Что значат" источники жизни" в апокалипсисе? Вы слыхали о "звезде Полынь", князь?
- Я слышал, что Лебедев признаёт эту "звезду Полынь" сетью железных дорог, распространившихся по Европе.
- Нет-с, позвольте-с, так нельзя-с! - закричал Лебедев, вскакивая и махая руками. - Этак всякого можно сбить...
- Говорите, да не заговаривайтесь.
- Что за "звезда Полынь" такая? - осведомился кто-то.
- Я удивительно люблю все эти споры, князь, учёные, разумеется, - пробормотал между тем Келлер, - знаете, Я ужасно люблю в газетах читать про английские парламенты, в том, как они между собой объясняются, ведут себя, так сказать, как политики: "благородный виконт, сидящий напротив", "благородный граф, разделяющий мысль мою", "благородный мой оппонент, удививший Европу своим предложением", то есть все эти выраженьица, весь этот парламентаризм свободного народа - вот что для нашего брата заманчиво!
- Так что же после этого, - горячился в другом углу Ганя, - выходит, по-вашему, что железные дороги прокляты, что они гибель человечеству, что они язва, упавшая на землю, чтобы замутить "источник жизни"?
- Не железные дороги, нет-с! - возражал Лебедев, - собственно одни железные дороги не замутят источников жизни, а всё это в целом-с проклято, всё это настроение наших последних веков, в его общем и целом, научном и практическом, может быть, и действительно проклято-с!
- Чем вы спасёте мир и нормальную дорогу ему в чём отыскали, - вы, люди науки, промышленности, ассоциаций, платы заработной и прочего? Чем? Кредитом? Что такое кредит? К чему приведёт вас кредит?
- Эк ведь у вас любопытство-то! - заметил Евгений Павлович.
- А моё мнение то, что кто такими вопросами не интересуется, тот великосветский шенапан-с!
- Да хоть ко всеобщей солидарности и равновесию интересов приведёт, - заметил Птицын.
- И только, только! Не принимая никакого нравственного основания, кроме удовлетворения личного эгоизма и материальной необходимости? Всеобщий мир, всеобщее счастье, - из необходимости!

- почему вы знаете, что не в нём дело? - крикнул вдруг Ипполит и захохотал как будто в припадке.
- Мысль ловкая и намекающая! - похвалил Лебедев, - но опять-таки дело не в том, а вопрос у нас в том, что не ослабели ли "источники жизни" с усилением...
- Железных-то дорог? - крикнул Коля.
- Не железных путей сообщения, молодой, но азартный подросток, а всего того направления, которому железные дороги могут послужить картиной, выражением художественным. Не верю Я, гнусный Лебедев, телегам, подвозящим хлеб человечеству! Ибо телеги, подвозящие хлеб всему человечеству, без нравственного основания поступку, могут прехладнокровно исключить из наслаждения подвозимым значительную часть человечества, что уже и было...

- Что уже и было, - повторил Лебедев, - уже был Мальтус, друг человечества. Но друг человечества с шатостию нравственных оснований есть людоед человечества. Ибо оскорбите тщеславие которого-нибудь из сих бесчисленных друзей человечества, и он тотчас же готов зажечь мир с четырёх концов из мелкого мщения, как и Я, гнуснейший из всех, ибо Я-то, может быть, первый и дров принесу, а сам прочь убегу.

- Я веду к громадному выводу, - гремел Лебедев. - Покажите же вы мне что-нибудь подобное такой силе в наш век пороков и железных дорог... то есть надо бы сказать в наш век пароходов и железных дорог, но Я говорю: в наш век пороков и железных дорог, потому что Я пьян, но справедлив! И осмельтесь сказать, наконец, что не ослабели, не помутились источники жизни под этой "звездой", под этой сетью, опутавшей людей! И не пугайте меня вашим благосостоянием, вашими богатствами, редкость голода и быстротой путей сообщения! Богатства больше, но силы меньше; всё размягчилось.
Но довольно, а не распорядиться ли нам, достопочтенный князь, насчёт приготовленной для гостей закусочки?
- Я видел настоящего толкователя апокалипсиса, - говорил генерал в другом углу, другим слушателям, - тот, так сказать, прожигал сердца. Начинал сурово и строго, пред ним склонялись генералы, а дамы в обморок падали, ну - а этот заключает закуской! Ни на что не похоже!