Занятие поиском смысла, любимое, с древних времён с единым усердием грызло и хищников древних племён, и злостных интеллектуалов, и снобов элитных кровей, и всем – подавай, блин, Начало времён. И миров! И идей! Усилием мысли творили различного веса умы концепты Начал роковые, шарахалась буйная мысль то в Космос, то в пламенный Хаос средь бездны Истоков, Концов, в итоге всех битв оказалось, что мир образован из слов. Всё ЭТО – НЕ ТО, чтобы внятно или реально, но знать, ведь правда, чертовски приятно о том, что умом создавать из слов что угодно – возможно: придумал – раз-два – и готов, а в материале – всё сложно... Эхх, что же сказать-то о том... : И Слово бывало в начале, и не было в Слове начал, и все времена сочинялись словами, а те, кто молчал – забыты, и в мире оставят волну или тень, но не след; и пылью их жизнь оседает на чьём-то оконном стекле

В уходящем году священное имя Великого Ядрёного Коллайдера поминалось всуе столько раз и с таким выражением лиц, что перестало быть именем собственным, а в своём нарицательном качестве стало обозначать любой коллапс-дедлайн-цугцванг-цейтнот-шельмец-стервец-шмыг-во-дворец от стихийного бедствия и пожарной инспекции до стихийных ссор, генеральных уборок и неожиданных гостей. А началось всё с растиражированных восторженной прессой ошибочно проинтерпретированных утверждений неких теофизиков о том, что в коллайдере, мол, будет создана чёрная кошка дыра, которая нас всех съест ещё до того, как мы успеем поместить её в тёмную комнату. Так вот, спешим с прискорбием сообщить, что, по результатам этого года, человечество неспособно сотворить ничего глобального, даже потепления, куда уж там до тёмной материи, и вообще, люди мало, что способны принести в мир, кроме себе подобных. Особенность чёрной дыры в том, что плотность вещества, из которого она состоит, такова, что её Же (g), также известное как ускорение свободного падения, измеренное в метрах в секунду за секунду превышает скорость света в вакууме, которая примерно равна 0.3 млн. км/с, для Земли это самое g равно всего лишь 9.81 м/сек. за 1 сек. Из чего примерно следует, что критическая масса тела, даже представленного в виде материальной точки, необходимая для способности стать чёрной дырой, должна превышать массу нашего общего космического кораблика более, чем в 30 млн. раз. В коллайдере же можно на какие-то миллионные доли секунды довести пару-тройку атомов некоего вещества до состояния, отдалённо напоминающего состояние материи чёрной дыры, да и только. Посему Дорогая Редакция с ещё большим прискорбием сообщает, что всеобщий стрелец отменяется, и вам всем придётся жить и мучиться на этом звездолёте и дальше. Но вообще, если бы поглощение нашего звездолёта чёрной дырой состоялось, оно бы заняло сотые доли секунды, а такой смерти можно было бы пожелать кому угодно, это ничем не хуже, чем умереть счастливым во сне.

Так, что всех с праздником, по случаю вышеобъявленного всем приговора о пожизненном заточении всех на этом звездолёте, и хоть вы все такие разные, общий язык вам придётся находить, чего бы то ни стоило.



Ну и напоследок.. Чего можно пожелать всем в штрашную зимнюю ночь, когда сверху твёрдым дигидромонооксидом посыпают земную поверхность? – А тепла!



Всем – тепла! Кому какого надо, тому такого и...! :)

UPDPS: Как справедливо отметил ЖЖ-Комментатор, пожелавший остаться ЖЖ-Неизвестным: всем – тепла, а самой крио-злостной Снегурочке, для которой нет ничего на свете дороже сверхпроводимости – мороженого. Самого-самого мороже^N/_Nого.

Что можно написать, когда и сказать-то нечего... Когда слов нет, наступает полная свобода слова.

Слово – не воробей: ну летает. И что?

Чем отличается школа и ВУЗ : В школе разные предметы едва соприкасаются друг с другом, а в ВУЗе – друг-другу явно противоречат.

Когда голова утопающего последний раз скрывается под водой, это вызывает радость и облегчение у спасателей, сидящих на берегу.

В душе надо быть героем, чтобы быть в жизни просто порядочным человеком. (Джон Ле Карре)

В тихом омуте черти водятся, а в слишком тихом и они дохнут.

Живёт ли вопрос и живёт ли ответ? – Жить-то живут, но с разрывом в сто лет.

Рай – это в точности то же, где ты сейчас, только много, много лучше. (Лори Андерсон)

Микрословоблуд, макрослововед, мультисловосток – мультисловобред, еле-словоток иглословобед...

Если вы тонете, обращайтесь к людям – они всегда помогут.

Хоссподя, дай людям хлеба – и они дадут тебе зрелищ.

Да не покинет Сизифа надежда.

Да-да. Просто текст, обычный, старомодный, никакой не гипер текст и не супер текст, и даже не мега фонт. Просто буквы. Один сплошной Тривиаль де Баналь.

'Language is a virus', discourse is a smell. And style is taste, sometimes though.

Правители мира – Ресурс и Дискурс. На контент плевать, ибо главное – трафик. Гексаметром кто-то ваяет, и пусть – им это Гиг за Метр впишется в график. Вы – пробуйте сами, травите свой вкус, слух, нюх и глаз. А мне – нафик-нафиг...

Троллинг и флуд всех за...тюкают.

Опечательная замечатка: ИНТЕРНЕТ-ОБОРЗЕВАТЕЛЬ!

Опасно путать осмысленый дискурс и изящную, и не очень, словесность. Всё больше раздражает, когда выдают второе за первое.

В Австралии 180 миллионов овец. В России 140 миллионов людей. Однако, они нас сборют... когда плавать научатся.

Время – лучшее лекарство? Если наркотическое, то понятно, откуда такое привыкание. К хорошему оно быстро. Но тогда его выдавать можно только по гранту рецепту.

Согласие – форма душевной близости, а несогласие – суть интеллектуального общения.

Философы размножаются спорами.

Красота не спасает мир, но кого-то от мира – бывает.

Кто отсвечивает в одну сторону, как правило, отбрасывает тень в другую.

Don't know twists and turns? – Use tips and tricks. Don't use tips and tricks? – Learn twists and turns.

Вижу фразу "нам, артистам, дано петь и творить" и автоматически у меня в ней читается выделенное дальше заглавными буквами: "Нам, Артистам, ДанО Петь И твориТЬ!". О, как.

Вопрос кокетки к воздыхателю: Ах, милостивый государь, так ли Вы меня любите, как люблю себя я?

Забавное такое явление: "женский кошкинг". Гражданочки, причём, практически все, любят видеть себя кошкой и говорить, что они, мол, кошки, типа "я кошка", "я кошка"... Между тем мышей ловить не хотят ни в коем случае, а даже наоборот: как правило, вообще, боятся. Ну что это за кошки, ей-богу... Если нужна мистика, то куколки Вуду поадекватней будут.

Ну, за мир во всём интернете...и за интернет во всём мире! :)

Характеристика для стиля многих борзописцев и некоторых эстетов: мерзопафосность.

Если необдуманно запустить чёрную кошку в тёмную комнату, то появляется вероятность, что потом придётся, несмотря ни на что, думать "её там нет, нет, нет, нет, нет", "потому что не может быть никогда! Да! Да!". В то время, как она там – ест, ест, ест...

Причиноследствие представляет собой идеальный диполь, допускающий благоговейное взирание на себя с двух идеальных сторон света – чёрной и белой.

Видел сон: Сижу в самолёте, взлетаем, после чего сразу садимся; причём, садимся на дорогу, обычную автомобильную. Степь, да степь кругом. И где-то далеко-далеко лес. И по громкой связи объявляют: "Автобус дальше не пойдёт!"...

Twin(k)-ping-ping a little star – how I wonder who you are. ххх.ххх.ххх.ххх

Ну вот и какой...ээ.. нехороший человек... придумал этот гадский формат PDF. Как какая инструкция или справочная или обучающая книжка, так обязательно в нём. А теперь ещё один вдогонку – DJVU – точно, блин, "дежавю", туда же. Чтоб им все 300 лет их счастливой жизни, и днём и ночью, светило ясное полярное Солнышко, и сверху и снизу, и слева, и справа, прямо в глаз, со свежим ветерком и маленькими филигранными снежинками, отточенными, разогнанными до половины скорости звука.

Категория смысла для любых явлений десакрализуется и, извиняюсь за тавтологию, теряет смысл, как только эти явления начинают рассматриваться с применением категории функции. Исчислимо-множественность "смыслы" малость спасает положение, но "смыслы" – это уже значения, этакие точки, принадлежащие некой функции. И никакой эстетики и никакой сакральности.

"Народ всегда можно заставить делать то, что нужно лидерам. Все, что нужно сделать - это сказать людям, что на них напали (и обличить пацифистов в отсутствии патриотизма и в том, что они подвергают страну опасности)." — Герман Геринг

Скупой платит дважды, а бедный трижды.

В магазине на полке стоит увесистая чёрная-чёрная книга с большими белыми-белыми буквами "С.С.С.". Прямо, как "в чёрном-чёрном гробу – белый-белый скелет". Ужжасно штрашно. Главное – ни в коем случае в неё не заглядывать, не открывать, и вообще, не прикасаться. А то – вдруг – как выпрыгнет какой-нибудь Гитлер с хвостом. Недаром в том же магазине стоят книжки: "Основы полемической риторики и публичной политики", "Агрессивная риторика, полемика, едкие вопросы и ответы", "Харизматичный оратор- том 1" и "Камасутра для оратора том 2", и ещё с десяток таких же названий вроде "Искусство полемической провокации и управляемой конфронтации" неразборчиво. Рядом с этим коктейлем издания типа "Я менеджер для всех" и "Как заводить друзей" блёкнут беспомощно.

Та ли это пресловутая "красота", которая "спасёт мир?" – Несомненно! Именно в спасении мира её предназначение. Ибо ничто меньшее неспособно дать сил её вытерпеть.

Быть, например, поэтом среди художников и художником среди музыкантов нетрудно. Трудно сделать так, чтобы хотя бы одни считали тебя своим.

В Органистане концерт лёгкой музыки. Сзади – типичная школьно-ВУЗная галёрка. Забавно, что "лёгкой" музыки там – где-то половина, и "в наши дни" – "лёгкая" классическая музыка – как бы и не настоящая... Потому и половина, что вторая – настоящая, и она уже как бы и не лёгкая.

"Автопародия. Этим словом в академическом баховедении именуется метод пересочинения собственных произведений — как правило, светских в духовные." %-D) Занавес... И пусть только ещё кто чего про попсу вякнет :D

"Страшно не то, что мы взрослые, а то, что взрослые – это мы"

"Профессор Преображенский ни при каком раскладе не превращается в Шарикова. – Только в Швондера."

Всё живое появляется в воде и дышит воздухом и уходит в песок. Что выходит дышать на воздух, выходит из воды. И потом, всё равно, в песок.

Какое харооошее грузинское слово: "Общественный Вещатель" – хоть по головке гладь.

На улице такой выбор экскрементов:собачьи, кошачьи,птичьи,даже человечьи(для гурманов),их почему-то не спешат тащить к себе в дом.А то же самое,только из слов,мегатоннами добавляют в свою речь, едят в свою же голову,в своё сознание –и возмущаются, что "жизнь *****". Странные люди.

Э-эй! МПЕГ!! ПостАвь певИцу на мЕсто!!!

Чем хуже звук, ТЕМ ГРОМЧЕ !!! Ó Студия ‘CONSPIRATOR’

В магазине: название вина "Игристое Театральное". Привет, QoR :)

Вот-те-на-вон-те-даа... Office XP после 7 лет работы потребовал активацию. Жесть.

Оказывается, разукрасили чёрно-белый фильм "17 мгновений весны". Творчество и творческое переосмысление – это хорошо, технологии – совсем хорошо. Но как оказалось, фильм, кроме... кроме расцвечивания, они ещё и сократили, вырезав, в том числе, несколько значимых моментов. На мой взгляд, что гениально в этом фильме – это тайминг, ритм. Любое укорачивание – обязательно влияет на ритм, и в данном случае без потерь это сделать невозможно. И судя по длине серий, кажется, серии урезали специально таким образом, чтобы каждая, вместе с рекламой, умещалась в час. То есть даже цели сокращения были совсем не художественные. Ну и самое весёлое, что в первых версиях "нового" цветного фильма в титрах стояло "Юрий Визборг, что (а это не единственное, просто самое броское) говорит о том, что те, кто работали над колоризованной версией, в принципе незнакомы с эпохой, с материалом, над которым работали, следовательно, никакой художественной ценности внести целенаправлено не могли. А ведь занимались бы тем, в чём понимают – цветом, и всё было бы замечательно. А так...

Многие ругают фильм "Мастер и Маргарита", мол, и в том виноват несчастный Бортко, и в сём, мол, никуда он не поднялся дальше "Собачьего сердца" и т.д.и т.п. А мне это странно. По-моему, сам Булгаков начинал этот роман как сатирическое произведение, во многом аналогичное Собачьему сердцу в смысле стилистики, но замысел оказался слишком масштабным для такой подачи – и роман стал разваливаться, как радиоактивный атом. Лично у меня от фильма Бортко впечатления, в общем-целом, похожие на впечатление от текста, особенно, по части динамики и по части вот этого вот разваливания на атомы-сцены. Фильм – больше похож не на фильм, а на заснятый театральный спектакль в театральных же декорациях, с театральной же мерой условности и ритмом, типа "занавес, акт третий, действие пятое, занавес, антракт...", множество коротких сцен, внутри которых время течёт, а за пределами которых оно останавливается, и действие замирает, пока переставляют декорации, открывают и закрывают занавес... В перерывах либо включают громкую музыку, либо нет, и когда не включают, тогда слышно, как по коридорам гуляют сквозняки, а на сцене за закрытым занавесом суетятся люди, что-то двигают... Когда всё готово, занавес открывается, спектакль получает "пинок" – отыгрыввается очередная сцена, после чего опять время останавливается. Подчёркиваю, это не фильм, это экранизированный театральный спектакль, и, как справедливо заметил сам Бортко, никакой мистики. Вот уж не знаю, чего там народ так ругает Воланда, мол, стар и немощен, и Маргариту, мол, вульгарна, ибо по-моему, Воланд – совершенно адекватен своим проделкам, вроде превращения одежды экзальтированных посетителей шоу в лулзы, да и, как Маргарита "найдена" , мне, в общем, симпатично. А то, что какой-никакой ритм есть только в первых двух сериях, а потом – всё распадается, это, по-моему, и в книге всё так же. Кстати, забавно, что сам текст "древней" стороны романа, именно как текст, интереснее. Может быть, потому, что в нём нет вот этой иронии-издёвки, какой-то неприятно-мелочной, по масштабам общего замысла. Литературная древность в оправе карикатурной современности.

МакФудс (в переводе с аглицкого – Сын Еды) – странная вещь: берёшь картошка фри, какой-нибудь чиckеn-шашлыken-машлыken, Ангарский sалатto, чай-пепsi-kофе – и не наедаешься. А прёшь всё это же домой, где берёшь нормальный керамический тарелк, железный вилк, большой кружк – и... наедаешься. Во, как важен в нашей жизни культур-мультур!

Где ни глянь – в любой строке – ну косяк на косяке; вот иметь бы столько денег в банке, а ли в кошельке :-D

Ты их – и так, и сяк – и приглаживаешь, и причёсываешь, а они – всё е-репенятся, да топорщатся. Какие, всё-таки, вредные эти буквы...

"Вроде даже и ковёр-самолёт из линолеума сделали, а ЛЕТЕТЬ – НЕКУДА (!)"

СЛОВООБМЕННИК

В наше многопоточно-многозадачное время космосвершений, биокодопсихометрии, нанотехнологий и нейропрограммирования собственные, даже самые яркие, воспоминания о событии не являются достаточной гарантией его существования.

На аццком распутьи: какой бы новый аськин клиент выбрать...Такой, чтобы и с кандебобером, и с пимпочкой, но без фикушки... Например, чтобы и без рекламы, и с сохраняемыми и управляемыми хисторями, чтобы можно было, их просматривая, видеть реплики целиком, а не только их начала, и чтобы можно было удалять из базы отдельные спамовые, служебные и прочие "неугодные" реплики. А то хакнутый 2003а уж больно бородат и неформат...

Нашёлся один из двух раритетных разъёмов для БП на плату системы ATX2.01, зато в двойном экземпляре. Второй разъём найти – не судьба, значит, переходник бум ваять из отдельных штырьков. Главное - потом эти штырьки не перепутать, а то фейерверки – это не наш метод, Шурик.
Эээ.... Красный или жёлтый..?Жёлтый или красный..? Какой из четырёх чёрных настоящий..? Почему только один оранжевый? И любопытно, куда идёт белый, а главное, синий..? Аццкий взрыватель мозгов.

1. Переходник бесплатен и суров, отчего дюже сердит на вид. 2. Мощный БП дружит с DVDRW. 3. В IE8 все шрифты вдвое меньше, чем в IE6 – облом, даунгрейд, жаль. 4. (Т)еле-рекламная молитва: "О Эм Тэ Эс! О Пиратор Связи! Да снизойдёт твой Бо... – Ну-с?.." Помнится, всё ломал голову, почему Теле2 – именно 2. А оказалось, потому что 2 уха...

Когда появилась Windows 3.11 разрешение четырнадцатидюймового экрана было 640-480. С тех пор оно увеличилось в 3-9 раз (всреднем, в 4-5), а размер мониторов всего в 1-4 (всреднем, в полтора), на данный момент разрешение экрана с диагональю в 17-19 дюймов 1280-1024. То есть имеем в 1.7 раза больший монитор с разрешением больше в 4.2 раза. Но при этом всё, что касается шрифтов в интерфейсах, осталось неизменным. С учётом количества прошедших лет, шрифты мельчают быстрее, чем герои, кумиры и светочи.
Следовательно, самое правильное разрешение для современного ЖК-монитора – это двукратное стандартным разрешениям с вертикалью в 768-800 пикселов. Так будет до тех пор, пока интерфейсы ОС и ПО не научатся полноценно работать с современными мониторами большого разрешения в режиме совместимости хотя бы со старым человеческим зрением, не подлежащем апгрейду. Судя по интерфейсу даже Windows 7, прогресс в этом направлении отсутствует.

США отказались от единой системы Pro в Европе. Вместо неё планируется диверсификация: Lite для обычных потребителей, Ads+Bonus для рекламодателей, Shareware для корпоративных клиентов и command_line для kул_хаkеров (всё равно ж, сломают).

Копать тоннель в космос... Срочно.

Пока не поздно, надо строить трубопровод на Сатурн. Аппарат Кассени вообще, и зонд Гюйгенс с Титана вчастности, 4 года назад сообщили, что там метановые моря. Будем по трубопроводу качать метан сперва с Титана, а потом и с самого Сатурна, ибо – неистощимый источник топлива. Потом останется только найти, откуда качать на Землю кислород – и порядок. (Росинка, возвращайтесь!)

Посмотрел фильм "Хвост виляет собакой", он же "Wag The Dog". Такое ощущение, что за полтора часа переиграл во все, в которые когда-либо играл, "человеческие" компьютерные игры, где есть более-менее реалистичное видео или анимация и обстановка вообще. Все планы статичные, и всё снято так, как в компьютерных играх, количество и расположение вещей, цветовая атмосфера, свет, говорящие люди... Даже работающий маленький телевизор на полке показан так, как будто в компьютерной игре. Хотелось бы посмотреть на большом экране, поскольку в игре – находишься и так внутри, но не в фильме.

Выражение "заставляет задуматься" обычно говорят о тронувшем говорящего литературном произведении, реже о рассуждении и броском и/или значимом событии. Очень точное человекоописательное выражение. Это как же неохотно человек должен думать, что его надо, ни больше ни меньше, а заставлять задуматься. А коли не заставить?.. То есть, по сути, человек готов сколь-нибудь рационально думать и себя только в экстренной ситуации, под непосредственным давнением ближайших обстоятельств. Вроде, "красная лампочка – бьют током", вот он. увидев красную лампочку, будет прятаться ужасных проводков. Однако, такой человек и думать-то будет только в пределах вот этой "острой" ситуации, пока "гремит гром", а как давление ослабнет, так и думалка выключается. А уж "задумывается" такой человек, главным образом "о вечном", что в сознании такого типа тождественно эзотерике и сакральности, то есть, по сути, это, опять же, не рациональное думание, а לагический ритуал псевдохудожественной имитации рассуждения, с целью вызвать "важные", эзотерические/сакральные переживания, всякие там ощущение постижения, просветления, "очищения" и т.п.
Почему нет мозгов? А потому.

Ха! А если считать информационное наполнение текста (сумму содержания и коннотации) константой, то преобладание в тексте коннотации над содержанием превращает его в нарратив, а преобладание содержания над коннотацией – в дискурс. (:"Превращает в" = "не даёт быть иным":)

Яркость и хлёсткость коннотаций разрушает, можно сказать, атомизирует сложные структуры, перенося и внимание и смысловое ядро на яркие детали и разрушая связи между элементами. Русский язык имеет свойство перепроизводства коннотаций (эмоциональных и оценочных окрасок), обратная сторона чего – недопроизводство смысла. Поэтому даже заимствованные слова, если получают более-менее широкое хождение, а не остаются "заумными", причём, даже термины "изнашиваются" – теряют часть смысловой нагрузки и в той или иной мере превращаются в ярлыки. Это "забалтывание" приводит к тому, что слова и понятия как строительный материал для сложных рассуждений приходят в негодность, что вынуждает рассуждающих на новые заимствования, заимствования терминологии вместе с реалиями.

Ээх... Как же, всё-таки, трудно выбрать себе peerатора связи, то бишь аськина клиента для дальнейшей жизни... Зуб не ймёт, ибо туп, вот и жуёт, жуёт, жуёт.

Юзер-юзер, покажись, выгляни в окошко, кликни мышку, напиши буковок немножко; хочешь – правду говори, хочешь – вдохновенно ври уж, чёрт тебя бери, раз такой манерный! :)

... А вот интересно: Эстетизация какого-либо объекта, явления, деятельности и/или образа жизни и его фетишизация – это, случайно, не одно и то же ли?

Суть метафизики-эзотерики – это видение в словах, ходах, жестах, образах не их значений, а символов чего-то, "потустороннего" и, как некоторые любят говорить "непроявленного", выискивание некой метафоры, намёка, ритуала, отсылки и указаний "между строк" на действие неких тайных, неизвестных, непонятных сил и присутствие "непроявленных" явлений. Например, любая какая-нибудь там "загадочная страна" загадочна лишь по мере авторского незнания. Истолковать эзотерико-метафизически можно всё, хоть те же "Спят усталые игрушки", например, достаточно углядеть в словах символы и всякие "вторые смыслы".

Сакрализация, метафизические толкования и подтексты и накручивание эзотерических смысловых слоёв ни коим образом не связаны с глубиной произведения. Мне думается, отсекание всех метафизических толкований – не худший тест произведения на эту самую "глубокость", если она есть, то она сохранится и без имплицируемой эзотерики. А что до собственно символов, так их все видят, какие для кого актуальны, кому что ближе. Частично это декодирование авторских подтекстов, а частично – индивидуальное творчество в смысловом поле.

"Творчество этого писателя характеризуется углублённым психологизмом с элементами ужасного". О, да... Углублённый психологизм ужасает, факт.

"Одни люди стареют, как калоши, другие – как соборы"

Некоторое время назад человек, писавший о Евровидении, высказал мысль о том, что Эндрю Ллойд Веббер, сочинивший песню, представлявшую 　а конкурсе Великобританию, мелодически угодил англичанам и американцам, но не жителям континентальной Европы. И вот подумалось: я ведь, на самом деле, эту тему для себя в таком ключе не рефлексировал. То есть, как бы в рамках стереотипа, мол, рок – англосаксы, электроника и лёгкая поп-музыка, диско – это итальянцы, немцы, французы, ну шведы какие...䂾А ведь действительно, даже какие-то интересные вещи из ВБ или США часто не трогают, а какая-нибудь ну совершенная безделушица французская или там итальянская может задеть сильно и неожиданно. И ещё любопытно то, что отечественные, по мне, в этом смысле ближе к англосаксам... Странно. Смутно подозреваю, что за условную "европейскость", точнее, за трогательную её черту я могу принимать коммуникативный "энергетический" заряд, когда можно углядеть обращение к слушателю, а за "американскость" – этакий экспрессивный шоу-подход, в первом случае тебе что-то стараются сообщить, а во втором – тебя стараются удивить, поразить, ну, как архитектура или пейзаж, когда ты не участник, а случайный свидетель, этакая обезличенность. Кстати, насколько я понимаю, практически вся классическая музыка-таки предполагает некое общение между исполнителем и слушателем, тут и визуальный контакт, с вовлечением артистических качеств исполнителя.

Корень многих, в том числе, и скандальных, заблуждений вокруг психологии: Кроме места для препинака а-ля "казнить нельзя помиловать", казус важности касается и порядка слов: многие черти..ээ..люди принимают исключение "бывает и так" за правило "так и бывает"– и с чувством просветления меняют местами причины и следствия, вид и род. Это, наряду с бытовым пренебрежением к ясности области определения, что, впрочем, есть типичная ошибка восприятия утверждений, выдранных из гуманитарных наук, когда их, утверждения, понимают как бытовые. Например, если психология предлагает некий приём, метод, терапевтический инструмент решения какой-то проблемы, если её наличие диагностировано специалистом, в конкретной ситуации (причём, метод должен применяться избирательно под руководством того же специалиста с постадийной верификацией результатов и коррекцией действий), то бытовая интертрепация представляет сей метод как некий жизненный принцип, этакий modus vivendi, причём, получающаяся дикость а-ля "если лекарство лечит болезни, то если его пить всё время и лошадиными дозами, будешь здоров, как три коня и бык вдовесок", из чего некритичное бытовое сознание делает вывод о том, "как надо жить", а критичное – о том "какие психологи дураки". Забавно, что сами гуманитарии этим грешат, особенно, в диффаматорском азарте.

Интересно, что будет, если встретятся французский писатель Жанр ФентезИ и итальянская актриса Персона Грата?

Есть ли БлОГ в интернете?

Вам телеграмма из деревни Dолгие Dыбры. Получите и распишитесь.

Людям говорят, что они страдают, поскольку грешат. А на деле их учат грешить, чтобы оправдать их страдание. (Пелевин, "t")

Трудари? Бунтоголики?.. Вещвсебедствие, вещвсебешенство, вещвсебегство. А то всё трудари, бунтоголики...

Бабло побеждает зло. Но фуфло побеждает и бабло.

Вышел йожик из тумана, вынул ножик из кармана, так и появилось вскоре слово "ЙОгурт" на заборе.

В мире средства нет от стресса круче мягкого подвеса :D
(Если что, это о винтах и вентах, а не о том, что вы подумали)

"Не откладывай на завтра то, что..." в пору забыть навсегда.

Однако, Яндексу – тындЫкс.Насколько серьёзно, не знаю, но мне думается, что почти все (а "громкие" – так все) говорят не о том. Правильный ответ – в подпольном телецентре из фильма "Бегущий человек". Интересно, кто первый озвучит.

Приказ командования: В помещении солдатам не ходить в ногу, а музыкантам – не играть в такт.

"Здесь подробная схема регистрации с картинками, изложенная для полных чайников" – Только для полных? А что делать пустым чайникам? О них-то никто не думает!

Глупости говорятся почти исключительно с важным видом, банальности – с задушевной теплотой откровения, а пошлости – с легкой и непринуждённой изящностью мгновенной свободы.

И ещё – создан государственный комитет по дебюрократизации, ага.

Создаю директорию для Альбома группы "Мельница" "Дикие травы". Но с опечатками. И получается – группы "Мыльница", альбом "Дикие нравы". Да, а оказывается, у этой ихней Хелависы, когда она не поёт, а разговаривает, голос – как у одной преподавательницы в вузе, у которой я учился. Странное ачючение. Вспоминается, как лет надцать назад вписываю альбом в каталог записей, ещё бумажный, и название песни вместо "Fingertips" пишу "Fingerprints". Как говорится, кому что :)

Винт-таки сдох. Всё, всё, шо нажито непосильным трудом, всё ж погибло: три магнитофона, три портсигара отечественных, три кинокамеры заграничных.. Куртка замшевая!.. – Три.
Я спросил у Яндекса, где мои сокровища. Яндекс не ответил мне странный, блин, такой...

Опять в Начале Пути. Таково вечное асоциоДАО.

Хм.. И монитор туда же... Ну йооомойо... Вот щястье привалило-то.

Странно: по-немецки можно сказать 'Was ist das?', а вот 'Wer ist der?!' – нет. А как бы подошло, например, для ситуации вида "приезжает_муж_из_командировки". Может быть, это уже ближе к 'Eins-zwei-Polizei'. Или в виде "аргумента к авторитету" типа: "А эт ыщё хто?!" – "Да-кто-ты-такой!" – "А-кто-ОН-такой!!" :-D

"Именно харизматики – притягивают и любовь, и ненависть, порой не заслуживая ни того, ни другого."

Рифма к слову "поэтесса" – это ин-три-го-пле-те-с-са!
А к метафоре "поэт" рифма – есть, но денег – нет!

Если в дискуссии представлено более одной точки зрения, это спор. Если менее двух, это подхалимство. А если менее одной, это уже искусство.

Говорят, говорят... что кур доят, а как к нам привезут – они яйца несут.

О! Понял, чисто образно, как в двух словах объяснить, кого мне напоминают отечественные психологи (подчёркиваю, отечественные, и как правило, публичные, и ещё – "практические", это очень важно): это гибрид Бендера и Бэндлера. (Имеются ввиду известный персонаж Остап Бендер и один из основателей НЛП, профессиональный манипулятор и лжец, и судом оправданный убийца Ричард Бэндлер.) И даже, если они компетентны в своей области, отношение у многих из них к окружающим именно такое, как к грязи, из которой они недавно вырвались в князи. Ну, или, если быть более аккуратным и современным в оценках, без фольклора, то оное отношение отечественных "практических психологов" к людям – это отношение юзера к игровым персонажам в компьютерной игре. И их, этих юзеров, зело бесит, когда люди не хотят относиться к ним как к юзерам, то есть некритично принимать и повиноваться. ("И когда из них, наконец, выветрится это враньё и хамство, которое им кажется умением работать с людЯмы" – Жванецкий о чиновниках).

Если всех вывести на чистую воду, то вода станет грязной.

Опять "вечная тема" перевода часов, а теперь ещё и часовых поясов. Вообще-то, все эти заморочки с переводом времени и якобы экономией электричества имели какой-то смысл в начале двадцатого века, когда большая часть электричества уходила на освещение мануфактур и служебных помещений. Сейчас, во-первых, свет горит практически всегда, во-вторых, это уже давно капля в море от общего энергопотребления, следовательно, экономия электроэнергии от перевода часов – миф. Ориентация на световой день – тоже миф: люди днём на работах, в зданиях за стеклом, следовательно разницы между солнечным светом и электрическим практически нет. Вопрос должен решаться исключительно с медицинской и медикопсихологической точки зрения. Есть один простой способ не решить вопрос, но сделать подход к нему конструктивным: это запретить, то есть тупо исключать, ВСЕ возможные аргументы с позиций экономии чего-либо и всякой экономической эффективности, эффективности управления-администрирования, а любое офисогенное апеллирование к таковым считать провокацией. Это – начало. Которое пол-дела.

Космополитика начиналась в 60х на языке звёздного пути, а закончилась в 80х дипломагией на языке звёздных войн.

Если рукописи не горят, то они обязательно гниют; а если не гниют, то обязательно горят, рано или поздно. Круговорот текста в природе.

"Надежда умирает последней", значит, "мы все умрём" раньше наших надежд.

Сон видел: Лечу куда-то самолётом. Почему-то вокруг полосы – вода, видимо, Иркутск к тому времени уже превращён в Венецию. Но если быть точным, то это не вода, а лёд, ибо зима, знаете ли. Полоса где-то на метр выше льда. Так вот, взлетаем, с двигателями что-то пошло не так – и не успев до конца полосы набрать нужную для взлёта скорость, самолёт пролетает несколько сот метров и бухается на лёд, при этом ничего особо кошмарного не происходит, только лёд проламывается и опускается сантиметров на 20, и пролом заполняется водой. Двери-люки открывают, все начинаем выгружаться на улицу. Очень холодно зимой по щиколодку в воде. А сбоку – деревья, такие, какими они бывают под снегом в очень холодную погоду: искрятся на солнце, как стеклянные, жутко красивое зрелище. Я, наряду с другими пассажирами двигаюсь по направлению к этому лесу, ещё пытаюсь удерживать одну гражданочку, чтобы не упала в воду, а когда доходим до леса, выбираемся на лёд, оттуда, из леса (!), выезжает автобус, в который все и загружаются.

Интересно, что у меня почему-то как-то автобусы в голове связаны с самолётами. Наверное, это потому, что автобусы и самолёты похожи внешне – длинные кишки со входами и окнами, да и внутренне – ряды кресел, проходы, окошки, опять же, разные, но всё же... Ну и в тех, и в других – куда-то едешь, в креслах, с большим или меньшим шумом и тряской.

Давно заметил, что в компьютерных играх (однопользовательских локальных) с персонажами и характерами как-то интереснее играть гражданочкой, то есть, когда игровой персонаж – женский. Всегда было как-то интересно, в чём тут дело; понятно, что в собственном психологическом настрое, но всё-таки... То мыслилось, что это своеобразный бонус от того, что женский пол – менее брутален, и вообще, вроде, как "слабый пол", и "сил" имеет меньше, таким образом, играя гражданочкой, "побеждаешь всех" меньшими силами, что приятно и само по себе. Были и другие варианты, впрочем, тут фрейдизм и поручики идут лесом и курят свою травку где-подальше на свежем воздухе. А оказалось, что всё дело в идентичности. Игрок "я" ассоциирует себя с персонажем, от имени которого участвует в игре. Как оказалось, ассоциировать в игре я себя могу хоть с кем, хоть с мышонком, хоть лягушкой, хоть какой иной неведомой зверушкой, хоть с роботом (что даже легче по понятным причинам), но только не с гражданочкой, вот, такие дела. И вот тут начинается самое интересное: если я не могу себя ассоциировать с игровым персонажем, то в игре получаюсь "я" и гражданочка-персонаж, то есть играешь уже как бы не в одиночку, а вдвоём, а вдвоём – оно завсегда сподручнее и веселее. Хотя лично мне, так сказать, "за всю историю", из женских игровых персонажей был ооднозначно симпатичен только один, да и та – мутант :) Однако, по сумме накопленных установок, сама гражданочка – по дефолту – не является источником опасности, зато все игровые опасности и вызовы – уже делятся на двоих, а интересы – общие. Вот и...

Сон видел: Почти метровые волны шумно выкатываются на берег, из них, тоже шумно, выкатываются на берег тридцать три богатыря, они больше, чем обычные люди, в форме, с секирами. 32 идут в строю: в четыре "колонны" по 4 пары и один, главный – Черномандор – ввпереди, он чуть больше всех остальных, и секира у него больше. Идут вногу, печатая шаг по-военному. И кричат походную речёвку, которую я, хоть и повторял, когда проснулся, но не запомнил, там было 3 четверостишия плюс "припев". Что-то вроде: "Как мы выйдем из воды, как мы ухнем, ухнем и полетят клочки-сучки во все стороны", и что-то вроде: "Ле-тят кло-чки, ле-тят кло-чки, по пере-пере-у-лоч-кам"...䂾Хоссподи, вот уж не знаю, откуда эти "клочки", а вот этот стихотворный ритм... – Была в дошкольном детстве такая книжка с картинками и буквально по паре строк текста полусантиметровыми буквами на страницу, называлась "возьмём винтовки новые", и там начиналось: "возьмём винтовки новые, на_штык фла-жки". Вот такие "тридцать три зуба дракона богатыря". Они шли в город. Наверное, в городе клочков много.

Зигзаг извилин: Почему-то "биографией" везде называется то, что на самом деле – социография. А то, что на самом деле – биография, почему-то называется "историей болезни".

... А ещё, забавно: говорят "неощутимо", когда имеют ввиду "незначительно"; говорят "невиданно", когда имеют ввиду "удивительно", и говорят "неслыханно" – когда имеют ввиду "возмутительно"... Чёрррт...

Интересно, что, существуй приговор "расстрел пожизненно", формально он был бы логичен.

Хочется наткнуться на что-нибудь такое-этакое, чтобы ну прям' совсем, нажать на кнопочку – сказать "зофрендел (!)! – и – радоваться-радоваться-радоватся вокруг собственной оси неделю. Нет, две... Нет, три... И потом нщё...

Не очень срочно, но очень надо!

Мысль изреченная – ложь;
Неизреченная – тож'.

Ну вот никак не могу понять: ЧТО ТАКОЕ ТУПОСТЬ?!
___________

В Начале было Слово, Слово было у Бога и Слово было Бог. Вы только представьте, у Бога было только одно слово – своё имя, и никаких других слов. И сидел Бог на лысой горе и пытался сказать миру: "Яяяя! Яяяя! Яяяя!", – но поскольку иных слов, кроме собственного имени, у него не было, он говорил о себе: "Бог! Бог! Бог!" – в третьем лице, маленькие дети, ещё толком не научившиеся говорить. Вот и получается, что вначале, и правда, было Слово, ну звали его так, и Слово было уБого, и Слову было одиноко и пусто. И оно сидело на песке и всхлиповало "Бог...Бог...Бог..."
Это его единственное сочинение, разумеется, не сохранилось, писать он мог только на камнях или на песке, в первом случае его письмена дошли бы и до наших дней, во втором - их не мог прочитать никто. Однако, целая куча "последующих" персонажей ссылается и цитирует сочинение, которое не могло быть написано, поскольку у автора было только одно Слово, плачущее на песке.
Круговорот ссылок...

'По реке плывёт кирпич, деревянный, как стекло, мы его ловить не будем, нам не нужен пенопласт'

Возвращаясь, в конце концов, к, как это щяс говорят, "информационному поводу" для всей этой "многобуквицы", то есть к сообщениям всех СМИ о якобы языковой реформе имени Дня Знаний, добавлю ещё кое-какой чуть-чуть напоследок :)

Как я уже отмечал, в журналистской шумной спекуляции были приведены, не побоюсь этого слова, хрестоматийные примеры вариативных словоформ под видом "новых норм", и в этих своих спекулятивных речах на вечную тему, мол, вооот, куды классика многомудрая наша и светоч-возвышенная грамотность катится, смотри, население, и содрогайся от слёз собственной неполноценности и плача по "России, которую мы в очередной раз потеряли", ага-ага, "в землю закопали и надпись написали", они забавно так ругали чиновников за то, что те не дали лицензию таким уважаемым изданиям как словари Брокгауза-Ефрона, Ожегова и даже "идеальному словарю для редактора" Ушакова как отражающим нормы русского языка в наши дни.

А в сети-то есть эти словари, и чёрт меня дёрнул поинтересоваться, когда именно, то есть в каком году конкретно они издавались, когда жили их авторы и в каком направлении работали. Всё-таки, хоть общее представление – это и хорошо, но "дьявол в деталях" и маленьких циферках прятаться любит. Оказалось, что в проекте яндекс-словари имеются не только даты выхода изданий, но и вполне содержательные аннотации от издателей.

Итак, что мы имеем:

Словарь Ушакова "издавался в 1935-40", представляет собой нормативный словарь, НЕ претендующий на отражение всех семантических запасов языка, о чём прямо и сообщалось авторами. В 1940 году вышло второе, кардинально обновлённое, издание. Сам Ушаков умер в 1942.

Читаем:

Толковый словарь русского языка, работа над которым началась в 1928 г., вышел под редакцией Д. Н. Ушакова в 1934-1940 гг. (1-й том был кардинально отредактирован и переиздан в 1935 г.). В составлении словаря принимали участие ведущие русские лингвисты. Словарь Ушакова носит нормативный характер и не претендует на полный охват всех слоев лексики русского языка, однако составители словаря в полной мере учитывали семантику каждого включенного слова, тщательно фиксировали устаревающие и вновь возникающие значения. В плане корректности дефиниций ушаковский словарь и по сей день остается лучшим толковым словарем русского языка, незаменимым справочником при работе с текстами XIX - первой половины XX в.

Магнитофоны, например, изобрели в 40, телевидение в 39, то есть их не было, когда подготавливался этот словарь, а в нулевых магнитофоны кончили выпускать, и при этом, в 2009 нам предлагают пользоваться словарём почти семидесятилетней давности, при этом утверждая, что это – лучший словарь, мол, самый точный именно по "дефинициям", и т.п. русского языка, незаменимый при чтении литературы 19 и первой половины 20 века (как будто второй половины двадцатого века и вовсе не было). Хотя, де факто, если для чтения литературы девятнадцатого века нужен справочник, значит, эта литература в ну ооочень значительной мере не соответствует современным языковым нормам, поэтому тут уж, чисто теоретически возможно только одно из двух: либо это незаменимый справочник для чтения литературы девятнадцатого века, и только, либо хороший словарь в плане дефиниций. Это вещи теоретически взаимоисключающие, не совместимые в одном объекте.

Причём, любопытно, что сам Ушаков "и его команда" считал нормальным, что за промежуток всего с 1935 до 1940 года, (всего 5 (пять!) лет), словарь стал нуждаться в переработке, а снобствующие пуризиты и профессиональные резонёры журналисты, профессионально же невежественно-безразличные ко всему, о чём резонёрствуют, втюхивают словарь 1940 года как якобы лучший, отражающий со-вре-мен-ны-е языковые нормы.

Про словарь Брокгауза-Ефрона сказано, что мол, это лучший дореволюционный словарь, изданный в 1908 (или 1907) году. Чиновников ругали за то, что и у этого словаря нет лицензии. Это какой-то "Ушаков"-в-кубе Они бы ещё совершенно бессистемному словарю Даля, куда просто сваливалось всё подряд (в том числе, и по причине физического отсутствия лексикографической традиции для русского языка), лицензию на представление норм современного русского языка дать предложили.

(Кстати, сам Даль не гнушался придумывать новые слова и включать их в словарь, руководствуясь своим чувством языка, его структуры и логики.)

Ожегов, последнее издание 1990/1992, сам Ожегов умер в 1964. Лично мне в начале девяностых приходилось использовать этот словарь, правда, у меня он был толи 74, толи 79, толи 81 года, не помню. Впечатление осталось такое: вопиюще неточный словарь в плане дефиниций всего, что связано с современной действительностью, в том числе и научно-технической стороной даже быта, то есть дефиниции того, что имеет отношение к современности, в основной массе – расплывчаты и наивны, зато, как дело касалось всякой там полу-архаики (то есть не совсем уж мёртвых вещей, а просто всяких давностей), тут он был навысоте, а уж, если надо было, допустим "разгадать" значение какой-нибудь пословицы-поговорки, это сделать было легко, и описано всё, как правило, было доходчиво, но при этом достаточно развёрнуто, то есть всего оказывалось точно вмеру и по делу.

Забавность не только в том, что ссылаясь на "новые нормы" словонаписания и ударения, журналисты клевали чиновников за то, что. мол, "идеальные" словари Броггауза-Ефрона, Ушакова и Ожегова не имеют лицентификата, а самый смак вот, в чём: все три словаря – вообще, не орфографические и не орфоэпические, а ТОЛКОВЫЕ, в свете чего заявление о том, что толковый словарь Ушакова – лучший для редакторов, особенно порадовало. То есть никто из них не в теме, и даже не поинтересовался темой, а что – занятые люди, некогда, как же, мол, имена все на слуху, а где какой там словарь чего – кому какое дело, пипл схавает сойдёт и так.

Ну и ещё, раз пошла такая пьянка, набрал я сегодня в поиске "русский язык", попал на статью в википедии, в оглавлении, выбираю пункт "современный русский язык", и читаю (заметьте, это о русском языке, даже не о его грамматическом скелете, а именно о русском языке в энциклопедической статье кто-то написал всерьёз) буквально следующее: "Современный русский язык (стандартный вариант, в русской традиции известный как литературный язык) сформировался примерно на рубеже XVIII—XIX веков на базе московского диалекта. Последующие его изменения были не-су-ще-ствен-ны."

Занавес…
__________

Ну и самый финал – нуждается в отдельном эпиграфе:

"Товарищи учёные, доценты с кандидатами,
замучились вы с иксами, запутались в нулях –
сидите там, разлагаете молекулы на атомы,
забыв, что разлагается картофель на полях.
Из гнили, да из плесени бальзам извлечь пытаетесь
и корни извлекаете по десять раз на дню.
Ох, вы там добалуетесь! Ох, вы доизвлекаетесь,
пока сгниёт-заплесневе’т картофель на корню."

Я, вообще-то, не слежу за регулярными обращениями президента по случаю Великой Депрессии к народу и встречи с оным на камеру, но не далее, как (поза)вчера узнал, что сайт gramota.ru опубликовал комментарий из одного известного видеоблога одного известного президента, представляющий собой вопиющий глас лингвиста, тоже по поводу ложной сенсации о якобы "реформе языка", к чему подобрана очень точная формулировка "клевета на науку". Сподобило человека на этот крик души такое заявление президента: "На одной из моих встреч с учителями ими было правильно замечено: "Хватит уже переставлять ударения в словах, надо заняться реальными проблемами, которых в нашей стране достаточно"". Дальше комментатор спрашивает, кому именно это адресовано, наверное, "вредоносным лингвистам"?.. После автор комментария там "на пальцах" кратко объяснял суть проблемы, но мне же интересно вот, что:

Этак, если лингвистам можно сказать: "Хватит уже переставлять ударения в словах, надо заняться реальными проблемами, которых в нашей стране достаточно", то врачам можно сказать: "Хватит уже сетовать на нехватку современных лекарств, надо заняться реальными проблемами, которых в нашей стране достаточно", а, например, для тех же учителей можно соорудить вариант такой: "Хватит уже сетовать на бюрократию, социальное разложение и доступность водки и наркотиков, надо заняться реальными проблемами, которых в нашей стране достаточно", милиционерам при случае можно сказать: "Хватит уже карманников ловить, да на зарплату жаловаться, надо заняться реальными проблемами, которых в нашей стране достаточно"… Ну и так, по аналогии, можно смело обращаться хоть к кому; то есть встречается президент с какой-то группой населения, ему, понятное дело, обязательно хоть кто-нибудь, да на что/кого-нибудь пожалуется, а ответ уже готов, мол: "Хватит уже_____! Хватит! Хватит! Хватит! Надо заняться реальными проблемами, реальными проблемами, реальными проблемами, которых в стране достаточно, достаточно, достаточно!", – ага, а населению страны – взвыть в ответ, мол: "Хватит тебе, барин, "встречаться с народом" и пустословие разводить, может быть, уже чуть-чуть заняться проблемами, которых в стране достаточно-достаточно-достаточно?". – и пойдёт всеобщая Великая Круговая Порука, все друг другу будут рявкать "Хватит! И так проблем в стране достаточно! – Вас много, а я один! А то ходють тут всякие…"

В общем:

"Товарыши учонныи, не сумлевайтесь, милыи,
коль что у вас не ладится (ну, там, не тот эффект),
мы – мигом к вам заявимся, с лопатами и с вилами,
денёчек покумекаем – и выправим дефект"

_________

К_о_н_е_Ц

Финита ля энциклопедия.

Ффсё... Дальше – только дыбры, дыбры, и ничего, кроме дыбров (в этом году).
_________

PS: А чё тут думать-то?! – Прыгать надо!

И вот ещё, чего я тут сказать хотел… На смежную тему.

Для начала – техническая аналогия с особенностями хранения/представления информации.

Представим допотопную файловую систему, усовершенствованную до такого состояния, что она уже позволяет давать файлам красивые длинные имена, но в силу наследственной архитектуры не предусматривает каталоги, ну или допускает только один единственный уровень вложенности, поэтому на диске с ней невозможно группировать и систематизировать файлы, рассовывая их по каталогам, для этого приходится придумывать всякие обходные пути вроде давания файлам специфических узнаваемых имён или атрибутов, сами же они при этом, хоть и более узнаваемы внешне, по-прежнему, находятся все в одной куче, и управлять этим нельзя. Если файлов немного, то эти трюки с красивыми длинными узнаваемыми именами срабатывают, но их усреднённая эффективность падает квадратично увеличению количества файлов.

Языки бывают древнементальные, староментальные и новоментальные. Русский язык – нновоментальный. Но таковым он стал относительно недавно, а в основной своей толще он староментальный. По аналогии с этой файловой системой, он уже удобен для описания тонких свойств объекта или действия, позволяет с лёгкостью давать объектам красноречивые ярлыки названия, информативно противопоставлять объекты в оппозициях, но плохо приспособлен для описания разветвлённой системы связей между объектами, действиями или процессами, особенно это заметно на сложноподчинительных связях разных типов. То есть средства работы с классами объектов для новоментального языка недостаточно развиты.

Не то, чтобы средствами русского языка было невозможно описать какие-то конкретные виды связей, "в языке возможно всё", дело в недостаточной для дифференциации этих связей в поле их актуального многообразия разрешающей способности простых способов их обозначения, пригодных для спонтанной (неподготовленной/автоматизированной/бытовой) речи.

В силу того, что русский язык стал новоментальным относительно недавно, он существует, как сказано выше, в режиме эмуляции новоментальности, оставаясь в основе своей в значительной мере староментальным. То есть новоментальность его реализована как надстройка, в из-за своей новообразованности, не очень-то интегрированная в тело языка. Если новоментальные языки, тот же немецкий, английский, французский, какие-то новые, извеняюсь за каламбур, ментальные реалии генерят, фактически, внутри себя, то новоментальность русского языка, точнее, соответствующей надстройки, недостаточно интегрированной в язык, обеспечивается, главным образом, засчёт лавинообразного импорта ментальных реалий и понятийных конструктов вплоть до терминологии из других высокоментальных языков, как правило, всё тех же европейских. Эта сфокусированность на импорте, кстати, значительно, на мой взгляд, затрудняет/ослабляет функцию собственно генерации новоментальных явлений и реалий внутри языка, да и сам массовый импорт затрудняет их ассимиляцию.

Так вот, кстати, о брендинге: по иронии судьбы эта недостаточная разрешающая способность в особо извращённой концентрированной форме проявилась всё в той же бренде и рекламинге. (Все эти "по моде от Зайцева и с Лореаль и Орифлейм я самая красивая стерва среди подруг-идиоток" и "хруст от Лейс, а вкус от Данон а нюх – как у со-ба-ба-ки, а глаз – как у двугла...".

В доиндустриальном и раннеиндустриальном обществе человек практически всегда жил в условиях недостатка вещей (в широком смысле), ну или их минимальной достаточности, эта же минимальная достаточность была основным условием, определяющим ассортимент вещей для выбора. Избыточность же до середины двадцатого века отсутствовала как класс за исключением обстановки роскоши, присущей ну очень узкой среде (при, скажем так, разряженной медиасфере тех времён по сравнению с нынешними) настолько обособленной, что уж явно, не являющейся двигателем достаточно масштабных процессов в языке и сознании, для того, чтобы "разболтать" грамматический скелет языка, посему господами класса "люкс" можно пренебречь, они и так не упустят ни своего, ни чужого. Под избыточностью понимается такая степень заполненности пространства объектами, при которой выбор уже определяется не необходимостью, а предпочтениями, этакое перепроизводство синонимов альтернатив; "толи пойти за большими вчера, но по пять, толи сегодня за маленькими, но по три". При увеличении количества предметов возникает необходимость их как-то группировать, классифицировать, привязывать к каким-то категориям, как-то соотносить друг с другом, тут всё та же аналогия с файлами, предметы обрастают свойствами, родо-видовыми признаками, упоминать которые при разговоре о предмете необходимо, дабы понять, о каком именно предмете из множества идёт речь.

Во всеобщедефицитные, особенно, по части разнообразия, советские времена ситуация у нас была примерно такая же, как в конце девятнадцатого и начале двадцатого века на "западе", разветвлённые признаки были не нужны, поскольку было "всё же и так понятно". Сказать "телевизор Радуга, автомобиль Москвич" – понятно, а если не понятно, то прибавляется марка модели "Радуга 716", то есть мы имеем простейшую родо-видовую конструкцию, где род обозначается именем нарицательным, а вид – именем собственным, причём совершенно неважно, присутствует ли указание модели, поскольку оно, если упоминается, просто включается в имя собственное, превращая его толи в "полное имя", толи в аналог ФИО, посему никаких дополнительных объектов, атрибутов, модальностей и т. п. не вводит. И даже в варианте "часы Электроника", где "Электроника" – по факту, НЕ имя собственное, а название производителя, всё равно, оно трактуется как собственное, ибо озвучивание имени производителя не имело смысла ввиду отсутствия конкуренции между производителями в условиях остродефицитного характера потребления и отсутствия конкурирующих за потребителя мегагигакорпораций, производящих всё подряд, от шариковых ручек до способных к самовоспроизводству реактивных автобусов на подводных крыльях с числовым программным управлением из невзрываемых материалов, следовательно, и маркетингово привязанных к образу "стиля жизни" торговых (и не только торговых, но и репутационных) марок как таковых. Таким образом, среди основного населения сам запрос на разветвлённые модальности отсутствовал, причём, эта ситуация в СССР была законсервирована на век в то время, как на "западе" развитие и усложнение производства, персовидуализации индиверсонализация потребления, объём и охват господства медиасферы и "стиля жизни" над разумом шло всё это время… ну, почти всё, своим чередом.

И когда в конце восьмидесятых к нам в СМИ пришла реклама, она, во-первых, была не способом продвижения чего-то куда-то, а веянием моды, подражанием всему капиталистическому, и имела, кстати, в первые годы лишь фасадно-декоративный имитационный характер, вопиющим исключением из этого правила была только реклама поля чудес финансовых пирамид, имевшая в стране дураков оглушительный успех. Рекламщеги всего остального сетовали на "железный занавес" и разглагольствовали (впрочем, не только они) про отсутствие в Russia "свободной западной культуры демонстрастивного потребления и рыночной экономики".

О рекламе я говорю столь подробно потому, что именно этой сфере (реклама, маркетинг и общий англоподражательный настрой публичного сообщества) мы обязаны каким-то обвальным проявлением функционального недостатка русского языка, вернее, даже не недостатка языка, а недостатка развитости его… ну вот как это по-русски… "юзабилити" в плане точности обозначения характера связей объектов. Ну вот надо кому-то обрекламировать некий бренд, что сделать можно двумя способами – это косвенно, через конкретный продукт, и прямо, через привязку к стилю жизни, ну а поди ж ты, нет такого слова хоть тресни, нет подходящего для такой увязки речевого оборота, а разводить литературщину с её запутанными длиннотами и развесистыми метафорами – противоречит коммуникативным, как целям/задачам, так и техническим возможностям. И чтобы не получались вещи а-ля "тяжёлый авианесущий крейсер" вместо "авианосец" и пресловутое "низковольтное электрическое устройство для освещения отдельных участков помещения в тёмное время суток" вместо "фонарик" (только на уровне не лексики, а синтаксиса), приходится идти обходными… шагами, натыкаясь на шершавые и корявые обстоятельства и твёрдые, но скользкие условия и сталкиваясь нос-к-носу с голодными злыми последствиями.

Фууух, сколько всего вокруг-да-около получилось про эти связи, а всё до конкретике никак не добраться.

Итак, гора родила мышь конкретика. Конфузов у нас будет два, только на сей раз не потому, что это самая простая оппозиция, в которой – как раньше: задал полюса – и порядок, а просто потому, что никакой оппозиции нет вообще, а иногда сны – это просто сны их просто два, и по иронии судьбы, их можно назвать "от" и "с", но они друг с другом не связаны.

1. Казус "от".
(Отведай стиха от Фета :)

Выражения типа "роман от Достоевского", "стихи от Пушкина" и "пъеса от Чехова" вызывают у большинства взрослых людей стойкое отторжение, а вот, например, с "романом от Пелевина" уже ситуация более шаткая, а перлы типа "хит от Аллы Пугачёвой" или "П/О от Майкрософт" стали привычными и пропускаются мимо ушей, цепляются к ним разве, что, когда хотят позлобствовать и посетовать на падение нравов и упадок культуры молодёжи, и вообще, несовершенство мира, который, как всем давно известно, катится в пропасть. Однако, применительно к сфере моды выражения типа "от Юдашкина" – не неологизм девяностых, а, сколько я себя помню, воспринимались как сами собой разумеющиеся. Это лично меня наталкивает на мысль, что сей перл зародился именно в этой сфере, и запускающим триггером этой конструкции в русском языке послужил тоже нормативно употребляющейся в сфере моды французский транскрипт "от кутюр", который, мало того, что омофонен конструкции "от"+имя, так ещё и употребляется в тех же синтаксических конструкциях, где выполняет ту же функцию. Кроме того, в области моды, и вообще, одежды распространён индивидуальный пошив, когда конкретный мастер создаёт конкретный предмет одежды для конкретного клиента (важность этого замечания будет понятна позже).

Сфера значений предлога "от" в русском языке связана, в первую очередь, с обозначением дистанции ("500 километров от станции"), движения по дистанции ("вдаль от меня к тебе") или абстрактного направления для условного движения "от камня до информационной машины", то есть это в любом случае образный перенос некоего координатного представления. Если объект от которого считается дистанция / происходит движение, персонифицирован, и не просто персонифицирован, а одушевлён, то он, теоретически, может выступать в роли источника, но направление и адресат, всё равно, определённы и конкретны, например "подарок от шефа" подразумевает отправителя, получателя, условную посылку" путь (дистанцию) и направление движения, таким образом, функция источника добавляется к дистанции/движению/направлению, иначе – нужен либо предлог "из", либо притяжательная конструкция. Например "приказ начальника" абстрактен, он может быть "сам по себе", а вот "приказ от начальника" – явно, был из одной точки направлен в конкретную удалённую точку, и был туда (не) доставлен, как посылка. То есть предлогом "от" обозначаются пространственные отношения объектов, даже если и в абстрагированном варианте (например, "это недалеко от истины"), а вот родо-видовые отношения объектов предлогом "от" не обозначаются, обозначение связи источник-продукт, но при жёсткой конкретизации и персонификации в цепочке отправитель-посылка-получатель. В выражениях "утипути от Юдашкина", и "фотоаппарадость от Сони" предлогом "от" обозначается несвойственный этому предлогу тип отношений (рода и вида), и наоборот, отсутствуют пространственные характеристики; это у взрослого носителя русского языка вызывает когнитивный диссонанс, которым оно и маркируется как "корявое". Сама эта "от"-конструкция содрана с английской конструкции с предлогом "from", но беда в том, что значение английского предлога, во-первых, более общее (в смысле менее конкретное), а во-вторых, ядро поля его значений (не уверен в адекватности употребления термина "семантическое поле" по отношению к предлогу) больше совпадает с нашим "из", и по-русски, конечно, можно поднапрячься – и почитать чего из Пушкина, а при желании – даже сыграть что-то из Шостаковича, а вот прочитать роман из Пушкина уже не получится, а уж получить указание из начальника (и даже из начальства), костюм из Юдашкина – уже какой-то махровый криминал, а уж хуже фотоаппарата из Сони может быть только плач из Лены и шашлык из кошки.

Шутки-шутками, а охват значений предлога "из" таков, что, если пытаться употреблять только его (забыв про "от"), то дифференцировать связи источник/движущийся объект, отправитель/посылка и сырьё/продукт, род/вид затруднительно.

В "классическом" английском предлог "from", хоть и имеет более широкое значение, чем наши "от" и "из" тоже не очень-то подходит ни для обозначения родо-видовых отношений, ни, кстати, для обозначения авторства, тут более адекватен предлог "by" или препозитивное определение, или, как у нас, притяжательная конструкция, но в современном – как-то устоялось. Кстати, а вот в немецком языке, тоже испытывающем наплыв англицизмов, естественное положение дел с обозначением этих связей таково, что ни этот казус, ни другой невозможен по дефолту, причём, решение этой частной проблемы, вернее, то, как естественное положение дел в немецком языке работает автоматической защитой от этих казусов (через категорию инструментальности), по-моему, можно назвать даже изящным.

2. Казус "с".
(Стиха отведав, ты счастлив с Фетом? :)

В английском языке предлог "with", конструкция с которым заброшена в русский, имеет более широкое значение, чем у русского предлога "с", в частности, в него входит и, как это назвать-то… – допустим, подчинительное объединение объектов в группу по типу "основной с дополнительным" (Пришёл Васечкин с Петровым), обозначение свойства (обладания основного объекта неким содержанием или ресурсом в виде дополняющего объекта), в этом случае "дополняющий" объект – это всегда нечто неодушевлённое и нарицательное, типа "человек с ружьём" и "ружъё с патронами), но и инструментальность (Chew with your own jaws!). Последнее в русском языке обозначается творительным падежом БЕЗ предлога, кстати, вообще, творительный падеж по-английски так и зовётся "instrumental case" :) Так вот, из вышеперечисленного именно такая связь в область значений русского предлога "с" не входит совсем (ну не может русский человек "стучать с молотком", там и "без"-то – проблема, а "стучать" приходится либо "при вспомоществовании молотка", либо "посредством молотка", но это уже изощрения не совсем разговорного стиля. Связь типа "обладание ресурсом" имеет серьёзное ограничение – ресурс "с чем" представляет собой ни что иное, как свойство основного объекта, им обладающего, посему он обязательно неодушевлённый, обязательно не_персонифицирован и обязательно обозначен именем нарицательным; если же дополняющий объект одушевлён или персонифицирован, это уже объединение в группу ("Ты чем так порезался?" – "Котом." – тут, если не намеренная игра слов, то корявость). Вцелом (если что: "вцелом" – это вам не "на_фиг"), это разделение довольно шатко, но ведь и речь не об однозначной ошибке, а о формально допустимой корявости и её истоках. А вот обозначение инструментальности предлогом "с" – уже не корявость, а однозначная ошибка. Между тем, в английском языке конструкциях типа "с Лореалем я самая красивая" основаны на стилистическом приёме игры смыслов, точнее, своего рода грамматическом каламбуре функций инструментальности и объединения в группу. С одной стороны, Лореаль выступает в роли инструмента, с другой, это имя собственное, не связанное с конкретным предметом, посему преподносится как "друг, товарищ и брат" :) Положения субъекта и орудия – маленько взаимоисключающие по смыслу, но грамматически выражаются одинаково. В русском же языке ситуация другая, поэтому прямая калька порождает гримасы.

Ну вот, вроде, и всё. Разве, что чууууть-чуть об "изящном" немецком "соломоновом решении". Так вот, немецкий, по-моему, это грамматически примерно английский лет 600 назад, этак времен до французской колонизации середины прошлого тысячелетия, в нём четырёхпадежная система склонения, эволюционно более новая, чем исходная латинская и русская, но более старая, чем современная английская, в которой категории падежа не существует напрочь :) Так вот, в немецком языке функции творительного падежа влились в дательный, причём, так ловко, что категория инструментальности реализуется с разными предлогами по-разному и напрочь перекрывает вышетакмногословноисбивчивоописанный казус. В первом случае работает предлоги "von", в данном случае аналогичный нашему "от", только минус пространственность, зато плюс инструментальность, то есть и "источник" и "инструмент" – равноправильны. Во втором случае работает предлог "mit", аналогичен нашему "с", но плюс инструментальность, как в английском. В результате границы значений и функций таковы, что оказался возможен буквальный перенос/перевод всей конструкции с английского, с полным сохранением смысловой нагрузки и полной же совместимостью с немецкой речью По-моему, очень красивое решение в плане разграничения модальностных функций. Прям’ хоть пой оду немецкому орднунгу, ей-богу :)

Лучшим частным подтверждением вышеописанного слабого места языка служит то, что запрос на некие конкретные смыслы – существует де факто, но для его передачи приходится заимствовать языковые обороты, а попытки передать этот смысл воспринимаются носителями языка как корявости, то есть как нечто, чужеродное для этой языковой среды. Дополнительным свидетельством затруднений при выражении этих смыслов, вернее, не самих затруднений, а того, что они пока являются "общим местом" может служить то, что впечатление корявости оборотов, применяемых поперёк языковых устоев, распространяется и на те же обороты, применяемые в соответствии с ними. Например, возьмём два сообщения: фраза "новый альбом певицы Нины Железной на сайте ротттерс_ру" и "новый альбом от певицы Нины Железной на сайте роттерс_ру", на первый взгляд, звучат как одинаковые с той разницей, что первая – правильная, а вторая – нет. На самом же деле, сообщение, заложенное в первой, гласит, что на сайте роттерс_ру кем-то выложен альбом певицы, в то время, как вторая фраза сообщает не то, что этот альбом выложен, а то, что выложен он с ведома, с согласия, одобрения, а то и по инициативе самой Нины Железной, таким образом, первое – сообщение о доступности материала, а второе – об авторизованности источника. По первому впечатлению, повторяюсь, второе сообщение – это неграмотный вариант первого, но де факто, это совсем иное сообщение (сравнении с классическим "приказ начальника" и "приказ от начальника", видна тенденция к легетимному переносу ядра модальности с движения в пространстве на удаленную авторизованность источника). А вот, например, между "фотоаппарат Сони" и "фотоаппарат от Сони" такой смыслоразличительной разницы нет и в помине. Думаю, неуверенное различение этих модальностей – явление временное, обусловленное тем, что эти формы новы, и они находятся ещё только в процессе формирования, им надо как-то сосуществовать со старыми нормами, поэтому их границы нечётки, а средства/критерии различения недостаточно ясны. Но мы все умрём, как только энтропия восторжествует это пройдёт, когда будет выработано решение. Сейчас же мир ещё только катится в пропасть вопрос открыт и находится на стадии разброда, шатаний и испытаний.

Казусы с модальностями, разобранные выше на примере рекламных сообщений, это, всё-таки, броские, даже кричащие, но частные случаи проблемы. Между тем, есть и более общие, с виду практически незаметные, изменения в языке, подвижки в сторону развития выразительных средств обозначения сложных взаимосвязей. Лично для меня в этом плане показательно развитие атрибутивности (обозначения свойства и/или выделения) не просто в нормальную (то есть общепринятую) категорию, но и фактическое снятие ограничений на образование свободных словосочетаний в её рамках. Что я имею ввиду: как-то мне попалось на глаза эссе о писателе Михаили Зощенко, написанное где-то в шестидесятых; я не помню дословно, но там было предложение вроде: "Зощенко – это великий писатель, писатель непрочитанный и непонятый, и вот эта непонятость – величайшая трагедия его жизни". Так вот, в шестидесятых слово "непонятый" было литературной находкой, а уж перевернуть это дело в "непонятость" (как черту писателя) – не знаю, высший ли, но пилотаж и очень даже творческий авторский ход. То есть в словарях были "все нужные слова", изменять которые человеку не дозволялось, это считалось коверканием и, вообще, дурным тоном. Зато некоторым, избранным великим, заслужившим у Власти право на несогласие, это не просто позволялось, а даже приветствовалось и считалось своего рода маркером авторского творческого стиля. А ученику в школе любой учитель бы подчеркнул красным слово "непонятый" в сочинении, сказал бы, что, мол, нет такого слова, есть только слово "непонятный" и пометил бы как ошибку. А уж "непонятость" как черта или как фактор – это было что-то совсем невообразимое для обычного человека. В наши дни словообразование стало более гибким, обозначение связанных явлений, как то объект и его атрибут – свободным; если в прошлом категория, например, такая штука, как неизвестность или ясность была исключительно предметом: "их поглотила неизвестность" и "надо внести ясность", это всё, хоть и уже абстрактные понятия, но не категории (категория – это своего рода абстракция/функция от абстракции, и для обозначения категорий, факторов и свойств был закрытый фиксированный ряд "специальных" терминоподобных слов типа "громкость", "погрешность", "вероятность" и т.п.), то сейчас категория совершенно свободно может быть свойством предмета или фактором "неизвестность намерений" и "ясность погоды". Сейчас, чуть ли не немыслимые когда-то, словосочетания типа "понятость автора" или "нестандартность подхода" стали обычным делом и понимаются всеми.
___________

PS: Так просто, одна забавная штука, к слову:

То, что я сейчас скажу, хотелось бы, как и окончание предыдущей серии, обозвать рубрикой "а знаете ли вы, что…", но это утверждение настолько спорно, вернее, оспариваемо, что я могу только назвать это моим видением, и точка :)

Грамматической основой предложения считается связка: "подлежащее+сказуемое", всё остальное обзывается второстепенными членами предложения и школьные учебники сообщают, что, если их (они же второстепенные) убрать, то в предложении практически ничего не изменится. Более адекватное представление об основе предложения состоит в модели "субьект-действие-объект", то есть "подлежащее-сказуемое-дополнение", тут второстепенный член, можно сказать включается в основу.

Но я о другом: что такое подлежащее, сказуемое, дополнение и определение (по-английски, кстати, атрибут), вроде всегда понятно, не составляет труда сообразить, на какие вопросы они все отвечают, какую функцию выполняют и т.д. и т.п., а вот, как дело доходит до обстоятельства, так начинается чехарда: откуда-то берётся целая куча их видов, причём, виды определяются не синтаксическими особенностями устройства членов предложения, а в лучшем случае семантическими, а то и, вообще, на уровне импликации/трактовки: времени, места действия, способа действия и.т.п. куча всего…. О чём это говорит? – О том, что синтаксическую функцию обстоятельства в предложении пытаются представить через Несинтаксические, категории, при этом происходит так называемая ошибка типов – и на выходе получается один флуд шум. И в самом деле, какая разница между "изображение в цвете" или "освещение в клубе"? Предполагается, что в первом случае "в цвете" – это свойство изображения, а "в клубе" – это место освещения. Если так, то чем тогда отличаются "изображение в цвете" и "цветное изображение" или "освещение в клубе" и "освещение клуба" и "клубное освещение"? Все эти штуки отвечают, на самом деле, на всего один единственный вопрос "какое?": "какое изображение" и "какое освещение".

Короче говоря, "обстоятельство" – это фикция. Такого члена предложения, как обстоятельство, не су-ще-ству-ет (!) , совсем. То, что выдаётся (или принимается) за обстоятельство, это, на самом деле, определение, и оно отвечает на вопрос "какой?", как и подобает определению, а те вопросы, которые обычно задают к этому "обстоятельству" – несинтаксического характера, а трактовочного.

Вот.

PPS: Ещё вдогонку: это, по идее, относится к теме про склонение, но туда я это просто забыл всунуть по причине и так большого многобуквия, поэтому скажу здесь: На мой взгляд, в последние лет 10 происходит ещё одна замечательная маленькая частная вещица – ослабление кое-каких нестандартных моделей, в частности слова мужского, женского и среднего рода, оканчивающиеся на "ия", "ий" и "ие" считаются исключениями и в предложном падеже в норме имеют окончание "и", как то "в арии", "в комментарии" и "о возмездии", но в последнее время всё больше людей пишут "е", свойственное нормальному (не исключению) окончанию для слов этих родов в этом падеже. Лично я – только за, хотя сам и придерживаюсь "классической" парадигмы, по крайней мере, до тех пор, пока альтернатива не признана хотя бы допустимой.

Ооо! Кончание преследует!

Пальто.
Говорить о "пальто" особо нечего, кроме того, что это имя удивительное – заимствование из польского, в котором оно вполне-себе обычное, даже заурядное, существительное, склоняемое и исчисляемое, а у нас же для него "свой путь", иначе – что это за мир такой?!. – Где возвышенная утончённость прекрасного, прекрасная возвышенность утончённого и утончённая прекрасность возвышенного?!.. И где теперь потоптаться слону развернуться грамотному и высококультурному снобу человеку? – Нет, Зелёный, это не наша планета, ведь наш мир – удивительный, и имена в нём удивительные. Ведь "кофе" – это, конечно, бомба, но как ни крути, всех не накрывает. Но проблема имён удивительных имеет место быть (кстати, на фразе"имеет место быть" рьянограмотные потоптаться вполне могут, что, впрочем, и делают с регулярностью, достойной лучшего применения).

Вообще, слово "пальто" электроСМИ как-то не вспомнили, в топах его не было, поэтому его я взял, можно сказать, для проформы – как "информационный повод" поднять тему имён удивительных, несклоняемых заимствований, буквально вихри которых в последнее время обрушиваются на русскоязычное ментальное пространство с такой силой, что создают, на мой взгляд, далеко не безвредные турбулентные завихрения во многих неокрепших неавтономных медиапотребительских мозгах.

Итак, окончание в русском языке – изменяемая морфема, часть слова, посредством которой функционирует парадигма склонения. В силу отсутствия морфологически тождественной парадигмы в других языках изначально у любого заимствуемого слова эта морфема отсутствует, поэтому при заимствовании слова происходит его морфологическое переразложение (хотя правильнее: разложение и последующая пересборка), в процессе чего оно обретает и в результате получает весь необходимый для вхождения в язык морфологический ассортимент (склонение, спряжение, число, притяжательные формы, деривация частей речи) придумывается носителями языка "на ходу" и "как придётся", исходя из имеющейся речевой компетенции (опыта, привычки, интуиции и здравого смысла). Если это "вращивание" иностранного слова в язык осуществляется носителями языка стихийно или предлагается адекватным специалистом, оно членится на морфемы так, что весь морфологический набор генерится по максимально продуктивной фонетически для этого слова модели, то есть получается таким, с каким оно наиболее гармонично вписывается в язык; а если этим делом занимаются рьянограмотные пуризиты, исходящие из шаманского принципа "настоящее лекарство должно быть горьким", применённого к языку и выглядящего как "настоящая грамотность должна быть идеально-архаичной, как в мёртвом языке, и разумеется, она для избранных", получаются всякие выкидыши высосанные из пальца неудобоваримости типа кофе, пальто, фОльги, мАркетинга, полока и брелока. А ещё – оказывается, у них есть такое блюдо "рожки", и эти рожки, по-моему, нечто уже настолько откровенно маразматическое, что ни творогу, ни творогу и в подмётки не годится.

(В качестве удачного примера варианта, предложенного специалистом, можно привести слово "интернетный". Вначале было слово не было слова, ибо прилагательное от слова "интернет" долго и упорно пыталось стихийно самозародиться из ветра перемен, но это никак не выходило. И в разброде был народ и шатании (в основном, среди трёх 'интернетовских', 'интернетских' и 'интернетовых' сосен), потом в один прекрасный вечер на одном центральном радио, а через несколько дней и на другом центральном телевидении лингвист, приглашённый на интервью, в качестве примера чего-то-тама озвучил проблему и предложил самый простой, лежащий на поверхности вариант, мимо которого проходили все. Предложение оказалось столь удачным, что иные варианты с тех пор, можно сказать, вышли из употребления, хотя слово "интернетовский" иногда употребляется применительно к сетевым знакомым и адресам сайтов.)

Так вот, возвращаясь к пресловутым именам удивительным... Есть слова, фонетическая конструкция которых такова, что вышеописанная пересборка в соответствие со строем "нового" языка в процессе заимствования затруднена. Основных затруднений здесь два.

Нумэр раз будет у нас "перекрёсток". Он же – морфологическая двусмысленность: равносильное ассоциативное тяготение морфологической основы заимствования сразу к нескольким категориям, например, родам, а следовательно, и моделям словообрадования. Например, "инь" и "янь" пригодны для склонения хоть по женскому (третье склонение), хоть по мужскому/среднему роду (второе склонение), а факторы выбора – экстралингвистические, причём, ситуация выбора довольно сложная: с одной стороны, это сочетание разнородных элементов, одно мужское, другое женское, но с идентичной фонетикой; то есть фонетика и то, что в русский язык это сочетание входит в качестве единого мема, требует единообразного склонения, а разная родовая принадлежность частей – разного. С другой стороны, цельность мема "инь&янь" тяготеет к среднему роду, но в нём актуальное членение и раздельное употребление составляющих мема в речи блокируется. Кроме того, думаю, я не один такой из носителей русского языка, кто был не в состоянии запомнить, где право, где лево что – инь, а что – янь. Сейчас разрешение этой шарады, вроде, найдено – убран у яня мягкий знак, оно неидеально в поэтико-эстетическом плане, но остроумно, если не сказать "эффектно" в функциональном: отсутствие мягкого знака в конце однозначно относит элемент "ян" к мужскому роду, из чего отнесение "инь" в этой оппозиции к женскому следует автоматически, а чёткая родовая идентификация составляющих позволяет использовать множественное число, когда речь идёт о двух сущностях отдельно, и единственное число среднего рода, когда речь идёт о парадигме вцелом. Побочно, открывается плодородное поле для выращивания эвфемизмов, спрос на которые, когда заходит речь о мужском и женском, неисчерпаем.

Проблема типа "перекрёсток" возникает из-за большего, чем необходимое, количества возможных решений и при достаточном запросе в каждом отдельном частном случае ситуация рано или поздно разрешается.

Нумэр цвай будет у нас зваться "тупик". Разница с "перекрёстком", думаю, понятна из названия. Если на перекрёстке достопочтенный турист стоит, как тот осёл, не зная, какую из сторон света ему осчастливить своим драгоценным вниманием, то в тупике не представлено ни одной стороны света, выбора нет, никуда дороги нет. Адекватные ассоциативные тяготения отсутствуют, а окончание очевидным образом указывает на какой-нибудь заведомый абсурд, то есть оказываются попросту этаким грамматическим флудом. Речь – функция, в высокой степени автоматизированная, и острота когнитивного диссонанса, вызванного отсутствием нужного алгоритма в нужный момент, такова, что чаще всего заставляет носителя языка просто прикинуться шлангом отказаться разрешать это противоречие, оставить всё, как есть – и вот, очередное имя удивительное готово.. Самым распространённым случаем тупика мне представляются все, до одного, заимствованные слова (в том числе и имена), оканчивающиеся в единственном числе на "и" (что в русском языке указывает на множественное число), например, "леди" "киви", "колли", "колибри", ну и имена и названия, коих вагон, воз и ещё тележка; аналогично положение дел со словами на "у/ю", что в именительном падеже указывает на винительный падеж первого склонения, дательный второго и творительный третьего, чем вводит систему в третье состояние "ноу-хау".

В тупике русскоязычный заимствователь оказывается со многими словами, оканчивающимися на "о" и "е", например "авокадо" "кино", и всё то же "кофе". В эту же категорию рьянограмотные эстеты-пуристы пытаются сплавить и "пальто", однако здесь есть загвоздка: если существительные, оканчивающиеся на "и" просклонять просто невозможно все, то на "о" и "е" – только некоторые. Тупиковое положение обусловлено именно случаями фактической невозможности их просклонять, а никак не тем, что какой-то пуризит запретил, заявив, что, они, мол, несклоняемые потому, что склонять их – неправильно, безграмотно, и вообще, вульгарно-аморально-пагубно-безвкусно-некультурно-фффииии. (А то получалось бы: почему они несклоняемые? – Потому, что их склонять неправильно? – А почему склонять их неправильно? – А потому, что они – несклоняемые, ну и там далее, соответственно, вся из этого вытекающая упопабыласобака...) И если "леди киви", "дао", "кофе" и всякие "Бреслау-Дахау" – и правда, фиг-просклоняешь, то какое-нибудь "авокадо", "пальто" и "пано" для склонения вполне пригодны, но первое – неактуальная экзотика, а второе – один из столпов лингвосоциального пуризитизма в России, а уж пуризиты своих бастионов не сдают, ага; :) а к третьему – просто легко привыкли, чай почва подготовлена всякими польтами :D
Тем более, что, хоть жареные ужасы и показывают в кино, истина-то, всё равно, в вине.

Ещё, поскольку английский в школе учили практически все, по крайней мере, на уровне знания о том, что в нём "s" – окончание множественного числа, со склонением иностранных слов, оканчивающихся на "s", в наше культурмультурнообменное время тоже возникают затруднения это такой компромисс между "тупиком" и "перекрёстком", когда вроде и тупик, но из него есть лаз, он узкий кривой тайный и тёмный, зато ведёт в аккурат в вожделенную чужую колею. От тупика здесь то, что окончание "s" опознаётся и как окончание множественного числа (из английского) и как окончание единственного числа мужского рода (уже русское); а от перекрёстка – желательность, а главное – возможность сделать выбор из нескольких альтернатив: заменить английское окончание русским (Битлы, Альпы), включить английское окончание в основу и навесить русское (джинсы, чипсы), не склонять (Таймс, Блаблабла-Спрингс) и представить единственным числом, первый путь позволяет получить удобное единственное и множественное число, второй – удобное образование собирательных названий (попса), третий – простое преумножение сплочённых рядов имён удивительных, а что получится в четвёртом – вопрос везения :) Как бы то ни было, в этом случае мы имеем дело с задачей в два действия: первое действие – определение целевой грамматической категории, второе – выбор варианта формы, которая будет отнесена к этой категории.

А вот, например, все слова, оканчивающиеся на "а" – будут склоняться, и только по первому "женскому" склонению. Поэтому, если мы видим что-то вроде "об Окуджава", то точно знаем – это подстава, а автору лозунга "Пей Фанта!" следовало бы открутить голова и на неделю замочить в Кока-Кола, которая выводит любые пятна и разъедает покрытия.

Но на всякого Отца и Сына обязательно отыщется свой не прошедший фейс-контроль и неучтённый в реестре-кадастре-оркестре Святаговый Dux, и где уж есть оппозиция из двух пунктов, там обязательно витает, реет, веет и вьётся третий, даже если и притворяется до поры несуществующим, мол, "я деталь ландшафта", дескать "ничего не знаю, и знать не желаю,нет никакой ложки", и всё тут. В общем, время дриттьего нумэра, наконец, пришло. Итак, внимание: гвоздь программы, посвящённой непреклонным несклоняемым именам удивительным, тузик в грелке туз в рукаве Современности, и по совместительству, пример того, до чего доводят игрища (в данном случае – несклоняшки) рьянограмотных grammar-nazi (кстати, о семнадцати мгновениях весны); и имя ему – хре...нн... фре..эээ.. н... то есть брендинг. Прошу любви и жалования :)

Итак, жил-да-был замечательный во всех отношениях игровой персонаж Вася Пупкин. И решил он как-то раз модернизировать свои апартаменты, сел в свою Тойота Ланцер и покатил в магазин по улица даунтаун, в его голова крутились разные мысль, например, как хорошо, что он избавился, наконец, от своей Нива и пересел в Тойота. Доехал до Техносила, вышел из машина, огляделся по стороны, заметил для себя: "надо же, рабочий день, а столько народ, ну да ладно, ничего не поделаешь, чай в Москва живём, а не в каком-нибудь там Ангарск", и пошёл, для начало, выбрать себе новый телевизор. В реклама он слышал, что есть какие-то новые от Филлипс с какой-то функция. Купил, "не глядя". "А что, если деньги есть, не в Сбербанк же их держать, надо бы ещё купить шуба жена Маша и пальто дочка Надя, но это потом", – На обратном путь он строил план на завтра, никак не мог вспомнить, что-то он ещё обещал купить Надя в Цифроград, кажется, что-то от Интел, зато он уже детально обдумал, что заказать в Икея. Оставалось заехать за продукты, купить курка, млеко, яйко, пицца, Фанта и ещё Кока-Кола и что-нибудь мясное от ГлавПродукт. Жизнь была прекрасна, главное – ездить на Тойота, а не на Нива или Москвич, и тем более, не на, УАЗик, пить кофе с конфеты и Кока-Кола с пузырьки, одобренными даже РосТест, покупать новые гаджеты в Техносила и Цифроград, периодически наведываться за прибамбасы от Икея, а не хранить деньги в Сбербанк. Вот, такой у мы вышел один день из счастливой жизнь успешного Потребитель.

Стремление коверкать сам грамматический скелет русского языка – и не склонять имена собственные, географические названия, всякие там иностранные имена, бренды, и некоторые нарицательные существительные, превращая их в имена удивительные, я долгое время называл поветрием, модой, но как оказалось, эта тенденция, несмотря на всю её дичайшую противоестественность, настолько устойчива, что при всём желании назвать это поветрием язык уже не поворачивается. Закономерные процессы всегда имеют причину, движущую силу да хоть горшком назови, которая, по-моему, в следующем.

Действительно, в русском языке существует правило перевода, предписывающее не переводить, не подбирать аналоги, а транслитерировать или транскрибировать иностранные имена собственные, из которого и исходят все эти брендозвоны, навязывающие несклоняемость. Однако, правило это касается перевода и исключительно официально-делового стиля и делопроизводства. Канцелярит – это язык документов, бумаг, нагруженных юридической силой, финансовой ответственностью, административным весом и формальной однозначностью. И действительно, в документе один знак препинания или буква в имени или названии может не только аннулировать юридическую силу документа, но и изменить его значение совершенно непредсказуемым образом, поэтому иностранные имена собственные, не ставшие русскими, в документах предписано не переводить на целевой язык, а транскрибировать, а транскрипты употреблять в именительном падеже; не потому, что они типа несклоняемые, а затем, чтобы не допускать неоднозначности толкования. Таким образом, это не грамматическое правило, а стилистическое, притом, узко стилистическое правило канцелярита, предписывающие не несклоняемость, а использование именительного падежа, то есть такое построение фраз, при котором важное имя будет стоять в именительном падеже, для этого чаще всего используется конструкция подчинения рода и вида, где в качестве вида выступает имя собственное в именительном падеже, а в качестве рода – нарицательное, обозначающее класс объектов, к которому относится объект, названный именем собственным например не "в Таймсе появилась статья", а "в газете Таймс появилась статья", где объект вида "Таймс" в именительном падеже, и род объектов: "газета" в падеже, которого требует текст и т. п. Ещё раз подчёркиваю: это не грамматика, это стилистика официального делового канцелярского языка, предназначенного для документооборота и НЕ предназначенного для обращения к людям и общения людей между собой, а скорее, наоборот, для общения между людьми канцелярит противопоказан чуть менее, чем полностью.

Отечественные рекламщеги, маркетолухи и к ним приближённые ещё в недавнем прошлом были, в основном, из несостоявшихся филологов, они что-то где-то как-то слышали о вышеописанном правиле, но, как это и бывает, либо не поняли сути вообще, либо поняли всё неправильно, либо это их "изюминка", ещё называемая идентичностью, о чём говорилось в пункте про "кофе". Как бы то ни было, нынче ентими брендозвонами через все СМИ людям навязывается несклоняемость "брендов".

Судя по массовости явления, требование не склонять бренды проникло в программы учебных заведений, готовящих профессионалов в сфере пиара и рекламы, и уже инфильтровано в журналистскую среду. К настоящему моменту эта эпидемия уже перекинулась с иностранных брендов на отечественные: Ростест, Техносила, Главпродукт и Центробувь, Нива, Лада, "Альфа-банк"... и отечественные же географические названия, в связи с этим мне думается, что в ближайшем будущем брендозвонство в СМИ будет только процветать и, ввиду сильного давления и конечной надёжности механизмов самоочищения языка, есть вероятность того, что оно, увы, выплеснется и за пределы коммерческой медиасферы.
__________

PS: "А знаете ли вы, что" … современное представление о грамматической структуре языка (общепринятое деление на части речи и вытекающие из него парадигмы склонения, спряжения и т.п.), по сути, "содрано" с грамматики латыни, мёртвого искусственного идеального языка, и фактически, пригодно только для описания определённых языков, к числу которых относится и русский, и немецкий, но оно бессмысленно применительно, например, к китайскому или современному английскому, в которых попросту нет частей речи как таковых в их каноническом понимании. Представление о грамматическом роде – оттуда, то есть из латыни. Так вот, в латыни рода всего два, мужской (masculinum) и женский (femininum), и есть ещё нечто третье, которое называется "neutrum" – нейтральное; вот именно, это не "средний род", а родонейтральное имя, то есть имя без рода, то есть – совсем :) А "средний род" – это закрепившаяся ошибка перевода.

Истоки грамматического рода зарыты в мрачных глубинах дикого пантеистического сознания, закреплявшего за каждым предметом действие какой-нибудь одушевлённо-персонифицированной мистической силы, а одушевлённости имеют пол. В этом контексте отсутствие рода – это форма, подчёркивающая обезличенность что, скорее, сходно с категорией неодушевлённости. Кстати, и грамматически средний род выглядит как "примитивизированный" обезличенный эрзац-мужской (версии lite) в немецком, а в русском – чисто фонетически, и правда, похож на что-то среднее между мужским с его глухими "согласными" окончаниями и женским с его окончаниями на открытый гласный "а", не поддающийся качественной редукции.


PR-родо-ljение воспотомствует

Эпиграф:
"Меня очень не любят эстеты,
Да и я их не очень люблю"
(А. Макаревич)

Так вот, раз пошла такая пьянка, моё личное мнение о наиболее распиаренных якобы нововведениях, вернее, о наиболее засветившихся в электроСМИ примерах якобы "новых норм", а если быть совсем точным, то, скорее, не столько о примерах, сколько об ими цепляемых языковых проблемах, "болевых точках", "узких местах" и т.п.

Брачующиеся и брачащиеся.

На мой взгляд, придурочны – оба. И оба же вполне нормативны. Неопределённая форма первого была бы "брачевать", второго – "брачить" (+ся), уж не знаю, кому такое удобно для обращения, ну а для канцелярита – всё равно, пожалуй. Как бы то ни было, тут мы имеем дело с нестабильной корневой морфемой, где звук к/ч изменяется в зависимости от фонетического контекста. Хотя есть в русском языке другое слово "мучить", со спряганием которого творится форменная чехарда, в ходу формы "мучать", "мучаешь", "мучается" вместо "мучить", "мучишь", "мучит(ся)", а вот со словом "учить", например, ничего подобного не происходит, хотя аналогичный пример "наука" есть. Так вот, видимо, "брачить" взамен "браковать" (+ся) – это, чтобы отдалить от "браковать". А то хорошо так, весело: сперва бракуются, потом через некоторое время – разбраковываются обратно, ну не разбрачёвываться же, в самом деле, а то и так-то процедура обычно зело нервная, такого некоторые могут и не вынести, поэтому, если что, лучше уж – цивилизованно разбрачиваться, а разбрачевавшись, разбежаться и понадёжнее сховаться.

ЗвОнит.

Сколько я себя помню, разговорная форма "звОнит" существовала, в словарях она тоже была обычно указана как разговорная, то есть просторечная. Так что ничего нового, чистый hoax, впрочем, как и все эти якобы "новые нормы". По моему мнению, уши этой формы торчат из архаики, точнее, из времён, когда в ходу были звоны, то есть существительное "звон" было в ходу как исчислимое, например, разные колокольные звоны (перезвоны, трезвоны и т.п.), когда имело смысл различие между звоном как звенящим звуком, про что можно было сказать "звенИт" (не знаю, имеет ли это какое-либо отношение к звонким звукам, издаваемым, например, звеньями металлической цепи) и звоном как знаком, например, всё тем же колокольным звоном, представляющим собой некое сообщение, когда речь идёт о колоколе или о звонаре, который звОнит. Современная форма "звонИт", вероятно, результат смешения этих двух, происшедшего при утрате их смыслоразличительной функции с уходом информативных звонов в прошлое.

Кстати, тут есть кое-какой потенциалец. Вот, например, проводятся же всяческие эксперименты, например, когда будильник будит человека каким-то резким запахом. При популяризации этого дела, например, можно придумать экстремальную словоформу и будильник будет "звонять" :)

ДОговор-докУменты-пОртфель.

Забавно, что все енти словеса железобетонно связаны в единый ассоциативный административно-бюрократический ряд, и по нашему "ведомству" проходят одной графой и обладают идентичными характеристиками, круче, чем синонимы, а уж однокоренные им и в подмётки не годятся :) Скажи про кого-нибудь "договор-документы-портфель" – и сразу видно "мужчина серьёзный, настоящий полковник".

Итак, все они – общеизвестные разговорные варианты нормы, на-сто-рядов описанные-переописанные ещё при царе горохе. Более того, когда-то они были, если не однозначно правильными, то равноценными с нынешней нормой вариантами, но постепенно они выходят из употребления, то есть это не просто разговорные формы, а ещё устаревшие. Было бы лучше, если бы маркировка их в словарях была уже в конце концов изменена с "разг.", на "устар.", а лучше "разг. устар.", что позволило бы смелее называть их неправильными вышедшими из употребления архаизмами, коими они на данный момент и являются. По-моему, составители словарей в данном случае уж слишком консервативны.

По средам.

Что "по средАм", что "по срЕдам" – абсолютно адекватные варианты, идентичные по степени "нормальности", вторая логичнее, поскольку ударение в склонениях всех остальных дней недели падает на корень, и даже "в срЕду" ударение на корне, а выражения типа "я зайду к тебе в средУ" звучат, скажем так, двусмысленно, ибо это уже не та среда, которая день недели, хотя в именительном падеже ударение падает-таки на окончание. То есть дни недели имеют тенденцию ударяться корнем, а не окончанием, а спотыкаются об окончания лишь особо рьяно-грамотные, исключительно дабы потешить своё драгоценное ЧСВ. В общем, варианты нормы равноценны, но поскольку эталон желателен один, я согласен с авторами:"по средАм" – основная форма, рекомендованная дикторам, докладчикам и актёрам (чья деятельность не является коммуникацией), а "по срЕдам" – актуальная побочная, разговорная, нерекомендованная дикторам, докладчикам и актёрам (чья деятельность не является коммуникацией).

Интернет.

Составители словарей – люди пожилые взрослые, неповоротливые серьёзные, им "некогда", с компьютерами они предпочитают общаться заочно, то есть читать о них в газетах и смотреть в телевизорах, что особенно актуально на фоне разговоров о модернизации, ну и, ладно уж, так и быть, слышать ещё от молодых-неразумных внуков, чай информация и в деле пригодится. Итак, заметили эти самые взрослые и серьёзные люди высокую частотность употребления новомодного иностранного слова "интернет" и заинтересовались, что это за неологизм такой, какова его история, вот и узнали, что когда-то давным-давно, когда ещё только-только свергли царя Гороха, "Интернет" было именем собственым некой публичной компьютерной сети, объединившей частные сети американских университетов и чего-то там ещё. В общем, будучи Именем Собственным, Оно должно было писаться с Большой Буквы "И".

Буквовъедливые буквоведы старой закалки честно докопались до самого дна истории интернета и сделали совершенно адекватные, если не сказать "грамотные" выводы, но увы, лишь на момент начала девяностых, очень короткий, проходной, период "детства" интернета. На то он и неологизм, чтобы меняться. И вот, людям, далёким от компьютеров и "этих ваших интернетов", ни в какой не в домёк не попало то, что слово "интернет" давно стало именем нарицательным, и "выйти в интернет" имеет такую же окраску, как "выйти на улицу". Ещё я помню, как серьёзные пожилые люди утверждали, что слово "Интернет" не склоняется. Хорошо, хоть в словари это не прописали, а то было бы, как в реклами "Пей Фанта!", "Путешествуй на Тойота Ланцер!" и "С Кока-кола мир веселей!". Ещё, кажется, этому "Интернету" присвоили какой-то странный род, толи средний (чтобы было несклоняемо), толи женский (потому, что это "сеть – она моя"). Уж не знаю, кому такое в голову могло прийти и чем он болел... Однако, мавр сделал своё чёрное дело, он-то может и уйти, но дело его (с учётом ленивости наших составителей по части изъятия архаизмов из нормы, хоть на примере докУмент-дОговор-пОртфеля), увы, будет жить.

Карамба! Карате.

Ну и сллава богу :) Написание "каратэ" противоречит правилом фонетики является ошибочным. А "карате" – правильный вариант. Дискриминация буквы "э", когда буква сия используется исключительно в начале слова, пожалуй, кроме слова "поэт", лично мне очень не нравится, она нелогична и информационно ущербна, но это, как раз, тот случай этакого глобального историческисложилося, когда не вногу идут все. Я был бы рад, если бы это изменилось, и стало бы можно писать "интернет", "тембр", "свитер" и "фонетика" через "э", но это требует таких глобальных изменений в фонетике, затрагивающих открытые классы языковых единиц, вряд-ли реформы подобного масштаба могут быть актуальны в ближайшие лет 50, да и на данный момент, факт остаётся фактом, "каратэ" – это казус. Радует хотя бы то, что вариант с "е" признали правомерным. Так, что "жы" и "шы" пиши с "и", а "дэ" и "тэ" пиши с "д" и "т".

Свекла.

Одного профессора, лингвиста, как-то спросили, как правильно "твОрог" или "творОг", и он ответил, что "твОрог" – норма для языка, а "творОг" – это для тех, кто хочет выделиться и быть опознан и принят в "грамотной" тусовке как "свой" свеццком обществе как "культурный человек". Дело было лет 10 назад уже, но тем не менее, лично я никогда не слышал, чтобы кто-либо в жизни (а не в телевизоре, на радио или на сцене) говорил "творОг". Ну и в продолжение темы: в каком-то обсуждении этой темы, кто-то остроумно подметил: как бы вы ни говорили – "твОрог" или "творОг", а блинчики всегда будут с твОрогом.

Со свеклой история точно такая же. Нормальное произношение "свеклА", а "свёкла" – в основном, надо покрасоваться в светской тусовке выйти из народа в люди и показать себя культурным человеком. (Причём сперва в люди – это надо именно выбиться, откуда – а из народа, а уж, как выбился из народа в люди, так следующий шаг – выйти из людей в свет. Выбиваться же человеку приходится в силу того, что "люди" в нашем отечестве издавна оберегают свой круг от грубого народа, ну и не пущают, а свет, в свою очередь, традиционно оберегает свой PRосвещённый круг от людей, ибо негоже людям присоединяться к избранным, владеющим монополией на свет. Воистину, язык бывает убийственно точен.) Тем более, в условиях дискриминации буквы "ё" и нерекомендованности её использования в делопроизводстве, научной литературе и публицистике при наличии двух равноправильных вариантов "свеклА" и "свёкла" указывать второй в качестве основного – это надругательство над здравым смыслом, и вообще, свинство.

Ещё кое-что про букву "йо".

ЙОгУрт

Чтобы говорили "йогУрт", я, вообще, не слышал никогда. Ощущение, что это, скорее всего, какой-то пожилой человек, филолог-русист, который был не компетентен копенгаген в иностранных языках, возможно, из группы, разрабатывающей какой-то словарь, проговорил себе "йогУрт", а потом вписал этот вариант как якобы замеченный, понадеявшись на своё лингвистическое чутьё, мол, если уж ему великому и ужасному пришло в голову, то уж наверняка придёт и миллионам русскоговорящих пациентов кому-нибудь другому. Я думаю, эта ошибка – следствие того, что трудно оставаться адекватным в плане достаточно внимательного изучения к индивидуальным единицам, когда работаешь оптом с их десятками тысяч, особенно, если это длится многие годы. Взгляд замыливается только так.

А вот, что касается написания "ЙОгурт" – это, по-моему, надо быть отмороженным йожиком в туманне небесной, чтобы писать такое и вводить как норму. Хочется возопить "Да вы хоть произнести это вслух пробовали? Вот прям так, с ударением на "у" с безударным "о" и "й" перед ним, и пробовали? Вот так, прямо с нередуцированным (как минимум, из-за "й") безударным "о"? И совсем-совсем не вышло именно "йогурт", а не "игурт", и не "ягурт"? А между другими словами в предложении? И как, язык не проглотили?"

Если честно, то, всё, происходящее с этим словом, от начала и до конца – бред. То есть это не заблуждение, не ошибка, не умысел, а просто бред, никакого рационального зерна, одни шумы, помехи и наводки. Слово "йод" – единственное в русском языке, начинающееся на букву "й", так написано в букваре, ему было там, в букваре, ужасно одиноко, и оно решило внушить кому-нибудь из вершителей словесных судеб подселить к нему товарища, типа "Мааам, ну нарисуй роди мне братика!". И вот, сделали. Видимо, после телепатического вдыхания кристаллического ЙОда, который, может, и не ЙАд, "но всё-таки"... Нормальным (не фриковым то есть) было бы написание "ёгурт" – и никаких проблем с ударением, но увы, видимо "йод" так здорово пробирает, что йожики в туманне небесной начинают, обжираясь йо-йо гуртом, кувыркаться и расшвыривать ударения куда-бог-пошлёт.

Вышел йожик из тумана,
вынул ножик из кармана,
так и появилось вскоре
слово "йогурт" на заборе.

Хотя, нет... Пожалуй, один момент, связанный со всеми этими злоключениями, можно назвать рациональным. Это отмазка, представляющая произнесение "йогУрт" как䨸якобы устаревшую и уходящую норму, имеющая целью объяснить и то, почему ЭТО не употребляется в речи – а, мол, дык устарело, и то, почему ЭТО, вообще, есть в словаре как норма – мол, когда-то ведь было... А было ли, не было ли, кто рассудит... – И концы в воду. Прошлое, оно ведь тёмное...

Так воспоём же, други моя, хвалу и славу отчаянной, аки многие великомученники языка русского, буквице "Ё". Именно ей наша душа всецело обязана появлением самостоятельной категории совершенства, производной от невыразимости различий между совершённностью и совершенностью в те великие времена свершений, когда буквица сия не дозрела до вхождения в Великий-и-Могучий, а иных применений грамоте и средств просвещения, нежели оборот Писания вокруг Храма, не существовало...

Брелки

Подробнее о морфологическом переразложении и последующей пересборке в соответствие с морфологическим строем заимствующего языка – в следующей сказке. А тут – только отмечу, что слова "брелок" и "полок" для носителя русского языка ничем не отличаются от слов "замок"䨸"каток" и "теремок", поэтому всвязи с фактом словарного признания "о" в слове "брелок"䂾беглым гласным могу только возрадоваться: миллиграммом идиотизма в мире стало меньше.

Класть!

"Класть" – это сказка; нет, это не сказка, а песня – всласть! Настоящие кластеры говорят только "КЛАСТЬ!", ибо КЛАСТЬ – это ВЛАСТЬ, а ВЛАСТЬ – это СТРАСТЬ!
И только коварные лжецы и их безграмотные подруги ложки, чья жысть есть жесть, говорят "ложить" и продолжают жить.

Слово "класть" в сколь-нибудь активном состоянии удерживается, в основном, усилиями рьянограмотных эстетов-пуристов, впрочем, справедливости ради, окончательно актуальности оно ещё не потеряло, иначе пуристы были бы бессильны, а так – имеем, что имеем. В словаре издания восемьдесят какого-то года форма "ложить" фигурировала, но исключительно как ошибочная, в словаре издания 93 (а может, и 92) года – уже как разговорный/просторечный вариант нормы.

Вообще, корень "кла(с/д/т)" в смысле словообразования настолько непродуктивен, что закрыт и, более того, постепенно выходят из употребления, остаются отдельные, замкнутые на себя слова. Почему-то корень "лож" даёт целую кучу глагольных дериватов, а самое простое и естественное "ложить" отвергается исключительно потому, что якобы уже есть (плевать, что неудобная, нелогичная и архаичная) форма "класть", и этого типа достаточно для объявления более логичной формы, пусть и не ошибочной, но неактуальной. Единственная активная ветвь деривации с корнем "кла/с/д/т" – это (от)глагольная ветвь "...кладыва...". Хотя и тут есть закономерность: (от)глагольная ветвь деривации с корнем "лож" – совершенного вида, а с "кла" и "лаг" (альтернативной версией "лож") – несовершенного. "...кладыва..." – единственная действительно активная и продуктивная форма несовершенного вида, да и то нормативное преобразование в совершенный вид – замена корня на "лож". Сама же ветка "...кладыва..." остаётся в активе, по моему личному мнению, исключитлеьно благодаря наличию почти такой же активной ветки с корнем "лад/ж", то есть, например, глагол "прилаживать" в принципе не может быть несовершенным по виду вариантом глагола "приложить" совершенного вида, даже ошибочным, но не потому, что это неправильно, некрасиво и/или безграмотно, а исключительно потому, что это совершенный вариант совершенно другого глагола "приладить". То есть вполне-себе нормативная модель неустойчивости корневой морфемы (безударный вариант "лож", ударный – "лаж") в данном случае приводит к неразберихе, причём, не с отдельными словоформами, а с целыми ветками, поэтому её использование, подчёркиваю, использование совершенно нормативной модели, в данном случае табуируется.

В общем, признали право глагола "лежать" стать, наконец, переходным и существовать всё в том же несовершенном виде и без префиксов в форме "ложить", пусть и в стилистически сниженной нише – и слава богу, а то уж больно омерзительно и неудобно это "класть" звучит в прошедшем времени: "Этого я туда не клала!", да и возвратная форма "ложиться" вполне-себе существует и прям-таки олицетворяет собой норму. Одно это "признание" – уже, никакие не "новые нормы", а событие, как минимум, двадцатилетней давности, что уж говорить о якобы новизне фактического положения дел. В общем, в данном случае можно констатировать наличие тенденции к смене вида.

Кстати, в некотором роде аналогичные вещи происходят и, например, с глаголами "мерить" и "мучить", имеющими тенденцию к смене спряжения (со второго на первое), и если форма "мерять" – определённо ошибочная, а "мучать" воспринимается, по крайней мере, как корявость, то варианты "меряю" и "мучае/т/шь/ся" вместо правильных "мерю" и, особенно, "мучи/т(ь)/шь/ся" в речи уже доминируют, причём, если судить по фильмам и радиоспектаклям, явлению не меньше лет сорока. Какой уж тут новый язык...

Ещё один источник напряжений в этом месте – тот факт, что даже самые нормативные-перенормативные-и-вынормативнейшие модели словообразования дают сбой с некоторыми словами, ввиду особой корявости получающихся единиц, за примерами далеко ходить не надо, те же "мерить" и "мучить(ся)" в первом лице, настоящем времени и единственном числе, или например, некоторые спряжения глаголов "победить/погодить", "лебезить", "блюсти" совершенно неудобоваримы и режут слух, хотя те же самые формы глаголов "п(р)оходить", "грозить", "идти", вполне спрягаются по тем же моделям. Кстати, омонимичная грамматическая форма вышеупомянутого глагола "ладить" и его дериватов, сочетающая следующие характеристики: первое лицо, единственное число, настоящее или будущее время, практически исключена из употребления, табуирована, но все остальные формы – совершенно здоровы, лазят по окружающей действительности и ладят с ней более, чем успешно.

А вообще, фильм о школе "Доживём до понедельника" был снят в 1967 году, и там есть эпизод, когда кто-то в учительской произносит фразу "ложат и ложат", а один учитель на это реагирует форменной истерикой, мол, если вы сами дура, то "хоть пожалейте наши уши", чем доводит женщину, сказавшую "ложат" до слёз. О чём это говорит, как не о том, что распри вокруг этого слова ещё во времена Царя Гороха, когда жили на свете 1967 и 1968 годы, у всех в печёнках сидели. Тоже мне, "новые нормы", ага… Впрочем, с темой кино, причём, ещё чёрно-белого, классического, я не прощаюсь, ибо – поди ж ты, не как-нибудь, а прям’ "новые нормы" :D

Кофе! :)

Коооофэ, всеми свецкими эстетами ааабажаемая кооофэ. И ванна возмущений. Это вам не сказка какая, и даже не песня всласть, а целый эпохальный эпос вовеки-вековый.

В небезызвестном киношедевре "17 мгновений весны" есть сцена, когда один обергипернемецкофашистскозахватчик беседует "по душам" с инсталлированной в СС под контроль русской пианисткой радисткой и ловит её на фразе "не люблю кофе, оно горькое" и говорит, мол "два вам по русскому языку", ибо кофе –мужского рода. Между тем, кино-то было снято ажно 1973 миллиона цветовых лет назад, а уж книжки, благодаря которым его удалось проявить, были написаны и того раньше, а уж действие-то происходит, вообще, во время Второй Мировой. То есть ситуация с этим "кофе" и глумливо-самодовольными рьянограмотными пуризитами уже тогда была притчей во языцех и так достала буквально всех, что роль ценителя правильного русского языка была издевательски вложена в уста глумливого нациста, представителя высшей расы, чьей, напоминаю, основной задачей было порабощение (в прямом смысле) и дальнейшее полное уничтожение и самого языка и его носителей, а локальной коммуникативной – поглумиться, над унтерменшем, унизить человека в беззащитном положении. Красноречивее некуда.

Эх, не умею я "искать в интернете" и "пользоваться форумами", поэтому не назову точно один рассказ и его автора, а просто ограничусь категорическим заявлением о том, что этот рассказ, действительно, существует в природе. Героя рассказа угораздило в очень молодом возрасте на классическом концерте чихнуть (или кашлянуть) в тишине где-то в паузе. Концерт, как оказалось, записывался и в последствии был выпущен на пластинке, а чих (или кашель) героя был на ней отчётливо слышен. В течении всей своей долгой дальнейшей жизни, до глубокой старости, герой всем, с кем его сводила судьба, ставил ту самую пластинку на том самом месте и показывал "вот-вот, вот это я, я чихнул", это стало его основной идентичностью: "Кто я?" – "Человек, чихнувший на пластинке", этакий след в мире и то, что человек мог сказать о себе. Я, конечно, понимаю одиозность вопросов типа "Что ты сделал в жизни?", но чих, пусть и на пластинке, в качестве стержневой идентичности личности – это стильно.

Так вот, возвращаясь к нашим бара...эээ...рьянограмотным пуризитам и осл... ээ-эстетам, людям, стержневая идентичность которых, то есть то, в качестве кого они себя предъявляют миру и утверждают в нём, это та самая "грамотность". То есть... вот кто-то – построил сына, вырастил дерево и посадил дом, кто-то рекорд какой поставил, кто-то занимается интересным делом, кто-то просто хороший человек (что, как известно, не профессия, но очень немало, и вполне-себе идентичность, причём позитивная и, как правило, конструктивная хотя бы в плане мотивационных установок), кто-то выбился из народа в люди, а из людей вышел уже в свет, кто-то по жизни двойник Горбачёва-Ельцина-Сталина-Ленина, так и живёт, так себя и ощущает, а эти товарищщччи – вот такие же "грамотные". К грамотности это всё имеет, скажем так, опосредованное отношение, а прямое назначение этого дела – социальные "игра, в которые играют люди", где "грамотность" становится признаком, отличающим одних от других, а лучше – противопоставляющим их друг-другу, ну и, понятное дело, способом узнавания "своих", стигматизации "чужих" и манипулятивной легетимации собственного существования, претензий на определённого вида внимание и отношение окружающих, в общем, всего пучка рангово-статусных притязаний.

При таком раскладе претендующие на грамотность, как правило, знают пару-тройку редких, следовательно, не употребляющихся, а в большинстве случаев – и не_употребимых, словоформ, которые уж сто лет, как никому не нужны, зато их можно высокомерно, презрительно или авторитетно-снисходительно бросить кому-нибудь в лицо в комплекте с упрёком в безграмотности/некультурности, причём, если такому человеку предъявить в ответ такие же "редкие" словоформы того же ряда, но не известные ему лично, он сочтёт их либо неграмотными, либо "не имеющими отношения к теме". Ну в самом деле, кто-то книжку издал, кто-то в телевизоре каждый день, кто-то в космос летает, а "я" – "грамотный, и знаю", что в слове "толика" ударение на второй слог, а в слове "фольга" – на первый, что "тефтель" мужского рода, а "табель" – женского, а "довлеть" – от слова "воля", и к "давлению" никакого отношения не имеет, и плевать, что ни в каком ином смысле, кроме, "давления" оно уже в обед сто лет, как не употребляется, и за это меня должны носить на руках и чествовать всякими иными способами, а кто считает иначе, тот некультурный, безграмотный и, вообще, у него, конечно же, ах, ффиии, какой дурной вкус. Изначально вкус – дело личное, но для данной публики вкусовщина – это поле социальных игрищ.

Казус "кофе" стал прям-таки записной площадкой, где пасутся вышеописанные товарищи, и ещё к сороковым-семидесятым годам набил оскомину всему населению, умеющему писать. Более того, он – будто специально для этого и придуман. Вот есть же "кино для фестивалей", а это "кофе" – для парадов самовлюблённых манипуляторов.

На самом же деле, был в языке ещё в дореволюционной России элитарный напиток кофий, это вам не морфий, конечно, но тоже ничего. В определённый момент, да под неким влиянием моды, да в некоторых особо продвинутых по этой части светских кругах стали искажать слово на французский манер "кофе", и как, а главное, почему именно этот вариант стал нормативным, вопрос интересный (видимо, авторы словарей чтили светские нравы, Даль вон даже был другом самого Пушкина и по его совету создал словарь), но род остался прежним, мужским. Вот бы сейчас, например, слово "аппаратура" или "культура" стали произносить на французский манер как "аппаратюр" и "культюр" (а что, "от культюр" звучит неплохо применительно ко всяким пафосным культур-мультур-мероприятиям), при этом нормативный род бы по инерции оставался женским, хотя всё указывает на мужской; а несоответствие нормативного рода и актуального (обусловленного фонетическим строем языка) привело бы к чехарде, а то и к полной блокировке парадигмы склонения, в результате слово пополняет ряд имен удивительных, то есть так называемых "несклоняемых иноязычных заимствований", начинает, разрушая грамматический строй языка, паразитировать на административном ресурсе и сеять семена смуты в умах, раздора в обществе и хаоса во вселенной. И потом ещё эти люди запрещают мне ковыряться в носу возмущаются чьей-то "безграмотностью".

Лично мне кофе мужского рода куда больше нравится, чем среднего, и – чтобы всё было симметрично: близнецы-братья чай и кофе, морс и квас, коньяк, опять же; далее – какие-то непонятные, оттого и среднего рода, добавки: молоко и сливки, ну и конечно же, великое женское царство: тут и источник всего живого – вода –начало всех начал; тут и Фанта с Кока-колой – холодная химия, бездушно эксплуатирующая наши слабости; и конечно же, водка – конец всех концов, дама роковая – огненная и вся из себя натуральная, страстью к которой некоторые мурстчины иногда упиваются до безумия… Эээ… О чём это я… Так вот!... Даёшь кофею настоящий мужской род! Я как мужской шовинист – сторонник именно этого "мужского" варианта, его и придерживаюсь, и буду придерживаться до тех пор, пока это будет актуально, тут на мой век хватит, но состояние объективной реальности не всегда спешит соответствовать нашим фантазиям по поводу того, как "правильно" должен быть устроен мир. Вот например, многим было бы гораздо лучше, если бы маршрутки возили их бесплатно, а за продуктами не надо было бы ходить в магазины и платить деньги, если бы работали электроприборы и ездили машины, не изнашиваясь и не требуя энергии, ещё, до кучи, было бы неплохо уметь телепортироваться, "быть владычицей морскою и чтобы золотая рыбка была у меня на посылках"… Но всё как-то не судьба, понимаете ли.. даже как-то странно, ей-богу. К чему бы это….

PS: а человека, говорящего на русском языке и не знающего про мужской род кофе и несклоняемость пальто, просто не существует в природе. Следовательно, любой, говорящий "горькое кофе", делает это не потому, что не знает, как правильно, а потому, что ему так удобно, следовательно, это никогда не является ошибкой.

PR-одо-лжение после_дует.

В первых числах сентября задумал я за пару-тройку дней, как раз, на их злобу, подурачиться этак на пару-тройку килознаков на тему медиаспецоперации под кодовым названием "реформа языка", но не вышло. Лень оказалась сильнее, дни оказались месяцами, да и в итоге вышло как-то чуть-чуть длинновато и совсем не зажигательно. Поэтому сказкинг пойдёт по частям.

Эпиграф:
"Вмеру циничны, вполне либеральны –
Деньги бы делать из этих людей."
(Т. Шаов)

Несколько лет назад произошло одно событие; не так, чтобы уж какое-то особенно выдающееся, выходящее вон из какого-нибудь ряда, а просто очень, всенародно-нагллядное. Вступило в законную силу требование к автовладельцам, и не только любителям, иметь в обязательном наличии автоаптечку, и не просто аптечку, и не просто перечень содержимого аптечки, а лицензированно-сертифицированную автоаптечку специального образца, в комплектацию которой входит всё требуемое. Изюминка затеи была в том, что лицензия на производство этих автоаптечек для всей страны имелась только у одной конторы. Выпускала эта контора откровенную халтуру, то есть корпуса делались из низкокачественой ломающейся пластмассы, а ножницами из комплекта было невозможно ничего отрезать, например, материал одежды при аварии, и люди частенько возили с собой две аптечки: одну лицензированно-сертифицированную для инспектора галочки, вторую, обычную, для дела.

Особой изюминкой мероприятия было то, что необходимость этих аптечек была закреплена законодательно для всех автовладельцев, то есть они в одночасье понадобились всем и сразу, а контора, их выпускавшая по эксклюзивной лицензии, просто не имела достаточных производственных мощностей для того, чтобы удовлетворить спрос в масштабе всей страны. Потом-то, конечо, лицензии понараздавали и другим производителям, которые постепенно стали производить удобоваримые вещи, но закон вступал в силу со скоростью и неотвратимостью грома среди ясного неба – его огласили в один прекрасный день, мол, вот, теперь аптечка – обязательный аксессуар атрибут – и весь год фирма, не имеющая производственных мощностей для насыщения рынка аптечками, но обладавшая исключительным правом на их производство имела сверхприбыль. С какими людьми из госструктур оная прибыль делилась, этот вопрос был оставлен на растерзание пытливым умам. (Вообще, наше гос-ударство к автолюбителям питает особое глубокое чувство, которое можно описать так "тачка есть, значит, бабки есть, значит, будем доить", причём, оно весьма изобретательно по части всё новых и новых способов демонстрации оного глубокого чувства.)

Далее, кажется, три года назад, толи в 2006, толи в 3007 – аналогичная история: ввели лицензирование алкогольной продукции в виде акцизных поборов, но акцизные марки опять печатать могла только одна контора, она, естественно, тоже не имела достаточно мощностей для их печати в масштабах, достаточных для насыщения всей страны, в результате чего легальная торговля алкогольными напитками во всей стране оказалась парализована – и в стране случился алкогольный абзац-цугцванг-цейтнот. Потом, когда жареный президент клюнул, как-то эту ситуацию разрулили, но осадок, в чьих-то анонимных карманах, наверняка остался.

Да много их таких "спецопераций" было, ещё выходил закон о лицензировании какого-то вида банковской деятельности, при этом лицензия была у трёх-пяти каких-то банков, я деталей не помню... В общем, история повторяется снова и снова. При таком типе сделок всё очень легко списать на неразбериху, появившуюся всвязи с изменением каких-либо правил, но на самом деле, тут имеет место модель разовой протекции, когда на какое-то короткое время создаются преференции для какой-то определённой конторы, позволяющие ей иметь в некоторый промежуток времени сверхприбыль. Прибыль, понятное дело, идёт не только конторе, делится с людьми в госструктурах, властью которых создаётся ситуация. Это, по моему скромному мнению, и есть коррупция и вид экономического преступления. В США это – серьёзное уголовное преступление в сфере экономики, оно зовётся "использованием инсайдерской информации с целью создания преимуществ в конкурентной борьбе". Впрочем, назови это же самое протекционизмом – и вроде, как уже и не преступление, а мера... по контролю за реализацией упорядочения путей обеспечения возможностей развития экономической деятельности во имя и во славу административного ресурса, аминь его душу...

Долго ли коротко ли, а однажды первого сентября 2119 года в День Знаний на головы ничего не подозревающих жителей планеты Россия выпал снег "новостей", из которых торчало и ухмылялось глумливой журналистской улыбкой сообщение о якобы введённых, законодательно утверждённых и печатью проштампованных новых нормах русского языка и литературы, ни больше, ни меньше. Точнее, был принят закон, утверждающий список реестр, семестр, секвестр, оркестр, кадастр и пиастр словарей, отражающих типа новые нормы русского языка. Оглашение закона оказалось всеобще, всецело, смело, окончательно и бесповоротно неожиданным, зато на момент оглашения закона лицензификат уже имели 4 словаря, но все – одного издевательства. Между строк, пальцев, ушей и глаз этой новости проступают признаки состава вышеописанного деяния, которое, скорее всего, формально не является преступлением, ибо начни копать в эту сторону – выяснится, что законопроект был, типа заранее – для проформы, напечатан в какой-нибудь Усть-Туда-Сюдаченской поселковой газетке. Но в России такие авантюры – обычный вариант бизнеса по методу разового гранд-хапка, рано или поздно с этим придётся что-то делать, правда скорее всего, тогда, когда все особо вкусные пирожки будут розданы своим тем, кто равнее.

(Впрочем, это, наверное, касается всех нововведений: вот наш Союз Российских Промышленников и Предпринимателей сейчас лоббирует запрещение Скайпа и прочих систем IP-телефонии, между тем, несколькими годами ранее в США почтовые службы лоббировали, фактически, запрещение email, точнее, взимание платы за каждое электронное письмо, причём, чтобы эти деньги поступали им, почтовым службам, за услугу, которую даже оказывают-то не они, в качестве компенсации "упущенной выгоды", что, вообще-то, куда круче, чем какой-то там Скайп, но в США победил здравый смысл, что на нашей почве – довольно проблематично, вот уже и интернет-провайдеры повсеместно ограничивают максимальное количество открытых соединений, где с февраля, где с мая, где с июня этого года, на данный момент эта практика стала всеобщей, это они так борются с торрентами, ослами и прочими P2P игрушками, к которым с некоторыми оговорками относится и Скайп.)

Возвращаясь к нашим бара... эээ... нормам... В эпоху всеобщего свободного падения и погрома девяностых на рынок (ну, не рынок, а... что?) учебников, справочников, тех же словарей хлынул поток откровенного шопопала материала, качество которого в большинстве случаев стремилось к нулю. А когда хлебнули достаточно аццкого отжига перестроечных и пост-перестроечных учебников, идея о лицензировании, допуске и т.п., можно сказать, закономерно витала в воздухе, и естественно, рано или поздно стала воплощаться в том или ином виде. Как ни крути, в итоге какое-то лицензирование не могло не появиться.

Новым законом утверждён список словарей, прошедших аккредитацию как содержащие информацию о нормах русского языка. Лицензирование словарей – дело необязательное, но выгодное, несущее кучу всяческих преференций. Например, при распределении в государственные школы, вузы и библиотеки они наверняка будут иметь какой-нибудь приоритет , ну там в программах будет рекомендовано их наличие, или, например, их наличие в государственных школах, вузах, библиотеках станет обязательным, хотя и использование словарей не будет ограничено ими. Издательство с этого дела, в любом случае, своё получит, ибо печать для государственных школ, вузов, библиотек – это громадный госзаказ, а заказ чего? – Того в первую очередь, что утверждено в специальных списках. И даже, когда лицензировано будет много словарей, всё равно, именно об этих будут говорить "первый словарь, получивший гос-лицензию/аккредитацию" и т.п., это уже имидж-маркетинг, а не обязаловка, но имидж и, уж тем более, маркетинг – однозначное средство получения выгоды.

Итак, в сухом остатке мы имеем: введён необязательный порядок сертификации словарей, сделано это, формально, разумно, но подшумок – таким образом, чтобы дать фору одному известному, а после этой шумихи – ну ооочень известному, издательству. В необязательном порядке можно сертифицировать всё, что угодно, ибо колхоз статус – дело добровольное. Здесь как бы всё нормально, не подкопаешься; вон, некоторые проводят кинофестивали, если у них есть деньги, и призы выдают даже. Лицентификат в данном случае – это такой вот "приз фестиваля". Языковые нормы и их границы дрейфуют постоянно, изменяются, эти процессы столь же постоянно отслеживаются, работа над словарями ведётся постоянно, словари постоянно, от издания к изданию, "дополняются и перерабатываются", переиздаются в модифицированном виде, это обычное дело, ничего нового. Все отлупц... то есть отлицентифицированные словари существовали и раньше, все эти пресловутые "новые нормы" – в обед сто лет, как прописаны во всех возможных словарях. Посему можно сказать, что в сфере непосредственно языковых норм ничего не произошло вообще, ибо с проце-дурами лицентификации всё это никак не связано, ну если не брать в расчёт момент протекционизма, но это уже вопросы коммерческой деятельности, протекционизма и коррупции, ну, в идеале – хорошо бы ещё и уголовного права, но никак не языковых норм.

Итак, если сие кратковременным, но грандиозным шумом отмеченное событие не имеет отношения к языковым нормам, то к чему имеет? – А к деньгам. (Впрочем, и так все уже догадались.) Но тут хотелось бы быть понятым правильно, поэтому небольшое пояснение: Есть категория людей – этакие демонстративные мизантропы, которые в ответ на известие о любом событии говорят "это кому-то выгодно", а максима "всё из-за бабок" играет роль призмы, через которую видится мир. Я бы с ними в данном случае и согласился, если бы не одно обстоятельство. Говоря, что всё происходит "из-за бабок" и потому что оно кому-то выгодно, эта публика подразумевает не то, что деньги имеют важное значение, а совсем другое: то, что ничто, кроме денег, никакого значения не имеет, в чём и состоит подлог, на котором всё это позёрство держится. На самом деле, после всеобщего погрома и экспресс-одичания девяностых назрела необходимость хоть какого-то отсева и отбора изданий (под необходимостью следует понимать то, что в сложившейся ситуации наличие хоть какого-то отбора лучше, чем его полное отсутствие), единственный способ оный отсев-отбор учинить – это лицентификсация "правильных" изданий а-ля знак_качества, что и было в конце концов сделано. Это социальная насущная необходимость, плата за "открытое общество", не зависящая ни от чьих финансовых интересов, то есть задачи вполне благие, средства – нейтральные, вполне адекватные задачам, в конце концов, кому проверять справочники на вшивость, как не РАН? И куда, как не в школы-вузы-библиотеки направлять одобренные РАН материалы, притом, что их список принципиально открытый… Короче говоря, поезд идёт в логичном и в общем верном направлении, это вам никакие не автоаптечки, ОСАГ'и или акцизы, криминал исключительно в том, что по ходу правильного дела, как бы случайно, "присасываются" коррупционеры – и создают преференции одному из участников, ну вроде, как проходит мимо поезд с деньгами, так надо из него чуток слямзить и спрятать, пока никто не смотрит. Целям дела это в данном случае, можно сказать, не повредит, ибо нужные людишки, как относящиеся к участнику процесса, так и обеспечивавшие прикрытие с государственных должностей (в данном случае прикрытие – это сообщение "нужным" людям заранее, и удержанием в тайне от остальных заинтересованных) свой "откат" и неформальный "навар", на момент завершения, я полагаю, уже получили, а короткая, но бурная шумиха – просто этакая тролльская рекламная кампания, по-моему, имеющая скрытую функцию – замкнуть уже обстряпанное дельце в прошлом времени, чем и завершить исчерпавшую себя аферу.

Разница между авантюрой и аферой: основной принцип в авантюре "ввяжемся, а там посмотрим", а в афере: "Пустим пыль в глаза (вариант – устроим смуту/бардак/панику), и пользуясь (временным) возникшим замешательством или неведением остальных, провернём свои дела". В первом случае совершаются ошибки, и потом всё списывается на "не шмогла" и "так ошибочка вышла", в то время, как во втором отчётливо виден умысел, потому аферисты (мошенники) пытаются выдать себя за авантюристов, допустивших ошибку, при этом неважно, какой именно ответственности пытаются избежать аферисты – юридической, моральной, финансовой, уголовной, ещё какой... Таким образом, финальная стадия аферы состоит из двух действий: первое – выдача злоумышленниками своего умысла за ошибку, второе – вынесение "итоговых" суждений, закрепляющих обесценение негативных последствий аферы. Думаю, излишне говорить о том, что сей приём более, чем распространён, но доведённый до совершенства/абсолюта/абсурда (что есть одно и то же) аферизм –пресловутая "политика управляемого хаоса", и её частный случай – не менее пресловутые "управляемые конфликты".

Финальная фаза аферы – шумное, а то и прям-таки торжественное завершение, функция которого – информационная зачистка концов, то есть экспликация таких оценок и такая расстановка акцентов, которая бы затруднила, по крайней мере, психологически саму возможность дальнейших действий, направленных на то, чтобы аферисты понесли ответственность. После того, как афера, она же спецоперация имени большого хапка явным образом завершена, она либо забывается, либо продолжает в фоновом режиме выдаваться за авантюру по мере угасания интереса, в итоге всё равно, забывается. Именно эту фазу аферы мы и наблюдали в первых числах сентября, благо, у этой конкретной разводки энергии на больший резонанс не оказалось. В принципе, последовательными спецоперациями в таком ключе под флагом реформ происходит, не знаю, на сколько уж сознательное, но вполне целенаправленное разрушение системы образования, причём, процессы идут в таких масштабах, что в пору уже говорить об именно целенаправленном и именно уничтожении страны.

Но, уже так просто, не столько в тему, сколько вдогонку, добавлю, что обширная информационная "операция" может и открывать аферу, только тогда она направлена на легитимацию неких предстоящий действий посредством представления их и/или чего-то, с ними связанного, в искажённом свете и формирования ошибочного мнения. Вот некоторые, так сказать, химически чистые образцы таких афер: выборы президента России 1996 года, введение ОСАГО (стопроцентно мошенническая операция была) война США в Ираке и Югославии, все "цветные революции" и т.п. до одной. Также, компании разномасштабные, но однотипные по сути аферы под марками: "Нет фреону! – Защитим озоновые дыры!", "Глобальное потепление" и "Птичий/свиной грипп"... В первом случае – сперва вбрасывается дезинформация, а когда вскрывается правда, уже поздно, производство свёрнуто, во втором случае раскручивается гипотеза, якобы подтверждённая статистическими корреляциями, которую невозможно опровергнуть, как и доказать, с ажиотажа получаются дивиденды, в третьем случае работает НЛП, примерно так: известно, что вирус гриппа мутирует, причём, по более-менее определённой схеме, которая через некоторое время повторяется, каждый год, когда возникает сезонная эпидемия, присутствуют одновременно несколько штаммов, какие-то более опасны, какие-то менее; так вот, НэЛПеры от медицины несколько лет подряд выбирали какой-то, допустим, более среднего опасный (или просто, против которого существует более-менее удачная вакцина), штамм вируса гриппа, давали ему имя, которое, которое работало якорем, ну а уж на якорь и накручивался весь тревожный маркетинг.

Также, любопытные вещи получаются, когда субъектов несколько. Они могут конкурировать, тогда это у нас называется свором хозявствующих субъектов, или кооперироваться, это у нас называется равноудалённостью пахана государства от всех попавших под раздачу и/или использованием административного ресурса. Последнее во времена, когда решался вопрос, о сибирском маршруте для прокладки нефтепровода, кто-то остроумно назвал "операция Весёлый Пиарщик", это хорошее название, но я бы назвал "Барин приехал!" или ещё можно так: "Барин сегодня добрый". Суть вот, в чём: имеется некий, например, активно хозявствующий, с-убьект, который просто аццки стремится сделать населению какую-нибудь омерзительную гадость, например, сливать нефть в озеро и сплавлять её по реке, аки лес :) и, значит, подготавливается к этому основательно, чтобы, когда он будет её делать, получить от этого максимальное удовольствие. Такие широкомасштабные приготовления просто не могут пройти незамеченными, и население начинает всячески бить в тревогу, протестовать и паниковать, страсти накаляются, и в какой-то последний момент происходит какая-нибудь пресс-конференция, на которой самый главный барин президент весь такой в белом перед объективами камер говорит, мол, "Шалииишь ты, магнат, и сегодня будет не по-твоему", – берёт фломастер и проводит им на карте полосочку, где следует, независимо от желаний магната, проводить нефтепровод. Население, конечно, вздыхает с облегчением, мол, "пронесло", барин приехал, всё рассудил по справедливости. Барин получает свою порцию почтения и восхищения народного, хотя, на самом деле, предотвращено только САМОЕ худшее, сработал принцип "что-что, а только не это", и теперь на ВСЁ остальное у магната развязаны руки. Аналогичная штука сейчас разворачивается с Санкт-Петербурге. Уж на что я не сторонник всяческого историзма, но то, какими средствами деятели Газпрома пытаются навязать городу свою версию демонстрации всемогущества, ничего, кроме тотального протеста не вызывает. Всё делается так, как будто кому-то хочется поступить назло всем, чтобы продемонстрировать свою полную неподотчётность обществу и безнаказанность, что равносильно могуществу "творю, что хочу, и плевать на всех с высокой башни". Лично я думаю, что Охтоцентр, в конце концов, не построят, по крайней мере, в том виде и в том месте, где планировалось, но таким образом не произойдёт только самое худшее и вопиющее из возможного, а вот всему остальному, боюсь, дорога будет открыта. Но в нынешних условиях, боюсь, уповать на это нельзя, и если не протестовать, то произойдёт и худшее.

Теперь – кое-что о работе над словарями. Так сложилось в русистике, что со второй половины двадцатого века существует явная оппозиция: лингвисты vs. филологи (скорее, не филологи даже, а пуристы/эстеты). Отношения между которыми можно описать при помощи аналогии со сценой из начала фильма "Анна Павлова", где на репетициях присутствуют критики и мешают работать, лезут под руку Дягелеву со всяческими советами, и всё-то им не нравится, брюзжат, ругаются, мол "аах, какая это новомодная ерунда" и "я хочу купаться в кружевах классики", дело кончается тем, что Дягелев их выгоняет к чертям с репетиции, чтобы не мешали работать. В России, традиционно слабой в гуманитарных областях знания о мире, стремление "купаться в кружевах классики" считается признаком "культурного человека", "интеллигента" и т. п., наделённого правом мессии, то есть миссией поучения всех сакральным истинам про то, что такое хорошо и что такое плохо, и как надо жить. Если в естественных науках изучается мир, законы его открываются, явления – наблюдаются, независимо от эстетических предпочтений субъекта; в гуманитарных же концепт изучения реального объекта у нас чаще всего не приветствуется, место наблюдения и изучения занимает энциклопедизм и назидание, а место исследуемого объекта занимает художественный (даже религиозно-метафизический) образ и объекта и субьекта, и метода, того, "как надо", чтобы было "правильно", под правильностью чаще всего понимается удобство, а часто и социальные и репутационные бонусы-бенефиты для самого эстета. К языку у наших рьяно-грамотных "культурных людей" больше распространено именно это эстетское отношение, что правильно и что неправильно исходя не из объективной реальности, а из собственных эстетических предпочтений, и все эти псевдоинтеллектуальные представления о грамотности, на самом деле, служат только одной цели: возможности "культурным людям" поставить себя на исключительно возвышенное место в обществе, и главное, узнавать "своих". Поэтому серьёзное исследование современного языка и отслеживание современных трендов во всём, что касается русского языка в России – дело неблагодарное и непопулярное. Вообще, в российском культурном контексте исследование и логика не в чести, зато в чести религиозное поклонение и (во многом имитационный) эстетизм; и если в естественнонаучной сфере этому можно противопоставить хоть что-то, пусть и втрое, впятеро, вдесятеро большими силами, то с гуманитарной сферой дело совсем швах...

Во-первых, те люди, лингвисты, которые и фиксируют изменения в языке, составляют словари, и настаивают на реформах, коррекции норм и правил, несмотря на беснование эстетствующих "культурных" мракобесов пуристов и чьи-либо финансовые интересы, ничего с этого не имеют, кроме шиканий и шишек и, может, разве, что объём публикаций и научные звания, так у них есть более благодушно принимаемые и менее публичные темы, например, иностранные языки. Так, что этими-то людьми движется, как раз, сочетание профессиональной компетентности, профессиональной же гордости, ну и человеческой восприимчивости/адекватности, что само по себе есть нехилое такое достоинство, ибо куда удобнее и легче, как делают эстеты-пуризиты, упереться рогом и твердить сакральное "Нет никакой ложки!" "нет такого слова" и проповедовать классовую ненависть, мол: "ааа, ффиии, какое это бескультурие/невосспитанность, ату их, ату, пороть, к столбу, на костёр!", легче это потому, что пуристы и консерваторы опираются на уже написанное и ставшее классическим и всеми признанным, ну не всеми, но в основном, новаторы же, исследователи и т.п. вынуждены противоречить этой "Высокой Античной Культуре", руководствоваться каким-то непонятным "запахом" в воздухе, ловить ветер и излагать наблюдения за чем-то, ещё только формирующимся, невнятным, но уже оспаривающим её величество Традицию. И всё это, в ситуации, когда риск ошибки, и правда, велик.

Ну и о самой "сенсации" и её агентах. Журналисты, кстати, наверняка, знали, в чём дело (я о том, что никаких новых языковых норм, на самом деле, не утверждалось), ведь знали, ссабаки, что и где искать, вернее, что и где и искать не надо, ибо подавляющему большинству этих якобы новых норм уже в-обед-сто-лет, они давным-давно описаны в существующих словарях, поэтому в них можно было не заглядывать, всё это и так давно известно – бери и тряси, вот и взяли известные всем с детства вещи и спекульнули ими для форсу: мол, ну понятное дело –дОговор-докУменты-пОртфель, а уж род слова "кофе" – прям-таки омут неги для пуризиты из когорты grammar nazi, а вот по-человечески писать слово "парашУт" – нейлоновая кишка тонка. Впрочем, тут есть одна особенность, которую за всё прошедшее время, кажется, никто не отметил: в один и тот же день, по разным каналам и в разных изданиях проходят сюжеты, если говорить о телевидении, то даже с разным видеорядом, но с одним и тем же текстом, слово в слово, причём, даже "довески", с глумливой ухмылкой добавляемые ведущими программ как бы лично от себя, были одинаковыми – всё теми же докУментами, пОртфелями, кофе и т.п. То есть ВСЁ, даже этот, якобы личный, креатив, было заранее прописано в тексте, который был дан им всем изначально, между тем ссылались они на новостные агентства, которые не сказать, чтобы особо щедры на трактовки и "примеры". Новостное агентство сообщает о законе, устанавливающем нечто, а уж трактовки вписаны в текст потом, причём, примеры везде одни и те же. Вот "кофе" они все, как один, вспомнили, а "пальто" – нет, и тоже все, как один. Лично я конспирологически предполагаю, что эта дезинформация этот "новостной" креатив из несуществующего события был состряпан заблаговременно, роздан редакциям и в нужный момент воспроизведён синхронно, как в рекламных целях, так и в целях завершения аферы, ну и журналистам – хлеб: пошуметь, слухи пустить, да нервишки населению пощекотать на благообразную, для разнообразия, тему, а то не всё ж корчить страшные рожи, кровищу разводить, да в трупах копаться.

Ну и ,раз пошла такая пьянка, моё личное мнение о наиболее распиаренных якобы нововведениях – в следующей сказке.

PR-одолжение после_дует

То бешеная анонимка,               то очень тихая мимка                           на горизонте мелькнёт,                                       как пиксел из фотоснимка ...уличить – никого и ни в чём, различить – по отброшенной тени, разучить все черты...– И плечом пожимать, не узнав привидений... Распознать – это тень или миф, разгадать – это бред или Слово, подозрительность – этакий лифт к небесам откровенья немого. И оглядка – ты здесь и нигде, грани мифа – пределы свободы – лишь кругами по мёртвой воде тишины разбегаются кодом

Как когда-то хотелось, прям "чтобы тебя понимали"... Эта формула "счастья" в нас с детства во многих живёт; но как сколько-то вех и потех за спиной оказались, так воздушные замки, в воздушный свободный полёт отправляясь, срываясь, становятся ветром прозрачным, растворяясь, уносятся прочь.. Вот такой пилотаж... Остаёшься один-на-один, но не с миром, с задачей — хоть на ёту вплестись в оказавшийся лунным пейзаж. Но вплетаться, впрягаться, влезать и вести диалоги или даже плести монолог, подбирая слова, обращаться к кому-то на этой всеобщей дороге толи сил, толи прочности нет — и трещит голова — не о том, что мой голос – похожий на тысячи прочих, "понимание" — миф вроде "чувств" — ничего не несёт, а о том, что — вот брякну, а кто-то — ответить захочет, а во мне — уже некому слышать ответ. Вот и всё.

Где-то в самом конце девяностых через всякие популистские телепередачи и статьи "про психологию" было пущено в народ выражение "мозг не понимает/не воспринимает частицу 'не'", и вообще, "мозг не воспринимает отрицания". Звучало забавно, и честно говоря, сперва даже удивило, но о серьёзности этого тезиса тема была закрыта, он был включён в фильтры как флуд и благополучно, без каких-либо интеллектуальных усилий пропускался мимо ушей довольно долгое время, тем более, что это говорилось и писалось только в СМИ, причём, людьми, далёкими от психологии, со всякими туманными отсылками вроде "британские учёные психологи утверждают". Неизвестно, сколько бы ещё так продолжалось, не умудрись некоторые замутить обескураживающе неожиданную, по исходному условию, постановку вопроса, какая мне и в голову не приходила.

Если принять тезис о том, что мозг не воспринимает частицу 'не', то в свете представления о человеке как существе, которое этим мозгом думает, то уже в первом приближении очень забавно (если не сказать сильнее) выглядят известные 10 заповедей: Убий! Укради, и не забудь при этом попрелюбодействовать, ну и чего себе не желаешь, сразу желай другим, чтоб желания зря не пропадали. Хотя с этой главной заповедью, вообще, получается та ещё шарада: мало того, что отрицание двойное, оно ещё и сложноподчинённое, то есть смыслы двух вложенных отрицаний неравновесны, в результате их и как общий множитель сократить нельзя, и воспринимать впрямую – строго говоря, нельзя в силу неопределённости, вносимой разницей в их "весе". Получается занятный такой императивчик: и чего желаешь себе, и чего себе не желаешь – всё-всё-всё желай другим, пусть у них будет всего и побольше, побольше, пусть они все лопнут от жадности – и тогда хоть не придётся выкалывать себе один глаз (к слову, о Ветхом Завете).

Если же говорить серьёзно, то прямое синтаксическое отрицание существует во всех известных языках, а коли мозг бы его не воспринимал, оно не могло бы существовать как класс. Для доказательства от противного этого достаточно.

Тезис о том, что мозг не воспринимает частицу "не" — это следствие одного пошедшего в народ психологического недоразумения. Суть его вот, в чём. Один из принципов НЛП, экстремистского "ответвления" практической психологии, звучит как "не истинно, но полезно" и подкреплён страшным магическим заклинанием: "Это ррработает!", которым в последнее время так активно тычут в нос со всех сторон, что, кажется, его магическая сила потихоньку ослабевает, от износа, видимо :) В данном случае это применено к воспитанию. Допустим, приходит к психологу какая-то (предположительно, очередная) сумасшедшая мамаша, не знающая, что делать со своим чадом, которое везде нос суёт, безобразия всяческие нарушает, "не слушается" и т. п. — в общем, даже если это дитё ещё не "трудный подросток", но уже успело хорошо так достать всех. Когда психолог начинает копать вглубь ситуации, как правило, обнаруживается, что ребёнка пытаются зарегулировать до упора, вернее, даже если всё не с этого началось, и не в этом причина, то уже к моменту, когда обратились к психологу, родители пытались зело активно "воспитывать" чадо всяческими науськиваниями, шиканиями, дёрганиями и непредсказуемыми, а то и просто невыполнимыми требованиями, в результате чего ситуация сложилась уже такая — очень нервно-дёрганая; собственно, поэтому я и назвал мамашу "сумасшедшей", что к сложившейся на момент обращения к психологу ситуации собственного бесильного бессилия она подошла уже в не очень вменяемом состоянии.

Если у ребёнка нет каких-то серьёзных органических нарушений и психических расстройств на их основе, то практически всегда и практически все "проблемы с ребёнком" – это, на самом деле, проблемы на стороне родителей, посему и "лечить" и "перевоспитывать" необходимо именно родителей. Родителям это дело, конечно, не нравится, если не сказать резче. Они-то приводят ребёнка к психологу как больного к врачу, а то и как к специалисту по ремонту детей, и запрос их, как правило, сводится примерно к такому: "у меня ребёнок испорчен, отремонтируйте мне его, и как можно быстрее", то есть ребёнок позиционируется исключительно как объект воздействия, причём, даже не как участник коммуникации. При этом с самим родителем, по его/её глубокому убеждению, всё в порядке, ну вот разве, что если только что не так с мужем/женой, бадушкой-дебушкой... и т п , но уж никак не с собой-любимой/ым.

И когда психолог пытается донести мысль о том, что изначально в коррекции нуждается поведение взрослых в семье, например, говорит что-нибудь вроде того, что, мол, для начала не надо, например, дитё дёргать, науськивать, орать или предъявлять некие неадекватные требования, в общем, делать что-то, что делают родители этого ребёнка и что, предположительно, загнало ситуацию в автокаталитический процесс, мамаша сопротивляется, и какие-то "умные и нудные вещи", связанные с необходимостью перестройки собственного поведения, не воспринимает в принципе. Это может быть и не мамаша, а папаша, будь он властный и непрошибаемый, довоспитывавший домочадцев до какого-нибудь хронического невроза, так и начинается, мол "не надо меня воспитывать/учить жить/учить обращаться с моим ребёнком, я сам(а) лучше знаю", "и вообще", мол "я привел(а) вам ребёнка на ремонт, вот его и воспитывайте, а не меня", и вообще "я за что вам плачу деньги!".

Такое отношение к себе и ребёнку вполне распространено (особенно, в проблемных семьях), поэтому психологу чисто технически оказывается нужно какое-то, простое и убойное, объяснение тому, почему он требует чего-то не от чада, а от самой мамаши, оно не характеризует реальную картину вещей, а предназначено работать в качестве "тарана" и является всего лишь шоковым методом преодоления сопротивления, средством сбить родителя с рельсов его шаблонной установки.

Реальная картина выглядит так: активно называя что-то, мы подогреваем к этому интерес, то есть, если родитель говорит своему чаду, мол, я ухожу, а ты — не играй со спичками, не трогай плиту, не открывай дверь и не подходи к кранам...или наоборот, не подходи к двери и не открывай краны, он, фактически, вводит эти все действия в зону активного внимания, хотя, не будь эти действия названы, ребёнку это, скорее всего, и в голову бы не пришло, а если бы что-то и пришло, то главным образом, засчёт того, что на этом внимание акцентировалось когда-то раньше. Частица "не" не игнорируется мозгом, а усиливает концентрацию внимания на всех действиях, которые были бы неинтересны, а то и вовсе бы не пришли на ум, если бы о них не сказали вслух. В случае с ребёнком работает механизм привлечения непроизвольного внимания (произвольное ещё не развито), в случае с подростком, когда уже работает абстрактное мышление, срабатывает другой механизм — подростковый негативизм. В обоих случаях имеется возрастная гиперактивность, а ребёнки, вообще, плохо контролируют свои эмоциональные позывы. У подростков — негативизм, а у мелких детей — фактическое отсутствие абстрактного мышления не позволяет осмыслить абстрактные увещевания, почему оно "нельзя", а недостаточно развитое ассоциативное мышление не даёт возможности сгенерить достаточное по объёму и связанности семантическое поле из возможных объектов внимания, на которые можно отвлечься. Поэтому применение подобных объяснялок подходит, в основном, только для ложного, но удобного описания особенностей коммуникации с совсем незрелыми личностями — детьми и подростками, причём, именно со стороны взрослых. Между самими детьми/подростками это правило уже действовать не будет, например, у подростков есть возрастной негативизм ко взрослым и их "миру", но нету к подросткам.

Выше речь шла о "детских" примерах потому, что изначально в этой максиме звучало не "мозг человека" (а мне уже приходилось слышать и варианты типа "мозг мужчины" и "мозг женщины", в зависимости от того, кто адресат текста, женщинам говорят про "мозг мужчины", мужчинам – соответственно, наоборот), а "мозг ребёнка", причём, в возрасте, скажем так, говорящего дошкольника. Кстати, само навязывание чего-либо и принуждение к подчинению – уже, по факту своего существования, вызывает негативную реакцию. В случае запретов, делаемых на основании авторитета, негативная реакция будет на запрет. Родительский авторитет, особенно, в купе с ''правом сильного'' Орёл – птица гордая, без пинка не подвинется не полетит. То, что ребёнок сопротивляется давлению, родителю с вышеупомянутой аберрацией сознания иными способами не объяснить, он-то сам уверен, что все, что ему не нравится, это следствие плохого воспитания в результате недостаточного контроля, в качестве исправительной меры чему видит усиление контроля и давления, а скажи "мозг ребёнка не воспринимает отрицание", тут уж, как говорится "стенка". – Она – крепче. – Командовать ей бесполезно. – И её, volens-nolens, придётся как-то объезжать.

Возвращаясь к религиозной тематике, из которой и вырос смысловой разворот темы с отрицанием, нетрудно заметить, что основной массив религиозных императивов так или иначе представлен через негатив, о заповедях тут уже упоминалось. Этические и прочие оценочные устои в религиозном учении имеют две стороны, это устройство и логика самого дискурса, так сказать, механика внутренняя (М. Вн.), и мировоззренческая функция, это у нас, для разнообразия, будет механика внешняя (М. Вн.) (Шутка).

Итак, механика внутренняя или "литературная" сторона вопроса.

Основной чертой внутренней механики того, как устроен этот дискурс, мне представляется перераспределение смысловой нагрузки с явлений и объектов на модальности и коннотации, вплоть до фактической замены первого вторым посредством тропов и риторических приёмов; таким образом происходит подмена указания на объекты и описания объектов и их сввязей как таковых указанием отношения к объектам и описанием отношения к ним.

В качестве примера – такое магическое заклинание негативный, ограничительный, императив, обращённый к Богу, "не дай лукавому ввести мну мя во искушение". Здесь эта подменапостроена на двух логически последовательных тропах, элипсисе автоматически следующей за ним метонимии, в частности, указание на "искушение" без обозначения предмета, отношение к которому определяется как искушение. Таким образом устанавливается некое взаимоотношение искушения между героем и некой неизвестностью (неизвестность обусловлена присутствием фигуры умолчания) с неизвестным, и возможно, негативным исходом, что неизбежно провоцирует негативное ожидание и связанную с ним тревогу. Будучи единожды установленной, эта связь/связка неизвестного объекта и действия, производимого на молящегося этим объектом, воспроизводится в дальнейшем, дискурсе реплицируя сама себя. В результате этой литературной метаморфозы интеллектуальная операция отрицания оказывается вытесненной из смыслового поля, её место занимает иррациональный сковывающий посыл, не отрицательный, не запрещающий, а именно сковывающий тревогой класса "а вдруг..." и "кабы чего ни вышло".

Подробнее, здесь два значимых момента:

1. Не называется само искушение, следовательно, нет привлечения внимания к конкретным действиям, таким образом, информации для самостоятельного размышления недостаточно (если не сказать, что она отсутствует как класс), и всякий может давать этому (произ)вольную необоснованную, не обосновываемую чем-либо иным, нежели переживания человека в данный момент, трактовку, при этом настрой создаётся тревожно-опасливый, индуцирующий страх (особенно, когда это касается вещей, которых человек сам готов сторониться) в быту. Название "искушение" не обозначает и, вообще, никак не характеризует не только искушающий предмет, но даже сами возможное "неправильное" действие молящегося, а характеризует лишь отношение к нему (то есть к неизвестно чему) как к искушению, также, результат действий, которые, по условию, должен совершить человек, поддавшийся искушению, неизвестен, зато известно негативное отношение к нему, обозначена наиболее вероятная проекция этого отношения на самого поддавшегося, чем сформировано общее негативное ожидание.

2. Акцент на том, что лукавый вводит в искушение, но ему противостоит сам Бог, который запросто может уберечь человека, если хорошо попросить или произвести какие-то "правильные", но не формализованные как запрос, действия. Таким образом утверждается то, что Бог-таки, в ответ на молитвы (являющиеся, по сути, ритуализованной демонстрацией верности Богу, то есть подчинения авторитету), поддержит человека со своей стороны, но только при некотором условии. Причём, агент искушения персонифицируется как "лукавый", это работает на укрепление уверенности в том, что и проделки его можно различить в общем потоке "мирской суеты", особенно, при помощи Бога. А если чего не получилось или получилось неприемлемо плохо, значит, плохо веровал. К слову о взаимоотношениях с детьми, этот аргумент выглядит так "если мама/учитель злая, значит, ты плохо себя вёл", иное исключено по определению. В иерархических (например, трудовых) отношениях это место занимает барин (начальник).

Негативная мотивация ограничивает и подавляет волю, сковывая любую активность, в том числе и интеллектуальную, что, мягко говоря, в общем случае не стимулирует развитие, с позитивной мотивацией дело обстоит с точностью до наоборот, но она сложнее и затратнее в реализации на практике (она требует наличия соответствующих ментальных структур, как у мотивируемого, так и у мотивирующего, и наличия представления о том, почему/как получается положительный результат), и, например, спортсмен, настроенный на победу, скорее выйдет победителем, чем настроенный "только бы не проиграть". Также, работающий человек, которому начальник говорит, мол, будешь хорошо работать, будешь больше получать, работает лучше, чем тот, которого стращают, мол "если будешь хорошо работать, я тебя, так уж и быть, не прибью, ибо я сегодня добрый". То, что положительное подкрепление в животном мире более эффективно, чем отрицательное, общеизвестно и не оспаривается, как минимум, со времён профессора Павлова. Однако, когда формировалось теократическое мировоззрение, ни он сам, ни одна из его собак ещё не родились.

Казалось бы, позитивная формулировка типа "помоги противостоять искушению" куда лучше сама по себе, но психология-таки, в отличие от религиозных учений, наука, пусть и во многом гуманитарная. Психологические знания как научные существуют относительно недавно, в отличие от религий; с психологической точки зрения создание позитивной мотивации более эффективно, чем негативной, но религия – архаический тип учения, развивавшийся раньше, религиозные установки формулировались во времена, когда психологические знания отсутствовали, и заложенный в них мотивационный потенциал, основан почти исключительно на негативном ожидании, то есть по-просту на страхе. Отсюда и возможный когнитивный диссонанс у человека современного.

Вторая сторона, внешняя механика отрицания – тема другой сказки.
_______

PS: Другая сказка под названием "Продолжение" злонамеренно и агрессивно не пишется аж с мая. Поэтому думаю – дай-ка выложу что есть хоть это, пока куда не убежало.

PS: Заголовки "полотен":

1. Matrix has you, poor dear White Rabit.
2. "Матрица глючит, когда она что-то меняет." Или Окно в Европу
3. Они съели обе таблетки!
4. Реклама в Матрице.


А мне не видно!!!

Полузаснувшее время – для полупотерянных слов, лень, оттолкнувшая бремя сложности острых оков – в тёмном окне проступает толи грядою теней, толи между облаками лунною трассой... Темней этой ночи бывают события, дыханием чьим, часы и слова застывают, как древняя мумия-мим. ________ В полузабытого воды полупрозрачные сны полу-не-прощаясь уходят, но с ними – прощаемся – мы; их шлейф – не за ними, за нами плетётся кометным хвостом, всё теми ж... словами... и снами... Но мы – не расскажем о том... Молчанью и пламенной речи без адреса – цены равны: отмщением ли..., всепрощеньем... нам – бездна чужой тишины

Есть дяди и тёти – прям, как на работе, йад производят, а после – заходят в ЖЖ, и в ЛиРу, и в любую дыру, где формочка есть, куда – коп-и-пейсть, да – клик – и готова для мозга какого- ни'ть юзера доза галлюцинаркоза... А дяди и тёти, что, как на работе, и дальше сидят – злой йад генерят. Но йад – в производстве небыстрая штука, его потому и берут друг у друга, сложенье + смешение = мутный состав, попробуй-ка выведи, даже поймав источнег на лжи, ай, пардонте, на кнопке, и коль что услышишь, один только "Ах, эт всё – глас народа, я – не при делах" – "поверьте-извольте-позвольте-увольте" – "Я просто сказал!" и "Я просто сказала!", ''сей бред флуд предоставил, мол, мне интернет, к нему и цепляйтеся, а не ко мне; не я'', мол, ''а ссылка тут букв набросала''... И ходят, и ходят колючки по кругу – то шпильку, то йаду подсунут друг-другу, а жизнь этим временем так коротка, пока – слово "совесть" из языка по капче капле, по букве, по взгляду уходит, и путь зарастает (пока что) природой, травою, быльём, пылью брошенных слов... ; средь них – поохоться хотя б на орлов волков, о гадах помельче, видать, очень скоро и вовсе не будет идти разговора, имён – легион, бесконечная рать, уж и номеров-то кончает хватать... В эпоху, где всякий почти – говорящий, мне мнится, что только лишь тот – настоящий, кто не будет топить в беспорядочных слов блуде FUDe и свой и соседний мозг. /OFF

Способы описания сложного

С.В. Мейен "Теоретические основы палеоботанических исследований"

"Ясность в сложности достигается разными путями. чаще всего - через редукцию: происходят каскады упрощений, пока проблема не оказывается привычной, тривиальной. Дальше можно долго спорить, правомерны ли такие упрощения - обычно уже бесполезно. Узрев простоту, стада топочущих простецов кидаются к новой теории и альтернативы уже нет.

Другой вариант достижения ясности - некоторая экзальтация, здесь автор создает отдельно от предмета исследования свою теорию, свою точку зрения. Потом мощный прожектор этой теории направляется на объект. Свойство теоретического света таково, что он делает невидимым и несущественным всё ему неблизкое. В предмете оказываются высвеченными те аспекты, которые описывает данная теория - и они даны сочно, с подробностями и деталями. Прочее совсем не видно."

Лучшие страницы Мейена - где ему удается, в отличие от большинства других прояснителей, работать иным методом. Он спокойно, без молний энтузиастического вдохновения, умеет так повернуть предмет исследования, найти такой ракурс, что тот как бы сам становится понятным. То есть не упрощает предмет и не освещает его теоретическим конструктом, дающим глубокие тени вместе с ярким светом, а просто, походив вокруг, находит точку зрения, откуда предмет понимается "сам".

Ну и вторым способом часто пользуется - конечно, у Мейена много совсем новых теорий с новой терминологией, которые вносят ясность вторым способом. Это тоже приятно.

Ссылка

Описание сложного и достижение ясности – это частные случаи решения задачи. Всего возможны два подхода к решению нерешаемой по каким-либо причинам задачи.

Первый подход – упрощать задачи до состояния/формы, в которой она станет решаемой имеющимися средствами. Второй подход – предпринимать усилия для решения задачи в том виде, в каком она есть, то есть изменять не саму задачу, а условия и средства (ресурсы и методы) её решения до тех пор, пока задача не будет решена в том виде и что более важно (в отличие от первого подхода), с тем же смыслом, с которым поставлена.

В чистом виде, первый подход слеп к смыслу и недостаточно формализованным связям и ориентирован на эмпирическую актуальность и целесообразность, второй – наоборот. В чистом виде первый подход существует только в случае, когда упрощение является целью, если не единственной, то главной, а второй – только в мировоззренческих и гуманитарных размышлениях, также, в фундаментальных исследованиях, не имеющих ясной цели и ориентирующихся, скорее, на усложнение, чем на упрощение.

Если вернуться к задаче описания сложного объекта и продолжить при этом отталкиваться от предложенной метафоры постановки света, то с упрощением как бы всё ясно: "что вижу, о том пою", а "чего не вижу, того нет", и никаких тебе размышлений, гипотез и т.п . Чистая "бритва Оккама". Вопрос условий, допусков, связей, в том числе и причинно-следственных, не может быть поставлен ввиду смысловой слепоты подхода. При таком раскладе "экзальтация" – это ни что иное, как представление, что исследование будет более объективным, адекватным и/или результативным не в условиях "какие дают", а в неких специальных, оптимизированных исследователем по своему желанию и разумению. Или в условиях или с помощью специального инструмента. Эта самая теория, источник направленного света, этакий теоретический прожектор (или микро/теле/скоп) – это ни что иное, как инструмент, который, действительно, создаётся исследователем отдельно от объекта, но он предназначен для исследования непосредственно этого объекта, и исследователь, естественно, исходит из некоего представления о том, что он изучает, и о том, как это надо делать. Готовность придумывать такие представления, не говоря уже о готовности конструировать инструменты и правда, можно назвать экзальтацией, хотя и с нехилой натяжкой. Впрочем, как и пассионарностью, с, хоть и иной по направлению. но аналогичной по степени натяжкой.

Что касается "иного" метода: Если теоретический прожектор, он же теле/микро/скоп, даёт направленный свет и предназначен быть инструментом для исследования данного объекта, то возможность "походить вокруг" и выбрать нужный угол и точку зрения, говорит о том, что объект помещается не в луч направленного на него "теоретического света", а в среду, в атмосферу, целиком заполненную светом, следовательно, светом рассеянным, который не направлен на объект, а имманентен самой среде; причём, в таком количестве, что угол и точку зрения можно выбирать, исходя из иных, нежели само наличие нужного количества/качества света, критериев. Такая среда, она же лаборатория – это ничто иное, как мировоззрение, не ориентированное на объект, изначально никак на нём не фокусирующееся и вообще, едва ли как либо с ним связанное.

Мировоззрение формируется человеком в процессе жизни. Если исследователь действует с применением такого "инструмента", это говорит о том, что его мировоззрение, сформированное в процессе личностного роста до исследования этого объекта и, по большей части, вообще, без этого, но оказалось пригодным и для этого, причём так, что можно ВЫБИРАТЬ точку и угол зрения, то можно сказать, что исследователь состоялся как личность прежде, чем (и первично по отношению к тому, как) состояться как профессионал и/или учёный. Забавно, что эта мысль в переводе на "бытовой" язык звучит как "главное, чтобы человек был хороший интересный".

В модели познания, в которой теоретический свет не направлен на объект, а изначально существует в "лаборатории" как среда, в которую волей исследователя помещается объект, границы возможностей рассмотрения объекта, как и мера возможной для достижения ясности/полноты описания объекта изначально не определены; пределы обнаруживаются эмпирически в процессе познания.

Если предел обнаружен, можно либо остановиться на этом, либо продолжить, в первом случае это консервация, во втором – изменение мировоззрения, и тут исследователь может поступить одним из двух способов, описанных в цитате. Это либо упростить объект, как-либо обосновав это теоретически, чем вписать объект в картину мира, оставив её в неизменности, либо отважиться на изменение картины мира, которое бы позволило углубить изучение, но в этом случае результат малопредсказуем, на спекуляции чем во многом стоит (собирательно) мистика, эстетствование и прочая лженаука.

К первому чаще склонны люди пожилые и состоявшиеся в плане признания и/или предложившие миру достаточно цельную или масштабную теорию, это может быть симптомом "окукливания", а ко второму – "молодые, да резвые" в силу недостаточного внимания к деталям, связям и прочему такому, ну и агрессии/решимости, готовности к изменениям значимых вещей, именуемой, например, юношеским задором.

Критичность (сниженная по отношению к достигнутому и повышенная к новому у окуклившихся, и наоборот у "молодых") – это отрицательная обратная связь, функция которой в любой системе – верификация и коррекция ошибок, определяет склонности, стиль мышления и склад личности. Хороший (внимательный и вдумчивый) критик или хороший (аккуратный и точный) исполнитель или последовательный систематизатор не сможет быть плодовитым автором, генератором идей/изобретателем, дерзким новатором. Первые мало, что могут изобрести предложить нового, чего ещё нет (или нет по их мнению), они мыслят преимущественно в категориях манипуляции известным (известное – это в достаточной, по их мнению, степени формализованное), ибо их высокая критичность к новому и обширные познания в уже существующем просто не позволят им достигнуть степени свободы, необходимой для создания чего-либо, критичность убьёт всё, что недостаточно полно, недостаточно цельно, последовательно или точно, ещё на этапе создания, идеи, произведения и теории просто не дойдут до стадии формирования, на которой окажутся состоятельными. Исключения – бывают, но они – исключения всегда. Новаторам-авторам-изобретателям низкая критичность и склонность и импровизации позволяет достаточно легко пренебрегать уже имеющимся, достигнутым и проверенным при возникновении интереса к чему-то новому, новых углов и точек зрения, идей, ассоциаций, что даёт нужную степень свободы, возможность развивать мысль, не заботясь о её состоятельности в каждом шаге. Это противоположные, даже взаимоисключающие по устройству и стилю мышления и типу, складу личности вещи, свойства, не_сочетаемые в одном объекте, зато их функции в системе – взаимодополняющие, одни делают то, что не могут другие. Функция систематизаторов, критиков и исполнителей – отсев, отбор, фильтрация, также классификация первичного/вторичного (идеи, произведения, теории им поставляют, как раз, изобретатели, новаторы и авторы, часто в неаккуратном или незаконченном виде) и доведение до ума предложенного авторами и новаторами – тоже часто их функция. Сами же плодовитые авторы, новаторы,рационализаторы, изобретатели и прочие творцы занимаются тем, что "мутят воду", "раскачивают лодку", эпатируют, задают "дурацкие" вопросы, предлагают "очередные гениальные идеи" и ловят на себе гневные "расплодилось тут, панимаиишш", высокомерно-пренебрежительные "тож мне, изобретатель", снисходительные "о, какой, а чего говорит/делает/пишет, а", и отечески одобрительные "а этот – ничего, молодец, поглядим, что ещё завернёт" взгляды критиков и носителей устоев, определяющих, чего развить, чего прибить.

Друг-друга представители разных формаций, как правило, не любят, ну или "любят", но "какой-то странною любовью" :)

Результатов же на этом пути, чаще всего, достигает (или так: достижению результатов способствует), наверное, человек с адекватной для своего, если так можно выразиться, места критичностью: зрелый, но не окуклившийся. Наверное, это и будет означать "хороший человек" применительно к познавательной деятельности.

Описывать же можно двумя способами: через отнесение к категории и описывая ощущения, вызванные процессом наблюдения. Второе продуктивнее для выявления индивидуальных свойств объекта, первое – для выделения свойств класса. Первое предполагает верифицируемость, точнее, возможность верификации, следовательно, хотя бы стремление к конструктивности, интеллектуальной честности и предполагает некую дискурсивную ответственность; второе – ничего из вышеперечисленного не предполагает – "бери, что дают и радуйся, что дают хоть это,ибо давать не обязаны" (поскольку ощущения Человека Чувствующего сакральны, это ведёт к сакрализации способов их вызывания). В случае, когда (или в случае с исследователем, у которого) первое не приводит ко второму, это признак вырождения деятельности как познавательной и превращение её в эстетствование (стремление описывающего к сакрализации описания, то есть превращению описываемого объекта в средство получения и последующего смакования желаемых ощущений, которые уже сами занимают место объекта в системе, вытесняя его), что в конечном счёте дискредитирует и субъекта как занимающегося познавательной деятельностью и результаты его трудов.

Почитав описание экспериментов с пространственной ориентацией и трактовок того, что при взгляде под таким углом представляет собой так называемый ''выход из тела'', подумал описать собственные наблюдения и т. д..

"А всего делов-то мне было – шевельнуться"
(Высоцкий)

Когда я был студентом, учился в одном городе, жил в другом, и каждый день катался на электричке в вуз. Дорога, по 3 часа туда и 3 обратно, была этаким утомительным состоянием, в котором основная масса действий шла на полуавтомате, что было кромешным вакуумом для сознания, деавтоматизированность которого лично у меня достигает какой-то дикой степени, и чтобы оно хотя бы не засыпало и не рассыпалось, его надо было чем-то занимать. Впервые состояние "выхода из тела" было мной отслежено, вернее, отрефлексировано, на вокзале. Сижу, значит, в ждущем режиме, настроенный на ключевое слово, произнесение которого запускает процедуру выхода на перрон, как вдруг голова на шее начинает подниматься и оттуда смотрит вниз. Картинка чем-то похожа на эпизод из "Алисы в стране чудес", когда героине уж-и-не-помню-кто предлагает гриб, у которого с одной стороны откусишь – укорачиваешься до такого неудобного состояния, что потом с трудом удаётся разжать челюсти, откусишь с другой – получается наоборот.

Вот это самое "наоборот" и произошло. Впрочем, грибы, они – да, существа занятные, от них и не такое "изменённое состояние сознания" бывает, вот – Ленин, как многие теперь уже знают, был грибом – и вон, что получилось. Осторожнее надо с грибами, а то мало ли чего... Впрочем, в лесу, вообще, лучше быть поосмотрительнее. Сперва голова этак неустойчиво "балансировала на длинной шее", потом "поплыла" вперёд. Потом вдруг обнаружилось, что этим движением можно управлять. Я тут же отправился в соседний зал, где располагались кассы, но подумал, что проход между залами низковат, поэтому, чтобы не убиться об стену, надо бы лететь пониже. Остановился перед проходом, стал понижаться "по шкале", где-то до уровня в полтора человеческих роста. Соседний зал был практически пуст, что не могло не радовать: почти полное отсутствие всякого рода шевелящихся и шебуршащихся булкообразных помято-изогнутых фактур и цветов с непонятным градиентом, свойственных человеческому фактору, и наоборот, обилие освещённых ясным утренним Солнцем через большие прямоугольные окна, фигур строго и гармонично организованных правильных форм и хорошо читаемых цветов, вплоть до каменного узора на полу, квадратных колонн, прямоугольных таблиц расписаний, правильные арки входа в зал и окошек железнодорожных касс, и хоть тех же окон, связывающих этот замок Снежной Королевы с Миром Солнца... Поразглядывав и полюбовавшись этим торжеством здравого смысла над истиной, решил спуститься вниз, где было темно и людно, вернулся в зал, где сидел, попытался попасть в узкую лестницу на первый этаж (а дело было на втором), и понял, что, однако, это сделать будет трудновато, поскольку тактильно положение в пространстве никак не ощущалось, и двигаться приходилось аналогично компьютерной игре, когда движение осуществляется покомандно,через нажатие на кнопки, а результат оценивается исключительно по изменениям на экране. В такой ситуации, если уж вознамерился пройти по узкому и изогнутому в двух измерениях проходу, придётся постоянно калибровать своё положение, чтобы не ухнуться в стенку. Медленно, по чуть-чуть добрался до поворота лестницы, на первом этаже, в отсутствие окон, было темно, людно и шумно, никакого пространства, и всё мялось, шевелилось и издавало хаотичные звуки... Картина неприглядная... В этот момент прозвучало то самое ключевое слово. За ним последовало где-то полусекундное, кстати, довольно неприятное по ощущениям, "скручивание" ситуации до первоначального состояния, и вот, объект уже поднимается с кресла и идёт на перрон...

Со мной подобное, так называемый "выход из тела" бывало, и даже относительно произвольно, так на уровне опыта можно было устанавливать всяческие закономерности, например, совершенно точно удалось установить, что "выход из тела" – следствие потери ориентации в пространстве в результате рассогласования информации от разных органов чувств, в основном, тактильной и визуальной, и особенно, если фрагментируется тактильная часть. Сразу отмечу, что речь идёт не об ощущениях, а об информационной картине пространства, то есть о результате интегральной обработки в реальном времени всего потока, идущего от сенсорных систем.

Такое часто бывало на вокзале, в ожидании электрички, или в электричке, если она стоит долго. Только для этого надо, вообще, не двигаться. Постоянная неподвижность в течение какого-то времени выражается в том, что перестаёшь явным образом чувствовать своё положение в пространстве (потеря ощущения чего-то, достаточно долго неизменного естественна), тут и потеря информации о карте собственного тела, например, о положении конечностей, и о физическом давлении, если оно не выходит за рамки нормы и ничего не болит.

Происходит "отключение" от карты тела. Если оно изначально системно, то – сперва я поднимаюсь над собой, потом плавно перемещаюсь в нужном направлении и смотрю на всё либо сверху, либо чуть выше моего роста, то есть, начиная от чуть выше роста до сверху по возможности. Правда, себя самого видел со стороны только один раз и мельком, причём, видел я себя в наушниках, когда на самом деле, был без. Однажды, сидя в вагоне электрички, таким образом "вышел" в тамбур, где видел милиционера, причём, я до этого не видел, чтобы милиционер выходил в тамбур, а вот обратно он – зашёл. Стало быть, я его заметил, скорее всего, в окно, когда он подходил к вагону, и пока двери были открыты, он стоял в тамбуре, ибо вагон был полный, а день – жаркий.

Если для входа в это состояние и выхода из него требуется само по себе распадение интегральной картины пространства, то непосредственно для перемещения и прочих манипуляций с этой игрушкой, требуется информация, хранящаяся в памяти, к которой мозг обращается в условиях недостатка потоковых данных.

Мне было скучно сидеть в кресле и ждать, да и от этого можно было заснуть, разумеется, в самый момент, которого ждёшь, и проснуться в аккурат в тот мистический миг, когда ещё не опоздал, но уже не успел, да и не всегда было, где сесть, поэтому я имел обыкновение ходить по доступному пространству, поэтому пространство как бы знал в деталях, что и служило банком визуальной информации для моих виртуальных "путешествий" (и в вагоне-то тоже, в общем, всё видно), поэтому представить можно всё, что угодно, тем более, что речь не идёт о хоть как-то верифицируемой фотографической точности.

После такой выходки мозгу необходимо восстанавливать потерянные локальные связи, а главное, восстановить общую координатную сетку и согласовать всё заново, на это тратится время и силы (и кажется, силы довольно большие). Это происходит в течение довольно короткого промежутка времени от "очень быстро", до секунд этак трёх-четырёх.

Этот момент (выше я его назвал "скручиванием"), он очень такой...сумрачный чтоли, похож на быстрое и НЕПРОИЗВОЛЬНОЕ возвращение в тело, даже не возвращение в тело, а ощущение рамок, которых не было, причём, при отсутствующей внятной динамике их появления, то есть переход между состоянием "тела нет" и "тело есть" отсутствует, но как сказано выше, временной промежуток есть, и есть заполняющий его хаос, возможно, со спорадическими вспышками напряжений, причём, этот момент непроизволен всегда и, в отличие от очень лёгкого "пустоватого" момента "выхода" и последующего состояния, момент "возврата" всегда неконтролируем и плотно заполнен. Всё это, вкупе с непроизвольностью (и, по моему опыту, внутренней нерефлексируемостью, что хуже) может создавать ощущение взаимодействия с какими-то силами, как бы увлекающими. Если это заметно, конечно. Хотя, как правило, это всё проходит практически незаметно. Я бы назвал это как-нибудь вроде "момент чёрного ящика".

Проделывать это всё было легко на фоне утомления и недосыпа, но в "свежем" состоянии это практически не происходило, из чего, если придерживаться концепции рассогласования, можно сделать вывод о том, что утомлённому мозгу держать всё под контролем даётся куда большими усилиями, чем "свежему". Корреляция тут, опять же, по моему опыту, совершенно железобетонная: чем "свежЕе" состояние, тем менее вероятен "выход" и тем меньше времени требуется на период восстановления общей информационной картины и тем легче/незаметнее оно проходит. И наоборот: чем выше мера утомления, тем легче и быстрее происходит "выход" и на обратное согласования информации от разных сенсоров в одно целое (и тем неприятнее ощущения (кроме раскоординации / потери ориентации), которыми этот момент сопровождается). Эта зависимость, вероятно, отчасти, объясняет то, что вещи, подобные "выходу из тела" случаются с людьми либо в "изменённом" состоянии сознания, либо в сумеречном сознании, либо в практически бессознательном состоянии.

Само ощущение от раскоординации и потери ориентации в пространстве, имеющее место быть в периоды "выхода" и "возвращения", мне удалось не так, чтобы очень близко, но в принципе похоже сымитировать в сцепке "гармошке" едущего "длинного" Икаруса. Там много частей, подвижных друг относительно друга, особенно они подвижны, если автобус едет по, скажем так, не очень хорошей дороге. Штука в том, чтобы опираться разными конечностями на нестабильные относительно друг-друга детали. Несогласованность точек опоры – сбивает не только карту тела, но и вестибулярный аппарат. Если обстановка позволяет, можно и головой куда-нибудь прислониться или куда-нибудь смотреть (и то и другое вместе не получится). Впрочем, от визуального ряда тут мало, что зависит.

Эти (про)явления довольно распространены и часто привычны, в силу обыденности они даже не отслеживаются как нечто "особенное", есть литературные выражения типа "ноги ватные", "идти, под собою не чувствуя ног", "руки/ноги/губы не слушались его/её" например. Со многими такое бывало в состоянии сильного волнения. Встречался ещё такой, как сейчас бы сказали, тренинг для детей по снятию зажима, когда на первого оказывается какое-то воздействие, например, "хлопнуть по плечу два раза" или "дотронуться до локтя", и ребёнок должен сделать то же самое со следующим, далее по цепочке. Дети, когда они зажаты, натурально – не чувствуют, что их по плечу похлопали. Вроде, и со взрослыми какие-то такие штуки проделываются. Кстати, тоже, наверное, со всеми было такое, когда человек лежит-лежит себе – и "попыл" – теряет ощущение своего положения в пространстве. Это всё – туда же, к вопросу соотношения полноты и корректности ощущения своего тела и его расстройствах, необходимых для "выхода". Кстати, о взрослых: вещи, основанные на координации положения тела вполне-себе применяются в медицине, к примеру, всяческие неврологические тесты типа попасть пальцем в нос, пройти по прямой, стоять на одной ноге, поза Ромберга... Имя им легион.

"...Посмотрите влево, посмотритевправо, вверх, вниз, закройте глаза... Достаньте зубами нос. – Думал, не достану..."

Самое тут важное – карта тела и привязка к ней данных от сенсоров для получения пространственной картины реальности. В этом контексте тактильная информация имеет большее значение, чем видео, аудио и обонятельная, поскольку находится в самой непосредственной связи с картой тела, можно сказать, даже в неё до некоторой степени интегрирована и обрабатывается на уровне безусловных рефлексов. Визуальная информация имеет для внутренней пространственной координации куда меньшее значение, и поскольку не имеет непосредственной связи с картой тела (привязка происходит посредством сознания) она служит, в основном, источником образного ряда для "готовых галлюцинаций". Когда начали развиваться железные дороги, противники утверждали, что вид движущегося поезда способен свести с ума и обеспечить стресс коровам на пастбищах, которые от этого, разумеется, перестанут доиться. Когда развивались автомобили, существовало мнение, что при скорости более тридцати километров в час человек не только не будет способен управлять движением автомобиля, но и может сойти с ума. В середине века, например, руководство Би Би Си считало, что занятие электронным звуком и электронной музыкой в течение более полугода (или трёх месяцев, не помню) способно свести с ума, из-за чего пыталось менять сотрудников своей звуковой лаборатории Радиофоник на заре её существования. В середине века люди в шоке смотрели первые ужастики и фантастические фильмы с наивнейшими, по сегодняшним меркам, спецэффектами, а в конце девятнадцатого века зрителей балета, особенно, детей, можно было напугать, одев балерину в чёрное. Что показала практика, мы знаем. Сейчас напугать адекватного человека, эффектами на экране практически невозможно, осталось только удивлять или "вовлекать в события", а имено напугать сейчас реально, пожалуй, только манипуляциями с ритмом, но это уже из другой сказки. Также, когда-то и все эти сказки про авантюристов-мушкетёров с д'Артаньянами, ДонКихотов, робинзоноКрузов, ФанФанТюльпанов, отважных капитанов и самых разных пиратов, острова сокровищ и прочая такая литература, ныне считающаяся детской, писалась для вполне-себе взрослых людей прошлых эпох, инфантильных по меркам наших дней.

Итак, практика расставила всё по своим местам. В наши дни визуальный ряд, никак не соотносящийся с нашими непосредственными пространственными ощущениями – дело обычное, взять вид из окна любого транспортного средства или звук любого звуковоспроизводящего аппарата. Не говоря уже о "самом важном из искусств", хотя когда-то известное "прибытие поезда" и наделало много шума. Поэтому при опыте с нестабильными точками опоры в автобусе не имело значения, куда смотреть – несоотнесённость визуального ряда с непосредственными ощущениями – норма наших дней.

Я намеренно даже не заикался о звуках, поскольку звуковая картина пространства, во-первых, чрезвычайно динамична, во-вторых, принципиально разворачивается во времени, и её восприятие лишено даже той степени произвольности, которой обладает видеоряд (глаза можно закрыть, можно отвести взгляд, наоборот, искать взглядом объект, перемещаться взглядом так, сяк, этак...), и в силу непрерывности и абсолютной неуправляемости аудиопотока никаких экспериментов от скуки в реальном мире со звуком поставить невозможно.

Обонятельная система и вовсе никак с пространственностью не связана.


В году номер 1996 появился компьютер, звали его, как нетрудно догадаться, конечно же IBM ПЦ, он имел 8 М оперативной памяти и процессор AMD, который, (почему-то) вообще не грелся, и винчестер на 810 М. Установка звуковой карты и двускоростного привода CD-ROM была совершенно отдельным шиком. На этом чуде сосуществовали DOS 6, Windows 3.11 и Windows 95. Чего делать с виндусами, кроме набора и печати текста, было... эээ... не очень понятно, а вот с тем, что делать с получившими тогда ураганную популярность первыми полноценными двусполовиноймерными ужасающе-страшилищными 3D играми со звуком под DOS, вопросов не возникало. За этим делом проводилось довольно много времени, преимущественно, ночного, причём, играли с товарищем даже посменно (один спит, другой играет) и пофункционно (за монитором сидят оба, но каждый "проходит" те "места", которые у него лучше получаются, например, один быстро и точно стреляет, другой тщательно исследует лабиринты, коридоры, находит всякие скрытые полезности). Бывало, приходилось, насмотревшись этих кошмариков, идти собака гулять ночью. Вообще, собака-плеер-гулять-ночь есть гут, я-я, однако после нескольких часов какого-нибудь DOOMa в тёмной комнате это было несколько того... ээ... страшноватенько. Ну в самом деле – мало ли, какая тварь выскочит из-за вот-вот этого вот тёмного угла... а вот это – точно – крышка колодца?... это мне не показалось? – она пошевелилась?... очень подозрительно...и что это за звук снизу... странный какой-то, надо нанеё не наступить нечайно... а вон там – это что такое ползёт... ага, типа, бордюр в свете едущих фар, так я и поверю... о... какая-то тень движится... неплохо было бы перед тем, как заходить в дверь чем-нибудь туда стрельнуть, но нечем...ну да ладно, попробуем так...

Смех-смехом, а в результате относительно большого времени, проведённого за такими играми, выработался некий набор паразитных ориентировочных реакций и стереотипов, например, стремление при возможности не приближаться к людям на улицах и, если людей несколько, обходить их по такой траектории, чтобы оставаться максимально равноудалённым от всех (двух и более), что в обычных условиях со стороны, вероятно, смотрелось дураковато, но поскольку работало автоматически, помогало избегать неприятностей, скажем, при позднем возвращении домой.

В текстах по ссылкам из начала говорится об экспериментах с проецированием точки расположения камеры на тело испытуемого и грядущих возможностях, которые они, возможно, откроют производителям игр и интерактивного кино, а между тем, само появление трёхмерных игр "из глаз" или с динамической камерой, постоянно держащей в фокусе персонажа, представляющего игрока в игровой реальности, или управляемый игроком объект (в случае автогонок это машина, в авиасимуляторах – самолёт, и т. п.), можно считать грандиозным экспериментом не просто в области пространственной ориентации и обучения ей, а вообще, в области самой физиологии нахождения в пространстве. Разработчики игр имитируют всякие трюки, прыжки, мягкие приземления, бег, подкрадывание, инерцию, занос (если речь о машинах), и так далее, обучение, установление связей между аудиовизуальным рядом и ощущением пространства (когда играющий начинает в некой форме переживать ощущения движения, которые, по замыслу разработчиков, переживает персонаж игры в игровой атмосфере), критически важное для динамичных трёхмерных игр, достигается, как раз, переносом внимания, вернее, центра субъективного пространства (своего рода начала координат) с себя-любимого на точку в игровой реальности, то есть,фактически, проекцией её на себя игроком. Именно в таком состоянии человек начинает отстраняться от выскакивающих из-за угла монстров, поворачивать голову при попытке откуда-то выглянуть,чуть ли не подскакивать, напрягаясь при прыжке, физически уклоняться от летящих в персонажа предметов, втягивать голову, если персонаж ползёт или отклоняться всторону, при повороте машины, в которой едет персонаж. Собственно, это и называется вживанием в игру, в игровое пространство. Вживание в фильм или книгу требует иных проекций, идентификаций и т.п., но вряд-ли проходит как-нибудь слишком уж по-иному, в динамичной игре больше пространства, только в чём-то художественном – больше всяческой психологии.

В "реальном мире" это явление (привязка центра субъективного пространства к физически внешнему объекту) тоже существует, но, в отличие от игр и экспериментов,описанных в текстах по ссылке, оно жёстко, почти всецело, завязано на ритм. В общих чертах это присутствует в синхронном и не очень синхронном подражании, а конкретно: каждому известно такое понятие, как "пристроиться". Имеется ввиду пристроиться за кем-то, идя по улице (лично я, если не один, только так и хожу, автоматически в фоновом режиме ориентируясь не на окружающий мир, а на того, с кем иду, и горе нам обоим, если он в городском ландшафте попытается сделать то же самое) или, например, это очень распространено на дороге – один водитель "пристраивается" к другому водителю и едет за ним в его ритме, дистанционно повторяя все маневры. Корни такого поведения, по-моему, более глубокие, чем то, что может быть объяснено подражанием и "бегом за лидером", поскольку дело далеко не исчерпывается трансляцией потока уже принятых "лидером" решений. Лично у меня получалось ехать на велосипеде след-в-след за "лидером" с сантиметральной точностью повторяя траекторию и объезжая всякие кочки, чего сам бы ни-в-жысть не сделал на такой скорости. При этом видеть ту часть пространства, где еду сам, для этого, вообще, было необязательно. Если бы дело ограничивалось трансляцией принятых "лидером" решений, то выполнять их приходилось бы уже на собственной "почве" – точность выполнения у меня была бы моя собственная, низкая (по объективным причинам), а не его высокая. Точное же следование решениям, принятым "лидером" в ситуации ограничения собственной ориентации в пространстве (неважно, объективны ли причины ограничения) возможно лишь в условиях переноса центра субъективного пространства в точку, из которой "лидер" принимает решения, а вот временной и прочий несинхрон – это уже вопрос ритма.


Эффект "выхода из тела" основан на распаде целостной информационной картины "себя" в пространстве и пространства вокруг в результате рассогласования и/или неполноты сигналов, поступающих от органов чувств, как между собой (через обратные связи), так и с информацией, уже имеющейся в памяти. По сути весь этот феномен "выхода из тела" – это потеря устойчивых внутренних связей в этой картине, в отсутствие которых мозг, будучи не в состоянии достроить недостающие её части, либо из-за нарушений в его работе, либо из-за недостатка получаемой информации для реконструкции этой картины, а тем более недостатка обратных связей для вменяемой коррекции ошибок начинает генерить что-попало, радостно обзываемое в народе глюками.

Тактильная сенсорная система непосредственно, до степени интеграции, связана с внутренней картой тела, она и является самым "коротким" механизмом обратной связи, по которому мозг получает информацию о положении "себя" в пространстве. Зрительная система предоставляет мозгу информацию не столько о себе, сколько о пространстве вокруг (и своей с ним связи, поэтом, например, обучение и тренировка игры на музыкальных инструментах в слепую технически малоэффективна), зрительная информация обильна, а её анализ требует ну очень насыщенной работы с информацией в памяти и耀анимает много ресурсов сознания, посему она малодинамична в целом, зато из всех "чувств" зрительная система наиболее избирательна и контролируема. Слуховая система (или,наверное, даже подсистема) наиболее динамична, менее точна,чем зрительная, и неконтролируема вовсе. Роль зрительной и слуховой подсистем для физиологии состояния "выхода" вторична, но она важна как источник содержания потока видений, возникающего в этом состоянии.

Вынесение точки ориентации за пределы собственного тела, об экспериментах в области чего рассказывается по ссылке в начале постинга, не назовёшь типичным состоянием или явлением, но в жизни оно встречается в специфических обстоятельствах, более того, эта способность развиваема как навык, особенно, в современном мире. В любом случае проекция собственного центра координат на опорный объект, теоретически, должно требовать меньшей вычислительной мощности (вероятно, даже в разы), чем представление и себя и опорного объекта в гибкой связке, будь то персонаж компьютерной игры, спина впереди идущего прохожего или (в меньшей степени) красные огни маячащей впереди машины. Хотя... Полнее это, наверное, следовало бы назвать не выносом центра координат за пределы собственного тела, и даже не столько проекцией, сколько "программным" совмещением двух точек, внутренней и внешней. Кстати, вероятно, актёрская игра и всякая там "работа над ролью" по системе Станиславского, это, наверное, где-то о том же, только с упором на психологию (на образ как сумму отношений персонажа с миром, с акцентом преимущественно на чувственно-эмоциональную составляющую этих отношений).


Во многих, если не во всех культурах существует мифологизация разных психических расстройств и "изменённых состояний сознания", в современном мире – романтизация пограничных состояний считается культурным мейнстримом, в последние, наверное, пару десятилетий потеснив на этом месте наркотические глюки и бред всё то, что называется эвфемизмом "изменённые состояния сознания". Все они, включая и и "выход из тела", и "озарения" и какую-нибудь левитацию и наркотические глюки, это всё плоды деструкции сознания, ну или её варианты, намеренная уж она или нет, дело десятое. Естественно, это просто подарок, неисчерпаемый кладезь материала и энергии для всяческой метафизики, эзотерики и её адептов. Метафизическое, оно же эзотерическое, мышление предполагает, как правило, рефлексируемый, демонстративный отказ от построения реальных причинно-следственных и прочих логических связей между наблюдаемыми явлениями и замену их набором толковательных речевых, меметических, если угодно, клише. Само по себе толкование – это ничто иное, как достраивание мозгом недостающих частей цельной информационной картины, исходя из имеющихся отрывочных элементов, это и функция эвристического мышления и механизм вероятностного прогнозирования вместе. При "нормальной" работе мышления гипотезы, выдвигаемые мозгом, постоянно проверяются на ошибки, самыми разными доступными способами, так происходит верификация. Эзотерико-метафизическое же мышление предполагает отказ и от верификации выдвигаемых гипотез и умозаключений, избирательное отсутствие критичности, место которой занимают эмоции, сопровождающие эту мыслительную активность, но это не всё; главное – это склонность в словах, мыслях или явлениях реального мира видеть не их сами и их роль в заданном контексте, а символы, знаки, намёки, ускользающие метафоры, указывающие на что-то другое, "иное", стороннее, якобы "непроявленное", "невыразимое" и т.п. Грубый пример: камень катится с горы не под действием силы тяжести, а потому что откуда-то получает информацию о силе тяжести и о том, куда ему катиться, ну а если неизвестно-почему вдруг подул ветер, то это силы небесные дают кому-то знак... При таком стиле мышления клише и предположения, которыми затыкаются дыры в логике, превращаются фактически в заклинания. – Модель магического мышления готова. Самое печальное весёлое в этом то, что эзотерико-метафизическое мышление генерит подобные объяснения даже независимо от наличия или отсутствия запроса на них так же, как и несмотря на наличие/отсутствие реальных объяснений и доказательств, но таким образом блокирует саму возможность запроса на последние: "дважды два = четыре, ибо воистину – на всё воля божья – акбар воскресе – да будет так!". Неудивительно, что состоянию "выхода из тела" приписываются метафизические смыслы, особенно, если учесть, что подобные видения в жизни бывают, но обычно даже и не замечаются в силу обыденности их содержания у человека в здравом уме и твёрдой памяти (например, сновидения – вещь типичная и всем привычная, они воспринимаются как норма, а эзотерико-метафизическими смыслами нагружаются либо в маргинальных случаях, либо для развлечения), зато их мистические аналоги многие ищут с помощью разных психоактивных веществ, а если человек тяжело болен, теряет сознание, или находится в сумеречном сознании, то и видения соответствуют этому больному состоянию. Яркость видений и переживаний расценивается как стимул к рефлексии, а их бредовость – как Откровение и какие-то знаки, символы, которые необходимо истолковать, расшифровать, "понять", п(р)очувствовать, прожить и т.п., а то и, вообще, как коммуникацию, в процессе которой, опять же, обязательно субъекту должно было быть передано какое-то сакральное сообщение. Поскольку толкование – вещь произвольная, а пережёвывание ощущений, в отличие от "думания мыслей" – это вещь не только увлекательная, но и самодостаточно-бесконечная, и разумеется, лёгкая в управлении (вроде нажимания лабораторной мышью на "кнопку удовольствия"), накручивать эзотерические смыслы, загадывать и разгадывать шарады, улавливать и понимать намёки, тонко чувствовать метафоры и расшифровывать разного рода потайные смыслы можно до японской Пасхи, и потом ещё столько же раз по столько.
________

PS: И почему только вечно эпиграф – в начале, а эпилог – в конце... Эпический лог или эпатирующий граф... Между тем, в начале ещё может быть пролог, а вот прографа в конце или хотя бы эпиграфа – нет, не бывает, есть только параграф, но он мелкий и даётся на развес и дисперсно существует в не в паре, но в мутном парообразном облаке из букв... И даже, в молодости весь из себя остроумный и такой важный, граф в конце жизни становится просто логом, частью какой-то метрической книги... Про100 бардаааck...

1. Построить ракету
2. Посадить аккумулятор
3. Вырастить комплексы

А память утекает тихо, бесшумно, как спокойный ручей, или как индеец, в темноту ночного леса... прочь, прочь, прочь... куда-то туда, где есть костёр и бубен, чтобы взять второе и вращаться, вращаться вокруг первого, приближаясь, приближаясь, пока не сгинет в огне.
Толи наша память потихоньку нас покидает, то ли мы покидаем её, вытекаем, становимся меньше и,рано или поздно, высыхаем насовсем. А пока – то и дело кто-нибудь, сам не замечая того, сам не зная о том, возвращает нам частицы собственной памяти, бросает в нас её острыми осколками – полюбоваться и снова потерять забыть. Уже навсегда. И беда ещё не поднимается по ступенькам, но уже знает адрес. Она постучится в дом, это ещё вопрос времени, но уже не вопрос вероятности

Писали тут недавно, писали все вокруг о прощении, себя, окружающих... Как-никак, Прощённое Воскресение, все дела... Вот и думаю – а давай-ка и я чего-нибудь напишу, а то уже, и в самом деле, все качели погорели, даже буквы заржавели, запылились, укололись и забылись.

Акт прощения, во всех своих возможных реализациях, имеет сугубо религиозную основу. Религиозный человек, по крайней мере, в "правильном" случае, прощая, отказывается от мести, точнее от морального права на возмездие и предоставляет Богу разбираться с обидчиком, авансом смиряясь с любой волей этого самого Бога, тем самым, как гасит возможное продолжение конфликта, так и совершает богоугодное дело,ибо "всё в руках Божьих". Религиозный человек, просящий его простить, по сути, просит о передаче Богу полномочий на наказание себя, вероятно, не без умысла в смысле рассчёта на то, что возмездие по Божьей Воле будет мягче, чем методы возмездия со стороны того, чьё прощение требуется, ну или хотя бы позже; в практическом же плане это снимает психологический стресс неизвестности, связанный с ожиданием возможного возмездия от человека.

То есть прощение – это ничто иное,как основанный на религиозной этике метод гашения конфликтов и гипоконфликтного снятия напряжений. В этом смысле Прощённое Воскресение – форма институализации этой функции в обществе посредством этических установлений Церкви. Архаические культуры агрессивных племён вместо механизма гашения конфликтов предлагают механизм их эскалации посредством эскалации насилия до полноо выжигания "ячейки общества", как в случае с институтом кровной мести. В архаических обществах с меньшим урвонем фоновой агрессии о неготовности к принятию обществом механизмов гашения конфликтов свидетельсствует институт угождения гостю: аномально высокий статус гостя и кабально обязывающий статус хозяина, как правило,ошибочно понимаемый как какое-то особое гостеприимство. На самом же деле, это всего лишь способ избежать вовлечения в жестокие фоновые конфликты дополнительных сторон, перед которыми, возможно, потребовалось бы дополнительно отвечать.

В религиозном культурном контексте прощение – действие, совершаемое "перед Богом", тут оно вполне органично, но вне его акт этического прощения – это либо манипуляция, либо, наоборот, акт отказа от манипуляции, имевшей место ранее. Здесь важно различать игру на манипуляции, направленную на этическое изменение модуса отношений на более комфортный и признание ошибок. Признание (собственных) ошибок – дело осознанное и сугубо внутреннее (индивид меняет отношение к каким-то своим действиям), не зависящее от характера отношений между субъектами, поэтому изменение модуса отношений оно целью иметь не может. Это базовый критерий отличия. Разумеется, если подобная переоценка важна для обоих (и объекту и субъекту прощения), то для того, чтобы этический нейтральный эквивалент прощения мог состояться как событие, возникает необходимость каким-то образом сообщить друг-другу об изменениях (у "прощаемого" – сообщить о признании ошибок, а у "прощающего" об изменении каких-то своих оценок насчёт него). "Чистые образцы" живут, главным образом, в схемах; в реальных же условиях провести границу бывает трудно. А кто, собственно. говорил, что будет легко? – Не всё же лисе сыр, да коту Масленица. Впрочем, мне думается, явную манипуляцию обычно определить нетрудно.

Если признание ошибок является целиком осознаваемым действием сторон и не имеет никаких этических следствий ни в плане изменения конфигурации моральных прав и обязательств отношений между сторонами, ни в плане появления новых моральных прав и обязательств или снятия имевшихся ранее, то прощение-манипуляция – исключительно спекулятивная на чувстве вины этическая процедура, в которой предмет прощения (проступок) служит разменной картой.

Для объекта прощение – средство не только нейтрализации возмездия или выход из ситуации "виноватый-пострадавший" но и снятия с себя ответственности за проступок, мол, "я тут малость подысправился, я тут чего-то понял, раскаялся и ты теперь должен изменить своё отноешние и вернуться к тому, как будто бы ничего и не было", между тем, реальное положение дел со следствиями проступка никак не изменилось, но прощённый получает карт-бланш, а простивший – моральное обязательство необратимого отказа от каких-либо претензий, и не только от самих претензий, но и от права напоминать обидчику, а ныне – прощённому о своём недовольстве. Для субъекта же прощение означает отказ от манипулятивной модели отношений "виноватый-пострадавший" и установку другой, манипулятивной же, модели "раскаявшийсяблагодарныйвиноватый-прощающиймегавеликодушныйгигаблагородный", в которой простивший – уже не уязвлённая жертва, а благородный рыцарь, великодушно простивший обидчика (главное, чтобы обидчик далее ни в коем случае не забывал, КТО тут ныне-прощённый-всегда-виноватый, а КТО мега-здеся-благородный и гига-тут-великодушный); цель субъекта в этой метаморфозе – во-первых, обмен гнетущего ощущения собственной уязвлённости налестное ощущение себя мега-гига...эээ...вышенаписанным.

Кстати, немного о манипуляции (и других психологических игрищах) в общем: Если учесть, что в наши дни, точнее с социальным прогрессом манипуляция всё больше присутствует в ситуациях, в которых в стародавние времена нормой было прямое насилие (засчёт чего происходит вытеснение насилия из поля нормы, где оно замещается манипуляцией, маргинализируя прямое насилие), мне думается, это, всё-таки, не такая уж и нехорошая штука, которая имеет-таки некоторое право на существование вкачестве метода снятия напряжений, по крайней мере, в качестве одного из методов. Хотя справедливости ради стоит сказать, что ничего конструктивного в этом нет, история манипуляции равна истории коллективного существования вида хомоцапус, однако в архаическом обществе она применяется исключительно как средство экономия усилий, поскольку насилие как норма жизни куда энергозатратнее, чем любые психологические игрища, "в которые играют люди". Развитие же современного общества мне видится в вытеснении манипуляции из поля нормы сознательной активностью и осознанными действиями, попутно с дальнейшей маргинализацией прямого насилия.