нет пиву...
нет прогулкам...
все дома-дома-дома
... и телевизор и балкон...
окошко вечером проваливается в деревья,
а по утрам вваливается в квартиру
и яркий свет щекочет челкой лоб.
Буськ-буськ, меня не кантовать,
звоните, но не тихо и неистерично
но я могу быть не на месте
могу уйти...

Я не хочу быть. Мне надоело, вернее, я не против быть сейчас где-то, но не здесь, делать что-то, но не то, что необходимо делать сейчас. Но именно в данный момент это невозможно и все выглядит так, будто меня устали, намазали на хлеб и тщательно пережевывают, будто меня как Буратино повесили на гвоздь над очагом в ожидании приготовления из меня потрясающего воображение гурманов азу...
Колыхаясь в восходящих потоках воздуха, идущих от камина Карабаса Барабаса (кто-нить когда-нить задумывался над его именем? это ж шизоидный бред нах!), мое буратинистое тело, деревянными лопатками шаркая по занозливым стенам, продолжает плеваться и огрызаться, ссорясь решительно со всеми находящимися вокруг. Надоели!! Надоели!!!!!! НА-ДО-Е-ЛИИИИ!!!!!!!!
И обратной дороги нет, потому что надоели безнадежно, как ничто до сих пор не надоедало. Надоели смертельно, жутко, до слез...
Буратино нужно 24 минуты абсолютного вакуума, космического материального нуля, чтобы соскучиться по человечеству. Ему нужно 24 минуты, чтобы рассматривать человечество в лупу с расстояния трех-четырех миллиардов световых лет, чтобы время от времени подмигивать своим соседям, расположившимся со своими лупами в совершенной и непосредственной близости от него, с восхищенным выражением "Во творят, черти..." на лице, тыкать пальцем в пустоту и покатываться со смеху. И, наконец, ему должно стать скучно среди бесполых бесплотных наблюдателей в их кажущейся материальной ипостаси.
Ну дайте же!!! Дайте ему эти двадцать четыре минуты!!!!! иначе буратино перестанет быть.

Настроение сейчас - no

Они состояли из мелочей. Всегда незначительных, часто незаметных остальным. Именно незаметных. Но если спросить, какими они были, то…они состояли из мелочей.
Она притворялась, что никогда не умрет, она не бывала серьезной, слишком серьезной, как того, порой, требовала ситуация. Она всегда была как сторонний наблюдатель: наушники от плейера, длинная челка, спадающая на один глаз, джинсы и кроссовки. Тот глаз, в который могли при желании заглянуть прохожие, всегда был дивно, потрясающе равнодушен и даже жесток. Всмысле, жёсток, как жесткая постель: вроде и постель с виду -- да не выспишься, промучаешься целую ночь, и проснешься непременно разбитым, будто лучше и не ложился бы вовсе.
Она была неотъемлемой частью собственной манеры держать сигарету, она была страстной любительницей всяких необычных вещиц, часто просто нелепых или неуместных, она обожала шляпки и шарфы, в толпе ее непременно выделяла какая-нибудь смешная, глупая и милая деталь.
Еще она была резкой и категоричной. Ей, например, ничего не стоило закатить истерику или послать доставшего ее человека подальше, но ей же ничего не стоило и сдержаться, мило улыбнуться и прекратить бестолковый спор. Словом, от нее никогда не знаешь, чего ожидать, и все ее мелочи были столь же противоречивы, сколь ярки. Впрочем, она всегда разговаривала с людьми только на понятном им языке (имея идиота в собеседниках не стоит вещать для него с профессорской кафедры, и наоборот). Итак, она была полиглотом.
Он—вот штука действительно упрямая и загадочная. Хотя в упрямстве они успешно соперничали друг с другом.
Он в основном состоял из мобильного телефона, недомолвок и тайн. Ревнуя его к этим его мелочам, она не раз серьезно решала порвать с ним, однако он, это каким-то образом ощущая, сию секунду вытворял нечто! Что-нибудь совершенно из ряда вон выходящее, что заставляло ее пить корвалол, безумно хохотать или просто слегка двинуть бровью, словно бы не заметив, что все эти его «нечто» и «что-нибудь»--это только детская неумелая попытка выразить к ней свою любовь и в ней необходимость. Похоже, что он состоял еще и из нее, что она до сих пор была единственной, кто сумел потрясти его воображение. И он, разумеется, знал, что она составляет огромную часть его жизни, но пока еще не умел или не знал, как этим пользоваться.

Настроение сейчас - выход

Я шатался по квартире из кухни в коридор, боясь шагнуть в комнату, где была она. Аля сидела в кресле напротив телевизора, но не смотрела его. Взгляд ее двигался вдоль по стене, поперек, нелюбопытно останавливался на окне и без интереса брел дальше, изредка цепляясь за яркие или более четкие предметы. Ни о чем Але не думалось, и пустоту эту она постепенно и до краев наполняла бездарными и беспомощными мелочами. Она сама была удивительно беспомощна, добросовестно прогибаясь, подныривая под тяжелую растерянность здешнего интерьера. Беспомощность или, иначе, раздавленность выдавали в ней наиболее самобытные, исконно Алькины черты.
Мне было страшно.
Мне было страшно. Аля вдруг стремительно поднялась, прошла в кухню, зло и грубо зацепив меня плечом, там опустилась на стул и вновь затихла.
Аля погрузилась в свое обычное состояние – ожидание. Она жила ожиданием, она из него состояла, и она его ненавидела, как собственную дурную привычку, как слово-паразит, от которого долго не удавалось избавиться.
-- Позвонить?—спрашивала она сама себя.
-- Нет. Ни за что. Я здесь подохну, но звонить не стану.
Она закурила, обещая себе:
-- Если не придет до того, как я докурю сигарету, то не придет вообще. Лягу спать.
Она дала своей надежде еще пять минут и, прислушиваясь напряженно к шагам на лестнице, честно прождала эти пять минут. Затушив надежду в пепельнице, она потянулась было вставать и укладываться спать, но вдруг сердце ее совершенно неожиданно екнуло. Оно укололось обо что-то в своем трепещущем мешочке, заныло нестерпимо и, вдруг, так же неожиданно, спокойно и тихо застучало. Это осколок надежды выпал из него, оставив Алину жизнь безнадежной.
Испуганно выдохнув, сделав затем громадный глоток немого воздуха кухни, она уставилась в пепельницу.
Тишина. Спокойствие. Ночь. Все так, как заведено, как не Алей – кем-то другим, более всесильным, более владеющим ее жизнью, придумано.
Этот всесильный стоял за окном, не обращая внимания на высокий этаж, на пустоту под ногами, он что-то в Альке разгадывал, разглядывал, а, разглядев, улыбнулся.
Терпя на себе его пристальный взгляд, Алька до того напряглась, что не обратила внимания на шум поднимающегося лифта.

Да-да, вот как раз о встрече с Уткиным и отчет.
Меня тошнит! Не знаю, где были мои глаза, в момент очарования этим странным и диким человеком, который по определению пессимист, что гораздо хуже неудачника. Никакой томительной поствлюбленности, никакой признательности человеку, НИ-ЧЕ-ГО! Вообще! Кроме презрения (к самой себе на тему: "как я могла так долго заблуждаться") и облегчения, что все закончилось легко и безболезненно для меня. Это то, что касается пятницы. А в чудо-день воскресенье меня в 14:30 разбудил его звонок и предложение сходить в кино. Счаззззззз.........! Делать мне нечего, становиться твоей ДРУГОМ и снова бесцельно и тупо тратить время на детские загоны и безденежные развлекушки!
Кури бамбук и ищи себе девачко без мозга, которая смотрела бы тебе в рот и верила тому, о чем ты так авторитетно высказываешь свое безапелляционное мнение.Баста!
*манулла забирается в кресло-качалку с ногами, заворачивается в плед и бесконечно терпеливо учится любить жизнь, которую ты так страстно ненавидишь*

2 дня...вернее, 2 вечера дома, в тишине (орущий телик) и спокойствии (книжка "Понедельник начинается в субботу" восемьсот восьмой раз). Ни одной мысли о мужчинах, ни одного намека а скуку. Я тащилась как удав по стекловате и заряжала свои батарейки, которые явно поизрасходовались за последние две недели. Лошадки, хеннесси, вождение Кастусевой машинки (крейсера скорее), катание на каруселях и извечные шпильки -- это вполне способно подорвать энергетический балланс моего организма.
Плюс ко всему, у меня новая игрулька: беседы по аське в рабочее время с неким Andre'
Персонаж! Мажор, тусовщик, при этом намертво схваченный поперек горла некой Аленой, которая (О ужас!!!) НЕ ГЛОТАЕТ!!! Неуравновешенный но забавный, страдающий то ли от расставания с ней, то ли от ее внимания, то ли от невнимания к его персоне. Он порой задает такие вопросы, что хоть ты прямо выбегай из офиса. Он меня веселит, с ним рабочий день проходит намного быстрее, но блин, е сть в нем что-то, что меня реально бесит! Оказывается, мужчины точно так же как и женщины могут переживать расставания, они тяжело оправляются от отношений, и им тоже тяжело заставить себя заткнуться, когда хочется орать от бессилия и говорить гадости о бывшей пассии. И еще он не умеет расставаться с прошлым. Так же как и я. Вот сижу сейчас и думаю: на хера я согласилась пойти с Уткиным в кино? Не хочу и не хотела. Но не удержалась...Если есть хотя бы одна возможность поцапаться, я ее не упущу. И вот она представилась) Или это моя проверка на прочность? завтра расскажу

В колонках играет - Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной...
Настроение сейчас - Когда мои друзья со мной!

Надувные шмайлики, бантики в косичках, мыльные пузыри, карусели в парке, девочки и мальчики, физически давно вышедшие из школьного возраста...неплохой сюжет для фильма о сумасшедшем доме. И зарисовочка ничего...но для приличного города -- это слишком. А нам пофик! И знаете что, можно выпить по 200 грамм натурального апельсинового сока, и вставиться так, что окружающие будут тыкать пальцами и с завистью произносить: "Я не знаю, что они курили, но я тоже этого хочу..." Блеск!
Сейчас это болшая часть моей жизни, просто огромная. Это чтобы не думать. А ну его...и веселиться дальше, больше, пока батарейка не сядет.

В колонках играет - тишина, это меня прет так просто))
Настроение сейчас - хочу орать, мне нужно в лесо-парковую зону!

Ну или то, что от нее осталось?
Расставание произошло. Быстро и настолько безболезненно, что я даже не удостоила этому событию внимания в своем дневнике (а случилось-то это 2 или 3 недели назад). Но зачем ему продолжать этот треп по аське, что-то выяснять, ставить каменные точки над разными буквами (с), вообще непонятно и отвратительно. Отвратительно!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! ОТ-ВРА-ТИ-ТЕЛЬ-НО!!!!! Кому нужна эта непонятная дружба? Хотя, я тоже хороша: была бы поумнее, скинула бы его в игнор, а не просто удалила из контакт-листа. Счас жалько...хнык...рука не поднимается...
Фсе как надо: мавр сделал свое дело -- мавр может уйти. Уткин был всего лишь лекарством от Сережи. Справился он со своим заданием, надо сказать, на пять, за что ему большое мое человеческое СПАСИБО. Таперь йа свободна, весела и бииизумно счастлива.
А я хочу...чтобы лето не кончалось...чтоб оно за мною мчалось...Хотя хрен меня догонишь)))
Юлька, если ты меня слышишь (хочу сказать, если ты наконец-таки наберешься совести залезть в мой дневник), скууууууучаааааааааааайууууууууууууу!

В колонках играет - Chemical Brothers
Настроение сейчас - после рейва...

Как после сумасшедшего бега, отдышавшись, получив свои медали, помахав ликующим трибунам, она ощутила, как с головой нырнула в полный стоп. И только-только это осознав, она открыла глаза и поняла, что вокруг нее только стены и пустота. И ничего нет, никого, ни звука…
-- Где я остановилась?..
Да, она сделала еще одну недоумевающую попытку вернуть состояние эйфории, но тут же с ужасом поняла, что с этим справиться не может.
< manulla >acid, что это?
< acid >Что?
< manulla >То, что со мной. Я устала просто, да?
< acid >Можешь и так считать. Сколько раз ты была в клубе четыре недели назад?
< manulla >Два.
< acid >А три недели?
< manulla >Три.
< acid >Ну а потом?
< manulla >По три или четыре. Не помню.
< acid >Поздравляю тебя с первым выходом.
< manulla >Что?! Какой выход? Я не употребляю! Какой выход??!!
< acid >Да самый обыкновенный! В твоей башке есть маленький участочек мозга, существующий специально для того, чтобы сделать тебя счастливой. Он вырабатывает гормон счастья. Ты летаешь над танцполом, тебя торкает! Клуб, люди, грохот… Но! Тебе становится мало, а резервы твоего мозга не безграничны. Что было вчера? Бешеная доза эндорфина, фенамина…да еще бог знает чего! – сумасшедший кайф. А к утру ты осталась одна. Ты пустая…
< manulla >Ты все переводишь на свои рельсы,-- лениво отпарировала Манулла.
< acid >Не хочешь – не верь.
< manulla >Не верю! – упрямо проговорила она, погружаясь в пустоту.
У нее было странное чувство: будто она одновременно находится и снаружи и внутри себя. Причем, внутренние ощущения протаскивали Мануллу целиком по ее собственным венам, органам, клеткам.
< manulla >У меня странное ощущение… Необъяснимое…
< acid >Какое?
< manulla >Будто бы я в себя не вмещаюсь… Ну, странное, одним словом. Будто я некоторое время шлялась неизвестно где вне себя, а теперь, вернувшись, не могу толком влезть на место: все как-то неловко и навыворот. Словно одет в неудобную одежду.
< acid >Бывает…
< manulla >Ты еще издеваться будешь?!?!
< acid >Я не издеваюсь, я жалею тебя.
< manulla >Ты лучше верни меня…на место.
< acid >Я бы рад, да не умею.
< manulla >А если б умел?
< acid >Если б умел, я был бы богом.
Манулла засмеялась: shift+9 до конца строки.
< manulla >Ты -- зая. Спасибос тебе огромный за то, что ты есть.
< acid >сенкс
< manulla >Лана,я пошла в депрессию. Отдыхай пока:)
< acid >Звони, как только…
Манулла откинулась на спинку стула и потекла вдоль своего сознания. Почему вдоль? Потому что сознание ее еще что-то там соображало, рождало свои мысли, а сама Манулла довольствовалась лишь тем, как они отражаются на ее организме: как перекатываются в подушечках пальцев, как со щелчками срываются с ногтей и ресниц. Щелчки эти нарастающим накатом грохотали вокруг до тех пор, пока Манулла не разрывала этот шум вдребезги пронзительным криком. И тогда все замирало на мгновение, наступала звенящая напряженная тишина… до первого наглого щелчка, до первого вздоха. И все начиналось сначала

Она уезжала.
Все. Больше на этой странице и даже, пожалуй, в этой книге, ничего не изменится. Она уезжала.
Дожидаясь объявления посадки, она еще силилась что-то добавить в строки немой тоски этого несчастного романа, так ничем и не закончившегося. Она с грустью смотрела в окно вокзала, ничем не выдавая своего замешательства и страха. В железо-бетонно-стеклянной трубке зала ожидания, немыслимо и невесомо изогнувшейся над проходящими поездами, на лентах бегущих дорожек, уходящих в самый ад суеты, дышали сотни или даже тысячи пассажиров. Они дышали стеклом и железом, словами из репродуктора, страхом и радостью, даже нетерпением сесть в эти чертовы поезда.
Она же дышала только им. И слезы крупными бусинами катились по щекам, потому что дышать им было нестерпимо больно, как все равно глотать толченое стекло.
Она тряхнула головой – и ощущение воды и боли исчезло. Хотя нет, не исчезло – отодвинулось, осторожно отступило на два шага, чтобы ровно через минуту вновь скользнуть под одеждой по коже.
«Тюрьма…»-- стонало будущее, ее собственное будущее, от ожидания которого становилось муторно и гулко.
Стекло и железо, выдыхаемое ей в спину, стало чувствоваться острее, а он, которым она так и не разучилась дышать, -- он таял в запахах ВОКЗАЛА. Он растаял бы и в ее ГОРОДЕ, как тает лед в бокале в нескольких каплях «Мартини», как тает post-image на рекламных панелях, сотрясающих воздух неизвестными физике потоками – ей почему-то казалось – мольбы. Но здесь он таял уж как-то по-особому бессовестно быстро.
Она поняла, что ждать бесполезно. Подцепила ладонью перчатки, вздернула воротничок легкого пальто и мельком взглянула на часики.
И вдруг ее ударило наотмашь, словно бы толкнуло в живот – им вдруг запахло нестерпимо, до рези, до крика. Двинуться она не могла, -- только вцепиться в перчатки, словно это было нечто прочное, нерушимое, в этом мире, состоящем из мешанины бетона, стекла и … его запаха.
-- Вам нехорошо? – спросили чьи-то карие глаза. Почти вплотную к нему прильнув, она с ожесточением вдохнула его запах. Мир мерк и качался.
-- В порядке…я…спасибо.
Ощутив резкий прилив свежести, она словно очнулась. Отступив на шаг и отняв ладони от мягких, английской шерсти плеч, уже улыбаясь благодарною улыбкой, она добавила:
-- Здесь душно.
Объявили поезд. Она удивленно-укоризненно покачала головой, пеняя, видимо, на что-то динамику, и сказала:
-- Мне пора.
-- Вы уезжаете? Куда?
-- На восток.
-- Вы не любите БОЛЬШОЙ ГОРОД??
-- Я его ненавижу! – счастливо улыбаясь, бросила она через плечо, уже уходя.
Она его ненавидела. И, уходя, грела в ладонях ощущение шерсти и тепла. – В этом романе не нужно было уже ничего дописывать, только тепло и шерсть.

Удивительные существа -- девочки. просто страшно занимательные. Иногда бывают, правда, просто страшные (страшненькие! во какое слово породила женская солидарность), но это не имеет абсолютно никакого значения.
Все девочки разные, но они ничем не отличаются друг от друга. Ну то есть отличаются, разумеется, там экстерьером, тюнингом, но принцип работы у всех одинаковый. и тем не менее, каждая из них -- индивидуальность. Как это получается -- ума не приложу! Хотя, с другой стороны, почему мне должно приходить это в голову?
Девочки не умеют и не хотят ждать, но 95% своего времени тратят именно на это. Измученные ожиданием телефонного звонка, начала обеда на работе, наступления Нового года и встречи с принцем на белом коне, становятся нервными и истеричными.
В ожидании все того же субъекта с животным белой масти девочки стремятся каждую минуту ВЫГЛЯДЕТЬ! Кому-то это удается лучше, кому-то хуже, но факт -- ЭТО делают все. О! Кстати, об ЭТОМ! Нет, об этом поговорим попозже. Скажем, завтра. Или послезавтра.
Что в девочках еще замечательного? Они талантливы. Все. Как одна -- талантливы. Кто в чем: кто в кулинарии, кто в стервозности и скандализме, кто в карьере и бизнесе. А развитие ее талантов зависит только от мужчины, который находится рядом с ней, потому что априорно талантов у всех поровну, и только мужчина выбирает (см. определяет) какому из них развиваться. А характер девочки - это всего лишь продолжение предыдущих отношений.
Таким образом, что мы делаем? Правильно, переводим стрелки на того кто во всем виноват -- на мужчин. А они на самом деле во всем виноваты. Просто потому ))) (мальчики, не обижайтесь, мы же тоже дуры))))

В колонках играет - Avora

Сейчас она была потрепанная, измочаленная и почти вывернутая наизнанку, как перчатка без пары, найденная на антресоли, с которой от удивления не знали, что делать. Мимо зеркала она проходила зажмурившись, что для нее совершенно нехарактерно. Но это сейчас.
А через полчаса приедет Он. И она будет сиять чистотой и свежестью. Но не для него -- для себя, просто так, из любви к искусству.
Начинается все с душа, где с нее с треском слетают следы ее потрепанности и измочаленности. Она неподвижно стоит под потоком горячих струй, опустив руки вдоль тела. Капли шлепаются ей прямо в темечко, и вода оплетает ее тело. Волосы так же беспомощно, как и руки, подчиняются силе воды, оплетая лицо так, что только острый носик торчит сквозь темную вуаль. В голове, в полной тишине, бесконечное «шлёп, шлёп, шлёп…». Будто дождь, летний босяковый дождь, сильный и напористый, как всякий дождь в знойное лето. И среди этого «шлёп…» по макушке, ушкам, спине так спокойно и безмятежно, что не хочется открывать глаз. Она размокает, как ванильный сухарик в чае.
«Сколько времени? – Мама моя!!»
Растирая кожу мочалкой, она погружается в абрикосовый запах самой себя, разбавляя его кокосом и миндалем. От миндальности ее носик морщится, и остается уже мало времени. Даже зная, что он опоздает – мало. И по этому поводу бег: комната, шкаф, полотенце, кофе, комната, комната, кофе, музыкальный центр, зубная щетка, опять полотенце…Телефоооон! Он!
Три-четыре! Да, я увижу и выйду. Давай…

В колонках играет - Смоки Мо "Герман и Патрик"
Настроение сейчас - в ключе текста песни

Совсем необязательный был этот день, который не принес ни единой радости за исключением семи-восьми колограммов арбуза. хотя и эта радость впоследствии обернулась сплошной беготней))
Этот день можно было бы ипропустить из-за обилия разочарований и неприятных, тревожных мыслей.
Одна из самых тревожных называется просто: "Он не позвонил!". Не позвонил только сегодня или это тенденция? Еще не ясно. И даже не совсем ясно, насколько важен был звонок для меня, но настроение, само собой...
Баллин!
Закрыли любимую тему на форуме. Это вообще невыносимо! Что теперь делать на работе? :)))))
А вот интересно, у меня когда-нибудь бывает хорошее настроение7 ведь помню же, что бывало...Куда делось?
Вчера же захотелось в универ! нежданно-негаданно, даже сама испугалась. Нельзя же так сразу с ума сходить... Пойду выпью пустырничка...

Выходные прошли под девизом "Все, что на нас одето - обязательно что-то значит" Гонки не удались, хотя этого я не видела, потому что меня обломали еще раньше. Ну и что ж? Наплевали и занялись делом)
До отъезда есть время, но мало. Страшно...Ничего несделано, воспитываю боевой дух)

В колонках играет - Don Omar - Dale (выклянчила у Dj)
Настроение сейчас - продолжение банкета!!!

Кррасота!
Вчера собрались с девчонками, поболтали, напились мартини, потом завалились в клуб. Клуб так себе...кабак, но на втором этаже на лесенке танчить было оч даже весело. Весь танцпол перед глазами, получасовые паузы приличной музыки (Аллилуйа!), много мартини, очень много мартини...
Жалко, что не было фотика. Кадры бы получились отменные.
Это ж надо, последний раз в клубе была месяца 3 назад! Теряю квалификацию. Или старею? Надо будет на днях провести рейд по клубам города. Хачу!

млять...почему я не родилась мужиком?!?!?!

В колонках играет - Cezario Avora, Tiempo y silencio
Настроение сейчас - Удивленное "однако"!

Собственно, на заголовке можно и остановиться. Но нет,я сегодня все выскажу!! Ненавижу первое сентября, ненавижу универ (спасибо всем, что я закончила его в прошлом году, вернее, в этом). У детей, идущих в школу, зверские лица, преподы подавлены, родители начинают приходить себя после побегов по школьным ярмаркам. Я в шоке. И я СВОБОДНААААА!

Как я ошибалась!!! Ошибалась в том, что мужчины могут быть честны со мной и самими собой. Разочарование мое напрямую связано со вчерашней дилеммой: "Красиво или удобно?". Мой блондинистый мозг выбрал (да, собственно, и не могло быть иначе) "красиво", отчего все остальные части тела страдали и плакали (утрирую и гиперболизирую).
Проведя целый день в состоянии проглотившей аршин очень мужественной девушки,я появилась на свидании с любимым. И вот тут я поняла мужчин: они не знают себя, противоречат сами себе, не признают своих ошибок и вообще...
Окинув меня взглядом, он задышал чаще (!) и тут же "пожалел" меня: "Бедненькая, устала. И зачем только ты носишь эти шпильки?"
Заглянув в эти чистые наивные глаза, я от возмущения упала в обморок. Придя в себя, увидев его еще более обеспокоенные глаза, я простонала в изнеможении: "Я тебя ненавижу..."

Настроение сейчас - дуррацкая одевалка! (с)

Ага! Вот так вот!
Все началось самого раннего утра. Красиво или удобно? Блин, это серьезный вопрос! На только что оторванную от подушки голову его не решишь. Легкий грациозный переворот и другая щека оказалась прижатой к подушке. Через полчаса:
Ой!! Ну елки-палки! Опять все бегом! Так все-таки красиво или удобно? Хм...Сегодня придется побегать по городу, значит выигрывают кроссовки, но бежать придется в солидную организацию. Факин дресс-код! Мне что, всю жизнь теперь на шпильках уродоваться??? Из-за того, что это нравится шефам, сотрудникам, водителям маршруток, прохожим мужского пола и (внимание: предатель) моему мальчику!!!
А вот назло сегодня в кроссовках пойду! Всем назло!
Остается несколько минут на легкий мейкап, потом гардероб. Руки сами тянутся к одежде, мозг в выборе не участвует.
7:40 Шпилька...эх...

Стервозность, наивность и музыка солнца.
Я распадаюсь на части, на молекулы, и у каждой свое настроение и свои желания. РАзброд и шатания в пределах одной личности. Остается надеяться лишь н то, что завтра будет. Лучше. (с)