Руководитель столичного стройкомплекса Марат Хуснуллин рассказывает, как изменят жизнь в Москве актуализированный генплан и новые правила землепользования и застройки


Заместитель мэра Москвы по градостроительной политике и строительству Марат Хуснуллин

В Москве высокий процент износа зданий, чтобы город не старел, ежегодно необходимо строить и реконструировать до 15 млн кв. м недвижимости – и жилья, и административных зданий, говорит руководитель стройкомплекса Москвы Марат Хуснуллин. Именно поэтому прежние власти закладывали в генеральный план развития Москвы строительство более 200 млн кв. м. Но такие объемы, по его мнению, невозможно было бы построить, так как транспортная инфраструктура отставала в развитии. Эти перекосы власти учли в актуализированном генплане, а инструментом его реализации станут правила землепользования и застройки (ПЗЗ), которые сейчас обсуждаются и должны быть приняты до 1 июля 2017 г., говорит Хуснуллин. Тем временем стройкомплекс Москвы бьет рекорд за рекордом, утверждает его начальник.

Возможности и необходимость

– Вы неоднократно критиковали генплан развития Москвы. Почему в итоге решили оставить действующий?

– Генплан – это стратегический документ на 20 лет. Но за 20 лет экономика и политика могут сильно поменяться, мировые тенденции – измениться, накапливается новая градостроительная практика. Например, никто при разработке генплана 1971 г. не мог предвидеть, что через 20 лет СССР просто рухнет. Поэтому неудивительно, что в 2010 г., когда принимали последний вариант генплана, прогноз развития города оказался не вполне точным. Расхождение с реальностью касается как числа проживающих в городе, так и темпов прироста количества автомобилей – оба показателя в генплане оказались заниженными. Кроме того, в нулевые город массово застраивался, транспортная инфраструктура серьезно отстала от объемов вводимой недвижимости. Наконец, в нем не было новой Москвы.


Шесть лет назад, когда Сергей Семенович Собянин возглавил город, первое, с чего начал работу стройкомплекс, – это с анализа генплана. Необходимо было найти баланс между транспортной составляющей, недвижимостью, уровнем доходов населения и покупательским спросом. Сегодня мы завершаем основную работу по актуализации генплана. Он стал больше отвечать реалиям сегодняшнего и завтрашнего дня.

– Насколько вы актуализировали генплан?

– Раньше эксперты называли генплан 1999 г. "генпланом возможностей", но генплан 2010 г. называли уже "генпланом необходимостей", после наших уточнений его можно будет назвать "генпланом осознанных необходимостей". Появилось несколько стратегических моментов: изменился транспортный каркас города, добавились присоединенные к городу территории. В генплане не было многих транспортных объектов, которые мы сейчас строим, например, трассировка Третьего пересадочного контура была иной, не были запланированы транспортно-пересадочные узлы (ТПУ), дороги и трассировка линий скоростного рельсового транспорта в новой Москве.

Ранее по генплану до 2025 г. в Москве должно было появиться более 200 млн кв. м новой недвижимости. Но строить ее в таком объеме, не "разогнав" транспортную инфраструктуру, нельзя. Мы сделали стратегический упор на строительстве метро, дорог, развязок, рельсового транспорта в тех местах, где это возможно. В увязке с новым транспортным строительством за шесть лет мы построили 50 млн кв. м, около 18 млн кв. м из них – жилье. В прошлом году вышли на максимальный уровень ввода недвижимости за всю историю Москвы – почти 9,2 млн кв. м (для сравнения: в 2010 г. было введено только 5,8 млн кв. м). Но это определенный предел, нужно внести корректировку в стратегию, заложенную генпланом. Поэтому сейчас мы утверждаем ПЗЗ – до 1 июля следующего года они должны быть приняты. Самое главное – что теперь и генплан, и ПЗЗ будут отвечать главному вектору развития: полицентричности.

– Какая функция будет у этого документа?

– ПЗЗ – это, по сути, инструмент реализации генплана. Это очень детальный документ, где развитие территорий будет учитываться вплоть до каждого здания. ПЗЗ, с одной стороны, защищают жителей от несанкционированной застройки – от ухудшения существующего состояния территории, ограничивают неумеренные аппетиты бизнеса. Это та самая "Окончательная бумажка. Фактическая. Настоящая. Броня", как говорил герой Булгакова. С другой стороны, ПЗЗ определяют реальную текущую стоимость земельных участков, защищая интересы их правообладателей и делая земельный рынок прозрачным.

– На какой срок принимается документ? Как он изменит город?

– ПЗЗ принимаются бессрочно. В дальнейшем они могут корректироваться, но любое изменение в ПЗЗ можно будет внести только через публичные слушания. Сейчас в каждом округе идет обсуждение правил. Кстати, очень активно идет – горожане вносят много предложений.
Ключевыми аспектами ПЗЗ будут транспортная инфраструктура, развитие промзон и превращение депрессивных территорий в современные комфортные городские районы. Отдельная тема – будем стимулировать создание рабочих мест. Там, где будут офисы, технопарки, интеллектуальные, высокотехнологичные производства, мы разрешим плотность застройки до 10 000–15 000 кв. м на 1 га. Сегодня этот показатель вдвое ниже. Рост числа рабочих мест означает увеличение налоговой базы, а значит, и возможностей для дальнейшего развития города, сохранения высокого уровня социальных гарантий, которые несет Москва.

– В центре тоже будете стимулировать появление рабочих мест? Ведь там вы анонсировали запрет на строительство офисов.

– В центре практически ничего нового строить не будем – только реконструкция. Возможно перепрофилирование офисов под жилье. Сейчас есть серьезная диспропорция: в центре самое большое число рабочих мест при минимальном количестве проживающих. Поэтому центр, конечно, надо наполнять жильем. Люди должны как можно меньше ездить, а в идеале – ходить до работы пешком. Это вообще наша ключевая задача. Почему мы, например, строим сейчас ТПУ и будем "притягивать" недвижимость к существующим транспортным магистралям? Для того чтобы человек мог и работать, и жить, и получать услуги, и отдыхать в пешей доступности. Тогда ему машина как постоянный вид транспорта не нужна.

– ПЗЗ на новую Москву тоже будут приняты?

– Да. Будут единые ПЗЗ на всю территорию города. Они и станут главным документом для развития города. В них будет учтено развитие каждой территории: что можно строить, в каком объеме и т. д. Это уже очень конкретный документ.

– По ПЗЗ есть консолидированные цифры – какое количество жилья, например, появится?

– Буду готов их озвучить после того, как проведем общественные слушания и все замечания и предложения будут учтены. Цифры появятся в конце января.

– Чего кардинально нового стоит ждать от этого документа?

– В первую очередь развития территорий вокруг Московского центрального кольца (МЦК). Все, кто пользовался кольцом, видели из окна поезда, как выглядит здесь центр Москвы – практически сплошная депрессивная промзона. Также в ПЗЗ будет отражено развитие территорий вокруг Третьего пересадочного контура метро, набережных Москвы-реки и новой Москвы. Основная задача – создать сбалансированную территорию с рабочими местами, жильем, хорошей обеспеченностью транспортом. Также будут развиваться и территории вокруг транспортных магистралей – Калужского шоссе, дороги Солнцево – Бутово – Видное. Серьезное развитие предполагается в районах, по которым проходят будущие ветки метро. Первая пройдет от Третьего пересадочного контура в районе ул. Новаторов в Коммунарку, и вторая – продолжение Сокольнической линии. Вслед за транспортными магистралями на эти территории придет развитие.

Сдерживающий фактор

– Насколько правильно то, что планировка города будет такой детальной? Ведь все-таки город – это динамичный организм.

– Многие эксперты считают, что такое жесткое ограничение – это минус для мегаполиса. Но для стабильного развития города, например для центральной части Москвы, ПЗЗ – это хорошее решение. Интересы жителей становятся более защищенными. ПЗЗ прекращают все прения – "можно" строить или "нельзя". Если разрешено, то отправил в электронном виде заявку, в течение 30 дней получил всю разрешительную документацию и начал строить. Если нельзя, то будет нельзя – совсем.

Но для развивающейся части города такая детальная планировка – это серьезное ограничение. На градостроительно-земельной комиссии (ГЗК) мы рассматриваем все проекты в ручном режиме. Например, инвестор говорит: у меня есть участок площадью 1 га, а мне, чтобы построить офисное здание, нужно еще 0,5 га. Он может договориться с правообладателем соседнего участка, прийти на ГЗК и получить одобрение проекта, и все, можно строить. После принятия ПЗЗ он сначала пойдет на публичные слушания, пройдет всю сложную процедуру, по итогам которой получит распорядительный документ о том, что ему можно добавить эти полгектара. Ладно бы еще полгектара, а если нужно прирезать всего 100 или 20 м?

Поэтому мы считаем, что для развития Москвы ПЗЗ будут определенным сдерживающим фактором, но готовы ради увеличения прозрачности всех решений их принять.

– Может, Москве и надо немного сдерживающего фактора?

– Когда мы говорим о Москве, воображение в первую очередь рисует обжитые, уютные районы, в основном центр – иными словами, старую Москву. И здесь сложно не согласиться. Но в Москве очень много других районов, сложных, депрессивных, для которых развитие – единственный путь. Они не используются, не приносят доходов городу, способствуют криминалу, ухудшают экологию. Поэтому совсем не строить нельзя. Кроме того, чтобы город не старел, нужно строить и комплексно проводить капремонт, ремонтировать не менее 10–15 млн кв. м разной недвижимости ежегодно.

Есть еще один очень важный момент, на который все забывают обратить внимание: сегодня Москва – это город с самым высоким уровнем социальных обязательств. Для того чтобы у города была возможность субсидировать поддержку населения, нужно иметь регулярно пополняемую налоговую базу. А для этого необходимо постоянно развивать город. Здесь получается синергетический эффект: мы развиваем город, делаем его лучше, удобнее, вкладываем в него деньги, создаем новые рабочие места и тем самым увеличиваем налоговую базу и гарантируем выполнение социальных обязательств. То есть это очень тесно взаимосвязанный процесс.

– Каков процент ветхих зданий сейчас?

– В городе порядка 25% зданий, у которых износ более 40%. Это высокий показатель. По сути, нужно обновлять фонд недвижимости. Новые здания имеют более высокие потребительские качества – например, элементарно растет фактор энергосбережения. Люди часто живут и работают в старых 2–3-этажных зданиях с деревянными перекрытиями, построенных после войны, ведь это еще и небезопасно. Если ими сегодня не заниматься, они завтра могут стать аварийными. Чтобы снизить эти риски, мы строим около 8–9 млн кв. м новой недвижимости в год и еще около 4 млн кв. м капитально ремонтируем. По сути, мы стабилизируем и обновляем город.

Стабилизировать центр

– Вы сказали, что в центре не сбалансировано количество рабочих мест и количество проживающих. Власти будут принимать какие-то специальные меры, чтобы убрать этот дисбаланс?

– Специальные меры? Конечно, нет. Но если кто-то из инвесторов обращается с просьбой перестроить офис в жилье, то мы идем навстречу.

– А есть такие?

– Например, на ул. Складочной компания MR Group поменяла назначение своих объектов в рамках проекта многофункциональной зоны "Савеловский сити". По проекту АФК "Система" в рамках делового квартала Nagatino i-Land на ГЗК одобрено строительство жилья.

– А вы не анализировали, почему не удается увеличить ту же реконструкцию или снос старых зданий?

– Если говорить про программу сноса и реконструкции пятиэтажек, то тут действует жизненное правило "80 на 20": 20% затраченных усилий ты достигаешь 80% успеха. Но оставшиеся 20% успеха достигаются 80% усилий. У нас осталось по программе снести всего 5% пятиэтажек: самое тяжелое – дома, где люди не хотят переезжать, где есть ограничения по транспорту, социалке, инженерии. Поэтому мы эти оставшиеся 5% просто "догрызаем и дожимаем". Программу практически завершим в 2017 г. На 2018 г. перейдет всего 15 домов из тех полутора тысяч, с которых мы начинали. На выполнение этой программы потрачено много сил и энергии. При этом, пока мы ее реализовывали, поменялось законодательство, и мы юридически не смогли передать землю инвесторам для продолжения инвестконтрактов, соответственно, были вынуждены завершать программу за счет городских ресурсов.

– То есть эта тема закрыта для инвесторов? Они не смогут участвовать в программах по реконструкции?

– Госдума изменила ряд законов, и мы сейчас прорабатываем возможность участия инвесторов в подобных программах. Мы надеемся, что удастся найти правовые механизмы.

– Какие дома планируются к сносу после завершения программы по пятиэтажкам?

– Пока не готов сказать – решений никаких еще нет.

– Будут ли серьезные корректировки в районах исторической застройки?

– За шесть лет мы провели огромную работу по сохранению исторического центра: расторгли существовавшие по состоянию на 2010 г. инвестконтракты на строительство 21 млн кв. м недвижимости в ЦАО – эти проекты вели к ухудшению градостроительной и транспортной ситуации, вызывали многочисленные протесты жителей, а часть проектов предполагала снос исторических и культурных памятников. Например, многофункциональный торговый комплекс общей площадью более 80 000 кв. м на пл. Павелецкого вокзала, офисно-торговый центр (146 000 кв. м) в Канатчиковском проезде (на пересечении с ул. Вавилова, 5), торгово-досуговый центр на пересечении ул. Тверской, Страстного и Тверского бульваров (96 500 кв. м) и др. Нам удалось спасти более 200 исторических зданий, представляющих для Москвы особую ценность. Еще более 70 зданий мы включили в реестр объектов культурного наследия. Сократили выдачу новых разрешений на строительство в ЦАО (выдаваемые разрешения предусматривают в основном реновацию существующих объектов с небольшим увеличением высотности). Так что мы не будем уплотнять и без того переуплотненный центр города, и в ПЗЗ будут четко прописаны правила для каждого участка.

– Вы запомнились резким заявлением о том, что нужно оставить всего несколько домов в стиле конструктивизма как памятники того, что нельзя строить.

– Эти слова были вырваны из контекста, а потом использованы политиками в ходе предвыборной кампании. Я хотел лишь отметить, что дома строились в других исторических условиях, с другим подходом к комфорту и безопасности. Жилые дома – это, как правило, коммуналки, не отвечающие современным требованиям, и сегодня их невозможно до этих требований "поднять" без серьезной перестройки. Многие общественные здания, те же АТС, потеряли свое назначение, а их использование в прежнем виде, но в другом формате невозможно из-за изменившихся требований к той же безопасности. Там местами деревянные перекрытия, при утеплении некоторых объектов применялся камышит (смесь камыша и бетона) – недолговечный материал, везде старые сети. По оценкам технических специалистов, сейчас износ этих зданий составляет от 60 до 90%. Реставрация таких объектов равносильна новому строительству. Можно реставрировать их как угодно, но все равно получится новодел. И наконец, есть массовые обращения жителей этих домов, которые просят о переселении. На это мы тоже обязаны реагировать.

Замечу также, что мы охраняем и реставрируем и будем реставрировать московские памятники конструктивизма, вошедшие в коллекцию мировой архитектуры, например Дом-коммуну Наркомфина архитектора Гинзбурга, здание ДК "Каучук" по проекту Мельникова. Мы приложим максимум усилий для их сохранения.

Итоги года

– С какими итогами завершаете этот год?

– С хорошими. (Смеется.) Недвижимости введем порядка 8 млн кв. м, это ниже, чем в прошлом году, но прошлый год был пиковым, рекордным. Жилья будет около 3 млн кв. м. Главное – мы запустили МЦК. Это 54 км наземного метро и 31 станция – прорыв мирового уровня! Москвичи за этот проект проголосовали ногами. Уже сейчас более 300 000 пассажиров пользуется им ежедневно. Хотя закладывали изначально, что в течение первого года будет ездить примерно 240 000 пассажиров.

Кроме того, мы вышли на строительство около 100 км дорог в год – это очень высокий показатель для плотно застроенного города. Реконструировали 13 основных развязок на МКАД, сняли там основные пробки. Ведь раньше развязка на МКАД тормозила все движение в радиусе нескольких километров. Всего за шесть лет построено 24% всех искусственных сооружений в городе. Кстати, по этим объектам мы перевыполнили план – ввели 39 при годовом плане в 30 – и пешеходных переходов также сдали больше, чем планировали. Считаю серьезным достижением то, что мы удерживаем транспортную ситуацию при продолжающемся росте числа автомобилей в Москве.

– А вам не кажется, что из-за непросчитанной программы "Моя улица" в Москву вернулись пробки?

– Стройкомплекс располагается отдельно от здания мэрии, и я всегда хожу пешком до Вознесенского переулка, а также в другие места по центру, машиной не пользуюсь. Поступаю так ежедневно в любую погоду. Мне как пешеходу нравится, как благоустроили Тверскую улицу, Большую Никитскую и вообще город.

– Я не Тверскую имею в виду, а переулки.

– Если по переулкам, то нужна аналитика. Я пока такой не видел. За эти шесть лет у нас в городе добавилось 1,5 млн автомобилей (было 4 млн, стало 5,5 млн). Это только официально зарегистрированных в Москве. По сути, у нас ситуация должна была кардинально ухудшиться, но этого не произошло. Расчет показывал, что если бы мы не принимали серьезных мер, то к 2013 г. мы бы встали в одну сплошную пробку, причем пробка занимала бы более 50% территории города. Сейчас этого нет.

– Руководство города все время меняет свое мнение: то мы строим дороги, то строительством дорог проблему пробок не решить.

– Не согласен. Мэр Москвы Сергей Собянин еще шесть лет назад четко выделил строительство транспортной инфраструктуры как один из основных приоритетов. Мы последовательно делаем акцент на развитии общественного транспорта – это метро, наземный транспорт, ж/д транспорт. Вообще, с точки зрения экономики выгоднее всего строить метро и возить пассажиров на метро, затем – железная и автомобильная дороги. Когда мы строим дороги, то делаем выделенные полосы для общественного транспорта. Коллеги из транспортного блока занимаются парковками и организацией движения. Все это должно строиться в комплексе и уже отражено в адресной инвестиционной программе (АИП) Москвы. Там нет колебаний или метаний. Решить проблему пробок можно, только используя все инструменты. Этот путь прошли многие мегаполисы мира, мы не исключение.

– Темпы ввода метро несколько отстают от заявленных. В чем причина?

– Планы пришлось подкорректировать. Подземное пространство Москвы – живая среда. Там все движется. И многое зависит от внешних факторов, в том числе от сюрпризов погоды, давления объектов на грунт. Например, выпала норма осадков больше обычной – подводные реки усилились, попали в сложные грунты и т. д. Хотели пройти участок тоннелем, а пришлось идти системой заморозки, т. е. замораживать всю воду, чтобы в определенных местах идти сквозь лед. В СССР проблема геологии Москвы была так же актуальна, и, кстати, Каганович в 1935 г. сдал Сталину первый участок метро, выйдя из сроков на полгода. Только тогда в городе была совсем другая застройка, не надо было освобождать территории и перекладывать коммуникации.

Мы за пять лет программы построили 40 км метро. Кроме того, у нас большой задел – 80 км тоннелей уже проложено. Со следующего года будем выдавать около 20 км метро в год. В этом году уже открыли пять станций подземки ("Румянцево", "Саларьево", "Петровско-Разумовская", "Фонвизинская", "Бутырская"). В ближайшее время откроем участок "Парк Победы" – "Раменки" Солнцевского радиуса с тремя станциями ("Раменки", "Минская", "Ломоносовский проспект"), работы на завершающей стадии. В этом году вводим 16 км – это рекорд ввода метрополитена за всю историю. Один раз Москва сдала 13 км – в середине 60-х, когда столичное метро строили всей страной (около 200 000 человек). Сейчас метро проектируют и строят 35 000–37 000 человек.

– Будете ли продлевать "Саларьево" и кто будет дальше строить эту ветку?

– Конкурс должны объявить до конца года. Пока мне известно, что заинтересованность проявил "Мостотрест". Он уже строит участок дороги Солнцево – Бутово – Видное. Возможно, появятся еще участники.

Кризиса нет

– Как кризис повлиял на отрасль? Пришлось ли от каких-то проектов отказаться, а какие-то добавить?

– То, что происходит сейчас в Москве, я бы не назвал в чистом виде кризисом, скорее это определенные экономические трудности, которые периодически появляются в экономике любой страны. Эти трудности, в частности, повлияли на доходность девелоперского бизнеса – такой прибыли, как в 2008 г., наверное, уже ни у кого сейчас нет. Ключевой показатель отсутствия кризиса – рост вложений физлиц в строительство недвижимости. Если бы был кризис, разве население вложило бы 698 млрд руб. в строительство жилья? Это данные действующих договоров долевого участия.

К тому же никто из инвесторов, работающих в Москве, не ушел с рынка. Есть проблемы, но это наши внутренние проблемы, которые мы должны решать, повышая свою эффективность как в части управления городом, так и в части ведения бизнеса.

– Что происходит с инвестициями в строительную отрасль? Появляются ли новые инвесторы, к каким объектам они проявляют больший интерес?

– Инвестиционная активность не только не снижается, но и растет. В первую очередь – в жилищном строительстве. Так, из общего объема введенного в Москве с начала года жилья только порядка 400 000 кв. м площадей построено за счет бюджета (в рамках АИП), а остальное построили инвесторы.

Наибольший интерес – к строительству жилья, потому что это основной сегмент, который продается на рынке. За три квартала 2016 г. (данных за IV квартал пока нет) на ГЗК согласован объем проектов строительства жилья на 9 млн кв. м, это почти половина всего согласованного объема недвижимости, планируемой к строительству (21 млн кв. м). Скорее всего такая пропорция сохранится и в ближайшее время. Остальные типы объектов: 1,7 млн кв. м – спортивные объекты и социальная инфраструктура; 2,1 млн кв. м – промышленные объекты; 4,6 млн кв. м – административные и торговые здания; 0,95 млн кв. м – гостиницы. Но, повторюсь, это пока данные только трех кварталов. Впереди ожидаем еще несколько крупных ГПЗУ, т. е. в итоге можем получить объем согласованных проектов на 30–35 млн кв. м недвижимости (в 2015 г. было 42,7 млн, включая 18,7 млн кв. м жилья). То есть определенное снижение будет, но при этом показатель по жилью останется на уровне прошлого года.

– Как меняется объем выданных разрешений на строительство по сравнению с прошлым годом?

– По данным с учетом 11 месяцев этого года в Москве действует 6650 разрешений на строительство 35,9 млн кв. м недвижимости, в том числе на строительство жилья – 5648 разрешений на 24,055 млн кв. м. В этом году количество оформленных разрешений на строительство по сравнению с 2015 г. выросло на 12%.

– Почему в Москве такая маленькая обеспеченность жильем (19 кв. м на человека)? В области она выросла значительно (до 35 кв. м), хотя до последних лет Москва всегда строила больше.

– Обеспеченность жильем в Москве и Московской области – вещь условная. Часть москвичей имеет второе жилье в области, часть жителей области фактически живет и работает в Москве. В среднем обеспеченность – 24 кв. м на человека. Кроме того, мы должны брать в расчет не только жилье, но и апартаменты, которые не входят в статистику. За последние несколько лет в Москве введено порядка 2 млн кв. м апартаментов, плюс на рынке предложение 620 000 кв. м.

– Когда присоединяли новые территории, власти говорили, что выдано слишком много разрешений на строительство. Какая ситуация сейчас?

– Пересмотрели. На тот момент было выдано разрешений на 16 млн кв. м. Примерно 12 млн кв. м из них построено. Все, что не укладывалось в нашу стратегию развития, мы остановили. На сегодняшний день действующих разрешений на строительство – около 8 млн кв. м. Мы здесь сознательно не форсируем ситуацию, пока не решим вопрос с транспортом.

Самый трудный проект

– С какими мировыми мегаполисами можно сравнивать Москву?

– Ежегодно в рамках Московского урбанфорума мы получаем картину сравнения, которую дает исследование компании PwС. Например, по протяженности метро мы сопоставимы со старым Пекином, где сейчас протяженность метро – 390 км. Но пекинская агломерация – это 30 млн человек, и она включает себя Пекин и Тайдзинь. Конечно, под эту задачу строится колоссальное количество автомобильных и железных дорог, метро. Кстати, у них метро – основной вид транспорта, на который они делают ставку. Так же, как и мы. То есть Москва идет правильным путем, потому что у нас метрополитен перевозит основной объем пассажиров.

В Нью-Йорке, например, протяженность линий метро больше, чем у нас, – 1355 км. Но они считают метро наземное и подземное, т. е. у них многие железные дороги полностью интегрированы с метро. У нас железная дорога считается отдельно и составляет порядка 400 км. По сумме протяженности рельсового транспорта мы тоже сопоставимы. И сегодня мы строим дополнительно 200 км железных дорог внутри существующих коридоров.

– Это параллельные пути или новые?

– Это параллельные ветки по существующим дорогам, т. е. это расширение.

– По каким направлениям?

– Фактически по всем – казанскому, курскому, октябрьскому направлениям; 40 км дорог мы уже сдали в эксплуатацию. Москва в этом году достигла лучшего результата, которого никогда, возможно, больше не достигнем: введено 54 км наземного метро (МЦК) и 16 км подземного, т. е. 70 км за этот год. Мы интегрировали метро с железной дорогой – по сути, создали транспортный каркас, который значительно повлияет на развитие всего города. Интегрируем посредством строительства ТПУ. Вообще, строительство таких узлов оказалось самой сложной программой, даже сложнее метро.

– Почему?

– Во-первых, сложна увязка технических решений инфраструктуры метро или железной дороги. Во-вторых, необходимо соблюдать баланс собственников. Вокруг одного ТПУ может быть пять разных собственников: город, федеральная собственность, частая собственность, неоформленная собственность, собственность энергоснабжающих организаций. Их всех нужно собрать, привести к какому-то единому консенсусу по проекту, а это колоссальная работа. И, конечно, различные интересы собственников рождают между ними конфликты. Нас постоянно пытаются сделать крайними, вызвать раздражение ситуацией, лишить статуса равноудаленности, сделать стороной этих конфликтов, в том числе с привлечением СМИ. Но мы в этой непростой ситуации стараемся работать конструктивно, не поддаваться на провокации. То, что за 2016 г. в сложной экономической обстановке городу удалось продать проекты 12 ТПУ, считаю очень хорошим показателем. Главное – эта работа системная, создана практика, у нас появился хороший опыт. Самое сложное – это начинать, определить направление любого проекта.

– ГПЗУ перестанут действовать с 1 июля. Вы будете ограничивать срок их действия?

– Их не отменят, изменится их функция: они будут нести больше информативную функцию, как выписка из ПЗЗ. По Градостроительному кодексу РФ срок действия ГПЗУ устанавливается в три года. Помимо этого Москва продлит действие уже выданных ГПЗУ на три года с 1 июля 2017 г.

– Новый закон по промзонам уже вступил в силу. Есть случаи, когда город или инвестор выкупает земли соседа, который не согласен их развивать?

– Пока таких случаев нет. Мы достаточно успешно запустили процесс реорганизации промзон. Здесь я хочу поблагодарить наш Клуб инвесторов, когда они на свой страх и риск выкупали территории и начинали их реорганизацию. Из 9 млн кв. м недвижимости, которые мы в прошлом году сдали, более 1 млн кв. м находится на территории бывших промзон. Это очень хороший показатель. Многие собственники существовали в этих промзонах в ожидании, что их недвижимость просто снесут. То есть в последние 10–15 лет туда не вкладывали средств вообще.
Я по субботам совершаю объезд строек и, когда приезжаю в такие районы, не могу поверить, что мы находимся в современной Москве. Настолько запущенные территории, настоящая разруха, как в 20-е гг. прошлого века. Это недостойно современного мегаполиса.

– Не очень понятно, куда движется город в плане развития промышленности.

– В Нью-Йорке, Лондоне, Париже или Берлине практически нет промышленности. Это невыгодно. Издержки высоки, и продукт, произведенный на таком заводе, неконкурентоспособен. Исключение составляют высокотехнологичные, наукоемкие производства с большой долей интеллектуального труда, а также логистические предприятия и предприятия, связанные с городской инфраструктурой, например депо метрополитена. Кстати, мы построили четыре таких депо на несколько тысяч новых рабочих мест. Но тем не менее мы планируем ряд территорий, которые так и останутся промзонами: их в общей сложности около 7000 га. И мы четко говорим владельцам, что тут ничего не будет, кроме промзоны. Это в первую очередь Южный порт, промзона в Гольянове, Верхние Котлы и т. д.

– Не могу не спросить про расследование Transparency International, которая обвинила вас в том, что на прежней должности вы выдавали госконтракты компаниям, связанным с вашей матерью. Читали ли вы его и как можете прокомментировать?

– Моя мама никогда не имела британского гражданства, ни разу не была в Великобритании, не работает ни в каких иностранных компаниях. Что касается меня, то я, как госслужащий, за последние 15 лет постоянно прохожу проверки, отчитываюсь о своем имуществе и все мои доходы отражены в декларации.

интервью

http://matveychev-oleg.livejournal.com/4646530.html