tanais.info/art/chagallab.html
ПОЭЗИЯ И ЖИВОПИСЬ
«Едва научившись говорить по-русски, я начал писать стихи. Я словно выдыхал их. Слово или дыхание - какая разница? Я читал их друзьям» (Марк Шагал).
Об этой ясности...
Боже мой, за эту ясность,
которую Ты поместил в мою душу, -
спасибо.
Боже мой, за этот покой,
который Ты поместил в мою душу, -
спасибо.
Боже мой, ночь приближается.
Веки мои опять до утра не сомкнутся,
И опять я буду писать картины для Тебя –
О земле и о небе.
Биография.
Алфавитный и хронологический указатели произведений
С. Королева. Марк Захарович Шагал.
Марк Шагал.
Воспоминание.
1914. Бумага, тушь, гуашь, карандаш. 31,8 х 22,2. Музей Гуггенхайма, Нью-Йорк, США.
Марк Шагал.
Наследство
Отец...
Он снова мне явился
во сне, собравшись в землю лечь.
Об избавлении молился,
о том, чтоб ношу скинуть с плеч...
Его убил холодный меч.
...Ты ждал чудес, ты ждал и плакал,
тряс в синагоге бородой.
Авраам, Исаак и нежный Иаков
внимали сердца голос твой.
Не покладая рук разбитых,
всю жизнь трудился ты -
затем,
чтоб нас вскормить, детей несытых
среди пустых и бедных стен.
Твое наследство - ах как зыбко:
твой дух, которым я пропах,
твоя - в чертах моих - улыбка,
и сила - в двух моих руках...
(Перевод Л. Беринского)
Марк Шагал.
Над Витебском.
1914 Масло, холст, натянутый на картон. 70,3 x 91.
Национальный музей современного искусства, Центр Жоржа Помпиду, Париж, Франция.
Марк Шагал.
Звенит во мне далекий город...
Звенит во мне далекий город,
церкви белые и синагоги.
Открыты двери навстречу горю,
навстречу радости и тревоге.
Под небом синим
жизнь дальше мчится.
Кривые улочки
во мне сгрустнулись,
и тихо дремлют седые птицы надгробья,
где предки мои уснули.
В цветах и красках моя картина
стоит на грани жизни и смерти.
Ее укрою любовью сына,
ее прикрою дыханьем сердца.
Иду сквозь пламя. Пылают годы.
Но город мой на земле остался.
Тот мир ушедший во сне приходит,
и где-то в нем я затерялся.
Теперь меня не ищите...
Марк Шагал.
Над городом.
1918. Холст, масло. 192,1 × 151,4. Третьяковская галерея, Москва, Россия.
Марк Шагал.
Моя жена
Навстречу идёшь и волос твоих
пряди готовы руки мои обвить.
Ты даришь мне небо, искристо глядя,
и хочется у тебя спросить.
Неужели завянут цветы, неужели
их покроет времени лёд?
Ко мне пришла ты - и мы взлетели.
И долго-долго длился полёт.
Мы погасили ночи дыханье
и свечи любви зажгли над землёй.
И две души, как одно сиянье,
соединились и стали зарёй.
Как забыть я это сумею:
земли и небес укрепляя связь,
любовь моя слилась с твоею,
чтоб после дочь любви родилась.
И Богу благодаренья мои
За этот подарок добра и любви.
Марк Шагал.
Белла в белом воротничке.
1917. Холст, масло. 149 x 72. Частная коллекция.
Марк Шагал.
Жена
Ты волосы свои несешь
навстречу мне, и я, почуя
твой взгляд и трепет, тела дрожь,
тебя опять спросить хочу я:
где давние мои цветы
под хулой свадебной, далекой?
Я помню: ночь, и рядом ты,
и в первый раз к тебе прилег я,
и погасили мы Луну,
и свечек пламя заструилось,
и лишь к тебе моя стремилась
любовь, тебя избрав одну.
И стала ты женой моей
на годы долгие. Сладчайшей.
Дочь подарила - дар редчайший
в наиторжественный из дней...
Благодарю, Господь высот,
Тебя за день, за месяц тот.
(Перевод Л. Беринского)
Марк Шагал.
Ангел над Витебском.
1977. Холст, масло. 81 x 100. Частная коллекция.
Марк Шагал.
Ангел над крышами
Ты помнишь ль меня, мой город,
мальчишку, ветром вздутый ворот...
Река, их памяти испей-ка
и вспомни вновь юнца того,
что на твоих сидел скамейках
и ждал призванья своего.
Там, где дома стоят кривые,
где склон кладбищенский встаёт,
где спит река,
там золотые деньки я грезил напролёт.
А ночью ангел светозарный
над крышей пламенел амбарной
и клялся мне, что до высот
моё он имя донесёт.
Марк Шагал.
Прогулка.
1917-1918. Холст, масло. 169,6 x 163,4. Государственный русский музей, Санкт-Петербург, Россия
Марк Шагал.
Белые ступеньки
Брожу по миру, как в глухом лесу,
То на ногах пройдусь, то на руках,
И жухлый лист с небес летит на землю.
Мне жутко.
Рисую мир в оцепененье сна.
Когда мой лес завалит снегопадом,
Картины превратятся в сновиденья.
Но столько лет я среди них стою!
Я жизнь провел в предощущенье чуда.
Я жду – когда ж меня ты обовьешь,
Чтоб снег,
как будто лесенка,
спустился.
Стоять мне надоело – полетим
С тобою в небо по ступенькам белым!
Марк Шагал.
Художник над Витебском.
1977. Холст, масло. 65 x 92. Частная коллекция.
Марк Шагал.
Родина
Я слово тихое скажу:
- Страна моя в снегах с тропою,
Моя душа навек с тобою -
Пока живу,
Пока дышу.
Тебя я в красках воспевал -
Не знаю, нравится ли песня,
Но не отвергни,
Даже если
Вдали я голосом устал.
Твои леса, твоих людей,
Цветы твои - в кармин одел
И в изумруд,
И в бирюзу я...
Твой светлый лик живописуя,
Благословляю в ночь и в день...
Марк Шагал.
Коровы над Витебском.
1966. Холст, масло. 116 x 89. Частная коллекция.
Марк Шагал.
Коровник.
Коровник. 1917. Холст, масло. Спренгель музей, Ганновер, Германия.
Марк Шагал.
Родина - самая прекрасная выдумка, мать!
Отечество мое - в моей душе.
Вы поняли?
Вхожу в нее без визы.
Когда мне одиноко, - она видит,
Уложит спать, укутает, как мать.
Во мне растут зеленые сады,
Нахохленные, скорбные заборы,
И переулки тянутся кривые.
Вот только нет домов,
В них - мое детство,
И как оно, разрушились до нитки.
Летят по небу бывшие жильцы.
Где их жилье?
В моей душе дырявой.
Вот почему я слабо улыбаюсь,
как слабенькое северное солнце.
А если плачу –
это плачет дождь.
Бывало –
две головы я весело носил.
Бывало –
те обе головы мои смеялись,
накрытые любовным одеялом…
Ах, умерли, как резкий запах розы!
Мне кажется я все иду к Вратам,
иду вперед, даже идя обратно,-
передо мной высокие Врата.
Врата – это распахнутые стены,
там громы отгремевшие ночуют
и молнии расщеплено трещат.
Марк Шагал.
Красные крыши.
1953-1954. Масло, бумага на холсте. 229,7 x 112,9. Частная коллекция.
Марк Шагал.
Брожу по миру, как в лесу глухом...
Брожу по миру, как в лесу глухом
То на ногах пройдусь, то на руках
И жухлый лист слетает к нам с небес
И вновь меня охватывает страх
Когда завалит снегопадом лес
Мои картины превратятся в сны
Я столько лет с картинами провел
Рисую мир во власти тишины…
Марк Шагал.
Время - река без берегов.
1930-1939. Холст, масло. Музей современного искусства, Нью-Йорк, США.
Марк Шагал.
Лестница Иакова.
1973. Холст, масло. 73 x 92. Частное собрание.
Марк Шагал.
Слезы мои - это камни падают…
Слезы мои - это камни падают,
тают и в реку впадают,
И плывут, как цветы по воде.
Вот она, жизнь моя, Боже мой.
Вот она, жизнь моя, я дышу,
жду Тебя, Господи, жду.
Ты со мной, но в какой дали от меня,
Боже мой, Боже мой!
Слова не слышу людского,
дорог и лесов перекрестье,
И каждый свой день начинаю с улыбки,
тебя ожидая, мой Господи Боже.
И так день за днем, несу я свой крест,
и пинают меня, и, за руку взявши, ведут
Меркнет свет, и день превращается в ночь,
Боже мой, для чего Ты меня оставил?
Слезы мои - это камни падают,
тают и в реку впадают,
И плывут, как цветы по воде.
Вот она, жизнь моя, Боже мой.
Марк Шагал.
Синий дом.
1917. Холст, масло. 66 x 96,8. Музей изящных искусств, Льеж, Франция.
Лариса Васильева.
Синий дом
Забыт на городских задворках,
Дождю и ветру предоставлен,
В линялой синей гимнастёрке,
Седой, разбитый и усталый…
Друзья давно сгорели, пепел –
Периной мягкой новостройкам.
Смешной, немодный и нелепый,
Но как солдат – он самый стойкий!
Марк Шагал.
День рождения.
1915. Картон, масло. 80,5 x 99,5. Третьяковская галерея, Москва, Россия.
Светлана Гавраева.
Сброшено было, сброшено...
Сброшено было, сброшено
Небо бездонное ниц
Облаком запорошенным,
Взглядом из-под ресниц...
Кто ты, откуда ты, с неба ли
Снегом тебя принесло?
В гулкой и мрачной обители
Станет как летом светло!
Голосом нежным укутаешь,
Высадишь в землю цветы,
Зиму с весной перепутаешь,
Выстроишь за ночь мосты,
Сказкой меня убаюкаешь,
Тихую песню споешь,
Строчкой волшебною грустною
Сердце мое обожжешь.
Над городами и весями
Снова как в детстве плыву...
Желтой звездою рождественской
В каждой поэме живу.
Будет не раз еще сброшено
Небо бездонное ниц
Облаком запорошенным,
Взглядом из-под ресниц...
Марк Шагал.
Букет с летящими любовниками.
1934-1947. Холст, масло. Тейт Модерн Галерея, Лондон, Англия. Марк Шагал.
Букет.
1982. Холст, масло. 81 x 65. Частная коллекция. Марк Шагал.
Влюбленный в Букете.
1954-1955. Холст, масло. Частная коллекция.
Андрей Вознесенский.
Васильки Шагала
Лик Ваш серебряный,
как алебарда.
Жесты легки.
В Вашей гостинице аляповатой
в банке спрессованы васильки.
Милый!
Вот что Вы действительно
любите!
С Витебска ими раним и любим.
Дикорастущие сорные тюбики
С дьявольски
выдавленным
голубым!
Сирый цветок из породы
репейников,
но его синий не знает соперников.
Марка Шагала,
Загадка Шагала -
рупь у Савеловского вокзала!
Это росло у Бориса и Глеба
в хохоте нэпа и чебурек
Во поле хлеба -
чуточку неба.
Небом единым жив человек.
Их витражей голубые
зазубрины -
с чисто готической тягою вверх.
Поле любимо,
но небо возлюблено.
Небом единым жив человек.
В небе коровы парят и ундины.
Зонтик раскройте,
идя на проспект.
Родины разны, но небо едино.
Небом единым жив человек.
Как занесло васильковое семя
на Елисейские, на поля?
Как заплетали венок Вы на темя
Гранд Опера, Гранд Опера!
В век ширпотреба нет его, неба.
Доля художников
хуже калек.
Давать им сребреники нелепо -
небом единым жив человек.
Ваши холсты из
фашистского бреда
от изуверов свершали побег.
Свернуто в трубку
запретное небо,
но только небом жив человек.
Не протрубили трубы господни
над катастрофою
мировой -
в трубочку
свернутые
полотна
воют архангельскою трубой!
Кто целовал твое поле, Россия,
пока не выступят
васильки?
Твои сорняки всемирно красивы,
хоть экспортируй их,
сорняки.
С поезда выйдешь -
как окликают!
По полю дрожь.
Поле пришпорено васильками,
как ни уходишь - все не уйдешь:
Выйдешь ли вечером -
будто захварываешь,
во поле углические зрачки.
Ах, Марк Захарович,
Ах, Марк Захарович,
все васильки, все васильки:
Не Иегова, не Иисусе,
ах, Марк Захарович, нарисуйте
непобедимо
синий завет -
Небом Единым Жив Человек.
1973
Марк Шагал.
Розовые любовники.
1916. Картон, масло. 69 x 55. Частная коллекция.
Т.Литвинова
...А собственно, она в зеленом платье,
Он в чем-то черном... Контур шеи, щек
Избытком нежности пространству платит
За то, что в нем есть заводи глухие,
Где скрипа нет уключин и ключей,
И ветра неуклюжие стихии
Не обнажают вдруг судьбы ничьей.
На розовом, на лепестковом фоне,
Где Моцарт проходил лишь миг тому,
Ей не отнять ни губы, ни ладони,
Не отшатнуться никогда ему...
Марк Шагал.
Одиночество.
1933. Холст, масло. 102 x 169. Художественный музей Тель-Авива, Тель-Авив, Израиль.
Марк Шагал.
Дом с зеленым глазом.
1944. Холст, масло. 58 x 51. Частная коллекция.
Роберт Рождественский.
Марк Шагал
Он стар и похож на свое одиночество.
Ему рассуждать о погоде не хочется.
Он сразу с вопроса:
«— А Вы не из Витебска?..» —
Пиджак старомодный на лацканах вытерся…
«— Нет, я не из Витебска…» —
Долгая пауза.
А после — слова
монотонно и пасмурно:
«— Тружусь и хвораю…
В Венеции выставка…
Так Вы не из Витебска?..»
«— Нет, не из Витебска…»
Он в сторону смотрит.
Не слышит, не слышит.
Какой-то нездешней далекостью дышит,
пытаясь до детства дотронуться бережно…
И нету ни Канн,
ни Лазурного берега,
ни нынешней славы…
Светло и растерянно
он тянется к Витебску, словно растение…
Тот Витебск его —
пропыленный и жаркий —
приколот к земле каланчою пожарной.
Там свадьбы и смерти, моленья и ярмарки.
Там зреют особенно крупные яблоки,
и сонный извозчик по площади катит…
«— А Вы не из Витебска?..».
Он замолкает.
И вдруг произносит,
как самое-самое,
названия улиц:
Смоленская,
Замковая.
Как Волгою, хвастает Видьбой-рекою
и машет
по-детски прозрачной рукою…
«— Так Вы не из Витебска…»
Надо прощаться.
Прощаться.
Скорее домой возвращаться…
Деревья стоят вдоль дороги навытяжку.
Темнеет…
И жалко, что я не из Витебска...
Главная сайта Главная На страницу "Шагал" «Три шедевра»