Мы познакомились с Еленой в поезде. Худенькая, маленькая, словно воробей, но невероятно спокойная и улыбчивая. Поразили платок на голове и удивительная способность, даже желание, слушать любого собеседника: проводника, подвыпивших соседей по купе, пятилетнюю девочку с бантиком. На неожиданный вопрос, заданный мною в лоб: «Вы кто?», Елена ответила просто: «Жена священника. Мама троих детей. Пианистка». Боже, где мой диктофон? Елена с удивлением спросила: «Зачем вам диктофон? Вы собираетесь писать обо мне?». Но смирилась и рассказала историю простых, очень добрых людей. Православного священника и его матушки.

Знакомы целую вечность

Поезд — удивительное место. Если бы я могла, то написала бы работу о феномене этого уникального изобретения человеческой мысли, в котором люди знакомятся, встречаются и живут вместе несколько часов…

Лена и Саша познакомились в поезде. Третий вагон, верхняя и нижняя полка справа. Она — пианистка, он — скрипач. Оба ехали на один музыкальный конкурс. Как-то так получилось, что вместе пили чай и ели испеченные Лениной мамой плюшки. Саша делился с попутчицей воззрениями на современные течения в академической музыке и даже немного поиграл на скрипке — к восхищению окружающих, которые «жили» на верхней и нижней полке слева, и особенно пожилой проводницы, переквалифицировавшейся когда-то из аккомпаниаторов в железнодорожные сопровождающие. Лена тоже была в восторге — простое путешествие в Москву превратилось в занимательное приключение. К тому же и скрипач был симпатичный, умный, внимательный. Возникло ощущение близости и давнего знакомства…

Через неделю Саша так и сказал: «Мы с тобой — музыканты и отлично понимаем друг друга. Нам нужно быть вместе». Лена согласилась. Они объявили о своем решении государству, и государство поставило им в паспорта маленькие аккуратные лиловые штампики, свидетельствующие о заключении брака.

Сторож, дворник, скрипач

Консерватория — библиотека — магазин — дом. Дом — консерватория — детский сад. Детский сад — дом. Это маршруты Лены в первый год их совместной жизни. Странные маршруты, скажете вы. И будете неправы…

В детском саду Саша работал сторожем. Сутки через трое. Иногда помогал дворнику. И в жару, и в мороз надевал толстые варежки, чтобы не повредить руки, и брал метлу. Денег, конечно, хватало только на сосиски и кефир. Но ни Саша, ни Лена не унывали. Она приходила к нему в детский сад в гости и на расстроенном пианино играла что-нибудь. Он сидел на маленьком стуле с нарисованным баклажаном и внимательно слушал. А потом тоже играл что-нибудь на своей скрипке. Они спали на маленьких кроватках, как в сказке про трех медведей. И никогда не ссорились. Ведь они были музыканты и отлично понимали друг друга.

В детский сад к ним иногда заглядывали друзья: однокурсники Саши или подруга Лены. В гости к Саше и Лене прийти было нельзя: снимаемый ими дом был старый и щелястый. Грозил обрушиться.

Богородица и Ее Сын

Однажды утром Лена поняла, что у них с Сашей будет ребенок.

— Честно сказать — я испугалась сначала. Очень. Ведь как получалось: да, у нас есть мы, я и Саша, но как-то не думалось о том, что может появиться кто-то… третий. Мне казалось, что я еще не готова — ответственность большая.

Однако муж принял известие с легкостью и радостью.

— И в тот момент я поняла, что все будет хорошо и все у нас получится. Как раз потому, что я — не одна, что есть мы, Саша и я.

Только Лену беспокоило то, что большой живот будет мешать играть… Как оказалось, живот не помешал бы. Но Лена к фортепиано не подходила. Она ушла в академ — доктора пугали преждевременными родами, но еще страшнее было другое: они предсказывали их с Сашей малышу какие-то жуткие пороки развития. В начале беременности ей предложили сделать аборт — по медицинским показаниям. Она отказалась — не могла понять, как можно убить маленькую жизнь, еще незаметную постороннему взгляду, но ощущаемую ею вполне явственно. Лена вспоминала, как кричали на нее в женской консультации…

— Такая врачиха у меня была — еще старой закалки. Все тыкала мне, грубила ужасно, пугала. Описывала в красках, что ребенок будет с синдромом Дауна или еще с чем похуже. Намекала на то, что я и Саша ведем неправильный образ жизни, зачали малыша не в тот день и не в том состоянии. До слез довела — какие-то все бумажки подсовывала подписывать и идиотами обзывала…

Конечно, Саша страшно переживал. Они не ссорились, не ругались — это было бессмысленно и непродуктивно. Только однажды у Саши не выдержали нервы, и он крикнул Лене, что боится за нее как сумасшедший.

Лена и сама боялась как сумасшедшая. И чем ближе были роды, тем сильнее она боялась. Как-то, прогуливаясь, она завернула к старому храму на одной из городских улиц — посидеть, погреться.

Народу в церкви почти не было, и воздух внутри был теплый и прозрачный, вкусно пахнущий. Лена почувствовала, что пришла домой, но почему-то разревелась как дура, увидев бесконечно грустные глаза Божией Матери на одной из икон. Старенький, седенький батюшка увидел ее и попросил рассказать о том, что случилось. Лена вывалила всё — и про ребенка, и про врачиху, и про то, что страшно. Священник погладил ее по голове, назвал «мужественной девочкой» и спросил, знает ли она что-нибудь о Богородице и Ее Сыне? Он говорил долго, а потом дал книгу. Это было Евангелие.

«…И будут двое одна плоть»

Лена ходила в храм почти каждый день. Ей было страшно и тяжело передвигаться по городу одной, поэтому Саша иногда провожал ее. Сначала просто стоял в притворе, потом стал заходить внутрь вместе с женой. С интересом прислушивался к пению хора и словам молитв. Однажды спросил: «Мне тоже можно подойти с тобой к Чаше?». Перед его первой исповедью Лена нервничала даже больше, чем он сам, и молилась Богу, чтобы все было хорошо.

Когда до рождения ребенка, по всем подсчетам, оставалось всего несколько дней, Александр и Елена обвенчались. Венчал их отец Михаил, тот самый старенький священник. Им рассказывали потом, что Лена выглядела как маленький кораблик, у которого на борту — ценный груз, а Саша смотрелся как большой буксир для этого кораблика.

…Девочка родилась в срок и без пороков развития. Крестили ее с именем Мария — в честь святой Марии Египетской.

Без матушки нет батюшки

После рождения дочери прошел год. Саша снял жилище теплое и уютное. Денег, конечно, не хватало, но им помогали прихожане храма, который стал для Лены, Саши и Маши домом настоящим.

Консерватория отошла для Лены куда-то за горизонт, а Саша играл только то, что ему нравилось. Он перестал мечтать о славе великого музыканта. Однажды он сказал Лене: «Мы с тобой — христиане и отлично понимаем друг друга. Я решил поступить в семинарию. Ты не против?». Лена была не против.

Сашу приняли сразу на второй курс, дали черный китель и работу: сторожа и дворника при семинарском храме. Маша росла и радовалась миру. Ей очень нравились церковные свечи и седая борода отца Михаила.

Через год Саша стал диаконом. Лена плакала во время хиротонии — от непонятного смешанного чувства гордости, страха и радости. Мужа стали называть отцом Александром, а ее — матушкой Еленой. С него сняли обручальное кольцо: это означало, что теперь отец Александр служит Богу, Церкви, а только потом думает о семье. Лена была чуточку опечалена — это от маловерия и гордыни. А отец Михаил сказал ей тогда: «Многое теперь, Леночка, зависит от тебя. Без матушки нет батюшки».

Еще через полгода Саша стал священником. Лена начала вести музыкальный кружок в воскресной школе. Ее приняли в церковный хор. Она снова забеременела.

«Любовь долготерпит, милосердствует…»

В семье матушки Елены и батюшки Александра, священника храма в большом городе, уже трое детей. Семилетняя Маша помогает с младшими — Егором и Наташкой. Ей, конечно, нелегко, но она жизнерадостная девочка, хочет на скрипке играть.

Уже после знакомства с Еленой, после нашего совместного путешествия, мне довелось познакомиться с батюшкой. С ним мы говорили о секрете семейного счастья. В наше время так много одиноких людей, с несложившейся личной жизнью, разведенных, брошенных, несчастных. Как этого избежать, как сохранить любовь? Отец Александр ответил так:

— Во время венчания есть момент, когда читают послание апостола Павла. Там есть слова, которые всем хорошо знакомы, но мне кажется, смысл их часто бывает непонятен: Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа (Еф. 5, 33). Тут речь идет не о страхе, а о взаимном уважении, об умении в другом разглядеть образ Божий. А еще о том, что муж должен так любить свою жену, чтобы она боялась эту любовь потерять.