"О дивный новый мир" - остроумная и изысканная антиутопия об "обществе потребления" с системой генетического программирования, в котором разыгрывается история полная трагизма и главный герой в ней как дикарь - "Гамлет".

Антиутопия - особенный жанр; отнюдь не все произведения из этого жанра возможно дать почитать детям и подросткам. Но эта вещь от Хаксли «О дивный новый мир» - одна из таких книг антиутопий, которые могут почитать и подростки школьного возраста.

Эта книга - давно классика, но поразительно актуальная и сегодня.  То, что явно проглядывается в нашем обществе, Хаксли предугадал первым и давно нарисовал это в придуманном "обществе потребления" будущего.

Также присмотритесь к книгам: Оруэлла - "1984" (это произведение трудное для чтения – точно не для подростков) и "Скотный двор", Платонова - "Чевенгур"  и "Котлован", Замятина - "Мы". Почитайте Ефремова, Лема, Азимова.

Возвращаясь к рекомендуемой книге - если Вы ее еще не читали, и есть желание купить Хаксли «О дивный новый мир», то недавно вышло хорошее переиздание этого произведения в издательстве Астрель. Рамка на обложке, витиеватый узор - исполнены блестящей фольгой – очень красиво! Издание входит в серию книг «Зарубежная классика», переплёт твёрдый. Отличный перевод, достойный стиля Хаксли.

Книга в наличии:

в лабиринте

в озоне

в ридру

в майшоп.

Утопии оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше. И теперь стоит другой мучительный вопрос, как избежать их окончательного осуществлении... Утопии осуществимы... Жизнь движется к утопиям. И открывается, быть может, новое столетие мечтаний интеллигенции и культурного слоя о том, как избежать утопий, как вернуться к не утопическому обществу, к менее совершенному и более свободному обществу.
Николай Бердяев

Глава первая

Серое приземистое здание — всего лишь в тридцать четыре этажа. Над главным входом надпись: ЦЕНТРАЛЬНО-ЛОНДОНСКИЙ ИНКУБАТОРИЙ И ВОСПИТАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР, и на геральдическом шите — девиз Мирового Государства: ОБЩНОСТЬ, ОДИНАКОВОСТЬ, СТАБИЛЬНОСТЬ.

Огромный зал на первом этаже обращен окнами на север, точно художественная студия. На дворе лето, в зале и вовсе тропически жарко, но по-зимнему холоден и водянист свет, что жадно течет в эти окна в поисках живописно драпированных манекенов или нагой натуры, пусть блеклой и зябко-пупырчатой, — и находит лишь никель, стекло, холодно блестящий фарфор лаборатории. Зиму встречает зима. Белы халаты лаборантов, на руках перчатки из белесой, трупного цвета, резины. Свет заморожен, мертвен, призрачен. Только на желтых тубусах микроскопов он как бы сочнеет, заимствуя живую желтизну, ... и так далее.