Говоря об избрании моторного пути и сверх инвестиции реальности, мы всегда говорим о характере культуры в целом, как общей организационной структуре, отражающей себя на уровне частного случая. Именно это мне кажется тем, что проявляется в степени отрицания человеческой культурой той части реальности, которая трансформируется в психическом, как не репрезентируемая её часть, в отсутствие. При этом изменена и искажена так же и её объектная часть, которая стала недостаточной, не полной для возможности удовлетворения и разрядки. От жизни, как таковой, не возможно получить удовольствие, ввиду того, что части её лишены, связывающего время материала.
В равновесии есть смысл, где две опоры, это только средство для достижения третьего результата. Настоящее всегда находится между прошлым и будущим, как опорные психические элементы. Именно их взаимодействие и производит третий результат - "принцип реальности", где происходит постоянная балансировка между Ps и D состояниями, что в народе говорится, как смена чёрных и белых полос полосатой жизни. С одной стороны, субъект способен быть сам для себя объектом. С другой же, мы всегда имеем системную ситуацию, где равновесие или его отсутствие в субъекте, связано с другими, то есть, где психика одного, является потенциальной опорой для других. И это только в горизонтальном разрезе, так как по вертикали, психический аппарат всегда связан и с филогенетическим аспектом, где части смысла уходят, как в глубь времени, назад в прошлое, так и в репрезентацию цели, в предполагаемое будущее, выраженное, как субъективно, так и объективно, то есть культурой. Фройд в итоге и пишет в теории сексуальности о том, что не один ребёнок мечтал быть кондуктором или машинистом, кажется. В прошлом веке, очевидно, многие дети мечтали быть космонавтами и т.п. Можно несколько пофантазировать, сравнив эти репрезентации будущего, где в мечтах детей, было больше скрытого жизненного смысла, чем желание оказаться в капсуле в вакууме у детей технического прогресса. Быть не рождённым, вернуться обратно?
В вопросе об "объективном идиоте" и отрицании сознания психоаналитической теорией, несомненно есть важный смысл, который, как мне кажется, заметил появление возможности для человека, снять с себя ответственность перед могуществом природы. И ситуация невозможности системных изменений, ввиду этого, приводит к сверх инвестиции реальности и смене ценностных категорий, снов а и снова вводя в противоречивое заблуждение человека в отношении выбора цели и его смысла. Так как смысл более не может быть в бессознательной части, то пространство психического, состоящее из прошлого и будущего иссушается, резко сужаясь. Из него изымается сила жизни, либидо. Это похоже на некогда огромную реку, которая прорезала некогда в каньоне себе дорогу и исчезает теперь, больше походя на жалкий ручей. Теория бессознательного похожа на выбор пессимиста в отношении к стакану, который наполовину пуст. Иными словами, важно направление в динамике, а не "принцип реальности" сам по себе. С точки зрения целостного сознания, сказанное должно вызвать у человека вопрос к самому себе, а с точки зрения практически целостного бессознательного, ведь Я большей частью бессознательно, этот вопрос может уже и не быть отнесён самому себе.
Самым трудным, как мне кажется, является именно то, где человек сам для себя создаёт представление, а потом не может от него отказаться.
И если бы человек не нагрузил исключительным чрезмерным смыслом принцип реальности, то такая реальность и не была бы перегружена для него самого психически, что позволяло бы ему мыслить и далее. Это несомненно выводит нас на главные вещи о жизни и смерти. Иными словами, способность не держась за жизнь, лучше инвестировать в неё либидо. Не наделяя власть, деньги или вещи чрезмерным смыслом, строить свою жизнь в более справедливых и мягких формах, как экономических, так и социально-структурных. Многие любят сказку Антуана Экзюпреи "Маленький принц", но мало взрослых столь же любят его книгу "Цитадель", где Экзюпери проявляет всю мощь своего философского таланта. Но по сути, это две одинаковые книги. Но мы не обижаемся, когда Антуан описывает серьёзного человека, мы не обижаемся, когда Мюнхгаузен говорит: «Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьёзны. Умное лицо еще не признак ума, господа. Все глупости на земле совершаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!»
(Цитата из художественного фильма «Тот самый Мюнхгаузен)
Именно это и сообщает нам о философской заметке про "объективного идиота", вечно серьёзного и спешащего по делам в свою пустоту жизни, которую он сверх инвестирует, смысл которой должен быть не здесь, а в психическом прошлом и будущем, по сути, в любви к детям и старикам, в уважении к самому себе через эту возможность.
В каком же надо быть отчаянии, чтобы, пытаясь заставить человека думать о собственном сознании, лишить его этой привилегии вовсе?
И тут я думаю о той коварности, что может прятаться за утверждением возведённым в абсолют, и скрытыми человеческими мотивами.