Ай, салам алейкум, дорогая, бригадир Басманного суда! Это пишет памятник Абая. Я живешь у Чистого пруда. У меня из бронза сделан китель. Из гранита тумбочка под зад. Я большой казахский просветитель был при жизни много лет назад. Рядом у меня журчит фонтана. Наверху совсем расцвел листва. Мало кто у нас из Казахстана получилось так осесть в Москва. Мой душа весь день поет как лира. Только с голубь у меня вражда. Потому что голубь птица мира, ну а мир нагадить рад всегда.
Но сейчас писать я не про это. В суд решил писать сегодня я! Сам я был всегда большой поэта, ну а папа был большой судья. С папой я и сам в суде когда-то поработал, понимаешь, да? Умный вещь скажу тебе как брату, дорогой Басманная суда! Чистый пруд хороший тихий место, только скучный летом и зимой. Слушай, эта акция протеста — ты зачем их всех прогнал домой? Это был такой хороший люди! Столько было песен, шашлыка! А без них опять мне голубь будет регулярно капать на башка.
Здесь варил казан большая каша! Чай зеленый люди пили здесь! Говорили здесь Гудков и Яшин, и Собчак ходил красивый весь! Я услышал столько Окуджава! Столько заводной девичий смех! Очень злой Россия стал держава: не дает гулять, гоняет всех. Ты же был такой большой страною! Космос-шмосмос и культур-мультур! Но опять увлекся паранойя! Но опять увлекся диктатур! Ты зачем людей хватаешь в плен-то, арестуешь чай и самовар? Что тебе какой-то белый лента — девушка надел гулять бульвар?
Ты, Басманный суд, совсем сердитый. Ты зачем совсем сошел с ума? Посади какой-нибудь бандита, если у тебя пустой тюрьма! Почему твой уголовный розыск не искать себе нормальный дел? Вах, какой в стране большой угроза — хипстер белый ленточка надел! Ты же видишь, как культурно было! Ни один не какал в водоем! Варим каша, фоткаем мобила, Окуджава песенка поем! Как смотреть в глаза другие страны? Самому уже смешно, ага? Хипстер в парке вытоптал тюльпаны — двадцать миллион ущерб таньга!
Вах, совсем поступка некрасивый! Вах, как мало мудрости и ум! Что же ты, начальника России, мелочный, как продавец изюм? Дорогой, скажу тебе по сути, объясню такой простой момент: даже если люди выбрал Путин... даже если шестьдесят процент... даже если семьдесят, не важно! Остальные (сам же посмотри) — это пятьдесят мильёнов граждан! Наших Казахстанов целых три! Это же такой большой народа! Прямо целый треть страна твоей! Ты зачем отнял у них свобода мирно погулять своих друзей? Ты зачем на них ругаешь пресса? Ты зачем пятнадцать суток штраф? Ты бы лучше ради интереса сам сюда приехал, коврик взяв! Посидел, послушал Окуджава, гречка пожевал из котелка... И опять собрал большой держава, что из двух частей у нас пока! Пусть народ гуляет, как хотите! Для того бульвар и сделан, нет? Говорю тебе, как просветитель, как казахский классик и поэт.
Дата, подпись: памятник Абая. Очень с уважением. Пока! (Грибоедов вот меня пугает, что теперь и мне секир-башка: говорит, затихни, бога ради, и тебя причислят к мятежу...) Памятник, да кто ж меня посадит? Между прочим, я и так сижу.
...Поэт и гражданин не может молчать, когда вокруг памятника другому поэту разворачиваются такие события! Леонид Каганов попытался представить, что мог бы сказать гуляющим и Басманному суду Абай Кунанбаев.
© Copyright: Оксана Чиповская, 2012.
Рик Элиас сидел на первом ряду в самолёте рейса 1549, который совершил аварийную посадку в реку Гудзон в Нью-Йорке в январе 2009. Какие мысли пришли ему в голову пока обречённый самолёт падал вниз? На конференции TED он впервые рассказывает свою историю публично. Элиас является генеральным директором и соучредителем Red Ventures, фирма, которая оказывает услуги в помощи крупным компаниям приобрести новых клиентов в Интернете. Он начал свою карьеру в подразделении General Electric Ко с Aerospace, затем работал в маркетинговых услуг компанией CUC International (позже известный как Cendant). До основания Red Ventures, Рик занимал пост президента Spark Network Services.
