Уильям Шекспир


“ФРИВОЛЬНЫЕ” СОНЕТЫ

Перевод с английского и вступительное слово Владимира Гандельсмана

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА


Не мне судить, насколько правомерно называть эти предлагаемые вниманию читателей переводы “сонетами Шекспира”. Перевод есть перевод. Все же хочу заметить, что присутствующая кое-где фривольность, если не сказать похабность, не выдумка переводчика.
Приведу лишь один пример.    В 135-м и 136-м сонетах     обыгрываются непристойные коннотации слова     “will”.     Комментаторы указывают на шесть-семь подходящих значений (не все они, впрочем, непристойные).

Порой скрытое значение важнее того, что на виду. Иногда очевидный смысл слова “will” (воля, желание, намерение) читателем совершенно не замечается, и лобовое прочтение (Will как имя автора), обходящее или игнорирующее каламбурную непристойность, приводит к абсурду.


Поэтому следует иметь в виду все значения этого слова:

а) плотское желание, похоть, вожделение;
б) вспомогательный глагол для обозначения будущего времени;
в) умысел, настойчивость, решимость;
г) мужской половой орган (сленг);
д) вагина (сленг);
е) имя “William”.

В известных мне переводах подобной многозначности нет. Это, конечно же, не значит, что моя работа лучше, но мне кажется, она может дополнить переводы коллег, а значит посодействовать прочтению оригинала.

135.

Кто бы тебя ни тешил в неглиже,
один Уильям метит прямо в цель,
взведя копье! Он именем уже
к сладимой щели льнет и льется в щель.
Увлажнена ль, чтобы Уильям мог
там пировать, шекс-пировать, иль ждет
он изволенья зря? Смотри, он взмок.
Ужели не Уильям? Кто? Вон тот?
Уильям грянет ливнем в океан! —
Не переполнить? Пусть. Но утолить,
насытив, страсть! Он страждет, пьян и рьян,
уильямсь, всё в сладимую излить.

Впусти меня — и в пиршестве утех
в Уильяме сольется похоть всех.


136.

Клянусь слепой душе твоей, что я
Уильям, по складам меня читай:
У-и-льям — в нем желанье льет ливмя.
Оно твое, впусти меня, впитай!
Уильям в тайниках твоей любви
разбудит сонм желаний, среди них —
настоянное на его крови.
Возможно, растворенное в других,
оно тебя не тронет, но позволь
ему там быть, считай меня ничем,
но все-таки считай, — пусть эта роль
не главная и до поры я нем.

“Уильям” пусть душа твоя твердит,
и он любовью в ней заговорит.



137.

Любовь-дуреха, что за слепота?
Мои глаза не видят то, что зрят
перед собой, — им внятна красота,
но пялятся на все дерьмо подряд.
Зачем они швартуются в порту,
в котором промышляет матросня,
зачем суются в ту же срамоту,
в которую совались до меня?
Зачем себе внушать, что отведен
причал любви-дурехи одному,
тогда как не причал он, а притон?
О, похоть, неподвластная уму!

Как сучка, ложь, ты спуталась со мной,
и, чумку подхватив, я стал чумной.



138.

Клянется, что правдива, хоть и врет.
Пусть думает любовь моя, что я,
как юноша, разинув глупый рот,
клюю на все наживки бытия.
В угоду ей я подпою тщете.
Твердит: “Ты молод”, зная: я не юн.
Мы с ней друг к другу, как щепа к щепе,
прибились, — о, плутовка, я твой лгун!
С чего бы исхитряться ей во лжи?
С чего бы мне быть с правдой не в ладах?
Любовь в летах прельщают миражи,
поэтому — ни слова о летах!

С пилюлей сладкой старость проведем,
а там, глядишь, и время проведем.



139.

О, нет, твоя игра не стоит свеч,
в жестокосердии хитришь ты зря.
Пусть не глаза язвят твои, но речь.
Убей в открытую, а не хитря.
Поведай, если кто-то сердцу мил,
не шарь глазами, стоит ли юлить
и ранить, дорогая, если сил
прямых достаточно, чтобы убить?
А хочешь, оправдаю? Нет вранья!
Ты просто знаешь силу глаз своих
и обращаешь взгляд не на меня,
чтоб истребить соперников моих.

Увы. Но если друг твой полужив,
добей его, и впрямь добей, не вкривь.

Перевод с английского Владимира ГАНДЕЛЬСМАНА

Перевод с английского и вступительное слово Владимира Гандельсмана