Совсем недавно судьба в очередной раз свела меня с одним
старым знакомым, Стасом, которого я не видел лет семь. В этой
связи я и решил описать несколько эпизодов из жизни этого, без
балды знакового в моей жизни, персонажа.
СВИТЕР
Когда мы с мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса.
Человеком он был неадекватным, но вроде как не по своей вине.
Страдал он от какого-то там отклонения типа нарколепсии (когда
люди засыпают неожиданно), только он не засыпал, а залипал.
Наглухо причём. То-есть сначала он во что-то втыкал, а потом
ни стого, ни с сего стопорился и пускал слюну.
Приходил в себя только после того, как весь класс с криками
"зырьте, ребза, у придурка опять батарейки сели!" начинал
отвешивать ему подзатыльники под затылок и подсрачники под
сраку. За глаза его называли дурачком, но говорить такое в
лицо было как-то оскорбительно, поэтому обозвали Стасика
нейтрально - Писюном.
Скоро в школе появилась и писюнова мама, которая почему-то
слёту записала нас с Мишей в писюновские друзья и много чего
нам про него поведала. Оказалось был целый список вещей - типа
"циклично движущихся, блин, объектов" и "изображений с яркой
цветовой гаммой", - которые Писюну нежелательно было наблюдать
вообще, а то была опасность впасть в конкретный долговременный
ступор или хрен-его-знает-что-еще. Остаток того учебного дня
Миша провёл в тщетных потугах ввести писюна в кому - он ходил
вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, а
через равные промежутки времени вертел у того перед рожей
цветными карандашами, изображая яркую цветовую гамму.
Периодически пристально смотрел в глаза. Хер там. Писюн не
поддавался.
После уроков мы втроём уже стояли в раздевалке.
Раздосадованный такими несрастухами Миша сурово, как бля
товарищ Берия, натягивал на себя свой любимый чудо-свитер,
апогей, блин, пост-модернизма, привезённый из какого-то
Чуркистана. Это сейчас, с высоты, так сказать, своего опыта, я
понимаю, что на этом предмете одежды силами таджикских ткачей,
по совместительству наркоманов и дальтоников, художественными
средствами был изображён героиновый приход, но в ту пору мы
были свято уверены, что это пять зелёных всадников ловят
чёрную рыбу в красном поле под палящим фиолетовым солнцем.
Всякий раз, когда Миша надевал эту паранойю, превращаясь в
сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало навязчивое
желание обхватив голову руками бежать нах.й прочь с криками
типа "Нет! Нет! Только не мой мозг, грёбаные пришельцы!".
Стоило Мише выйти в этом свитере на улицу, как прохожие
начинали шарахаться в стороны, забывая о чём только что
думали, маленькие дети принимались плакать, а молодые барышни
- обильно менструировать. У меня лично, как и у некоторых
наших знакомых, свитер вызывал приступы тошноты и
головокружения, поэтому я старался смотреть по возможности в
пол. То есть, как вы понимаете, на блёкло-сером раздевалочном
фоне мишин свитер нехило так выделялся. Да фигли там, скажу
больше - не существует в природе вообще такого фона, на
котором этот е@учий аксессуар не выделялся бы нах. Хотя если
вы нароете где-нибудь летающую тарелку с огромной надписью
ЗЕМЛЯНЕ!МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ! - то можете смело, одев мишин
свитер, встать рядом - такие вещи идеально дополняют друг
друга.
Красное пятно блякнуло что-то вроде "счастливо, пацаны" и
уплыло в сторону выхода. Оторвав глаза от пола, я увидел
писюна. У писюна было такое хлебало, как будто он всю ночь
ловил черную рыбу с зелёными всадниками и теперь стоял передо
мной типа за%банный - с подкашивающимися ногами, отклянченой
губой и тупым взглядом. В тот раз он залип основательно, я его
минут 15 откачивал. Мише сказал сжечь свитер нах.
ДУСЯ
Была у Писюна кошка, звали Дусей. Дуся была нещадно
звезданутое животное - впиливалась с разбегу в стены,
промахивалась нафиг мимо миски с молоком харей в пол, корчила
непонятные рожи. Дусей, хстати, она была чисто формально,
поскольку отзывалась и на Дусю, и на Васю с Петей, и на "пошла
на х%й". В общем Дуся была не жилец в любом случае - каску у
неё снесло при рождении, и по законам природы она должна была
скопытиться к черту ещё в раннем детстве, когда вместо титьки
тыкалась харей маме в сраку - но тут, блин, в планы
естественного отбора вмешался известный гринписовец Писюн.
Дефективную Дусю он нарыл на какой-та помойке и припёр,
естественно, в дом - это по ходу был вообще последний раз,
когда Писюн полноценно держал лохматую бестию в руках, потому
как, когда Дуся подросла и превратилась в трёхцветную
лопоухо-косоглазую пофигень, она начала двигаться и хрен ты её
поймаешь. Двигалась Дуся оченно резво - создавалось
впечатление что даже ср@ла на ходу, а если задерживалась в
одном месте больше десяти секунд, значит либо спала, либо
отъехала нах. Ну или задумалась - периодически с ней случались
кратковременные приступы спокойствия: она ни с того, ни с сего
замирала, таращила косые банки в неизвестном направлении и
напряжённо ожидала в какое полушарие ёбнет моча на этот раз -
ну и в зависимости от результата через полторы секунды
начинала отчаянно щемиться либо влево, либо вправо, затем
обычно впиливалась жбаном в стену, отскочив, сломя голову
фигачила в противоположную сторону, таранила дверь и, офигев
окончательно от такого обилия препятствий начинала щемиться
вверх па шторам. Там, где-нибудь под потолком вдруг опять
замирала с таким хлебалом, типа "во, бля: где это я?..", снова
задумывалась, неожиданно пукала, с перепугу въё%ывалась тыквой
в багету, падала сракой на подоконник и по новой начинала
гонзать по жилплощади - шерсть дыбом, глаза на выкате, бля.
Мне думается, что именно так выглядел бы кошачий вариант
гибрида Алины Кабаевой и Жанны Агузаровой. Наблюдая такую
фигню, Миша неоднократно говорил Писюну, типа "Писюн, она у
тебя походу слепая ваще:". "Да не, не: - успокаивал себя Писюн
- проста ёбнутая."
Поначалу дусина движуха вызывала у меня дезориентацию и
приступы морской болезни, а Миша её вообще боялся и не любил
совсем. Потому что один раз, нифига не разглядев Дусю на фоне
писюновского ковра (связанного наверно тем же дальтоником,
который Мише свитер красный захерачил), Миша наступил на ейный
хлебальник. А поскольку Дуся почему-то мяукать не умела
нихера, издавая вместо этого какие-то кряхтяще-пердящие
гортанные звуки на манер тувинских духовых инструментов, она
со всей своей кошачей звезданутости начала страшным тувинским
голосом орать - я, чесно признаюсь, малёха припустил жидким в
трусники, а вот 12-ти летний Миша впервые в своей жизни
схватился за сердце, а когда отошёл, начал Дусю ненавидеть
лютой ненавистью.
И вот однажды, когда Писюн в очередной раз ушёл посрать и
залип в толчке на полчаса,
разглядывая в унитазе чудные какашные узоры, мы с Мишей
остались тупить в писюновской комнате в два рыла. Тут я
обратил внимание, что Дуся заговорщицки выглядывает из-за
кресла и, щуря один глаз, палит в мишину сторону. Я Мише это
дело показал и только хотел уже по этому поводу что-то
вякнуть, как вдруг Виша, внук ворошиловского стрелка, нифига
не растерявшись, мощным вдохом собрал все плескавшиеся в
голове сопли (грамм думаю 200, не меньше - зима была) и смачно
с присвистом форчманул Дусе прямо в "лицо". Я даже растерялся
как-то. Дуся пролетела всего-то метра полтора, зато с такими
выебами, что Алине Кабаевой и не снилось нах.
Через пару дней Дуся начала помаленьку облазить. Писюн
говорил, что это на нервной почве, но мы-то с Мишей знали, что
после такого заряда гаймарита в голову вообще не живут - так
что ей ещё повезло, можно сказать...
РОЗЕЛЛО
...А писюновская мама походу стреманулась, что кошке настает
постепенный 3.14здец и купила Писюнуна замену большого такого
херпойми африканского попугая по кличке Розелло. Продавец её
пролечил, что Розелло офигеть какой умный и говорящий,
схватывает типа всё на лету, хрен заткнёшь.
Но Розелло почему-то оказался на редкость тупым @бланом. В
течение недели мы с Мишей учили его говорить одно единственное
слово - "Писюн". День изо дня мы парили ему мозг часа наверное
по два, штоб не соврать, ": писюн, писюн, писюн,: говори сука
гребаная - писюн, писюн: вот ведь 3.14дар: писюн, писюн" - ну
и в таком духе; под конец даже несчастная облезлая Дуся, не
выдержав такого напора, корча хлебало и заикаясь начала гудеть
что-то подозрительно напоминающее слово "писюн", лишь бы мы
заткнулись нахуй. А Розелле хоть бы хны сидел в углу клетки,
таращил полные непонимания глаза и обильно серил.
Миша уже хотел Писюна разочаравать, типа "Писюн, он у тебя
походу глухой ваще.", но как
выяснилось, Розелло был нифига не глухой, а даже совсем
наоборот. Всё это время хитрый пернатый слушал, набирался, так
сказать, сеансу. Через пару недель этот пидар выдал всё - и
"писюн", и "сука ебаная", и "педораз" с "мудаком", и ещё целый
ряд окологинекологических терминов, смысл которых я узнал
только несколько лет спустя. Писюн с мамой были в шоке
конечно. И ведь, что характерно, не обманул продавец -
действительно хер заткнёшь. В качестве бесплатного дополнения
к выученным словам Розелло научился кряхтеть, пердеть, лихо
подражать звуку проезжающего трамвая и звонко посвистывать.
Причём делал он это круглосуточно, потому как Писюн приходил в
школу с таким помятым видом, как будто всю ночь катался на
трамвае в шумной компании милицейских свистков. К тому же, по
его словам, Дуся сильно нервничала.
А Дуся на самом деле сходила нафиг с ума. То есть она и так
была звезданута нехило, но с
появлением Розеллы её стали покидать последние остатки разума.
Если раньше Дуся слушала только то, что вещают голоса в ейной
голове, то теперь к этой неебической толпе добавился и Левитан
с крыльями, который походу наглухо забивал Дусе все сигналы с
Марса. Ну и в один прекрасный день мы с Мишей стали
свидетелями того, как Дуся, чувствуя видимо близкую кончину от
помутнения рассудка, решила напоследок во что бы то ни стало
вточить говорящего окорока. Сам Розелло к тому моменту времени
уже надрочился открывать клетку изнутри и по-хозяйски вылазить
на крышу подышать воздухом, причём проделывал всё это не
прекращая вещать ни на секунду. С крыши своей клетки Розелло,
как козырной страус, выглядывал в окно, обсуждал сам с собой
последние новости и попутно подслушивал всякие гадости чтобы
вечером опять ошарашить писюновскую маму очередным
хитровыебанным матюком. Улучив один из таких моментов,
потерявшая всякую надежду, окончательно офигевшая Дуся, изо
всех сил стараясь не палиться, полезла за добычей на клетку.
Выкатив фары от волнения и еле сдерживая метеоризьм, Дуся
приблизилась к Розеллу вплотную и застыла. Всё, - подумали мы
с Мишей, - звезда рулю: Но в этот момент Розелло медленно
повернулся, и, увидев перед собой такую фигню (Дуся бешено
вращала глазами и мелко тряслась), оценил обстановку, неспешно
так прицелился и как заправский скотобой зарядил Дусе клювом
прямо промеж ушей. Тюк, бля: Досмотрев как Дуся ссыпалась на
половичок, Розелло звонко присвистнул и продолжил вещать.
ЭПИЛОГ
Все остались живы вобщем. Не знаю, что за нервные центры в
кошачьей голове поразил удар
африканского Розеллы, но облазить после этого инцидента Дуся
перестала. Зато начала жрать своё гавно, наводя ужас на
домочадцев.
