Александр Лабас. В полете. 1935

 

Из воспоминаний Александра Лабаса:

«В чем я уверен, так это в том, что с каждым десятилетием мои работы будут более и более понятны, ну а через 50 или 100 лет, вот тогда они зазвучат в полную силу, и все увидят в них наше время, которое, мне кажется, редко кто чувствовал так, как я, и умел разобраться в очень сложных явлениях нашего потрясающего ХХ века. Я рожден был удивительно точно во времени, мне этот век подходит, как никакой другой».

 

Александр Лабас. Полет на Луну. 1935

 

   Александр Лабас был художником, который писал Время, но при этом находился вне времени. Он был благодарен миру просто за то, что он есть и все пытался расширить границы этого мира. Наверное, отсюда происходит его бесконечная вера и любовь к будущему.

 

Город Будущего. 1935 год.

 

Лабас всю свою жизнь гнался за XX веком. Веком скорости и технического прогресса. Будучи его ровесником, говорил, это – его время, которое он хорошо чувствовал, что он  появился в нем удивительно точно и затем лишь только, чтобы отразить эту удивительную, ни на что непохожую пору  революций и открытий.

 

Александр Лабас. Первый советский дирижабль. 1931

 

Тогда, в начале двадцатых –  развитие техники воспринималось человеком как панацея от всех бед. Люди искренне верили, что с помощью технического прогресса  можно  будет изменить устройство социума.  Лабас словно следовал этой почти  жюль-верновской романтике. Машины Александра Лабаса почти всегда превосходили человека по размеру во много раз. И все они обретали определенную человечность:  переставали быть неодушевленными механизмами. Одна из самых известных его картин «Дирижабль» (1931) – тот размером с  Левиафана, заякорен на земле, а вокруг него толпятся крошечные люди. Просто поневоле вспоминается: «Можешь ли ты удою вытащить Левиафана и веревкою схватить за язык его?»

 

Александр Лабас. Дирижабль над городом. 1932

 

Такая любовь к дирижаблям появилась неслучайно. Сам художник  неплохо разбирался в технике. Однажды  в одной из театральных  постановок   должен был фигурировать дирижабль. И тогда Лабас  отправился изучать его устройство к инженерам-создателям в конструкторское бюро.

 

 

В середине двадцатых Лабас начал активно участвовать в художественной жизни. Он  стал одним из учредителей  Общества художников - станковистов (ОСТ), (в составе Ю. Пименов, А. Дейнека, В. Фаворский, Д. Штеренберг).

 

 

 Темы, которые избирали художники ОСТа, были далеки от политических Скорее, это были приметы времени.

 

 

Для Лабаса  такой приметой был  технический прогресс человечества. Он очень любил писать самолеты, машины, трамваи, метро.

 

 

С открытием Московского метрополитена у Лабаса появилась новая страсть: изображать этот подземный мир.

 

 

В его метро  всегда было довольно пространства, света и воздуха. 

 

 И бесконечное ощущение праздника, которое преследовало почти все его работы.

 

«Дирижабль и детдом» Оригинал(553×1059)

 

Все это было написано очень трогательно, даже по-детски наивно. Например, его картина «Дирижабль и детдом»  (1930). Здесь сочетается и человеческое, и космическое – дирижабль больше напоминает ракету, стремящуюся ввысь.  Люди и машина странным образом не противоречат друг другу. Но при взгляде на эту картину возникает странная грусть. Лица детей непрописаны, да и дирижабль имеет только очертания.

 

 

Лабас вообще испытывал серьезный интерес к земле и космосу. Все его творчество посвящено поиску равновесия между этими стихиями. Он очень любил все, что связано с воздухом: летательные аппараты  вызывали у него бурю эмоций.

 

Вид из самолета.1936

 

Так, с восторгом он описывал свой первый полет из Москвы в Харьков. Самолет вынужден был сделать аварийную посадку  из-за плохой погоды, а потом ему было очень тяжело подняться, но помогли местные жители, которые всей деревней пришли вытаскивать самолет, увязший в поле. При этом летающую машину они видели впервые. Под впечатлением от полета А. Лабас пишет целый ряд картин: «В дирижабле», «Аэропоезд», «Летчик»… Это переросло в серию «Авиация. Движение». Лабас вообще мыслил «сериями». Вот только некоторые из них : «Космос», «Жители отдаленных планет», «На Внуковском аэродроме».

 

Александр Лабас, В авиационной катастрофе. 1928. Картон, темпера. ГМИИ им Пушкина.

 

 

Александр Лабас. В кабине аэроплана. 1928.

 

 

 

Александр Лабас. Утро у аэродрома. 1928.

 

Александр Лабас. Вечером на пути к аэродрому.1928

 

Александр Лабас. Вечером на пути к аэродрому.1928 (2)

 

Едут-1928.  

 

 

 

Александр Лабас. Одесса. Пароход в порту. 1930-е

 

Александр Лабас. Зимой в городе. 1926.

 

Александр Лабас. Вечером в городе. 1922

 

В зоопарке.  

Александр Лабас, На Москве реке. 1932. Из серии "Москва". Холст, масло. ГТГ

 

На улице в Ташкенте.Из серии Ташкент.1942.

 

На Кавказе. первые тракторы -1929.Оригинал(1194×831)

 

Александр Лабас. Первый паровоз на Турксибе. 1931

 

Его работы –  камертоны ощущения и осознания  времени. Вот, например, картина «Паровоз» (1956) – созданная по мотивам «Возвращение с фронта Гражданской войны» (1928). Оригинал погиб во время Второй Мировой. «Паровоз» – один из вариантов. На зрителя  несется огромная махина с людьми, которая, кажется, сейчас выплеснется за рамки холста. Напряжение доведено до предела, паровоз будто врезается в пространство со всего маху. Звучно, сочно.

 

Поезд идет

 

Александр Лабас, Луганск. На заводе. 1935. Холст, масло. ГТГ

 

Хмурый день.

 

Александр Лабас. Октябрь в Петрограде. 1930

 

 

Александр Лабас, Приезд Ленина в Петроград. 1930. Из серии "Октябрь". Холст, масло. ГТГ

 

Александр Лабас, Матрос. 1930. Эскиз из серии "Октябрь в Петрограде". Холст, масло. ГТГ

 

 

Александр Лабас, В наступлении, 1929. Серия "Октябрь", Бумага, акварель. ГТГ

 

Александр Лабас, Утро после боя. 1929. Холст, масло. ГТГ

 

Из серии Москва и Подмосковье в дни войны.ТРЕВОГА. Вариант.1941

 

 

 

Композиция с серыми и оранжевыми пятнами
Из серии «Цветовые композиции». 1972

 

 

 

Москва. Лаборатория. 1928.

 

Наш переулок утром -1929.

 

Из серии «Жители отдаленной планеты». 1962  

 

 

 

 

 

Когда он был уже зрелым художником, то говорил, что его искусство состоит из двух частей. «Анализируя свое искусство, – пишет Лабас в своих дневниках, – я прихожу к выводу, что оно сочетает в себе две линии – восточную и европейскую. Восточная – это наследственная, с отдаленных веков, она и во внешнем облике видна: темные волосы, темные глаза, да и темперамент южного человека.  При всей любви к Западу,  будучи  связанным с ним в профессиональном плане, Лабас считал, что обе эти части в нем равноправны, но все равно больше внимания уделял Востоку:  «У южан сильно развито воображение, склонность к поэзии, символике, отвлеченности от реальной повседневной обстановки. Это было у египтян, в древнем Израиле. Стремление к философскому обобщению, способность видеть внутренним зрением были в основе их творчества. Эти свойства я в полной мере получил по наследству.…»

То, что Александру Лабасу удалось состояться как художнику, быть востребованным в эпоху, в которой ему довелось жить – уже почти что подвиг. Многие его не менее талантливые товарищи, которые были близки Лабасу по духу, такие как Климент Редько, Николай Русаков – в 40-ые были вынуждены совсем отказаться от творчества и довольствоваться преподаванием в изостудиях. А Лабасу удалось сохранить зрителя и свой неповторимый стиль: показать необъятность и непостижимость мира,  который всегда может стать лучше. (Из статьи Космос Лабаса )

Полный текст статьи Космос Лабаса

 

Александр Лабас всегда был культовым художником интеллигенции — диссидентствующей, но романтизировавшей революцию и двадцатые годы. Сейчас он по-прежнему популярен, хотя как быть с советской романтикой, неясно: для осмысления его искусства, как и вообще для советской живописи, по-прежнему нет инструментария. Художник очень приятный, хотя и скромного диапазона, милый человек с романтической историей женитьбы на выпускнице Баухауса, приехавшей в СССР вместе с делегацией немецких архитекторов (впоследствии верная подруга Ленни Беновна), Лабас всем и всегда нравился. В России надо жить долго, и ему это удалось, как и другим кумирам — Фаворскому и Фальку. Среди легенд застоя — художников, хранивших в царстве соцреализма тайные истины свободного искусства, — он один из немногих, кто дожил до лучших времен. Он видел, как приоткрылись запасники, как искусство авангарда просочилось на выставку «Москва — Париж», а его собственные произведения, оправданные непререкаемым фактом добровольного участия в Гражданской войне, заняли место в экспозициях крупнейших наших музеев. Мудрый, много переживший человек, скромно считавший себя гением, он был уверен, что главный зритель, способный оценить в полной мере его произведения, там же, где его мысли: в далеком будущем.    Полеты Лабаса и силы музейного тяготения

 

 

ЛАБАС, АЛЕКСАНДР АРКАДЬЕВИЧ (1900–1983), русский художник, представитель экспрессионизма, один из наиболее самобытных мастеров ОСТовского круга.

Родился в Смоленске 19 февраля (3 марта) 1900 в семье редактора-издателя. В 1910 семья переехала в Ригу, а в 1912 – в Москву. В 1912–1917 занимался в Строгановском художественно-промышленном училище, где главным его наставником был Ф.Ф.Федоровский. Посещал также студию И.И.Машкова (1916) и Свободные художественные мастерские (1917), где учился у П.П.Кончаловского. С 1919 служил в Красной Армии на Восточном фронте; демобилизовавшись, продолжил обучение во Вхутемасе (Высшие художественно-технические мастерские, 1921–1924). Был одним из учредителей «Общества художников-станковистов» (ОСТ; 1925).

Ранние опыты беспредметного искусства (Цветовая композиция. Овал, 1920–1921, Третьяковская галерея), конструктивизм, органически усвоенный в годы учебы, а также преподавания (1924–1929) во Вхутемасе, – все это наложило отпечаток на авангардный тонус творчества Лабаса. Его стиль – своеобразный постфутуристический экспрессионизм, остро реагирующий на то новое, что внесла в мир современная техника. Особая манера, придающая масляным краскам прозрачную легкость акварели (к последней художник, впрочем, тоже обращался весьма часто), вносит в его образы живое ощущение полета (В кабине аэроплана, 1928, там же; Дирижабль и детдом, 1930, Русский музей). Порою эти мотивы слагались в целые научно-фантастические утопии (эскиз панно Город будущего для Московского дворца пионеров, 1935, Художественный музей, Псков; само панно не сохранилось). Лабас писал также чисто природные и историко-архитектурные пейзажи, был мастером броского, остро очерчивающего характер портрета (Художник Г.Фогелер, 1935, Третьяковская галерея). Драматически-стихийны, далеки от чисто пропагандистской дидактики созданные им образы революции (картины из серии Октябрь, с 1928).

В 1970-е годы вновь обратился к абстракции, варьируя свои ранние работы в более живописном ключе (Цветовая композиция. Движение. По эскизу 1921, 1977, собственность семьи художника, Москва).

Умер Лабас в Москве 30 августа 1983.

Источник

 

А также посте использовались материалы  сайта "HalloArt".