«Я знал человека, который отдал двадцать лет своей жизни сущей вертихвостке, пожертвовал ради нее решительно всем – друзьями, карьерой, приличиями и в один прекрасный день обнаружил, что никогда ее не любил. Ему просто было скучно, как большинству людей. Вот он и создал себе искусственную жизнь, сотканную из всяких сложных переживаний и драм. Надо, чтобы что нибудь случилось, – вот объяснение большинства человеческих конфликтов. Надо, чтобы что нибудь случилось необыкновенное, пусть даже рабство без любви, пусть даже война или смерть! Да здравствуют похороны!»

 Одиночество...как странно это слово;
Одиночество...как больно это видеть;
Одиночество...твой вкус познала снова;
Одиночество...нельзя так ненавидеть;
Одиночество...твой звук раздался эхом;
Одиночество...недоступ кислорода;
Одиночество...покрыто едким смехом;
Одиночество... а может быть свобода???

Мартини со вкусом ночи,
Лиловое в отблеске «завтра»...
- Я просто уйду... ты же хочешь?
И это не будет внезапно...

Сказала... Растаяли тени,
Нелепым молчаньем повисли.
Ты вряд ли попросишь прощенья
И снова окажешься близко...

Отчаянно хлопнула дверью,
Лишь губы слегка солонее...
И, кажется, легче теперь мне,
А, может быть, я пожалею...

И тянется ниточкой память,
А вечер сиреневым вышит,
Где тихо сказал ты «ОСТАНЬСЯ»,
Но я ..... не успела услышать...

 

Однажды Джек поднимался в горы по пересохшему руслу ручья. Я не могу сказать, куда он направлялся и была ли какая-то цель в его путешествии в тот день. Может быть, он просто бродил по свету.

К закату он добрался до границы леса. Воздух здесь разрежен, а звезды висят в небе так близко, что можно, кажется, дотянуться и снять одну из них с небосклона, даже не вставая с камня, на котором сидит Джек. Сначала он только наслаждается темнотой и светом звезд да слушает песни младших братьев Коди, звучащие в отдалении. Так проходит некоторое время, потом Джек наконец поднимается, чтобы развести костер, и ставит на огонь воду для чая. Он кипятит воду в жестяной кружке с деревянной ручкой и заботливо отворачивает ручку от огня.

— Разреши, я заварю для тебя чай, — обращается к нему кто-то.

Джек поднимает голову и чуть поодаль от себя видит женщину, ни один отблеск костра не освещает ее фигуру. Джек догадывается, что женщина считает себя невидимой в темноте, однако это не так, поскольку зрение члена воронова племени ночью так же остро, как и при свете дня. Итак, он видит перед собой высокую, стройную женщину, роста она, пожалуй, такого же, как и он сам, одета она в дорожный костюм — юбку с разрезом, белую мужскую рубашку, заправленную под пояс, полотняный жакет поверх рубашки и грубые ботинки. У нее удлиненное худое лицо, темно-каштановые волосы, собранные в хвост на шее, серые глаза. На плече висит дорожная сумка, а в руке — птичья клетка, накрытая куском ткани. Джек не видит через материю, но по запаху чувствует, что в клетке кто-то есть. Там существо, застигнутое чарами в зверином облике, и Джек понимает, что перед ним ведьма.

Вы знаете, что ведьме ничего нельзя позволять делать для вас, иначе вы попадаете под ее чары. Каждый раз, когда она протягивает руку помощи, надо отвергать ее предложение. Это все равно что пригласить в свой дом врага. Тогда останется винить лишь самого себя, если вас заставят принять первоначальный облик, а потом зажарят на сковородке.

Так что Джек улыбается на ее слова, но вежливо отказывается:

— Нет, благодарю вас, мэм. Вполне смогу сам заварить свой чай. Но может, и вы выпьете немного вместе со мной?

— Я совсем не испытываю жажды, — отвечает она.

Он бросает в кружку щепотку высушенной ромашки, потому что вода уже готова, а потом отставляет кружку в сторонку, чтобы чай настоялся. Джек видит, что ведьма все еще стоит в темноте и хмурится, тогда он принимается печь лепешки. Ведьма выходит в круг света, и на ее лице нет и следа былого неудовольствия.

— Ненавижу, когда мужчина пытается печь хлеб, — говорит она, ставит на землю клетку и снимает с плеча сумку. — Давай я сделаю это вместо тебя.

— Ну что вы, — отвечает Джек. — Я привык сам печь лепешки, но с удовольствием поделюсь с вами.

Он замечает, как ведьма оскалила зубы. Больше всего, кроме неудачи в охоте, ведьмы ненавидят доброту.

— Я не голодна, — говорит она.

Так продолжается довольно долго. Ведьма предлагает помыть посуду после ужина, а Джек отвечает, что ему нравится мыть посуду, и спрашивает, нет ли у нее чего-нибудь грязного, чтобы он мог помыть вместе со своими плошками. Потом он достает трубку, и она предлагает ему огня, но Джек отказывается, говоря, что огонь прямо перед ним, зато предлагает ей угоститься табаком. Он достает из кармана иголку с ниткой и начинает зашивать прореху на куртке, ведьма говорит, что с удовольствием заштопала бы его одежду, но Джек отвечает, что ему нравится шить, и спрашивает, не порвалось ли что-нибудь у нее, чтобы он мог заодно заштопать и ее одежду.

— Я и не предполагал, что люди в этих местах столь приветливы, — говорит Джек, спрятав иголку. — По правде говоря, я вообще не предполагал встретить кого-то в этих краях.

— Я просто проходила мимо.

— Точь-в-точь как я, — говорит он. — Я всегда прохожу мимо.

Так сидят они еще некоторое время. Джек курит свою трубку, а ведьма смотрит на него сквозь огонь с другой стороны костра и поглаживает ткань на птичьей клетке.

— У тебя, наверно, есть имя? — спрашивает ведьма.

Джек кивает. Но он не настолько глуп, чтобы назвать его. Это все равно что воспользоваться помощью ведьмы.

— Ну и как тебя зовут? — продолжает она, видя, что Джек не хочет себя назвать.

— А как тебя зовут?

— Если хочешь узнать, разгадай загадку.

Джек улыбается:

— Знаете, мне никогда не хватало ума, чтобы разгадывать загадки. Помню лишь одну, которая всем известна. Что сильнее всего на свете? И ответом на нее является любовь, потому что металл силен, но кузнец справится с его силой, а любовь одолеет и кузнеца.

— Мне эта загадка никогда не нравилась, — говорит ведьма.

Джек лишь пожимает плечами.

— Ты играешь? — спрашивает она тогда.

— А у вас есть скрипка? — отвечает он вопросом на вопрос.

Она смотрит на Джека и ждет, когда он выйдет из себя. А он знай себе улыбается. Джеку начинает нравиться это соревнование.

— Я говорю об игре в кости, — наконец говорит ведьма.

— Просто в кости или в домино? — спрашивает он.

— Неважно, то или другое. Победитель получает все.

Джек покачивает головой, словно сожалея о своих словах.

— Нет, я не играю, — отвечает он.

— Ты считаешь, что можешь дождаться моей ошибки, — говорит ведьма, на этот раз предельно откровенно. — Тогда разреши мне кое-что сказать, парень. Я бродила по этим горам, когда твоя мать еще и не подозревала о рождении сына. Так что я кое-что знаю об ожидании. Я терпелива, как тот обломок скалы, на котором ты сидишь. Я неутомима, как бесконечно текущее время. Рано или поздно ты заснешь, а я останусь здесь. Я уложу тебя поудобнее, может, подложу мешок вместо подушки или сниму сапоги с твоих уставших ног. И знаешь, что случится тогда?

— Неужели ты настолько голодна? — спрашивает Джек. — Во мне только хрящи и кости. Стоит ли из-за этого ждать?

Ведьма хищно усмехается:

— Я всегда голодна, парень.

Дело в том, что Джек в тот день не помнил, что он принадлежит к воронову племени, что он может без всякой усталости сидеть и бодрствовать до тех пор, пока мир не закончит свое существование. Не знала об этом и ведьма, иначе она просто не подошла бы к его костру. Она думает, что заполучила скитальца с небольшой примесью крови галки, а не полноценного члена воронова племени. Так что она согласна ждать, может, она даже следила за ним, пока Джек взбирался все выше и выше по пересохшему руслу, ведьма думает, что он устал после таких упражнений. Он должен в конце концов задремать.

Что ж, может, Джек и не помнит о том, кто он такой, но он всегда был упрямым, и еще он думает о том, кто находится в клетке под куском материи. Кто бы там ни был, Джек — его последний шанс. И он начинает рассказывать историю — но не увлекательную и интересную, как те, что он рассказывал нам, а длинную, бессмысленную сказку, которая все длится и длится, и к тому времени, когда она подходит к концу, вы забываете, с чего все начиналось, но не хотите спрашивать из опасения, что рассказчик решит повторить сказку.

Так проходит довольно много времени.

Я говорю не о часах, а о днях. Как в том случае, когда Маргарет играла в бильярд с Коди или Зия вела соревнование с одним из отпрысков Сони Джо.

Когда же на смену той первой ночи приходит рассвет, ведьма понимает, что попала в западню, но отступать уже поздно. Она не желает упустить свою добычу. Она ослеплена гордостью, как кукушка. По правде говоря, в ее родословной тоже были кукушки, и в первую очередь благодаря этому она стала ведьмой и получила дар отыскивать вещи и людей.

Вот так, в первое же утро она забеспокоилась, но дальше — больше. Ведьма дошла до того, что ни кровь кукушки в ее венах, ни колдовство не могли удержать ее ото сна. И вот как-то прохладным вечером веки ее так отяжелели, что ведьма решила прикрыть их, хотя бы на одно мгновение. А поскольку Джек в тот момент рассказывал запутанную историю об овсянке, куропатке и выдре с деревянной ногой, то ведьма подумала, что он ничего не заметит. Так бы оно и случилось, если бы ее тело не решило проявить своеволие и тоже немного отдохнуть. Ведьма свалилась на бок и мгновенно уснула, а Джек, как вы понимаете, тотчас же перепрыгнул через костер и накрыл ее одеялом, чтобы защитить от ночного холода.

В тот же миг ведьма проснулась.

— Черт побери, — воскликнула она, но упущенного не воротишь.

Джек уже оказал ей услугу и тем самым отвел от себя ведьмино колдовство, и в следующее мгновение перед ним сидела маленькая кукушка, завернутая в одеяло. Ведьма еще могла бы постараться выпутаться из шерстяных складок, но усталость берет верх, и ей не сбросить обличье птицы. Несколько секунд она еще барахтается, а потом сдается и засыпает.

Джек подбрасывает дров в костер, срывает покрывало с клетки, но вместо птицы там оказывается жаба. Девочка-жаба, если быть точной. Древний дух, который никогда не слышал о необходимости отвергать помощь ведьм. Возможно, она не придала значения поучительным историям, которые ей рассказывали, но, вернее всего, никого не оказалось рядом, чтобы предостеречь бедняжку.

Джек вынимает жабу из клетки, а на ее место кладет кукушку-ведьму и снова закрывает клетку тканью.

Вот он садится у огня с жабой на ладони и начинает ее рассматривать, но не так, как это делает ведьма. Джек не думает, на что она ему может сгодиться, он размышляет над тем, кто она такая. Он считает, что пытается угадать ее имя, только потому, что забыл, что знает имя каждого живого существа с самого первого дня этого мира. Так он перебирает имена. И наконец оно приходит к нему, и Джек произносит его вслух:

— Шарлотта.

Правильное имя позволяет жабе сбросить свою шкурку. И вот уже Джеку улыбается смуглолицая широкоскулая девушка.

— Но мои друзья зовут меня Тотти, — говорит она.

— Кажется, я это знаю, — отвечает Джек, — но это имя могло обратить тебя в горячий напиток.

— Только если бы ты назвал меня Тодди.

Джек пожимает плечами, Шарлотта хихикает, и он улыбается в ответ. Но очень скоро веселье покидает девочку-жабу. Уже в следующее мгновение она отворачивается к огню и вздыхает.

— В чем дело? — спрашивает Джек.

— Наверно, я просто старая глупая жаба, — отвечает она.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что я так глупо попалась.

Джек покачивает головой:

— Даже самых умных в мире людей можно обмануть — особенно если они не знают правил игры. Не стоит себя недооценивать, Тотти. У тебя доброе сердце, а это важнее всего остального.

— Это не уберегло меня от западни ведьмы и перспективы быть изжаренной на сковородке.

— Может, и так. Но дела злых людей на их совести. Это их ноша. Конечно, если мы видим, что они замышляют что-то дурное, надо постараться их остановить. Но важнее всего для каждого из нас самому поступать правильно. Каждый раз, когда ты совершаешь доброе дело, ты разжигаешь огонь, прогоняющий тьму. И даже когда мы уйдем, его свет будет продолжать сиять и отгонять тени.

— Ты и правда так думаешь? — спрашивает Тотти.

Джек серьезно кивает:

— В этом мире много вещей, о которых я только догадываюсь, но в этом я твердо уверен.

Ани ДиФранко. "Если он попытается".

В огромном мире изменчивом
Идём мы дорогами длинными,
Мы мудрые, сильные женщины,
Смешные девочки наивные.

Услышим мы что - нибудь лестное -
Улыбку наденем в ответ,
Но тонкое острое лезвие
Храним у себя в рукаве.

 

Кийя Хатвуд "Ветер Вайоминга"

Я ворона летящего спросила:
«Скажи мне, для чего ты создал небо?»
«Луну и звезды бросил я повыше,
 Чтоб было место, где б я мог летать»

 

Джон Горка «Воронья стая»

Воронья стая ждет убийства,
И собираются все вместе;
Кто наблюдает, кто подходит ближе,
Кто пищу отнимает у соседей.
Куда бы ты ни шели что б ни делал,
Нигде не скрыться от вороньей стаи.

Крис Экман, «Свет останется»

Когда придется хоронить меня,
Добавь три фута для могилы:
Один — для скорби, второй — для радости,
А третий — для странных случаев,
Которых не забыть.
И долгодолго после нашей смерти
Свет будет над землей,
Свет будет над землей.

 

Быть нелюбимым! Боже мой! Какое счастье быть несчастным! Идти под дождиком домой С лицом потерянным и красным. Какая мука, благодать Сидеть с закушенной губою, Раз десять на день умирать И говорить с самим собою. Какая жизнь - сходить с ума! Как тень, по комнате шататься! Какое счастье - ждать письма По месяцам - и не дождаться. Кто нам сказал, что мир у ног Лежит в слезах, на всё согласен? Он равнодушен и жесток. Зато воистину прекрасен. Что с горем делать мне моим? Спи. С головой в ночи укройся. Когда б я не был счастлив им, Я б разлюбил тебя. Не бойся!

Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и еще -
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или - когда все время против шерсти,
Или - когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, что слово "честь" забыто,
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья -
Нет жалости во мне и неспроста.
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Обидно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.

 

всегда когда я думаю о тебе, я делаю себе крепкий зеленый чай...
просто становится легче, когда боль тает в его горечи...
холодные пальцы обвивают горячий фарфор...
так спокойно...
так холодно...
так хочется к тебе...

Не прячься за рукою слабости,
Не смей идти у всех на поводу!
Ты властелин! Ты мастер храбрости!
Ты смел в огне, силён в бреду.
Не верю я, что ты слабей усталости,
Что не достоин быть моим врагом!
Ты несломим, к тебе не надо жалости-
Тебе хоть на минуту нужен дом...

Когда улыбка станет маской??
Когда погубим мы друг друга?
Ты никогда не верил в сказки,
Мне надоело верить в чудо!
И разговор, улыбка, слово,
Вопрос, признание, совет...
Ты знаешь всё, и просто снова,
Нам эта жизнь сказала "нет"!
Я улыбнусь или заплачу,
А ты поосмотришь с укоризной.
Неважно. И нельзя иначе,
Ведь мы привыкли спорить с жизнью!
 

- у меня руки холодные.
- а, по-моему, сердце.
- да не...сердце у меня каменное, а вот руки холодные...
(с)

Настроение сейчас - больно

Наверное я потеряюсь в пространстве,
Сойду как трамваи с рельсов.
Забуду про клубы, кокетство-жеманство
и образ а-ля принцесса.
Я буду курить и сгорать в интернетах.
Гипнотизировать почту.
Искать на всех картах его планету.
Молиться богам и прочим…
Я буду ломаться и гнуться где тонко.
Скользить по воде кругами.
Я стану капризным и нервным ребёнком
С отчаянными стихами.
Я буду в своем персональном холоде
Биться рыбой об лёд.
И наверное в этот момент в моём городе
сядет его самолёт...

Я хочу превратиться в ветер,
Чтоб к тебе прилететь в тот же миг,
Чтоб в мою ты искренность верил,
Тихо так, чтоб не слышать мой крик.
Я хочу превратиться в ливень,
Чтоб обнять тебя каплей дождя,
Чтоб прижаться к тебе со всей силой
И увидеть твой взгляд уходя.
Я хочу превратиться в снежинку
И упасть на ладошку к тебе,
Чтобы ты растопил мою льдинку
В своей нежной горячей руке.
Я хочу превратиться в солнце,
Чтоб тебя согревать каждый день,
Пробираться утром в оконце,
Отгонять от тебя грусти тень.
Я хочу стать на небе звездою,
Чтоб ты видеть меня мог всегда,
Я хочу быть почаще с тобою
И смотреть тебе долго в глаза..

Платон утверждал, что при начале времён мужчины и женщины были сотворены не такими, каковы они теперь, - это было существо единое, но с двумя лицами, глядевшими в разные стороны. Одно туловище, одна шея, но четыре руки и четыре ноги и признаки обоих полов. Они словно срослись спинами. Однако ревнивые греческие боги заметили, что благодаря четырём рукам это существо работает больше, а два лица, глядящие в разные стороны, позволяют ему всегда быть на стороже, так что врасплох его не застанешь, а на четырёх ногах можно и долго стоять, и далеко уйти. Но самое опасное - будучи двуполым, ни в ком оно не нуждалось, чтобы производить себе подобных. И Зевс, верховный олимпийский бог, сказал тогда: "Я знаю, как поступить, чтобы эти смертные потеряли свою силу". И ударом молнии рассёк существо надвое, создав мужчину и женщину. Таким образом народонаселение земли сильно увеличилось, но при этом ослабело и растерялось - отныне каждый должен был отыскивать свою вторую половину и, соединясь с ней, возвращать себе прежнюю силу, и способность избегать измены, и свойство работать долго и шагать без устали. И это-то вот соединение, когда два тела сливаются в одно, мы и называем сексом.

Научись уходить не как я
Неспеша и при этом красиво.
И не плачь, - плакать, слышишь, нельзя!
Лучше ты улыбнись ему мило,
Он подумает: "Как хороша!"
И решит, что его не любила,
И его разорвётся душа,
Значит ты за себя отомстила!
И не хлопай дверями, поверь,
Ей ведь больно, она тоже любит,
Лучше тихо прикрой его дверь,
Он тогда о тебе не забудет.
Научись на прощанье простить,
Только взглядом его губ коснуться,
И эмоции все отпустить,
И не думай, что сможешь вернуться.
Ты запомни: назад не вернуть,
Что разбилось, как чашу не склеишь.
Так что лучше плохое забудь
И продолжи в любовь снова верить.
По ночам ты ему не звони,
Пожалей, что ли телефонистку!
И пластинку свою ты смени,
Ты похожа уже на артистку.
Только роль надо честно играть,
Гордой быть и, как птица, крылатой,
Не пытайся его оправдать -
Не всегда ты была виноватой.
Научись уходить не как я..
Неспеша, аккуратно, жестоко.
Уходи, чтоб он знал - без тебя
Ему будет совсем одиноко.

Ей восемнадцать, опять не спится - читать романы, курить в окно. Она б и рада отдаться принцу, но принцам, кажется, все равно. Ей, впрочем, тоже почти что пофиг - июнь не скоро, апрель в цвету. На кухне медленно стынет кофе. Дожди, часов равномерный стук.
Ей двадцать восемь, чизкейк и пицца, мартини, праздники круглый год. Она б и рада отдаться принцу, но вечно как-то не до того. Карьера, фитнесс, чужие сплетни: «А он и, правда, хорош живьем?».Еще немного - и будет лето, а все, что после, переживем.
Ей тридцать восемь, будильник злится, но спешка, в общем-то, ни к чему. Она б и рада отдаться принцу, но рядом кот и храпящий муж. Зарядка, ванна, газета, график, обед: вино и горячий мед. А лето смотрит из фотографий, хотя казалось, что не пройдет.
Ей сорок восемь, опять не спится, снотворных куча, а толку – ноль. Она б и рада отдаться принцу, но тут как тут головная боль. И она носит свой гордый профиль: в постель – сама, из нее – сама. На кухне медленно стынет кофе, какое лето? – почти зима.

Девочка города двух президентов,
Девочка "стой" и девочка "марш".
Та,что не любит сухих комплиментов,
Солнца в глаза и карманных краж.
Девочка девушкой стать не торопится,
Девушкой "флирт" или даже "вамп"..
Плачет случайно и смехом заходится,
Пьёт очень редко и очень в хлам.
Девочка ищет смысл между строчками,
Даже в рекламных щитах,порой.
Память слаба,но манёвры отточены.
Девочка чувствует ложь спиной.
Ветром пропитана с мелкими брызгами,
Девочка с детства с водой "на ты",
Еле знакома с "дурными капризами"
И не боится давно темноты.
Девочка драться почти не обучена,
Девочка "май" и девочка "смех",
Бусы на руки рядами накручены..
Девочка помнит-она лучше всех.

И пусть она умеет не грустить,
И пусть есть все - карьера, радость, внешность...
Она живет от "я приеду" до "прости",
От "я хочу тебя" до "встретимся, конечно".

Вот и собралась наконец с силами написать личный постик)))... И в самом же начале хотелось бы заявить - Я безумно, безмерно счастлива! Наконец получилось наладить с Лёшкой отношения, и теперь мы просто сходим с ума от любви к друг другу... Каждую свободную минутку стараемся провести вместе, дорожим каждым словом, каждой секундой!! В пятницу ходили в чудесный сырный ресторанчик и кушали фундю... Было так вкусно, а главное так романтично! В зале кроме нас никого не было, красивая музыка, его незабываемые глаза... Я просто сходила с ума))) А потом... потом я воплотила в жизнь своё маленькое желание! Мы катались на трамвайчике "Аннушка" по вечерней Москве. Красота просто сказочная! И казалось бы мелочь, но так было хорошо и весело. В субботу учёбка, тренировка, а потом гулять!!! Сходили в сушки так - что теперь я о них даже думать не могу))). А сегодня ездили с Лёшкой за новогодними подарками для друзей - несколько купили - несколько присмотрели!!! Вообщем всё хорошо, и пускай я повторюсь, но снова напишу! Я счастлива.

 

Нежными лапками осторожно давит на ключицы
…
Белая кошка опасливо заглядывает в мою чашку
Лю-бо-пыт-на
Я беру ее на руки, выкалываю сердце - оно маленькое, теплое, мягкое, легкое,
падает в чашку с хлюпающим звуком
Не тонет
Красный ободок в зеленой холодной жидкости.
Вянет заварка,
В небе закрылась последняя трещинка
в комнате подозрительно тихо…

Золотые рыбки смешно открывают рты:
«Е-ды.»
Кошка без сердца, с глазами из неба, с глазами пустыми и холодными
прекращает тоскливо мяукать

В комнате подозрительно тихо
На небе закрылась последняя щель
Небо с пустыми глазами
Оно в итоге под нами,
И мы уже очень глубоко.
Посмотрите на себя, и вы это тоже поймете

Белая кошка без сердца глотает голодных рыбок
Они жадно, смешно открывают рты:
«Во-ды»

Кошке без сердца гораздо легче.
Она царапает пустое небо когтями.
Скрипом разбивая тишину.
Уверено, жестко, и совсем не по-кошачьи.
Ей без сердца гораздо легче…
поверьте.