Когда предатели перестают быть предателями? Ответ не заставил себя долго ждать: когда предатели становятся явным большинством. И с этого момента те, кто не был предателем, превращаются…
Что ж, ты называешь этих людей изгоями.

"Мобильник" написан в две тысячи шестом, когда сотовые телефоны уже стали неотъемлемой частью нашей жизни, но использовались преимущественно для разговоров и СМСок. Мобильный интернет в то время был дорог, а социальные сети и мессенджеры не вошли в жизнь так прочно, как сегодня.

На обложке в то время ещё могло красоваться: "Стивен Кинг и его семья не пользуются мобильными телефонами", и этот слоган не вызывал приступа испанского стыда. Сегодня-то все мы знаем Мэтра как большого поклонника айфона, возможностям которого поет дифирамбы и в серии о Билле Хеджесе, и в новом сборнике "Будет кровь", но тогда, помню, была изрядно раздосадована подобным консерватизмом со стороны любимого писателя: ну чего он, право, как в наше время без сотового? - и это сильно помешало получить удовольствие от его новой книги.

И ещё одно. Боюсь ошибиться, но по воспоминаниям книга тогда закончилась сожжением на стадионе. Не знаю, могло ли быть так, чтобы роман перевели не полностью, лихие девяностые с пиратской издательской вольницей были в прошлом. Но вот не помню тех частей, которые после холокоста. Может моя память отсекла то, с чем восприятию сложно было справиться.

Так или иначе,"Мобильника" не любила и стоит в очередной раз поблагодарить современность за великое благо аудиокниг, которое позволило вернуться к роману, оценить его иначе, чем очередной, не стоящий особого внимания, зомби-апокалипсис. И за возможность слушать Кинга, прочитанного Игорем Князевым, в чьем исполнении не просто хорош, но хорош эталонно.

Итак, в один не прекрасный день, когда талантливый, художник только что продал свой первый графический роман людям, от которых зависит его дальнейшее будущее, в приятный денёк новоангийской осени, вдруг в одночасье рушится все. Люди вокруг утрачивают человеческий облик, проявляя чудовищную и совершенно беспричинную агрессию. Клай, так зовут художника, и оказавшийся поблизости от него мужчина, сохранившие рассудок, в ужасе наблюдают за зрелищем, словно бы сошедшем с полотна Босха.

Чуть позже к ним присоединится пятнадцатилетняя девушка Алиса, которой чудом удалось спастись от пытавшейся ее убить матери. И начнется странствие троих по дорогам Новой Англии, так похоже на "Дорогу" Кормака Маккарти, и так сильно от нее отличное. Вообще, различие и сходство между двумя этими дорожными постапами могли бы стать темой отдельного обсуждения, но для себя я в очередной раз убедилась, насколько мотивация и внутренняя логика Кингова повествования ближе и понятнее мне во всех отношениях.

Насколько модернизм Кинга, желание и умение сложить распавшийся на куски мир во что-то, не менее цельное, хотя бы и радикально отличное от бывшего прежде, предоставляется более осмысленным, чем бесцельные блуждания героев постмодернистских романов о конце времён.

Так или иначе, а трио, неформальным лидером которого становится Клай, не теряющий надежды спасти своего сына, пробирается к его дому в штате Мэн. То и дело наталкиваясь на такие же группки беженцев "норми", не выказывающих желания объединиться. В отличие от странно консолидированных мобилопсихов, чья агрессия в отношении друг друга совершенно прошла. День теперь принадлежит этим зомбиподобным существами, в то время, как ночь поневоле забрали себе норми.

Мотив коллективного разума, ячейками которого становятся, повинуясь чьей-то превосходящей воле, обычные люди, в "Мобильнике" перекликается с той же темой в "Солдатах Вавилона" Лазарчука, и это не случайно. Граница тысячелетий должна была стать и стала временем явления новой, доселе невиданной человеческой общности, и это великое счастье, что все мы оказались ввязанными в единую сеть способом, отличным от того. которого оба автора опасались.

На самом деле, несмотря на установившуюся традицию ругать уходящий год, он показал, что и власти (традиция ругать которых установилась гораздо раньше) перед лицом пандемии могут действовать консолидированно и в основном разумно. И сами мы в куда большей степени sapiens, чем опасалось абсолютное большинство постап-романистов. Будем жить дальше, по возможности не предаваясь любви к своим телефонам больше, чем к людям, которые в нас нуждаются.