романтичным, танцующим и беззаботным, улыбающимся и по-детски непосредственным, влюбленным и немножечко грустным, утомленным и неприбранным. Если вы хотите его видеть таким, каким его видят каждый день парижане, таким, каким он открывается только тем, кого любит и считает достойным, тогда вы должны посмотреть на него глазами Робера Дуано. С его фотографий, которые кажутся немного блаженно грустными, но, все же, такими ироничными, прозаично будничными и такими, феерично праздничными смотрит Франция середины прошлого столетия. Именно в это время жил и создавал свои шедевры великий и, пожалуй, самый известный, самый добрый и литературный французский фотограф, незаурядная личность, которую знает весь мир, мастер, не создавший своей школы, художник, не примкнувший ни к одному из направлений современного искусства, гений без собственного стиля. Потому что, собственной школой, стилем и направлением был он сам непревзойденный, неподражаемый и легкоузнаваемый на любом континенте «поэт улиц» Робер Дуано.
Фотография сопровождала его всю жизнь. На его снимках запечатлен целый мир, состоящий из реальных сцен без ретуши и дублей, постановщиком которых стала сама жизнь. У каждого его персонажа есть своя история, по каждому герою фотоснимка можно придумать эссе. Его фотографии – это царство светлой радости и хорошего настроения, в них абсолютно нет агрессии, жестокости, ничего гнетущего и вызывающего низменные чувства. Робер Дуано всегда был пацифистом, ему, как человеку и как фотографу, претило насилие и грубость, и он старался, по возможности, избегать их и в своей жизни и в своих работах. Прекрасно понимая, что все чувства и поступки присущие человеку и являющиеся частью его жизни имеют право на существование, он не выступал открыто против них, не боролся, он просто не фотографировал то, с чем был не согласен. "Мир, который я пытался показать, был миром, где мне было бы хорошо, люди были бы приветливы, где я нашел бы успокоение, которое так долго искал. Мои фотографии были как бы доказательством того, что такой мир существует".
Дуано прославился, как мастер устраивать ловушки. Сам, наделенный искрометным юмором, каждую свою фотографию он наделял иронией. Иногда немного грустной, иногда саркастической, а иногда и откровенно комичной. Его снимки, сделанные на перекрестках столицы, расскажут больше, чем любой красноречивый рассказ. Глядя на них, представляешь какой-то особый мир, подарить который зрителям мог лишь неповторимый Робер Дуано. Для его зрителя такой мир действительно существовал. Свежие, непостановочные, полные поэзии и юмора, – его фотографии описывают обычных людей (в обычных местах, занимающихся обычными делами), застывших во времени, случайно открывших мимолётные личные чувства в многолюдной среде.Он с удовольствием любил посмеяться не только над собой, но и над парижанами. Его известная ранняя серия фотографий прохожих, глазеющих на фривольную картинку в витрине антикварного магазина, просто поражает очевидной анекдотичностью. Именно за эту серию работ его не раз подвергали критике. Не менее ироничным выглядит и любопытный мужчина с собакой, который точно также попал в аккуратно расставленную фотографом ловушку…Ловушка заключалась в том, что художник изображал обнаженный портрет одетой девушки… Сюжет, придуманный фотографом, с целью наблюдения реакции окружающих прохожих…
В расставленную Робером ловушку попался и сам Пабло Пикассо, увидев однажды знаменитую фотографию «Мужчина с хлебом» (1952 год). «Погляди на хлеб! Всего четыре пальца!» – воскликнул Пабло Пикассо своему другу, фотографу Дувано… «Поэтому я и решил назвать эту фотографию «Пикассо», – сказал фотограф. Конечно, для фототуриста такая работа и такое видение Парижа были бы просто невозможны.
Но, по мере своего взросления, как в жизненном, так и в творческом плане, Роббер Дуано смягчает свой юмор. Сам фотограф объяснял это тем, что люди стали лучше понимать фотографию и ему больше не приходилось перегружать свои работы слишком явными шутками. Впрочем, даже в своих ранних работах он умел находить ту черту, отделяющую пусть даже фривольную шутку от сортирного юмора, которую сам себе не позволял переступить. Настоящая известность приходит к Роберту Дуано в середине 1950-х годов и с тех пор неумолимо растет. С 1948 по 1951 он снимал для Paris Vogue. Также, ему довелось снимать таких личностей, как Жан Кокто (Jean Cocteau) и Пабло Пикассо (Pablo Picasso). Его фотографии находят свое достойное место в постоянных экспозициях десятков крупнейших музеев и художественных галерей по всему миру, он активно участвует в выставках, фотоальбомы мастера пользуются повышенным спросом. О жизни Дуано пишут исследования искусствоведы, снимаются фильмы, в последней четверти XX века имя фотографа приобрело поистине международную известность.
Одной из самых известных фотографий Робера Дуано стал «Поцелуй у здания муниципалитета». Снимок был сделан в 1950 году по заказу журнала «Life». Самая знаменитая фотография всех времен и народов, символ Парижа, гимн молодости, весны и любви принесла ему большие деньги, немеркнущую славу, но в то же время и большие проблемы. Ведь у каждой медали есть две стороны. Дуано пришлось познакомиться с обеими. В общем и целом, если не приглядываться к частностям, кадр выглядит абсолютно случайным, и, казалось бы, исключает всякую мысль о постановке. Ну кого в Париже могут удивить целующиеся пары. Да они здесь везде, на каждом углу и шагу. И снимок, на первый взгляд, передает, вполне обыденную сценку, виденную многими тысячу раз. Целующиеся влюбленные, которым ни до кого нет дела. Ни до прохожих, ни до места, где они это делают, ни до времени. Естественно было бы подразумевать, что молодые люди даже не подозревают о присутствии фотографа. Общая спонтанность сцены, «неряшливая» композиция, только усиливают это заблуждение. И только при очень большом желании все таки можно обнаружить в позах целующихся некоторую театральность. Но кому это было нужно в том далеком 1950 году.
Получать новые посты дневника на почту: 
