Но как ни сковывает ночь меня кольцом тоскливым
Всегда сильнее тяга прочь и манит страсть к разрывам.
Пастернак

"И одно только слово твердит: Айболит, Айболит, Айболит". На место Айболита нужно подставить "Горменгаст" и представление о третьей книге Титуса Гроана будет полным. На самом деле, эпопея Мерина Пика о Темном Замке не должна была закончиться третьей книгой, задумывалась как тетралогия, но вмешались обстоятельства, неожиданно ранний Паркинсон и последовавшая за ним деменция (а вовсе никакое не сумасшествие автора, как довелось прочесть в одном из отзывов на фильм по книге) лишили нас радости продолжить знакомство. Вот кстати же, вопрос знатокам современной российской литературы, в какой нашумевшей книге этого года герой становится жертвой раннего паркинсона?

В силу названных причин, третий роман оставляет странное впечатление. Как-будто два предыдущих не были таковыми? Я имею в виду, еще более странное. Хотя при всей алогичности и незавершенности, удивительным образом воспринимается как логичный и завершенный. Поди-разбери, как такое может быть. Да, логика происходящего, если принять, что логика не существует в отрыве от физических и математических законов соотносится скорее с геометрией Лобачевского, чем с евклидовой: понятной, ясной, доступной. У здешней чуть смещен понятийный вектор и потому дважды два может в некоторых случаях оказаться равным пяти с половиной, а в других числу Пи. Ну и будет запугивать потенциального читателя, который пожелает свести знакомство с книгой. Хотя что-то подсказывает мне, что если кто одолел первые две, того уже ничем не напугаешь, а кто не брался за них, тому и третья ни с какого боку не может быть интересной.

Итак, после серии смертей, унесших дорогих сердцу семьдесят седьмого наследного графа людей: старого слугу Флая, сестру Фуксию, первую любовь Ту, после наводнения, постигшего Горменгаст, и в-одиночку стоившего пары апокалиптических мерзостей в любом сочетании, после убийства ненавистного Стирпайка, Титус покинул отчий дом. Он всегда бунтовал против текущей по заведенному канону жизни замка; обычаи и ритуалы, сопровождавшие ее, казались наследному графу глупыми и бессмысленными. И он ушел. А уйдя, заблудился. И вот тут следует понимать, что речь в романе не о нашем с вами мире, в белом пятне на карте которого, в неопознанной нише мироздания притулился Горменгаст. Нет, мир Титуса лишь похож на наш. На первый взгляд может показаться, что это реальность Европы накануне Первой Мировой: автомобили, которые пока в диковинку, в соседстве со вьючными и ездовыми животными, одежда, развлечения, социальные отношения, разговоры неуловимо, но определенно отсылающие к этому сочетанию времени-места.

Но на деле в этой вселенной есть место и самолетам, летающим на иных, чем наши, принципах. Во всяком случае, мысль, что один из таких можно угнать, не кажется его обитателям смехотворной или дикой. Есть летающие шары-соглядатаи, что-то, вроде Ока Большого Брата или дронов из "Букваря для благородных девиц" Нила Стивенсона. Видите, как все непросто, ё-моё. Если подбирать стилистическое соответствие, то здесь примерно в равных долях Метерлинкаи Александра Грина. То есть, романтический символизм реально рулит. Я бы еще добавила Стивена Кинга. А этого куда? Да все туда же, Титус удивительно похож на Джейка Сойера из "Талисмана", скитающегося по Территориям и несущего на себе их отсвет. Он ведь вообще не деятель, не носитель энергии, преображающей действительность. Скорее наблюдатель, исповедующий недеяние.

В третьей книге эта особенность титусова характера доведена до логического завершения. То и дело попадая в переделки и подвергаясь смертельным опасностям, он погиб бы, когда бы ни доброта незнакомцев. Стоит ли удивляться, что монументальной внешностью и пристрастиями к тварям земным (но не человеку) спаситель Титуса напоминает Графиню, его мать. В общем, достаточно близка к этому образу и Юнона, просится предположение, что автор питал пристрастие именно к этому типу женской красоты. На том остановимся. Все хотят удержать героя, а он рвется домой. Кульминацией станут отношения с избалованной красавицей аристократкой Гепарой в совершенно гриновском духе, ощущение, что перечитываешь финал "Блистающего мира". С той разницей, что, в отличии от Друда, Титусу удастся обрести крылья и улететь от своей мучительницы. Но тш-ш-ш, не буду лишать удовольствия того, кто решится прочесть. Это ваш последний шанс. Автор мертв, мой любимый переводчик Сергей Ильин тоже. Продолжения не будет