(окончание)

35
Последним ударом для Евгения стала последняя же попытка Медеи вызвать в нем хоть какое-то чувство. Если не любовь. То хотя бы больную, жгучую ревность. Она пыталась держаться, чтобы оставаться собой хотя бы на время черной мессы и других ритуальных мероприятий. В которых принимала участие уже не потому, что хотела служить своему повелителю, а просто по инерции, потому, что так нужно. Однажды после мессы к Медее подошел Паук. Сегодня он слишком внимательно и слишком пристально наблюдал за ней.
Паук предложил свою помощь, и Медея приняла ее. Этого человека она не только уважала, но и слегка побаивалась. Сейчас он был одним из сильнейших в секте, и вид его восточной физиономии вызывал в соратниках чувства почтения, благоговения и ужаса. С тех пор, как Паук убил своего друга ради спокойствия женщины, находящейся под покровительством Сатаны, его сердце превратилось в кусок льда, и отдано было во власть Мирового Холода Зла. И теперь Паук не помедлил помочь Медее не потому, что был влюблен в нее, как большинство молодых сатанистов, влюбленных в Дею страстно и безответно, но потому лишь, что она была сильнее него, и ее сила приказывала.
Если бы Медея была с кем-то другим, Евгений лишь равнодушно отвернулся бы, но о Пауке он был наслышан, и этот юноша с глазами Демона и без сердца продавший душу Сатане, не внушал ему радужных мыслей. Они были так веселы, Медея так нежно взирала на Паука, как никогда прежде ни на кого. Евгений наблюдал за этой парой, стиснув зубы и стараясь не выказать своих чувств. На этот раз Медея, кажется, не шутила. И этот ее выбор стал подобен удару. Это было очень больно, и этого Евгений пережить был уже просто не в состоянии.

Читать далее

(продолжение)

33
Медея снова проснулась в слезах. Которую ночь подряд она плакала, потому что ей снились красивые, добрые сны, а вокруг нее – безнадежность. Она встречала Евгения с незнакомыми девушками и бесилась от ревности, но вынуждена была улыбаться, вышагивая рядом с очередным миловидным парнем. От постоянной тоски и ненависти Медея побледнела, осунулась, и ни от кого уже не могла скрыть свою печаль. Ей не помогали ни дружеское участие и поддержка тех, кто к ней близок, ни советы более опытных в делах любви сатанистов. И даже гнев и неодобрение, суровость и жесткие приказания отца Медея не могла воспринимать. Она сломалась. Первая настоящая любовь оказалась ей не по зубам. Единственный, кто мог бы помочь ей, Сатана, теперь молчал. К сожалению, Сатана, как истинно великий правитель, позволял своим слугам самим разбираться со своими проблемами, дабы его слуги познали мудрость и опыт.
Первым не выдержал Дмитрий. Он был убийцей. Он был жесток и циничен, да, порою. Но он был молод, и он был романтик. Он считал, что настоящего мужчину унижают любовные переживания на глазах у других. Уж если ты любишь, – держи это в себе, так, чтобы никто не знал о твоей любви. Никто.
У Димы, сдержанного, холодного и замкнутого, тем не менее, было сердце. И в этом сердце поселилась любовь. Это было странное чувство, темное и суровое, безответное. Но в этом и заключалась его особая прелесть. Любовь не сжигала Диму в тысяче костров мук и сомнений, но лишь приятно согревала, как костер в прохладный день. Он был влюблен в свою юную хозяйку. Возможно, в этом и заключался секрет той особой преданности, на грани самопожертвования, в котором Медея не сомневалась ни на миг.
Именно благодаря этой любви Диме больно было видеть, как Медея пытается веселиться, постоянно находится там же, где и Евгений, позабыла про магию и черные мессы, теряет свою красоту и плачет, плачет, плачет. Постоянно.
Он ничего никому не сказал, а все места, где можно встретить Евгения, Дима знал наперечет. Именно поэтому однажды Евгений увидел идущего ему навстречу Дмитрия. Он поморщился, а, когда они поравнялись, бросил небрежно:
- Привет.
Дима ничего не ответил, и тем больше было удивление Жени, когда он почувствовал на своем запястье железные пальцы Димы:
- Что тебе нужно?
- Сбавь тон, и идем со мной. Мне нужно с тобой поговорить.
Голос у Димы был суров и полон холода и безразличия. Ему было все равно, скажет Женя «да» или «нет». Все будет так, как решил он, Дима. Жене ничего не оставалось, как согласиться. Они отошли в сквер и уселись на скамейку. Евгений попытался улыбнуться:
- Ну, что ты хочешь мне сказать?
- Или дай ей счастье, или оставь ее в покое! – Дима, как всегда, немногословен. Евгений, разумеется, понял, о ком идет речь. Спросил со смешком, чтобы скрыть растерянность:
- Третьего не дано?
- Нет, почему же… Дано. Смерть! – На лице Димы, кажется, выражение человека, который выносит смертный приговор. Он умеет убивать. Ради Медеи он может убить кого угодно.
- Это она тебя послала?
- Думай, как хочешь.
- Дима, дело в том, что я твоих угроз совершенно не боюсь. Возможно, при моем теперешнем положении смерть – это лучший выход. Во всяком случае, - добавил он, поднимаясь со скамейки, - передай ей, пожалуйста, что хоть мне и не легко, но я ушел. Навсегда ушел с ее дороги. Быть может, только Сатана сведет нас. А так – у меня свой путь, у нее – свой.
- Хорошо, я скажу. – Дима чуть улыбнулся, взглянув на Евгения, поднялся и зашагал прочь, не оглядываясь. Он не оглядывался, поэтому не видел, какое отчаянье вдруг появилось на лице Евгения. Это было чертовски больно – знать, что девушка, в которую ты влюблен, страдает из-за тебя, и не сметь первому пойти на уступку. Чертова гордость, будь она проклята!

34
Дима пришел к Медее, улыбнулся, спросил насмешливо:
- Все тоскуешь?
- Дима, тебе этого не понять.
- Почему же… - Он чуть побледнел. Но он никогда не выдаст свои чувства. Это глупо – выдавать свою истинную боль.
- Да… Знаешь, внезапно я поняла, что не живу. Что встречаю слезами каждый день. Все, все напоминает мне о нем.
- Так не бывает.
- Бывает. Дорога, по которой мы шли вместе. Места, где мы бывали вдвоем. Парк, где произошел очередной наш «серьезный разговор». А в этой квартире… Диван, на котором он сидел. Все… Все о нем напоминает. А он не вернется, он гордый.
- Он тебя любит, Дея. Он сам мне сказал. Он вернется.
- Вернется? Неужели ты еще ничего не понял, Дима?
- А что я должен был понять?
- У Жени в жизни есть только один идеал – свобода. Она ему дороже всего. Ради нее он готов растоптать любовь, дружбу, приязнь. Потому что дружба переходит в любовь. А любовь – это угроза его свободе. Я для него не друг, нет. Я женщина, которая осмелилась покуситься на свободу одиночки, и потому должна уйти. Он, тот добрый, веселый, которому я так долго верила, стал моим проклятием и болью. Я не хочу думать о нем, видеть его во сне каждую ночь, плакать только потому, что он сказал, что устал от меня. Я не хочу этой любви. Я хочу быть злой, холодной и гордой. Как раньше. Я не хочу любви. Но я люблю его!
Медея не выдержала, разрыдалась. Да, она сильная, она могла бы победить. Если бы не это дурацкое чувство, которое на протяжении веков не меняет названия – любовь. Это значит – боль и тоска. А радости и смеха мало.
Дима обнял Медею, прижал к себе. Он безмолвно сочувствовал ей, но ничего не мог сделать. Он мог только согревать ее теплом и оберегать. Если ему это позволит Медея. Она произнесла сквозь слезы, так, наверное, говорила королева Англии, когда подписывала для своего возлюбленного смертный приговор:
- Первая я не подойду к нему. Никогда!
Медея сдержала слово. Она часто встречалась с Женей. То с одним, то с другим она проходила мимо, окидывая своего любимого холодным, равнодушным взглядом. А ей хотелось броситься к нему на шею, осыпать его поцелуями. Быть рядом, опираться на его сильную руку. Это грустно и больно – потерять любимого человека. А потерять свою единственную любовь – вдвойне больнее.
Евгений делал вид, что не замечает, когда Медея проходит мимо. Веселая, и каждый день раз – с новыми кавалерами. Лицо его было спокойным, а в сердце – боль. И с каждым разом сильнее. Он сам не знал, как это получилось, что Медея завладела его мыслями, его чувствами, и, кажется, даже его жизнью.
А Медее каждую ночь снился он. Он, в зеленой одежде, с потрясающей эльфийской улыбкой, был рядом с ней. Она была в длинном, до пола, черном бархатном платье. Они танцевали какой-то медленный, задумчивый танец. Им было хорошо вместе. Они были близки, они любили друг друга. Они были спокойны
Медея просыпалась утром в слезах. Снова надо искать Евгения, лгать ему, обманывать себя. Сколько можно? Есть же предел человеческим возможностям, даже если этот человек – ведьма под особым покровительством Сатаны. Как же ей быть?
Может быть, Медее было бы немного легче, знай она, что любимый ее Женя по ночам лишь ее видит во сне, и подойти к ней ему не позволяет только дурацкая гордость, которую он выдумал для себя, и не менее дурацкое упрямство. Больше всего Евгения терзали эти сны, где они с Медеей были вместе, где никто не мог им помешать – ни стихии, ни люди. Проснувшись однажды после такого сна, Евгений решил, что у него есть теперь только один выход. Печально, но это так.

(продолжение следует)

(продолжение)

31
Это была первая черная месса Евгения. Медея вела его в дом отца. Шла рядом с ним и поражалась его спокойствию. Похоже, Виктор посвятил молодого оборотня в некоторые тонкости служения Сатане. Евгений принял все, как есть, без возражений и лишних вопросов. Судьба – это судьба, и как бы люди не старались, она все равно берет свое.
Медее надоело просто идти рядом с Евгением и бросать на него оценивающие взгляды. Хорош! Но что ей до того, что она это знает? Медея попыталась взять Евгения под руку, но не тут-то было. Рука его напряжена, он сердито взглянул на Медею и произнес жестко:
- Нет!
- Но почему? – Возмутилась, было, Медея. Однако Евгений почти прикрикнул:
- Нет, я сказал!
- Ну, как хочешь.
Да, Медея была сильно уязвлена происшедшим. Евгений редко доходил до крика. Раз уж начал кричать – была здесь какая-то причина, и ее необходимо выяснить:
- Что случилось? Нам нужно поговорить!
- Все, что я мог бы тебе сейчас сказать, я уже сказал раньше. – Отрезал Евгений. Медея попробовала обидеться:
- Давай только опять не будем все это повторять!
- Ничем не могу тебе помочь. Больше мне нечего тебе сказать.
Больше они ни о чем и не говорили. Прошла черная месса, Евгений ушел с оборотнем Виктором, Медея осталась одна. Пусть и ненадолго, но одна.

32
Звонок в дверь. Медея медленно пошла открывать. После ссоры с Евгением ей не хотелось ничего видеть. Правда, они ссорились и раньше. Но теперь дело коснулось религии, и, естественно, Евгений был не в восторге от того, что выбор сделали за него. И не утешило его даже то, что, собственно, виной всему был его родной отец. Итак, Медея открыла дверь и улыбнулась. Шура.
- Привет. – Улыбнулся он.
- Привет. Что скажешь?
- Знаешь, Дея, Евгений хочет с тобой поговорить.
- По-моему, нам не о чем говорить. Он на меня обиделся, а на самом деле я не при чем…
- Ну… Я не знаю, о чем с тобой хочет поговорить Женя. Но хочет. Ты ведь ему не откажешь, Дея?
- Да, отказать Евгению я не в силах, это ты верно заметил, Саша. Только скажи, почему ты пришел? Что, он сам не мог?
- Гордость мешает.
- Опять та же чертова гордость! Ну, хорошо, это понятно. Что тебе от меня-то надо? То есть ему.
- Ну… Если ты не против, не могла бы ты встретиться с Евгением в парке?
- Да. У него хобби – выяснять отношения в парке. Я вообще мало люблю выяснять отношения.
- Так что сказать Евгению?
- Скажи ему, что приду. Куда же я денусь-то? И спасибо за хлопоты, Саша.
- Да не за что. До встречи! – Шура салютнул по-военному, улыбнулся Медее. Она кивнула и закрыла дверь. Что же, встретится она с Женей. Быть может, этот красавчик сменит гнев на милость. Скорее всего, так и будет.
Медея медленно шла по парку, дыша полной грудью. Торопиться ей некуда. Разговор будет серьезный, нужно к нему приготовиться. Евгений ждал ее, но не улыбнулся, не пошел навстречу. Видимо, он всерьез на нее обиделся. Как жаль, ведь она не желала ему зла.
- Здравствуй, Женя. Неужели же ты сам не мог ко мне зайти?
- Мог. Но мне не хотелось. Я хотел, чтобы ты пришла, чтобы сказать тебе – оставь всякую надежду по поводу меня.
- Почему же? – Улыбка Медеи была уверенной, как будто она точно знала, что в ответ на этот вопрос Евгений не сможет найти аргументов.
- Потому что ты была рядом со мной только затем, чтобы я спокойно принял, что я, как и ты, был проклят и отдан во власть Сатаны.
- Нет, Женя. Все не так просто.
- Нет?
- Ну… Сначала было так, я не спорю. Но потом я действительно полюбила тебя. Или ты не веришь?
Она коснулась его плеча. Он отстранился. Евгений смотрел на Медею, а в глазах его, кажется, ненависть:
- Зачем все это? Чтобы мне не было одиноко, теперь, когда я понял, что я – оборотень?
- Это… Вовсе не так! – Слова давались Медее тяжело. Она понимала, что Евгений прав. Они заботились о том, чтобы Евгений принял Сатану. А теперь вот оказалось, что Медея влюблена в него. Влюбилась, как дура. Дня без него не может прожить. Да разве он поверит? Не поймет, не примет.
- Не надо лгать мне! Вся твоя любовь – это просто уловки, чтобы приручить меня. Я признаю Сатану. Он показал свою власть, он силен, мне ничего другого не остается… Но ты ко мне никакого отношения не имеешь!
- Женя, прошу тебя, не злись!
- Я не злюсь. Я просто устал. Устал от тебя.
- Прошу тебя, дай мне время!
- Как ты не понимаешь, ты мне не нужна! – Он выкрикнул эти слова в лицо Медее, повернулся и пошел прочь. Кровь бросилась ей в лицо, последним усилием воли она отбросила обиду и гордость прочь. Закричала:
- Куда ты? Женя! Женечка, подожди, постой! Ты же ничего не понимаешь, Женя! – Догнала, схватила за руку. Он резко оттолкнул ее:
- Я не хочу тебя больше видеть. Прощай.
- Слушай! Это в последний раз я зову тебя… Больше не позову, что бы ни случилось. Останься. Мы будем счастливы вместе!
- Не думаю, что мне захочется тебя видеть когда-нибудь.
Он ушел. Медея рыдала, закрыв лицо руками. Ей было плохо. В слезах вернулась домой. Слезами была наполнена бессонная ночь. И не знала Медея, что где-то далеко плачет тот, кто ей так дорог. Плачет и не боится своих слез, потому что хочется любить и быть любимым, но не смог пересилить свои гордость и упрямство.

(продолжение следует)

(продолжение)

29
Медея вошла к Евгению танцующей походкой, с милой улыбкой на губах:
- Здравствуй, Женя.
- Дея… Рад тебя видеть.
- Как самочувствие? Я слышала, ты попал в беду?
- Да. Молния, лесной пожар… Данил меня спас. Если бы не он, я не знаю, что бы было.
- А ты помнишь, что было до того, как загорелся лес?
- Смутно.
- Расскажи то, что помнишь.
Женя рассказал. Про поход в лес, про поляну, которую он не раз видел во сне. Они с Данилом шли быстро, тот все удивлялся, как Женя ориентируется в этой чащобе. А потом – «человек-тигр». Молния и удар. Медея улыбнулась грустно и заметила:
- Бедный мой, бедный. У тебя никаких повреждений, только сотрясение мозга?
- И то в легкой форме. Мне сказали, что Данил отделался не так легко.
- Тебе сказали… Значит, тебе не сказали правду? Считают тебя неспособным ее принять? Но ты же сильный. Сильней, чем ты сам можешь думать.
В голосе Медеи – сочувствие и гнев. Слуга Сатаны не должен бояться смерти. Он должен принимать ее спокойно. Очень спокойно. Женя приподнялся на кровати:
- Что ты хочешь этим сказать? Что?
- Все было очень просто. Ты не выполнил условия. Ты должен был прийти один, а ты подверг друга смертельной опасности. Такой, о которой и говорить мерзко. Он же не принадлежит к избранным.
- Избранным? О чем ты?
- По-моему, пора уже открыть все карты. Тот, кто звал тебя, чтобы открыть тайну, был разгневан тем, что ты пришел не один. Он вызвал грозу с направленными молниями. И одна из молний… Тебя спасло то, что Данил тебя оттолкнул. И еще – что ты начал перевоплощаться. Это было полнолуние, твоя ночь… Не перебивай меня, все вопросы потом! – Быстро попросила Медея, видя, что вопросов у него больше, чем достаточно. – Ты остался жив. А Данил – нет. ни один человек, в которого попадает направленная молния, не выживает… Да и ты… Ты налетел грудиной на дерево. На острый сук. Будь ты просто человеком, ты бы лежал сейчас во сырой земле в красивом гробике. Я там была, видела следы всего происшедшего.
В глазах Евгения страх, и, кажется, растерянность. Он спросил тихо:
- Так ты сказала, что Данил… Он умер?
- Да, именно это я и сказала. Тебе не хотели говорить. Считали, что ты этого не вынесешь. – В последних словах – явная насмешка. Женя медленно опустился на кровать. Он до сих пор не мог осознать то, что сказала Медея. Данила больше нет. Он спас его, а сам умер. Умер! Но ведь это несправедливо! Медея присела на край его кровати, обняла за плечи. Она не сказала ему еще самого главного. Что приведет его в ужас. Он поднял на нее глаза, полные слез:
- Уходи. Спасибо, что не стала мне лгать, что рассказала все. Но прошу тебя, уходи, я хочу остаться один.
- Нет, я не уйду. Я еще не все тебе сказала. Знаешь, почему тебя тянуло в лес? В полнолуние?
- Не знаю. И не желаю ничего знать. Уходи, Медея.
Медея погладила его по плечу. Она понимала, как силен удар. Но она должна ему все рассказать. Дальше молчать бессмысленно:
- Нет, подожди. Дело в том, что ты – оборотень. Оборачиваешься барсом. Теперь уже это непоправимо. Так решил тот, кому мы оба были посвящены в ночь, когда родились. Ты проклят и принадлежишь Сатане.
- О чем ты говоришь? Какие оборотни в конце двадцатого века?
- Ты не теряешь здравый смысл даже в горе. Это хорошо. Это просто отлично. Но настанет полнолуние, и ты поймешь, что я была права. Ты уже оборачивался барсом. Поэтому острый сук не причинил тебе вреда. А люди вас нашли только утром, когда сила оборотня уходит и возвращается человеческий облик. Помни о том, что я тебе сказала, Евгений. Это говорю тебе я, Медея-ведьма!
- Не верю! Ты снова лжешь! Уходи!
- Я уйду. Но когда наступит ночь полнолунья… Приходи ко мне. Я буду ждать.
Она коснулась губами щеки Евгения и вышла. Сначала он почувствовал в его прикосновении просто поцелуй… И вдруг ему показалось, что его щека горит, словно губы Медеи обожгли ее. Евгений лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок невидящим взором. Он не хотел жить. Из-за него погиб его друг. Это было невыносимо. О том, что сказала Медея, о своих якобы оборотнических способностях он, казалось, и не вспоминал. Зачем? Она лгала, это же ясно. Во всяком случае, все решится в полнолунье.

30
Как ни странно, а рассказ Медеи очень встревожил Евгения. В больнице его держали не долго, ведь сотрясение было в легкой форме. Все вокруг удивлялись тому, что Евгений так легко отделался. Он не удивлялся. Впервые он осознал, какое огромное место в человеческой жизни занимает страх. Евгений боялся наступления полнолуния, и ждал его, чтобы убедиться, что на самом деле с ним ничего не произойдет, что Медея солгала. Непонятно только, для чего.
Весть о смерти Данила не застала Евгения врасплох, но ударила очень сильно. Снова потерял он друга. Сначала Леша, потом Данил. Да еще и Медея тут со своей мистикой, совсем свихнулась девчонка, всерьез считает себя ведьмой. С тех пор, как в жизни Евгения появилась Медея, вся его жизнь пошла как-то не так. Вкривь да вкось. А теперь вот благодаря Медее он считает дни до полнолуния, и ни о чем другом даже думать не может.
Наконец настал долгожданный день. На душе у Евгения было спокойно, и он почти убедил себя, что Медея все просто придумала, то ли чтобы напугать, то ли чтобы проверить… Но приближался вечер, и становилось тревожнее. Почему-то появилось желание оставить квартиру, и бежать, бежать куда-то. Куда-то, где чистый воздух и красота природы, не испорченные руками человека, помогут понять ему его истинную сущность, цель и призвание в этой жизни. Гены зверя, дремавшие в нем до поры до времени, теперь давали о себе знать.
Едва пробила полночь, как он начал оборачиваться. Он стал крупным барсом со светлой пятнистой шкурой. Луна ласкала лучами его шерсть. Белые, отточенные клыки оскалились в плотоядной ухмылке. Сегодня ночь полной луны, ночь, в которой он полновластный хозяин. Нельзя терять такую ночь.
Очнулся Евгений на рассвете неподалеку от своего дома. Осторожно вернулся домой, стараясь оставаться незамеченным. Он помнил, что был оборотнем, и был этим не просто шокирован, но потрясен до глубины души. Медея, добрая, нежная ведьма, не солгала ему. Евгений не понимал, каким образом у него появилась способность оборачиваться, но эта способность ему не нравилась. Это означало совершенно иную ночную жизнь и человеческий страх, а, может быть, даже убийства. Ибо, когда он был в облике зверя, он не мог отвечать за свои поступки. Им правили инстинкты.
Вспомнил Евгений и приглашение Медеи заходить, когда возникнут трудности. Вспомнил, и решил зайти. Быть может, хоть она сумеет что-нибудь объяснить?
Впрочем, у Медеи Евгения ждал сюрприз. В прошлую ночь Виктор гибким тигром бегал по городу и видел молодого барса. Понять, куда он отправится за советом и поддержкой, не составляло труда. Именно поэтому, придя к Медее, Евгений застал там ее отца, черноглазого колдуна, и Виктора, желтоглазого оборотня. Оба поздоровались с молодым человеком, как ни в чем не бывало, и на его вопрос о том, что, все-таки, происходит, подробно рассказали Евгению кто он такой и каким образом связан с Сатаной. Верилось с трудом, но, как говорится, факты - вещь упрямая, а факты были все налицо. Именно поэтому случилось так, что, когда оборотень Виктор предложил Евгению свою помощь в освоении его новых способностей, тот не отказался. Правда, сразу расставил точки над «и», чтобы между ними не осталось ничего невыясненного:
- Это ты убил моего друга!
Виктор ответил с усмешкой, от которой мороз продирал по коже:
- Да, я и не отказываюсь. Но во имя Сатаны умирает много людей, а в гибели твоего друга виноват ты. Ты привел его с собой. Я же говорил – приходи один.
- И я говорил! – Поддержал Виктора отец Медеи. Женя промолвил негромко:
- Ну, хорошо, что было –то прошло. Мы теперь повязаны крепко.
Когда Евгений с Виктором уходили, Медея улыбнулась Жене:
- Заходи. Я всегда буду рада тебя видеть.
Он обернулся. Глаза его пылали гневом:
- Ты… Ты страшная женщина, Медея. Я тебя презираю!
- Это ничего. Все равно заходи. Я – твоя судьба, а от судьбы не уйдешь.
Евгений не обернулся, а она расхохоталась ему вслед. Он будет принадлежать ей. Так, и никак иначе.

(продолжение следует)

(продолжение)

26
Медея почти бежала. Сегодня ее ждал отец, он мог понять ее и успокоить, но только она ничего ему не расскажет. Дея - уже взрослая девушка, она сможет разобраться со своей жизнью сама. Это она выбрала такую судьбу – она и Сатана, который ей покровительствует. Медея отслужит мессу и ей станет легче. Она не позволит какому-то молокососу так с собой обращаться! Он очень сильно пожалеет о том, что натворил!
Вячеслав все-таки заметил, что дочь немного не в себе, поинтересовался, что случилось, и, получив ответ, что все нормально и он заблуждается насчет ее встревоженности, оставил дочь в покое. Если Медея захочет, она поделится проблемами и попросит помощи в их решении. Отец приказал Медее переодеваться и служить черную мессу. Она молча кивнула и пошла исполнять приказание отца. Даже она не могла ослушаться, когда он приказывал.
Потом было точное, ритуально выверенное до мгновения времени действо шабаша, и на алтаре истекал кровью человеческий младенец. Он громко вопил от боли и ужаса, захлебывался криком, ведь даже маленькие дети чувствуют, когда приходит опасность. Медея наблюдала агонию ребенка и сладострастно улыбалась. Отец Медеи, как это бывало обычно, стоял поодаль, не принимая участия во всеобщем экстазе. Он наблюдал, как работает его дочь, и остался доволен ее работой. А Медея допела гимн до конца и взглянула на младенца. В руке ее был обсидиановый кинжал. Мгновение она смотрела на умолкнувшего уже, обессилевшего ребенка, а потом удар кинжала закончил его мучения. В последний миг Медея подумала о Евгении, и улыбка медленно исчезла с ее лица.

27
В эту ночь Женя долго не мог заснуть. Ему не давали покоя слова Макса, и то, что Медея, похоже, ничего и не собиралась отрицать. Возмутилась только, когда он сказал… Сама виновата! В этих размышлениях Евгений успокоения не находил. Ему все равно было тревожно. Последняя мысль перед тем, как он забылся сном, была: «Неужели я все-таки ревную ее?» В это поверить было трудно.
Дальше – сон, приносящий спокойствие и забвение. Евгению снился лес: тенистая листва, солнечные прогалины, тропинки, мягкая, шелковистая трава. Он шел по этим тропинкам, один, стремясь к какой-то цели, которую он знал лишь подсознательно. Он оглядывал лес и почти без удивления находил только ему одному известные признаки. Вот береза, разбитая молнией. Вот там – две сросшиеся сосны. Шагов через сто будет два обгоревших пня. Они стоят, как бы образуя ворота, через которые ему необходимо пройти. А от пней по тропинке – на поляну. Это была небольшая, совершенно круглая поляна, в центре которой росло одно-единственное дерево – береза. Женя знал, почему береза. Потому что она дает энергию. А еще он понял, что, как только ступит на эту поляну, сразу потеряет свободу и волю. Хоть и не знал, как это возможно.
Он все еще медлил, не зная, идти ли ему на поляну, как вдруг увидел там, рядом с березой, какого-то человека. Он стоял к Жене спиной, одетый в черный балахон, похожий на монашеское одеяние, в капюшоне. Евгений с любопытством смотрел на незнакомца, и этот любопытный взгляд, кажется, потревожил его. Он обернулся. На первый взгляд это был обычный человек. Только вот его глаза… они не были глазами человека. Это были глаза зверя, желто-зеленые, с вертикальными зрачками. Такие глаза могут быть у тигра. И у Сатаны. Последняя мысль так напугала Евгения, что он отшатнулся, отступил от поляны. Мужчина заговорил. У него был приятный, с хрипотцой, грудной баритон:
- Приходи. Я давно тебя жду. Приходи! – Последнее слово прозвучало, как приказ. Женя настолько был напуган словами и нечеловеческими глазами незнакомца, что задрожал, и тут же проснулся. Ночь была ясной, лунной. Женя думал о том, что его сон был уж чересчур реален. Запомнился во всех подробностях.
Такие сны зря не снятся. Но Евгений никак не мог понять, куда он должен прийти. И почему незнакомец его ждет. Женя не помнил, чтобы они где-то встречались. Сон оказался загадкой, которой, скорее всего, предстояло остаться неразгаданной.
Шло время. Дни летели, как быстрокрылые птицы. И каждую ночь во сне Евгений видел того странного человека с тигриными глазами. Он повторял, повторял одно и то же: «Приходи, я жду! Приходи в полнолунье! Один. Приходи!»
Женя так часто во сне проходил через лес до поляны, где ждал его странный мужчина, что если бы ему пришлось пройти этот путь наяву, он не испытывал бы затруднений.
Эти сны не давали Евгению покоя, звали. Толкали на действие. Однажды он стоял на остановке, ждал автобуса. Кто-то рядом с ним прошептал:
- Скоро полнолуние. Приходи на поляну, пора. Тебя будут ждать. Иди и ничего не бойся.
Евгений резко обернулся. Рядом с ним стоял красивый мужчина, он был довольно высок, лицо его, наряду с печатью угрюмости, несло на себе также и отпечаток силы воли. Он улыбался, улыбка его казалась светлой и безмятежной. Он не был уже молод, но в его черных, как смоль, волосах не было ни одного седого волоса. Он спокойно встретился взглядом с Евгением, словно давая понять, что знает его и хочет помочь. Добившись своего, он повернулся, чтобы уйти. Женя загородил ему дорогу:
- Послушайте, скажите мне…
- Все потом. А теперь тебя зовут, иди на зов. Прощай, то есть – до встречи.
Спокойно обошел Евгения и удалился. Это был отец Медеи, великий колдун Вячеслав. Евгений не знал об этом, он никогда не встречался с отцом Медеи, кроме раннего детства. Евгений был немного озадачен и шокирован тем, что этот человек каким-то образом знал, какой вопрос его мучает, и помог найти ответ. Что же, скоро действительно полнолуние, и нужно пойти в лес. Встретиться с тем, кто зовет его. Узнать, что ему нужно.
А Вячеслав, довольный произведенным впечатлением, поспешил вернуться домой. Там его ждал один из основателей секты сатанистов. В полнолуние красивый мужчина восточного типа обращался в золотого тигра. Ценой его сделки с дьяволом и подписанного кровью договора были его глаза. Желто-зеленые, с вертикальными глазами, как у тигра. Именно поэтому он всегда носил темные очки и снимал их только в присутствии посвященных. Он встретил Вячеслава вопросом, сопровождавшимся зевком:
- Ну, что?
- Он придет, я уверен в этом.
- Я благодарю тебя, жрец. Честно говоря, я уже устал звать этого мальчишку. Но… Приказ Сатаны есть приказ Сатаны. – Его желтые глаза блеснули. Именно он должен объяснить Евгению, что его крест, судьба и призвание – быть оборотнем. Солнечным барсом.
- Я рад был помочь тебе, Виктор.
Евгений был уверен, что ему придется идти на зов. Значит, он придет.

28
Приближалось полнолуние. И с каждым днем Евгений все сильнее чувствовал, что ему обязательно нужно туда, где его ждет тот мужчина… «человек-тигр», как его окрестил Евгений по-своему. Время приближалось. В один из солнечных, ясных дней Евгений предложил Данилу:
- Поехали в лес!
Шла уже вторая половина дня, и Данил вполне законно удивился:
- Ты что, серьезно? Поздно уже для такой прогулки.
- Ну, если ты не хочешь, – можешь не ехать. Я поеду обязательно. Меня, кажется, ждут.
- Кажется, или ждут?
- Ждут. Ну, решай быстрее, ты со мной или нет?
День был солнечный, делать было нечего, оставлять друга одного не хотелось. Поэтому Данил сказал:
- Я еду с тобой. – И вопрос был решен. Они долго ехали на электричке. Женя знал, на какой станции нужно выйти, хоть и не знал названия станции. Не знал, даже примерно, на каком расстоянии она от города. Он узнал станцию по приметам, и мог бы поклясться чем угодно, что не ошибся. Они вошли в лес и долго шли тропинками, а Данил мог только удивляться, наблюдая за другом. Откуда тот знает дорогу? на этот вопрос Женя ответил, пожав плечами:
- А черт его знает. Есть особые приметы. Это инстинкт, наверное.
На самом деле ему просто не хотелось говорить, что так уверенно он идет потому, что видел эту дорогу во сне каждую ночь. Трудно было бы не запомнить. Вот уже и поляна скоро. Стемнело. В просвет между деревьями видно, что уже зажглись звезды. Данил спросил:
- А мы правильно идем? Не лучше ли вернуться?
- Нет. Мне нужно идти туда. Если хочешь, – возвращайся.
Данил не собирался возвращаться домой один, поэтому замолчал и шел следом за Евгением. Вот и поляна. Та же береза. И здесь – человек с глазами тигра.
- А, ты пришел. Молодец. Я долго тебя ждал.
Он умолк, увидев за спиной Евгения Данила. Тот взглянул на «человека-тигра» и спросил изумленно:
- Женька, кто это такой?
Евгений не успел ответить. Голос встретившего их человека был подобен грому и дрожал от гнева:
- Я приказывал тебе приходить одному! Ты ослушался моего приказа! За это ты будешь наказан. Ты, и тот, кто пришел с тобой!
Он воздел руки вверх, выкрикнул что-то, и началась гроза. Голубое, ясное небо почернело от туч. Громыхнул гром, словно отдаленный смех Сатаны. И туда, где стояли Женя с Данилом, ударила молния. Данил рванул Женю на себя, тот отлетел и ударился обо что-то. А потом потерял сознание.
Очнулся Евгений в больнице. Ему сказали, что у него легкое сотрясение мозга, и он счастливо избежал худшей участи. Ему не сказали, что молния выполнила свое предназначение, и его друга уже ничто не могло спасти. Наши их благодаря оборотню Виктору, который не мог оставить молодого оборотня без помощи, но не хотел помогать ему лично. Евгений принял все спокойно. Он помнил удар и боль, но последнюю – как-то смутно. Он даже не был уверен, была боль, или ему показалось.
Медея узнала о случившейся трагедии от оборотня Виктора. Он успокоил ее, заверив, что ничего особо страшного с Евгением не случилось, все в порядке. Потом, уже к вечеру, Медее позвонил Шура и сообщил, что у Евгения – легкое сотрясение мозга. А вот Данил погиб. Евгению еще не говорили об этом, хотят, чтобы сначала Евгений пришел в себя. Его жалеют.
Медея выслушала новости, и они ее не порадовали. Как можно жалеть оборотня, находящегося под величайшим покровительством самого Сатаны? Это глупо и совершенно не нужно. Пора уже Евгению узнать свою судьбу. Тем более что из-за него погиб Данил. О гибели Данила Медея жалела не особенно. Она с ним еще обязательно встретится. В аду. А теперь нужно навестить в больнице Евгения и открыть ему глаза на все происходящее.

(продолжение следует)

(продолжение)

24
План Медеи обязательно должен был сработать. Она шла рядом с Женей, в который раз окидывая его внимательным взглядом. Что она чувствовала, когда была рядом с ним? Гордость, удивление, восторг, трепет? Разве может ведьма чувствовать подобное, пусть и не по отношению к простому смертному? Оказывается, может. Если этот человек так же недоступен, как и в первый день их знакомства.
Медея уже неплохо узнала его характер. Во всяком случае, ее наблюдений хватало, чтобы понять, что на Евгения ни в коем случае нельзя давить. Если он пожелает что-то сделать, – он сделает. А если нет, – тут хоть что предприми, его с его позиции сбить вряд ли удастся. Вот она, Медея, рядом со своим неприступным другом. Но кто это стоит на дороге, улыбается им обоим и говорит насмешливо:
- Женька! Сколько лет, сколько зим!
- Макс! Как я рад тебя видеть!
Медея улыбнулась, переглянулась с Максом и спросила обидчиво:
- А со мной что же не здороваешься, Макс?
- Медея? Извини, я не сразу тебя узнал. Ты сегодня… немного не такая, как бываешь, когда мы встречаемся. Ну, здравствуй.
- Медея, откуда ты его знаешь? – Интерес Жени вполне понятен, но Медея отвечает скупо:
- Так, пересекаются порой наши пути-дорожки.
Макс берет инициативу в свои руки:
- Вы, друзья-товарищи, собственно, куда направляетесь?
- Ну, куда… Гуляем. – Ответил Женя.
Они и, правда, просто гуляли, не имея дальнейшего плана действия.
- Может, зайдем ко мне? Это недалеко. – Предложил Макс. Медея и Женя переглянулись. Делать все равно нечего, так почему бы ни принять предложение и не сходить в гости?
- Пойдем. – Женя решил за обоих, а Медея и не думала протестовать. Они провели чудесный вечер втроем. Макс играл на гитаре и пел, они с Женей вспоминали времена год-два назад, когда вместе веселились и вместе встречали неприятности. Медея взглянула на часы. Пожалуй, ей пора уходить, чтобы дать Максу время поделиться своими наблюдениями:
- Ну, ладно, друзья, вы как хотите, а мне надо бежать.
Женя вскочил:
- Я тебя провожу.
- Не имеет смысла. Я сейчас не домой, я – к отцу.
- Как поживает твой отец? – Поинтересовался Макс. В этом вопросе был тайный смысл. Медея ответила:
- Все в порядке, спасибо. Да, послезавтра, - многозначительная пауза, - отец хотел бы тебя видеть.
- Я обязательно приду! – Он искренен. Медея улыбнулась обоим и выпорхнула за дверь. Пусть поговорят. Может быть, Женя изменит свое отношение к ней? Ну, сколько можно быть просто друзьями?
Макс тем временем удобно устроился на диване. Взглянул на Женю:
- Красивую ты себе девчонку нашел. Только почему ты так легко ее отпустил?
- Почему легко? Нужно ей – она и ушла. А ты откуда с Медеей знаком?
- Я с ее отцом знаком. Серьезный, знаешь, мужчина. Очень интересный человек.
- Он с дочкой познакомил?
- Нет. У него познакомились. Ты, Женька, счастливый человек. Такая красавица с тобой рядом. Вообще-то говорят, что Медея ни одного парня больше двух-трех встреч не удостаивает. Ты, значит, исключение.
- Мы с ней друзья, наши отношения в другие сферы не переносятся.
- Да неужели? Но ведь как раз ночью Дея делает так, чтобы ее никогда не забыли.
Евгений поморщился. Подобные разговоры ему не нравились. У каждого своя жизнь. Медея поступает так, как считает нужным. Только почему тогда это так его расстраивает?
- Это что, тоже по слухам?
Макс цинично усмехнулся:
- Ну. почему же… По опыту. Да ты, Женька, не смущайся. Я тебе дорогу не перейду. Да и не соперник я тебе. У вас с Деей это как-то… Ну… По-настоящему, что ли.
- Да не было у нас ничего, пойми ты, Макс!
Макс прикинулся удивленным:
- Не было? Так чего же ты ждешь? Лови удачу, пока она рядом.
Женя задумчиво попросил, сдаваясь:
- Расскажи, как она в постели.
Макс рассказывал, естественно, не жалея красок. Евгений слушал его рассеянно, думал он о другом. В его голове сейчас метались, не давая покоя, такие мысли: «Как она могла?! Как она посмела?! Предательница! Ну, я ей покажу!» Если бы Евгений сейчас попытался проанализировать свои мысли, как сторонний наблюдатель, он бы понял, насколько его притязания необоснованны. Они с Медеей ничего не обещали друг другу, поэтому предать его она уж никак не могла. Когда Макс закончил рассказ, Женя попрощался, спокойно улыбнувшись в ответ на фразу друга:
- Ты, Женька, на меня не обижайся. Заходи, как время будет.
Мысли его были уже далеко. Он позвонит Медее, настоит на встрече. Что скажет она сама? Это должно все решить. Почему-то Евгений считал себя оскорбленным. А на самом деле… О, это была обыкновенная ревность, так знакомая Медее. Теперь же и Евгения не минула чаша сия.

25
Медея ждала предстоящей встречи с Евгением, и почему-то тревожно было у нее на сердце. Она поняла, по голосу в трубке телефона, что Женя встревожен, расстроен, зол даже. И хоть он ничего не сказал, все было, как обычно, но Медее стало страшно.
Чего может бояться прекрасная ведьма? Раньше Дею не испугал бы никто и ничто. А теперь вот она боится этого разговора с Евгением. И, кажется, не без основания.
Они договорились встретиться в парке, недалеко от дома Медеи. Впрочем, и от Жени это было тоже не очень далеко. Вообще-то ведьмочка не любила опаздывать на свидания, она считала, что точность – это действительно вежливость королей, а опаздывать на назначенные с определеным временем встречи – значит, просто проявлять свою невоспитанность. Но в этот раз Дея опоздала. Ее сердце билось чересчур сильно, ее легким не хватало воздуха. Она идет спокойно. Внешне – уверенно, каблучки постукивают по асфальту: цок-цок, цок-цок. Но время от времени раз, и скребанет каблук по асфальту. Почему так получается?
Вот и сердце у людей бьется ровно, ритмично, жить бы да радоваться. Но появляется кто-то, входит в мысли, душу, сердце. И сердце начинает биться неровно. Как тот каблучок, что по асфальту скребет.
Очень дорог стал Медее Евгений, и сама не заметила, как полюбила его. За гордость, уверенность, честность и открытый взгляд полюбила ведьма зеленоглазого тигра. А теперь идет к нему, тяжело, как на Голгофу, и боится, что будет эта встреча последней.
Евгений увидел ее, пошел навстречу, без улыбки, серьезен. «Кажется, сейчас будет трудный разговор», - подумала девушка. Улыбнулась ему:
- Здравствуй.
- Здравствуй. Дея, мне с тобой нужно серьезно поговорить.
- Я тебя внимательно слушаю, Женя.
- Пойдем, сядем.
- Ну, что же, пойдем.
Они уселись на скамейку, но Женя не спешил начинать разговор. Он был спокоен, сосредоточен. Светлые глаза его смотрели куда-то мимо Медеи, лишь время от времени он смотрел на нее, встречался глазами с ее пристальным взглядом, и вновь отводил глаза. Дея смотрела на него пристально-пристально, будто пытаясь понять что-то. Или запомнить Евгения таким. В который раз она думала о том, что он очарователен. И все так же недоступен. Как жаль. Женя, наконец, заговорил:
- Дея… Ты от Макса рано ушла… Мы с ним потом еще говорили…
- Естественно, на то вы и друзья. – Ответила Медея. Конечно, она знает, что разговор был о ней, но зачем же раскрывать свои карты? Ни к чему.
- И ты знаешь, о чем он рассказал мне? – В вопросе этом содержалась добрая доля утверждения. Девушка заставила себя улыбнуться:
- Откуда мне знать это, Женя?!
Евгению, кажется, все-таки тяжело начинать этот разговор. Он пару минут молчит, подбирая слова. Медея сидит рядом с ним, близко-близко, она чувствует тепло его плеча, и ей так славно. Ей раньше никогда ни с кем не было так хорошо. Просто рядом с Евгением Медея чувствовала себя королевой.
- Макс сказал, что вы с ним неплохо проводили время вместе.
- Он был прав. Но это было очень недолго.
Евгений молча смотрел на Медею, не в силах понять, что с ней случилось. Почему она так откровенна и так цинична? Откуда эта ухмылочка? Ведь она может быть доброй, открытой и нежной. Что же с ней сейчас?
- Дея… Каждый человек имеет право на свободу и право на выбор. И я бы об этом не говорил даже…
- Женечка, миленький, да пойми ты, я хочу любви. Ты не желаешь сдаваться, ты слишком самоуверен, самовлюблен и горд для этого. А вот Макс знает, знает, какое счастье – провести ночь со мной. Да и Данил тоже знает…
В этот момент она была невыразимо пошла. А упоминание о Даниле просто вывело Евгения из себя. Всего лишь на мгновение он потерял над собой контроль, но именно в это мгновение пощечина обожгла лицо Медеи. Она удивленно и жалобно взглянула на Евгения, закрыла лицо руками, но не заплакала. Если бы кто-то другой ударил ее, он бы за это поплатился, и поплатился жестоко. Но это же был Евгений! Ее Женька! Она заговорила тихо:
- Это глупо, это просто недостойно мужчины – ударить женщину. Ты ничего не понимаешь… И не хочешь понять!
Он тяжело вздохнул и ответил устало:
- Да нет, я все понял. Спасибо, что поняла мне понять, кто ты такая.
- Кто? Я – обычная ведьма, влюбленная в идиота.
- А, по-моему, ты обычная дешевая шлюха, гоняющаяся за впечатлениями! – Он не хотел это говорить, эти слова вылетели сами. И тотчас же прозвучала ответная пощечина. Звонко, как удар в ладоши. Медея вскочила. Щеки ее горели, ладонь – тоже.
- Что ж, твое дело, как называть меня. Но только ты меня совсем не понял, и, боюсь, не поймешь. А когда узнаешь все, рано или поздно… Скорее, это будет поздно.
Повернулась и ушла, свободная и независимая, гордая и горячая. А в сердце – жгучая ярость и кипящая ненависть. И еще огромная. Пульсирующая боль. Первая настоящая любовь.

(продолжение следует)

(продолжение)

20
Вспоминая потом о сеансе гипноза, Дея от души смеялась над ролью, в которой она там предстала. Этот нелепый подвесок, эти смешные, хотя и выверенные до словечка приказы… Отдать приказ можно было мысленно, даже не вводя Данила в глубокий гипнотический транс, а просто заворожив словами. Она умела это делать. У Медеи был хороший учитель, под чьим руководством она осваивала искусство гипноза, и Медея искренне восхищалась им и его искусством, пока он не повернул свое искусство против нее. Тогда его пришлось убить.
Как-то Детонатор показывал Медее свое искусство на человеке. Это был какой-то малознакомый приятель, юный мальчишка, белокурый и с веселым нравом, таким же веселым, как и его глаза. Он даже не заметил, что его собираются ввести в транс, а Медея имела возможность наблюдать, как работает мастер. Она запомнила и ощущение блаженства, когда наблюдала за Детонатором, и страх на лице мальчика (кто знает, что он увидел в этом коротком сне, навеянном мастером гипнотических грез).
Этот сон оказался вечным. Детонатор не то не смог, не то не захотел вывести мальчика из транса, а когда за дело взялась Медея – было уже поздно. Говорили, что у мальчика было слабое сердце, и оно не выдержало. Да и действительно, кто знает, что показал мальчишке Детонатор в том гипнотическом сне?
И вот, теперь Дея, имея огромные навыки, пользуется дедовскими методами, чтобы ввести какую-то простейшую программу. Если бы она не хотела испытать все методы в сравнении, – это было бы странно. Однако теперь что говорить. Дело сделано. Хорошо ли, плохо ли, но человек запрограммирован и выполнит приказ. Главное – он выполнит приказ.

21
Немало времени прошло, прежде чем Данил вспомнил приказание Медеи. Она не мучилась сожалениями, не переживала. В сущности, ей было все равно, что будет. Ее мир полон зла и жестокости, и то, что она тоже внесет в мир свою долю зла, – ничего не изменит. Однажды случилось так, что в ночи прогремело два выстрела, и белокурый молодой человек упал бездыханным. Смерть наступила мгновенно. Рядом с ним обнаружили орудие убийства. Ни отпечатков пальцев, ни следов убийцы.
Все это рассказал Медее позвонивший по телефону Александр. Он был растерян, расстроен и, кажется, совсем убит горем. Они были хорошими друзьями с Алексеем. Но лучшим другом Леши был Женя. Что же теперь происходит с ним, если Шура настолько расстроен? Каковы бы ни были планы Медеи, она не может теперь оставить Евгения одного. Да, она должна быть гордой, холодной и жестокой. Но ведь сейчас ее другу плохо. Кто знает, может быть, как раз сейчас он нуждается в ней. Она же человек. У нее тоже есть чувства, пусть она и ведьма.
Именно поэтому Медея помчалась к Евгению, как только ей позвонил Шура. О смерти Алексея Медея узнала раньше, Дима ей сообщил, но растерянность и тревогу, а так же боль от воображаемой потери разыграла искусно.
Евгений не плакал, не бился в истерике. Он был спокойный, притихший какой-то. А в глазах – такое горе, такая боль, что Медея, заглянув в эти глаза, испуганно отпрянула. Что будет, если Евгений когда-то узнает, кто был виноват в смерти его лучшего друга? Медея молча обняла Евгения. Он не оттолкнул ее, не отстранился. Сейчас их объединяло общее горе, виной которого была Медея.

22
Медея уже давно научилась быть жестокой, но скрывать свои чувства. С детства ей внушали, что она выше остальных людей. Единственные, кто достоин его внимания – сатанисты, братья по вере. А остальные – что? С ними можно сделать все, что угодно. Хочешь, - убей, хочешь, – пощади. Ни тревоги, ни жалости.
Медея часто видела, как жесток к чужим ее отец. Свой клан он оберегал, и был со своей паствой даже по-своему ласков. Суровым был ее отец, суровым и жестоким даже с дочерью порой, и Дея училась быть такой же. Она могла быть и суровой, и жестокой, а плакала порой потому, что слабая девушка, и слезы – одно из орудий слабых.
Медея и теперь была холодно-спокойной, не выдавала чувства. Собственно говоря, ее дело – приручить Евгения, а каким способом она этого добьется, – никого не интересует. Вот Дея и старается быть такой, какой ей быть нельзя. Разве принцесса похожа на служанку? Разве луна похожа на лампу? Разве рубин не отличается от стеклянной подделки? Той, что посвящена злу, почти невозможно творить добро.

23
Прошло время, боль от потери приутихла, хоть и не прошла совсем. Медея постоянно была рядом с Евгением. За все время она не пролила ни одной слезы по Алексею. Ей казалось, что Алексей, что не такая уж большая потеря. Но, конечно, делиться своими мыслями Медея ни с кем не спешила. Время шло, они продолжали встречаться с Евгением, забыли прежние раздоры и недоразумения, их отношения стали доверительней и проще.
Евгений рассказал Медее о том, как встречался с одной девушкой. Просто потому, что чувствовал – Медее это не понравится. Получилось так, что Мария вняла просьбе Медеи, оставила Евгения и стала встречаться с Сержем, братом Димы. Может быть, тогда Евгений начал понимать, что для Медеи их отношения значили намного больше, чем можно решить с первого взгляда.
Никакого намека на чувство, которое было бы сильней, чем дружба, в Евгении Медея не замечала. Он был добрый, заботливый, веселый. Но относился к Медее исключительно как к другу. Медея ничего не могла с этим сделать, ведь тогда снова рисковала бы его расположением. Выход нашелся сам по себе, и, как всегда, случайно.
Случилось так, что, решив навестить Медею, однажды отец пришел не один. Медея с улыбкой поднялась навстречу молодому человеку, который пришел вместе с ее отцом. Это был очень милый мужчина. Светловолосый, стрижка типа «площадка», голубые глаза, приятная улыбка. Серьга в ухе, маленькая серебряная серьга, придавала ему особый шарм, а узкие светлые джинсы позволяли оценить его достоинства, как мужчины. Вячеслав представил дочери нового знакомого:
- Знакомься, это Макс. Он имел дело с твоим строптивым барсом. Может быть, вдвоем вам будет легче усмирить его.
- Я рада тебе, Макс. Ты как-то связан с отцом?
- О, я преклоняюсь перед мощью нашего Черного Властелина!
- Вот и отлично. Мы с тобой обо всем договоримся, я думаю. Чем ты занимаешься?
- Я музыкант.
- Музыкант? Это чудесно. Один из музыкантов однажды слегка осложнил личную жизнь Евгения… По моей просьбе. А ты милый… - Произнесла она задумчиво, вызывающе рассматривая гостя. Тот, кажется, немного смутился, ответил с усмешкой:
- Спасибо.
- Не буду вам мешать! – Колдун, прекрасно понимает, что у дочери на уме, а потому уходит.
- Итак, Макс… Я хочу узнать, как ко мне относится Евгений теперь. Вы друзья?
- Может быть. У нас хорошие отношения.
- Ты встретишь нас, когда мы будем вместе. Поздороваешься и с ним и со мной. А потом, в мое отсутствие, разумеется, поделишься тем, какова я в постели.
- И чего ты хочешь этим добиться?
- Ну, может быть – ревность, а, может быть – любопытство. И, потом, скоро Женя узнает свое предназначение. Я боюсь, что-то может пойти не так. Я за него тревожусь.
Макс улыбнулся:
- Мне все ясно, кроме одного.
- Что же тебе не ясно, дорогой? – Нахмурилась Медея.
- Твой план гениально прост. Но я совсем не представляю себе, что сказать о тебе Евгению.
- А… Проблема только в этом?
- Ну да.
- Тогда так… Пожалуй, я оставлю у тебя незабываемые воспоминания обо мне, мой хороший.
Ее руки нежны, ее глаза зовут. Кто может устоять перед ней? Кто может сопротивляться ее силе? Кто, кроме Евгения?

(продолжение следует)

(продолжение)

18
В который раз в доме у Вячеслава была отслужена черная месса. Заунывная музыка на одной ноте, молитвы, посвященные Сатане, жертвы. На сей раз на алтаре простились с жизнью белый голубь и черный петух. Конечно, стоило жрецу приказать, и на алтаре был бы сейчас человеческий младенец. Никто из сатанистов не боялся ни крови, ни смерти. Все они могли приносить боль и страх, если это было угодно их Владыке. Для них нет никаких моральных правил, только воля их жреца, выражающая волю Сатаны.
Но вот, все закончено, люди разошлись по домам. Осталось трое: Вячеслав, его дочь, Медея, будущая жрица Сатаны, и Дима, телохранитель будущей жрицы. Медея рассказала о своей встрече с Алексеем. Главное для нее было то, что он добровольно согласился заплатить назначенную ею цену. Вячеслав улыбнулся:
- Твой друг не принял всерьез грозящей ему опасности.
- Ну да. А надо бы. Ведь как повел себя, наглец!
- Конечно, Алексей заплатит дорогую цену за ночь с тобой, Медея. Но ты же его предупредила? С тебя вся вина снимается.
- Конечно. Осталось придумать, как прикончить этого парнишку! – Сейчас Медея похожа на хищную птицу, которая сверху приметила добычу и теперь готовится ринуться на нее.
- Подумай, нужно ли тебе это? – Спросил Вячеслав. Медея взглянула на отца и ответила серьезно:
- Отец, если бы не Алексей, я вряд ли бы поссорилась с Женей. Без повода он не смог бы уйти. И, к тому же, я предпочитаю, чтобы мою личную жизнь не обсуждали. Я всегда мщу своим обидчикам. К тому же этот юноша чересчур тщеславен!
- Ну да… Хорошо, дело твое. Если для достижения твоей цели нужно отправить кого-то в Ад – что ж, пусть он туда отправляется.
- Если хочешь, Медея, я могу тебе помочь. – Предложил Дима. Медея несколько мгновений молчала, обдумывая его предложение, но ответила отказом:
- Нет, не стоит. У меня есть более подходящий кандидат для этого довольно-таки грязного дела.
- Да? Не секрет – кто? – Дима кажется обиженным, ведь ему, как профессионалу, предпочли другого. Медея заметила спокойно:
- Я думаю, будет куда эффективнее и безопаснее, для нас, разумеется, если Лешу убьет его друг. Думаю, Данил для этого дела подойдет.
- Не знаю, как велико твое влияние на этого парня. Дея. Заставить его убить… Нет, вряд ли он согласится.
- А он об этом и знать не будет, Димочка, дорогой мой. Есть такая чудная штука, как гипноз…
- Который моя дочь освоила в совершенстве! – Улыбнулся сурово Вячеслав. – Молодец, Дея, ты продумала свою партию на несколько ходов вперед.
- Ну, мне есть у кого учиться. Я вижу перед собой живой пример – тебя, отец. Ну, что же… уже поздно. Я пойду к себе. Мне нужно подумать, подготовиться к дальнейшим действиям. Дима проводит меня.
- Да хранит тебя Сатана! – Вот какое напутствие дано на дорогу дочери колдуна. Прекрасная Медея готовится мстить. А еще ей непременно нужно вернуть себе золотоволосого тигра. Евгения.

19
Медея подкралась к Данилу тихо, незаметно. Подошла и положила руку на плечо:
- Здравствуй, Данила-мастер.
- Я не Данила, а Данил! – Обернулся он. Похоже, он совсем не удивился ее приходу.
- Это не важно. Что ж ты, друг сердечный, слово свое не держишь?
- Как это?
- Не ты ли Леше про наши забавы наболтал?
- Ну, я… Дея, он же никому…
- Ага, он никому, именно поэтому меня теперь Женя считает тем, что я и есть на самом деле – очень распущенной девицей.
- Ладно, Дея, виноват. Но, как ты знаешь: слово не воробей, вылетит, – не поймаешь. Что тебе от меня нужно?
- Не много. Пойдем, пройдемся. Погодка нынче хорошая.
Была середина июня, и погода на самом деле восхитительная. Они немного прошлись и уселись на скамейку в парке. Медея показала Данилу кулон. Серебристый металл и красивый камень.
- Что это?
- Это? Это рубин в платине. Красиво, не правда ли?
Медея держит кулон за цепочку, он раскачивается, Данил наблюдает за движением рубина. Туда-сюда, с ритмичным постоянством. Через некоторое время Медея спросила:
- Как самочувствие, Данил?
- Хорошо.
Голос его звучит безжизненно, безынтонационно. Медея задавала обычную программу:
- Ты сделаешь все, что я прикажу.
- Да.
- Исполнишь все в точности, дословно.
- Да.
- Ты будешь в перчатках. У тебя будет маленький револьвер. Он будет заряжен. Тебе остается только выстрелить. Выстрелить и попасть. Повтори.
- Выстрелить и попасть.
- Алексей обидел меня. Он сам решил променять жизнь на более короткое наслаждение. Ты его убьешь.
- Да.
Голос Данила бесстрастен, не выражает никаких эмоций. Он сейчас под сильнейшим гипнотическим воздействием.
- Когда ты убьешь Алексея, ты оставишь оружие у трупа. Повтори.
- Оружие оставить у трупа.
- После того, как все будет сделано, ты забудешь о моем приказе и никогда даже не подумаешь, что ты мог убить своего друга. Сейчас я хлопну в ладоши, и ты выйдешь из состояния транса. Сейчас ты забудешь о моем приказе. Когда у тебя в руках окажется оружие, ты вспомнишь, убьешь и снова забудешь. Повтори.
- Вспомню, убью, снова забуду.
- Ну, вот и отлично.
Медея хлопнула в ладоши, и Данил вышел из транса. Он и, правда, ничего не помнил.
- Проводи меня домой, Данил.
- Хорошо.
Они пошли к остановке. Пешком идти было бы слишком долго. Данил сказал негромко:
- Послушай, раз уж Женька тебя бросил, оставайся со мной, я буду рад. Да и ты не пожалеешь.
Медея подняла голову. Данил смотрел на нее внимательно, пристально даже. Она не стала отводить взгляда. Он должен первым опустить глаза. И он опустил их первым:
- Я не понимаю тебя, Данил!
- Неужели я тебе нисколько не нравлюсь?
- Ну, почему же? Ты симпатичный парень. Умен, воспитан, умеешь быть джентльменом. Словом, ты годишься в друзья… И хоть твое обаяние велико, если бы ты был поумнее, на большее ты бы и не надеялся. Твоя ошибка в том, что ты излишне самоуверен.
- Неужели же Женя настолько лучше меня?
- В тысячу раз. Запомни это, дорогой.
Они по-прежнему стояли рядом на остановке, и Данил не спешил уходить. Либо он не все сказал, либо не обиделся на отказ Медеи, ожидая его. Если так – что ж, он был не так глуп, как казался. Данил проводил Медею до дома. Она мило улыбнулась ему на прощанье:
- До встречи, дружок.
- Так ты не передумаешь?
- Даже и говорить об этом не смей! – Приказала Медея. Повернулась и ушла. Вскоре же Данил получит из рук Димы оружие. И тогда Алексею конец. Он сам выбрал смерть. Теперь пусть получает то, что выбрал. Никто не сможет узнать, от чьих рук принял смерть молодой красавчик. А потом… Что ж, потом она решит, как быть дальше.

(продолжение следует)

(продолжение)

17
Алексей замер, увидев перед собой Медею. Как бы, интересно, себя почувствовали вы, если бы на вашем пути стояла милая девушка и сверлила вас злым взглядом? Руки сложены на груди, на губах усмешка. Алексей ее не испугался всерьез, конечно, но был весьма удивлен:
- Здравствуй, Дея.
- Привет. Поговорить с тобой можно?
- Конечно. Что случилось?
- Вот именно об этом я и хотела спросить у тебя.
- Неужели?
- Пойдем, пройдемся. – Медея взяла Лешу под руку. Он пожал плечами и пошел с ней. Конечно, он знал, о чем пойдет разговор. Но зачем прежде времени раскрывать свои карты?
- Ну, о чем ты хотела со мной поговорить?
- Какого черта ты распространяешь сплетни обо мне?
- Но ведь это было правдой, Дея? – Спросил Алексей с чувством оскорбленного достоинства. Медея чересчур серьезна для шутки. Ей совсем не нравится подобный подход к правде, но она на мгновение теряется, а Леша перехватывает инициативу:
- Или, скажешь, у тебя с Данилом ничего не было?
- Даже если и было, что тебе с этого?
- Ну… В жизни все пригодится. Правда же, Дея, мы с тобой – хорошая пара?
Он обнял Медею за талию, она прислонилась к его плечу. Можно понять этого юношу. Он очень привлекательный, даже красивый, умный, и, может быть, добрый. Как знать, может быть, Медея и была бы не прочь быть с ним рядом. Если бы не было Евгения. Конечно, в сравнении, на первый взгляд, выигрывал Алексей. Он был пониже Жени, стройный, хрупкий, полный очарования. Он, как и Евгений, иногда посещал спортивный клуб, где практиковались бои на шпагах и рапирах. Медея имела удовольствие присутствовать на тренировках Жени и Алексея. Она видела, как красиво Леша дерется, – словно танцует. Это выглядело просто здорово. Леша всегда был эффектен, грациозен. Женя такой грациозностью не обладал, для этого он был немного тяжеловат. Движения порывистые, а удар сильный. А иногда во всей позе Жени сквозило что-то тигриное. И это было здорово.
Теперь вот рядом с Медеей изящный и грациозный Алексей, и по его вине Медея потеряла золотого тигра, Женю.
- Не надо, Алексей. Не надо!
- Почему нет? Ты же не так недоступна, как кажется.
- Да. Но я и не так доступна, как кажусь. Запомни это.
- У каждой женщины есть своя цена.
- Я стою дорого. Очень дорого, Алексей. И я не прощаю, если кто-то портит мои планы. Ты это сделал. Почему?
- По двум причинам. Во-первых, мне было жаль Евгения. Да ты ему и ни к чему. Ты его только утомляешь. А, во-вторых, если Женя уходит, это открывает мне дорогу к тебе.
- Нет!
- Скажи свою цену, и я заплачу ее.
- Любую?
- Любую. Мне вряд ли это будет трудно.
- Познать меня будет стоить тебе жизни, Алексей. Подумай об этом, прежде чем принять мои условия.
- Тут и думать нечего, я принимаю твои условия. У тебя не хватит духу убить меня.
- Хватит, Леша. Но если ты так настаиваешь… Пойдем. Ты сам согласился на мою цену.
Да, возможно, у Медеи не хватит духу убить его собственными руками. Хотя, если бы дошло до дела… Кто знает? Однако Алексей сам подписал себе смертный приговор. А убить его – дело техники. В конце концов, у Медеи за спиной Сатана.

(продолжение следует)

(продолжение)

16
Дискотека была в самом разгаре, когда туда пожаловала Медея в сопровождении двух братьев. Они, впрочем, были совсем не похожи. Сергей - довольно высок, с волосами светло каштанового оттенка, серыми глазами и красивыми, улыбчивыми губами. Сергей был рок-музыкантом, и, на взгляд Медеи, играл неплохо. Конечно, он не был абсолютно новым явлением в рок-культуре, и чудом отечественного рока не являлся.
Таких, кто пробует себя в музыке и находит свой имидж, свое я, было немало. Сергей, между тем, старался выглядеть загадочным и неотразимым, и, надо отдать ему должное, он и был таким для тех, кто не знал его, или знал только по работе на сцене. Те же, кто знал Сержа ближе, знали также, что это обычный человек, со своими комплексами и проблемами, которые, впрочем, никак не отражались на его творчестве. Сегодня Серж был рядом с Медеей, и им обоим предстояло изо всех сил играть на публику. Медея улыбнулась Сержу:
- Потанцуем?
- Без проблем.
Не зря Медея решила пойти на дискотеку. Евгений неплохо танцует, и тут он – завсегдатай. Это место – его любимое, как успела узнать Медея за время знакомства с ним. Евгений может быть где-то здесь.
И Медея увидела его. Он танцевал с какой-то девушкой, довольно милой, одетой в зеленое. Сердце Медеи сжалось. Женя был веселый и смеялся. Как только закончился танец, Медея попросила Диму:
- Слышишь, узнай о ней все, что сможешь!
- Понял! – Он кивнул и скрылся в толпе. Даром что внешность Димы, его холодность и жестокость выдают иногда профессию. Зато у Димы есть одно важное свойство: он умеет разговаривать с людьми. Медея с Сергеем танцевали, при этом она старалась оказаться поближе к Евгению, а Серж не возражал. Он был на положении актера, ангажированного на один вечер, и ему приходилось с этим мириться.
Евгений мило улыбался Медее, будто не замечал, что в глазах у Медеи ненависть и ревность. Какая это была ревность! Если бы глазам Медеи была дана способность убивать, скорее всего, Евгений и его подруга сейчас мертвы. В перерыве между танцами подошел Дима:
- Я кое-что узнал.
- Рассказывай.
- Девушку зовут Мария. С Евгением твоим она знакома недавно. Верно, этот красавчик пытается заменить тебя… Идиот!
- Ну, ладно… Сереженька, твои планы немного переменились.
- Я слушаю.
- Сейчас Димочка сходит, и закажет для меня белый танец. А ты отвлечешь эту леди. Говори, что хочешь, что угодно, но чтобы она нам с Женей не мешала.
- Хорошо.
Серж – очаровательный мужчина, кто может ему отказать? Медея бы могла, она делает только то, что ей нужно. Диджей объявил:
- А теперь, по просьбе наших гостей – белый танец.
Медея была неподалеку от Жени. Он, верно, прочел в ее глазах свой приговор, однако улыбнулся, когда она подошла:
- Хочешь меня пригласить?
- Только не говори, что ты не танцуешь!
- Я танцую. – Женя оглянулся. Его знакомая, Мария, танцевала с Сергеем. Медея мысленно поблагодарила Сержа за скорость, а Жене сказала:
- Тогда пойдем.
Он пошел. Медея спросила тихо:
- Почему?
Женя понял, что она имела в виду, объяснил:
- Видишь ли, Дея, каждый человек имеет право выбора. Я пока хочу быть один. Вот и все.
- У тебя это не получится.
- Получится. Мне жаль обижать тебя, Дея, но свобода, знаешь ли, очень дорога мне.
- Ты глупый. Настоящей любви ты еще не знал.
- Возможно. Но я знаю, что это такое – быть чьей-то игрушкой. С тобой я чувствую себя игрушкой.
- Я не играю!
- Ты лжешь!
Холоден, непреклонен. Ну что же, придется быть холодной и ей:
- Хорошо, если я не нужна тебе, остается лишь пожелать удачи и счастья. Хотя… Вряд ли ты сможешь быть счастливым без меня.
- Я постараюсь.
Танец кончился. Евгений ушел. Медея подошла к Сергею, разговаривавшему с подругой Евгения:
- Сережа, мы уходим.
- Если можно, я бы остался.
- Есть причина?
- Вот она, рядом с тобой стоит. Маша, познакомься, это Дея.
- Очень приятно.
Дея пристально взглянула на нее. Милая девочка, но совсем-совсем обычная. Ей ли противостоять прекрасной ведьме?
- Слушай, Мария, давно ты с Женей знакома?
- Недавно.
- Так вот, имей в виду, это мой парень. И мне бы не хотелось…
- Дея, успокойся, Марии он не особо и нравится.
- Вот и отлично. Ладно, Сережа, ты оставайся, а мы с Димой уходим.
- Удачи!
Дима не заставил себя долго ждать. Как только они вышли, он спросил:
- Ну, и что дальше?
- Дальше? Пожалуй, стоит поговорить с тем, кто мне эту радость устроил. С Алексеем.
- Вряд ли это тебе что-то даст.
- Ну… Может и нет. Но, тем не менее, мне не понравилось, что он меня подставил. Придется отомстить!
Если Медея собиралась мстить, значит, кому-то всерьез придется плохо. Она-то уж свое слово ведьмы держит всегда.

(продолжение следует)

(продолжение)

13
Медея медленно поднялась с кровати. На глазах – слезы, в сердце – злоба и желание отомстить. «Отверг! Он меня отверг! Не бывать этому. Он все равно будет моим, чего бы мне это ни стоило!».
Первым делом Медея взялась за зеркало. Легкая грусть, излившая в слезах, не нанесла слишком большой урон внешности Медеи. Она по-прежнему прекрасна. И должна стать еще прекраснее. Коли уж Евгению не понравилось то, что она слишком доступна, Медея станет недоступной, даже слишком. Она была пламенем. Теперь она станет льдом. Спокойно, не раздумывая, Медея подняла трубку телефона и решительно набрала номер Димы, своего телохранителя:
«Да?»
- Здравствуй, Дима, это Дея.
«Рад слышать тебя».
- Послушай, я собираюсь завтра на дискотеку.
«Ты хочешь, чтобы я тебя сопровождал?»
- Я не возражаю. Только не мог бы ты пригласить и своего брата?
«Сергея?»
- А у тебя есть еще братья?
«Таких, каких бы я признавал - нет».
- В общем, бери с собой Сергея. Я хочу, чтобы рядом со мной был красивый, потрясающий мужчина.
«А я на эту роль не подхожу?» - В голосе Димы была обида. Медея усмехнулась:
- Дим, Евгений тебя знает. Мне нужно, чтобы он ревновал! Очень ревновал!
В голосе у Медеи было столько яда, столько скрытой угрозы, что те, кто знал Медею, поневоле бы содрогнулись. Как содрогнулся и Дима. Содрогнулся и ответил:
«Как прикажешь!»
Медея могла рассчитывать на полнейшее повиновение. И она на него рассчитывала.

14
Никто не смел спорить с Медеей, ибо она была дочерью жреца. Никто не смел взглянуть ей в лицо, когда она служила черную мессу, заменяя отца. Именно неземным светом горели ее глаза, и любовь и ненависть были в них одновременно. Лишь однажды кто-то выдержал ее взор. Их было двое, молодых исполнителей приключений, искателей силы и могущества.
Таких искателей Вячеслав обычно не приводил к себе, считал, что нечего загрязнять свои ряды подобными людьми, но эти ребятки уже нахватались кое-каких сведений о зле в таком количестве, что предоставить их сейчас самим себе – значит, подвергнуть опасности и себя, и их. Поэтому Вячеслав и привел их сейчас на черную мессу.
Один был очаровательный белокурый юноша, его синие глаза сверкали высокомерием. Он был слаб в теории, но производил с помощью энергетики такие вещи, от которых порой и у старых сатанистов волосы становились дыбом.
Второй был более силен в заклинаниях. Был он шаманом (именно так верховный жрец называл людей, которые могли только с помощью эмоций заводиться и заводить других).
Это был невысокий паренек с чертами азиата. Может, это потом как-то связало его с Димой, телохранителем Медеи. Этот парнишка с первого взгляда очаровал Дею. Он звался пауком, и в чем-то был им. Он затягивал в свою паутину людей, он был сильным, и единственное, чего ему не хватало – познаний и умелого руководства. Он преклонялся перед жрецом и был верен секте.
Сложнее дело обстояло с его другом. Он был силен, а потому высокомерен. Хуже того, его сила делала его болезненно высокомерным. Развязка пришла спустя пол года после прихода Паука и Детонатора, прозванного так за взрывной нрав, к сатанистам. Ту черную мессу служила Медея. Она была прекрасна в черном. Она упивалась своей властью над остальными. Паук следил за каждым ее движением, задерживая дыхание.
Детонатор был рассеян и неспокоен. Его возбуждала эта игра, ему хотелось быть там, рядом с ней, а не среди безмолвных зрителей. Кровавая жертва на алтаре очень редко бывает человеческим младенцем. Вячеслав предпочитал не рисковать попусту, ведь нет разницы, какой кровью окропить алтарь – лишь бы только это была кровь.
Детонатор нарушил закон, – он посмел оскорбить дочь жреца. В то время Дея была так же прекрасна, еще более сурова и преисполнена высокомерия, от которого так скоро избавляет любовь. Никто не знал, что между ними произошло. Однако разговор с отцом позволил Медее определить, кто же из секты отомстит за оскорбление, которое было нанесено молодой ведьме. Ее губы дрогнули в довольной улыбке, когда она назвала имя:
- Паук.
Больше никто не видел Детонатора. Сатанисты не особенно огорчились, потеряв высокомерного и опасного в своей несдержанности мальчишку. Один только Вячеслав видел, как, придя к Медее, Паук протянул ей ладонями вверх испачканные кровью руки, и она, коснувшись губами его ладоней, подняла голову, отерла перепачканное кровью лицо и громко рассмеялась.

15
Вторая встреча Евгения и Медеи произошла на море. Собственно, Медея оказалась там случайно. У отца была встреча со жрецом другой сатанинской секты, и он взял дочь с собой. В свои двенадцать лет Медея уже отлично знала о своем предназначении и всерьез занималась магией. К тому же отец немного приоткрыл перед ней будущее, и она знала о проклятии, отдавшем ее под покровительство Сатаны.
Медея была не по годам умна и развита, ведь ее воспитывал человек, в делах сатанизма весьма сведущий. Итак, Вячеслав, сильнейший из колдунов современности, отправился на встречу, а Медея, чтобы не скучать, решила сходить на море. Именно у моря она встретилась с Евгением, который отдыхал здесь с отцом и дядей. Едва глаза Медеи и Жени встретились, они тотчас же узнали друг друга, несмотря на то, что прошло шесть лет.
Теперь Медея была чудной, грациозной нимфеткой, смуглой и черноглазой, а Евгений превратился в золотоволосого, очаровательного фавненка. Впечатление такое, словно они и не расставались на долгие шесть лет. Вместе бродили по пляжу, рассказывали друг другу о школьных делах, о подростковых своих печалях и радостях. Медея поделилась с мальчиком предсказаниями отца:
- Папа сказал, что я буду величайшей ведьмой на земле.
- Как интересно… Ты живешь в таком странном мире…
- Нет там ничего странного. А еще папа говорил, что моим суженым будет оборотень. Так что ты не очень-то надейся! – Не ускользнул от Медеи ни восхищенный взгляд, ни нежное прикосновение. Она и сама знает, как она миловидна. Зеркала никогда не врут. В ответ на ее реплику Евгений только рассмеялся и предложил пойти, поплавать. Медея согласилась. То был незабываемый день, для обоих он был полон счастья и новой надежды. А вечером Медея с отцом улетали домой. И снова Медея с Евгением расстались. Кто знает, встретятся ли еще? И если встретятся, то через сколько лет?

(продолжение cледует)

(продолжение)

12
Оказалось, что Данил не любит держать язык за зубами. Обещание, которое взяла с него Медея, вовсе не убавило желания Данила рассказать друзьям о своей мимолетной победе. В конце концов, не каждую ночь такая очаровательная подруга, как Медея, оказывается рядом. Одной из главных ошибок Данила было то, что о своих ночных переживаниях он рассказал Алексею, человеку, который очень ценит друзей и предпочитает не видеть их в печали.
Шура, конечно, мог предположить, что произошло между Медеей и Данилом, но, в конце концов, это же их дело, и никто не должен вмешиваться. Между тем, Медея, будучи ведьмой, тоже, все-таки, допустила несколько серьезных промахов. Она делала вид, будто не замечает, что Женя ограничивается по отношению к ней только исключительно дружеским вниманием. Медея хотела любви, хотела страсти, Потому что она хотела власти, которую может дать Сатана.
И вот, Медея вела себя так, словно Евгений, по крайней мере, признался ей в любви. Такое поведение Жене претило, но он терпел это, и сам не понимал, почему. Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, стал разговор с Алексеем. Женя собирался к Медее, когда к нему зашел Леша. Евгений смущенно улыбнулся:
- Леш, ты извини, я уже бегу.
- К Медее своей собрался?
- Да.
- Не ходил бы. Что ты за ней, как мальчик, бегаешь?
- Не могу. Я же обещал.
- Зря ты так, Женя. Наиграется вдоволь, и бросит.
- Леша, не нужно…
- Чего не нужно-то? Я ведь тебе добра желаю…
- Леша, Медея очень милая девушка…
- Милая, да. Данил тоже так считает. Только у него хоть причина на то есть.
- О чем ты говоришь? – Женя немало времени провел в обществе Алексея, понимал, когда тот шутит, а когда говорит серьезно. Сейчас он был очень серьезен, почти мрачен.
- Иногда ты уходишь с вечеринок раньше… Когда эти вечеринки у Медеи.
- Ну и что с того?
- Да ничего особенного. Ты уходишь, друзья остаются. Бывает, что и на ночь. – Сказав это, Алексей отступил на пару шагов, боясь, как бы импульсивный друг не вздумал доказывать версию о чистоте своей прекрасной Медеи с помощью физического воздействия.
- Ты что, серьезно? – В глазах Евгения гнев, лицо без улыбки.
- Твои глаза потемнели от гнева, друг мой. Неужели тебе и в самом деле так дорога эта… леди?
- Ты это серьезно? – Настойчиво повторил вопрос Женя.
- Ну да. Не веришь мне, – спроси у Данила. Или у Шуры хотя бы. Он тоже знает, на что способна твоя прекрасная Медея.
Алексей не лгал. Он не стал бы лгать так серьезно.
- Спасибо, Леша, я тебе очень обязан за предупреждение. Но я ухожу.
- Куда ты?
- К Медее, конечно.
- Ты все-таки идешь к ней?
- Я обещал! – Пожал плечами Евгений. На лице его не было написано никаких эмоций, но Леша понял, что его друг кипит от гнева. «Да, не повезет сегодня красавице Медее», - подумал Алексей, тщетно стараясь скрыть довольную улыбку. Что касается Евгения, – у него была цель, и он стремился к тому, чтобы быть ближе к окончанию своего пути. Где бы он ни заканчивался.
Медея ждала Евгения с нетерпением, как обычно в последнее время. Ей было хорошо с Евгением, хорошо и спокойно. И вот – звонок. Медея открыла дверь, и сначала даже не обратила внимания на мрачный вид Жени, так она была обрадована его приходом.
- Проходи. Я рада тебя видеть.
- Медея… Я, вообще-то, ненадолго.
- Почему? Ты же обещал на весь вечер! И говорил, что мы куда-нибудь пойдем, прогуляемся. Что случилось? Ты занят?
- Нет, я не занят. Но обстоятельства изменились.
- Да что случилось, черт возьми?!
- Ничего… - Ответил Евгений, не в силах сейчас начинать серьезный разговор - Действительно, глупо сидеть в квартире. Сейчас тепло. Пойдем, погуляем.
- Подожди, я переоденусь.
Медея вела себя обычно, как всегда. Тем труднее было поверить Евгению, что все сказанное Алексеем, – правда. Они бродили по улицам, смеялись над пустяками, вели несерьезные разговоры. Внезапно Женя посерьезнел и спросил тихо:
- Тебе нравится Данил, Дея?
Медея рассмеялась, не заметив в вопросе ловушки:
- С чего ты взял? Нисколько.
- Нет, значит?
- Нет. – В голосе полнейшее безразличие. Женя взглянул на нее в упор и спросил:
- Тогда почему ты с ним спала?
Медея на мгновение нахмурилась, застыла в растерянности, а потом улыбнулась:
- Тебе Данил об этом рассказал?
- Нет, Алексей.
- А, понятно. Все равно не без помощи Данила.
- Медея, цинизм тебе не идет.
- Я ведьма, Женечка, мне идет все!
- Мне не нравится твое настроение! – Евгений убрал руку Медеи со своей.
- Мне тоже. Проводи меня домой, Женя.
Всю обратную дорогу они молчали. Медея не хотела первой начинать разговор, а Евгений бы суров, мрачен и серьезен, за все время их знакомства – впервые. Медея предложила зайти к ней, и, когда Евгений попытался отказаться, сказала:
- Но мы же еще не закончили разговор.
- Ну, хорошо…
Он вошел вслед за Медеей. Она улыбнулась. Может быть, теперь у нее все получится. А если нет, значит, Медея будет искать другие пути.
- Так вот, Женечка, я говорила уже, я – ведьма.
- Я это уже слышал.
- Понимаешь… Данил просто случайно оказался рядом. Поэтому все так получилось. Данил мне не нужен.
- Да? Тогда чего ты добивалась?
- Чудная ночь была. Он не ушел обиженным, уверяю тебя.
- Разве можно поиграть человеком и выбросить?
- Можно, если этот человек тебя не интересует.
- Да? А кто тебя интересует тогда? – В голосе Жени была откровенная насмешка, которую Медея предпочла не заметить.
- Я могу сказать, кто меня интересует.
- Да? Интересно было бы узнать.
- Ты, Женя.
- Я? Но почему?
- Просто потому, что ты –это ты.
- Медея, прекрати это?
- Ты передо мной не устоишь! – В глазах у Медеи что-то, что заставляет Евгения поверить ей. Поверить, но не принять ее вызов.
- Устою. Я не знал, чего ты хочешь от меня, Дея, ты не ставила меня в известность. Спасибо, что подсказала. Только по-твоему не будет!
Вот этого Медея не ждала. Женя казался зачастую парнем мягким и доступным. Для нее, во всяком случае. Кто же знал, что его воля – как стальной стержень: не согнуть, не сломать.
- Женечка, поверь, ты мне нужен.
- Это ложь. Талантливая, искусная, но ложь. Тебе что-то нужно от меня? Скажи, я сделаю.
- Ты сделаешь все? – Медея голосом выделила слово «все». Женя понял, чего она попросит, если он ответит утвердительно. Он тихо произнес:
- Прости, но твоим любовником я стать не смогу!
Сказал это, поднялся, и пошел прочь. Медея его не остановила и не проводила. Никогда она не унижалась перед мужчинами. И теперь не будет. Пусть уходит. Она найдет способ отомстить ему за пренебрежение. И все же… Все же… Непрошеные слезы застилали глаза. Она прошла к двери, закрыла замок. Ушел? Ну, и скатертью дорога. А потом случилось что-то ужасное. Медее вдруг стало так плохо… Она почувствовала себя одинокой, беззащитной, всеми покинутой. Не было другого выхода, как броситься на кровать, зарыться головой в подушку и дать волю слезам. Что Медея тут же и сделала.

(продолжение cледует)

(продолжение)

9
Несколько дней Медея безмятежно и весело вспоминала о Евгении, не торопясь нарушить молчание. Пусть все идет неторопливо, пусть их отношения будут слегка окутаны ореолом тайны. Ведьме, может быть, и полагается быть доступной, но такие девушки вряд ли нравятся Евгению. Что же, придется ради него устроить небольшой спектаклик. Благо, это она умеет. Поэтому первой, наверное, звонить не стоит. Ну, хотя бы неделю.
Впрочем, так долго ждать Медее не пришлось. Евгений позвонил сам, пригласил на дискотеку. Медея. Конечно же, не отказалась. Зачем? Сказала только, что с ней будет Дима. Дима был не прочь сопровождать молоденькую ведьму. Спросил тихо:
- Ну, как у тебя дела с этим молодым человеком?
- Это совершенно светлое, чистое существо. Не знаю даже, как к нему подступиться.
- Все они чистые. Пока не доходит дело до постели. А потом почему-то оказываются падшими ангелами.
- Пусть ты окажешься прав, Дима! – Улыбнулась Медея. Ей действительно было бы проще иметь дело с падшим ангелом.
Они весело провели вечер вместе, но Медея ни на шаг не стала ближе к Евгению. Он был мил, любезен, но, по-видимому, сильных чувств к Медее не испытывал, и в большем чувстве, чем просто дружба, не нуждался. Это Медею начинало раздражать.
Слишком часто бывало так, что Медея сталкивалась с обратным. С первой же встречи – сказки о вечной любви, откровенные предложения. Евгений был совершенно другим, и, как ни странно, это немного пугало. Конечно, ей нравилось, быть рядом с этим очаровательным парнем, всегда веселым, жизнерадостным, добродушным. Да и друзья его ему подстать. Веселые и чистые.
Но Медея ни на мгновение не забывала о своем предназначении, о том, что она должна помочь Евгению понять его судьбу. Это трудно, ох как трудно сделать при таких отношениях.
И, как бывало всегда, когда возникали осложнения, Медея обратилась за помощью к отцу. Он ее внимательно выслушал, и, вздохнув, заметил:
- Да, все это очень, очень непросто. Особенно с парнем таких настроений. Но ты должна стараться. Твое тепло должно растопить лед его сдержанности. Сделай так, чтобы он влюбился, чтобы жить без тебя не мог. Тогда он будет твой.
- Отец, это трудно. Может, лучше использовать какое-нибудь зелье, заговор, чары, наконец? Я не знаю, с какой стороны подойти. Он же совершенно не такой, как все мои прежние… Он другой. Просто другой.
Колдун улыбнулся. Иногда наивность его дочери просто удивляла:
- Медея, милая, он же посвящен Сатане. А, значит, под Его Великим Покровительством. И от чар его защищен. Они на него просто не подействуют, твои чары!
- Что же… Только женскими чарами можно его околдовать, так, что ли, отец?
- Да, ты права. И тебе придется применять все свое умение. Медея. Все свое умение и всю свою силу. Красота, женская притягательность, нежность – все должно пойти в ход. Этот человек должен быть нашим, дочка.
- Я буду стараться, отец.
Медея сказала правду. Она изо всех сил будет стараться очаровать Евгения, свести его с ума, сделать так, чтобы он полюбил ее. А получится ли это, – время покажет.

10
Впервые Евгений и Медея встретились, когда им обоим было по шесть лет. Вряд ли это произошло случайно. Это был праздник, весенний день, солнечный и ясный. Медея с утра запросилась в парк:
- Ну, папочка, пожалуйста, пойдем!
Он взглянул на дочурку и улыбнулся. Вот уже три года они живут вдвоем. За шесть лет Вячеслав, поклонник Сатаны, колдун и жрец секты Сатанистов, научился быть хорошим отцом. Он был одновременно заботливым и строгим, нежным и требовательным, добрым и суровым. Для малышки он был настоящим идеалом. Все чаще на лице Вячеслава мрачное выражение сменялось улыбкой. Он очень привязался к своей маленькой дочурке.
- Что же, пойдем. Нам нужно развлечься.
В парке было довольно многолюдно, но на то и теплый весенний денек, солнце и ясное небо. Отец позволил Медее гулять по всему парку, нисколько не боясь, что она заблудится. У девочки была отличная зрительная память, и она, как кошка, с первого раза запоминала дорогу и могла без труда вернуться в то место, из которого ушла. Медея стояла у огромной сосны, сосредоточенно ее разглядывая. Кто скажет, о чем она тогда думала? Однако думала. В задумчивости она даже не услышала шагов подошедшего к ней мальчика. Белокурый, удивительно светлый, он был похож на ангелочка с икон. Подошел и спросил серьезно:
- А ты что здесь делаешь?
Медея, кажется, не удивилась, ответила:
- Гуляю. А ты?
- И я тоже гуляю.
- Как тебя зовут?
- Женя. А тебя?
- Медея. Но папа зовет меня просто – Дея. Так короче и красивее. Ты тут один?
- Нет, я с папой. А ты?
- Я тоже с папой. Может, будем гулять вместе?
Женя согласился. Они вместе обежали весь парк. Женя познакомил Медею со своим отцом, а она его – со своим. Колдун, кажется, был доволен, что его дочь познакомилась с этим мальчиком. Он был жрецом в секте сатанистов, и ему была известна воля Великого Сатаны. Мог ли он желать лучшей компании для дочери, зная предназначение этих детей?
Весь день Евгений и Медея провели вместе. День этот был полон веселья и света. Расставание было грустным. Но так уж складывается судьба. Расставание – штука серьезная, даже взрослые люди не всегда могут с ним бороться, а уж о детях, что и говорить…

11
Медея старалась. Она была мила, очаровательна, нежна… Но Женя относился к ней исключительно как к другу. Ничто, никакой поступок Медеи не мог задеть его сердце так, как ей бы хотелось. Поворотным стал тот день, когда Медея пригласила Женю и его друзей, Шуру и Данила, к себе в гости. Поистине, никогда не знаешь, как повернется судьба.
Вечер подходил к концу. Женя взглянул на часы:
- Медея, прости, но мне надо бежать.
- Женя! – Взгляд, полный печали, не остановит его, не заденет его сердце.
- Хорошая моя, ну… Не могу я тут дольше, у меня времени в обрез. Ребята еще посидят у тебя.
- Ладно, до встречи. Кто же виноват, что ты такой занятой?
Женя ушел, Шура и Данил остались. Они о чем-то болтали, их разговор не имел какого-то особенного значения. Медея улыбнулась:
- Мне очень нравится твой хвостик, Данил.
- Мне он тоже нравится.
Они рядом, близко-близко. Медея провела рукой по его волосам, нежно-нежно. Задумчиво посмотрела в его глаза. Он продолжал улыбаться. Сейчас Медее позволено все. Шура Жене ничего не скажет, побоится его огорчить. Медея произнесла негромко:
- Какой ты милый…
- А я и не знал…
Вот он, здесь, доступный и готовый на все, по первому же ее приказу. Почему Женя не такой? Почему он суровый и свободолюбивый? Почему?
Мимолетный взгляд на Шуру, и вот Медея подарила Данилу поцелуй. Мгновение, и вот она уже вскочила с дивана.
- Хотите кофе, молодые люди?
Шура, который отличался еще и редкой понятливостью, ответил:
- Да нет. Поздно уже. Я, пожалуй, пойду.
- Ну, что же…
Данил тоже поднялся. Медея взглядом остановила его. Во взгляде все: мольба, приказ. Все вместе это складывалось в одно-единственное слово: «Останься». И, боясь, что Данил не поймет, Медея произнесла негромко:
- Подожди, Данил!
Он ждал. Медея подошла, обняла его за плечи, взглянула в глаза. Он – такой же, как и все, хочет ласки, любви… Медея спросила тихо:
- Уже уходишь?
- Будь моя воля, – я бы остался. – Ответил он без улыбки. Он действительно отдал бы многое, чтобы остаться, провести эту ночь рядом с ней. Ведь она так нежна!
- А что мешает тебе остаться?
- Ты, скорее всего, не позволишь.
- Почему же… Оставайся. Но только выполни два моих условия.
- Какие? – Он сейчас в таком состоянии, что готов на все, лишь бы быть рядом с Медеей, сгорать в ее пламени. Она улыбнулась:
- Во-первых, никто не должен знать, что мы были вдвоем. А, во-вторых, ты не должен напоминать мне об этой ночи. Согласен?
- Да.
Дальнейшее превосходило все самые смелые надежды Данила. Ведьма Медея умела сделать мужчину счастливым. Утро принесло прощание и покой. Для Медеи. Что касается Данила… Он был от юной ведьмы без ума. Проводив его, Медея рассмеялась смехом весьма циничным. Что же, этот юноша ей еще пригодится. Но ей нужен Евгений!

(продолжение cледует)

(продолжение)

8
Медея медленно шла по тротуару вдоль дороги. Что было в ее мыслях? Ну да, она сумела подойти к Евгению. Она даже познакомилась с его друзьями. Но его реакции ставили Медею в тупик. Обычно молодые люди, что знакомились с красавицей Медеей, выражали свои чувства к ней весьма своеобразно и понятно. А Евгений… Руки себе распускать не позволяет. Ни объятий, ни поцелуев. Светлая, ангельская улыбка, дружеская болтовня и никакого намека на более близкое знакомство.
С этим парнем ей будет намного сложнее, чем с каким-нибудь опытным «казановой». У него железный характер, и он не позволит собой играть, это Медея поняла сразу. Что же… Придется на время отложить все другие дела и заняться только Евгением. Медея прикрыла глаза, и перед глазами снова возникло его лицо. Его улыбка, зеленые глаза, искрящиеся смехом. «А он красив. Хоть и сам, кажется, этого не замечает. Он будет моим». Спокойная уверенность в своих силах, решимость выполнить поручение отца…
Сзади раздался гудок. Медея обернулась, смотрела на подъехавшую машину и улыбалась. Быть прекрасной и притягательной входит в ее амплуа ведьмы. Машина была новая, сверкающая серебристой краской, водитель – очень молодой мужчина. Как только Медея увидела его, – узнала и улыбнулась еще шире:
- Здравствуй, Леша.
Один из друзей Евгения собственной персоной. Второго юношу Медея не знала. Они оба вышли из машины, и Медея получила возможность рассмотреть незнакомца. Он был довольно высок, чуть полноват, сложен пропорционально, у него внимательные карие глаза и густые волосы темного цвета, собранные сзади в хвостик. «Как у Евгения» - подумала Медея. А еще у него была открытая, приятная улыбка. Такая невинная и детская улыбка, такая доверчивая и добрая…
Все это Медея успела отметить за несколько секунд, до того, как заговорил Алексей:
- Здравствуй, Медея. Знакомься, этого человека зовут Данил.
Медея кивнула, выдала еще одну свою коронную улыбочку и протянула руку. Данил пожал ее. Его взгляд был открыт. Так же, как и весь он открыт был для ведьмы. Его мозг, его душа, все было открыто для Медеи.
- Мне очень приятно. Ты такой милый.
- Спасибо.
Он, кажется, смутился. Ну, что же, тем легче будет подчинить его своему влиянию, если это понадобится. Данил падок на лесть. Надо запомнить. Леша спросил, стараясь казаться беззаботным:
- Куда ты сейчас направляешься?
- Гуляю. А вы? Куда едете вы?
- Ко мне. У нас намечается вечеринка. Маленький междусобойчик. Евгений, я, Шура и Данил. Не хочешь поехать с нами?
Последнее было сказано с некоторым сомнением. Так, будто Медея сейчас откажется. А она не собиралась упускать такой шанс. Евгений. Ее место сейчас – рядом с ним. Потому и ответила:
- Спасибо, я принимаю твое приглашение.
Без сомнений, без колебаний села в машину. Данил сел рядом с ней. Хлопнули дверки. Алексей вел машину быстро, но осторожно. Медея откинулась на подушки сиденья и задумалась. Что дальше? Сегодня она опять увидит Женю. Вечеринка задумывалась, по-видимому, чисто мужской. Почему Алексей пригласил ее? это не такие люди, которые могут воспользоваться тем, что девушка одна.
Да и Медея не так беззащитна, как можно подумать, взглянув на нее. Доступна – да. Иногда, когда этого требуют ее планы. Однако беззащитной Медея не была никогда. Она – ведьма, лучшая, единственная в своем роде. Данил с любопытством смотрел на миловидную соседку. Спросил:
- Ты давно с Женей знакома?
- Мы дважды проводили вместе весь день. В первый раз нам было по шесть лет, во второй – по двенадцать. А теперь, в восемнадцать, судьба свела серьезно. Что уж там… Тот, кто правит нами, желает, чтобы мы были рядом.
- А кто вами правит?
Вопрос, заданный Данилом, прозвучал немного наивно для Медеи. Она рассмеялась:
- Это не важно, кто нами правит. Главное. Что нами играют, как куклами. А если позволяют узнать что-то об условиях игры – это стоит нам намного дороже.
- А ты знаешь условия игры?
- Да. Но это ничего не меняет.
Медея замолчала, не желая продолжать этот разговор. Данил понял это, перестал задавать вопросы и просто молча наблюдал за своей спутницей.
Они приехали довольно скоро. Данил вышел из машины первый, подал руку Медее. Алексею нужно было запарковать машину. Пока он этим занимался, Данил и Медея ждали его, стоя у подъезда. Данил улыбнулся:
- Никогда бы не подумал, что у Евгения может быть такая девчонка, если бы сам не видел.
- Почему так?
- Ну, он у нас человек занятой, серьезный, ухаживать ему некогда. Ты героическая женщина, Дея.
- Мей би… А мей и не би… - Улыбнулась Медея. Что означало примерно: «Может быть. А, может, и нет». Данил понял и замолчал, тем более что уже подходил Алексей. Улыбнулся своей очаровательной улыбкой:
- Пойдемте. Скоро Женя с Шуриком должны подъехать.
Медея со все той же дежурной улыбкой пошла следом за молодыми людьми. Ну, что же, возможно, это будет даже весело. Интересно, как Женя отреагирует на ее появление здесь? А, впрочем, это тоже можно предсказать.
Некоторое время, пока Алексей занимался хозяйственной деятельностью, Медея болтала с Данилом на отвлеченные темы, не позволяя касаться в разговоре Евгения. Их милый, ничего не дающий треп прервал звонок в дверь. Леша впустил гостей и заметил со смешком:
- Евгений, тебя ждет сюрприз.
- Да неужели? – Засмеялся Евгений. Но, войдя в комнату, и увидев Медею в обществе Данила, посерьезнел. Она улыбнулась ему, как ни в чем не бывало:
- Привет, Женя.
- Здравствуй.
- Здравствуй, Шурик.
- Салют.
Шура с улыбкой поглядывал на Женю. Они знакомы довольно долго, и теперь Шура заметил, что друг смущен. Медея объяснила:
- Мы случайно встретились, и Леша меня пригласил.
- Ну что же… Это отлично!
А в глазах Евгения было что-то другое. То ли он обеспокоен этой встречей, потому что не готов к ней, то ли ему просто не понравилось, что Медея так просто приняла приглашение Алексея. Медее было все равно, что он сейчас думает. Главное, что он будет думать потом. Остальное несущественно.
Вечер подходил к концу. Были музыка, столовое вино и свечи. Впрочем, для желающих были и напитки покрепче, но то ли все здесь были наполовину трезвенниками, то ли просто их ограничивало присутствие девушки, но желающих налить себе водки не нашлось. Медея делала вид, что не замечает пристального внимания молодых людей. Она давно уже привыкла к таким взглядам. Данил взглянул на Женю. Он, кажется, уже выпил лишнего, и алкоголь развязал ему язык:
- Евгений, где ты себе такую красивую телку нашел?
Женя взглянул на Медею. Она нахмурилась, но остановила его, когда он хотел что-то сказать:
- Погоди, я сама. Данил, слушай меня внимательно. Если ты еще хоть раз позволишь себе подобную вольность – назвать меня телкой, я сумею серьезно испортить тебе жизнь. Понял?
- Понял.
Похоже, никто не ожидал подобной отповеди от Медеи. Даже Данил, хотя и сам напросился. Чего он еще хотел? Евгений улыбнулся. Похоже, что Медея не так беззащитна, как иногда кажется. Посидев еще немного, Медея подошла к Леше:
- Леш, я пойду. Женя меня проводит.
- Оставайся еще. Времени-то…
- Нет, уже поздно.
Леша улыбнулся, неправильно истолковав желание Медеи остаться с Женей вдвоем.
- Ну, оставайтесь у меня ночевать. Никто вас не станет беспокоить.
- Нет, еще рано. Так мы пошли.
Медея не была в обиде на Алексея. Не за что тут обижаться. Он просто предсказывает то, что рано или поздно произойдет. Подошла к Жене:
- Проводишь меня?
Вопрос, заданный в утвердительной форме. Кто бы посмел отказать ей? И Женя не отказал:
- Хорошо, как скажешь.
Через пять минут они уже вышли из дома. Медея усмехнулась:
- Твой друг живет не слишком далеко от моего дома.
- А где ты живешь?
Медея сказала. Женя улыбнулся:
- Ну, я к тебе еще ближе.
- Я знаю.
Конечно, она знала. Они шли по темной уже улице и смеялись над всякими пустяками. Им было хорошо вместе, спокойно. Как будто они – давние друзья. Впрочем, наверное, так и было. Евгений спросил насмешливо:
- А где же твой телохранитель?
- Знаешь, Женечка, даже киллеры должны иногда отдыхать.
- Да? А я и не знал!
Медея улыбнулась. Вот уже и ее дом. Пожалуй, приглашать Женю не стоит. Все равно не поймет. С таким мужчиной нужно не так начинать. Сначала необходимо его очаровать, привязать к себе. Обязательно.
- Ну, вот я и дома. До свидания, Женя. Спасибо за компанию.
Повернулась, чтобы уходить. Потом все-таки обернулась. Евгений был серьезен, не улыбался. Чересчур серьезен. предложила, как бы невзначай:
- Может, как-нибудь встретимся? У тебя есть телефон?
- Есть.
- Есть.
- Напиши мне. Я тебе позвоню.
- Хорошо.
- Тебе мой телефон написать?
- Конечно! Она еще спрашивает!
Медея записала Женин телефон. И свой телефон ему написала. Улыбнулась на прощанье:
- До встречи.
- Счастливо.
Медея вошла в подъезд и рассмеялась. Дело, кажется, идет на лад. А ей только этого и нужно.

(продолжение следует)

(продолжение)

5
Она была молода и красива. Если бы не отсутствие денег – ей нечего было бы больше желать. Деньги в этом мире решают все, хоть и были здесь, в России, в середине двадцатого века другие идеалы. Но двадцатый век подходил к концу, и эти идеалы ушли. О них уже не вспоминали. Конечно, пока еще не особо обращали внимание на происхождение и прочие формальности, но уже выделялась каста людей не просто состоятельных, а даже богатых, и уже этим людям не нужно было таить свое богатство и роскошь, которую оно дает. После рождения девочки она получит кругленькую сумму – таков был уговор с отцом ребенка. Ребенка, который дался ей тяжело, так тяжело, что, возможно, она уже и не выживет. А зачем ей деньги, если она будет мертва?
Перед глазами мерцали разноцветные круги, которые порою сменяла темнота. Бьющаяся, пульсирующая боль не отпускала, хоть роды давно закончились. Когда она поняла, что жить ей осталось недолго? Может, когда оглушительная боль ударила, придавила и растоптала? Но прежде, чем умереть, она прошептала слабым голосом, полным ненависти:
- Будь проклят этот ребенок! Проклят! Проклят!
За окном сверкнула молния. Ей показалось, что чей-то лик с грозной улыбкой склонился над ней. Тонкие, бескровные губы прошептали: «Благодарю за подарок. Ты не пожалеешь». Она вскрикнула. Это было последнее, что она успела сделать, прежде чем смерть коснулась ее холодными, костлявыми руками, успокоив навсегда. А под черное крыло Сатаны пришла новорожденная малышка.

6
Вот он стоит посреди комнаты, спокойный. Такой серьезный, задумчивый. Высокий, хорошо сложен, у него решительное лицо. пристальные, обжигающие карие глаза, широкие брови, губы, красиво очерченные, на зачастую решительно и сурово сжатые. Когда он улыбался, – лицо его преображалось. Оно становилось нежным и каким-то виноватым. У него очень красивая улыбка!
Еще у этого мужчины твердый характер и пытливый, логический ум. А еще он – тайный поклонник Сатаны, жрец одной из самых влиятельных сект, поклоняющихся Сатане. Он, колдун и богохульник, смотрел сейчас на кроватку, где посапывал младенец. Над кроваткой склонилась светловолосая женщина, молодая и симпатичная. Она подняла глаза и взглянула на мужчину:
- Что же дальше?
- Мать этой девочки прокляла своего ребенка, тем самым посвятив его Сатане. Я знаю о предназначении этой малышки. Я постараюсь стать для этой девочки настоящим отцом и подготовить ее к тому, что будет ее истинным делом. Ты будешь заботиться о малышке, пока ей не исполнится три года. Затем я сам займусь ее воспитанием. Буду учить ее нашей религии и магии, чтобы она знала обо всем заранее и безоговорочно приняла свое предназначение.
- Твоя воля, жрец.
- Ради бога нашего, Сатаны!
Женщина кивнула и опустила голову. Перевела взгляд на девочку. Славная судьба ждет эту малышку. Славная и тяжелая судьба. Тяжелая с точки зрения тех, кто не посвящен. И славная в глазах последователей Великого Сатаны. Девочку отец назвал Медеей.

7
Медея жила одна, отец купил ей квартиру. Они с Димой ушли довольно рано, по меркам студенческих вечеринок, - в двенадцатом часу. Женя остался наедине с друзьями. Леша спросил:
- Где ты нашел такую красавицу?
- Сама нашлась. Мы с ней встречались несколько раз.
- В жизни не поверю, что такая клевая девчонка могла сама найтись! – Улыбнулся Шура. Женя пожал плечами:
- Придется поверить.
Тут нелишне будет, пожалуй, коснуться характера Евгения. По натуре он был упрямцем и одиночкой, что иногда серьезно осложняло ему жизнь. Евгений был совсем не похож на большинство своих сверстников. У него была твердая цель – получить образование, и больше его в этой жизни пока не интересовало. Во всяком случае, до того дня, пока он не встретился с Медеей. Эта случайная, казалось бы, встреча разбудила совершенно забытое чувство, ни на что не похожее. Оно пришло еще тогда, когда им было по тринадцать лет, и Медея была просто миловидной девочкой, а не жгучей красавицей. Это чувство к знакомой незнакомке напоминало нежность и одновременно – страсть. Было в ней что-то стихийное, чего Евгений не одобрял, но от чего был бессилен избавиться. Друзьям он об этом не сказал. Пройдет. Когда они еще встретятся теперь с Медеей? Она, конечно, милая девушка, красавица… но нечего себе ею голову забивать. Появилась и исчезла, как сон. Была, – и нет ее. Не знал Евгений, что этот его сон продлится долго, очень долго, а местами будет разительно напоминать кошмар.
Не Алексей, не Шура ни о чем его не расспрашивали. Зачем? Их друг достаточно взрослый, чтобы решать самому, что ему нужно, а что нет. А если повстречался Женя с очаровательной девчонкой – что же, значит, так судьба распорядилась. Или рок. Одно из двух.

(продолжение)

3
Андрей был безутешен. Наверное, он слишком любил свою жену, чтобы простить ее смерть, смириться с ней. И виной всему было существо, которое его жена носила под сердцем, которому она дала жизнь. А сама ушла в мир теней. Он не мог полюбить этого ребенка. Он не мог заставить себя улыбнуться при виде сына, взять его на руки, укачивать, давать ему тепло и ласку, заботиться о нем. Этот ребенок убил его жену. Это он убил Ирину. Это он!
В это время Андрей ни с кем не мог говорить, только один человек мог помочь ему, облегчить его боль, дать совет. Так было всегда, и сейчас тоже. Это был Владимир, старший брат Ирины. И с Ириной-то Андрей познакомился благодаря Володе. Он заботился о ней и обожал свою сестру, почти боготворил ее.
Как ни странно, когда Ирина умерла, только Володя сумел сохранить здравый смысл и частично хладнокровие. Он понимал, что главное сейчас – его племянник, тот новорожденный малыш, который раньше был таким желанным, а теперь стал ненавидимым и одиноким. Как не переживал Владимир смерть любимой сестры, но твердо понимал, что она мертва, и с этим уже ничего не поделаешь.
Ее сын - другое дело. Он нуждается в заботе и нежности любящего отца, раз уж Бог забрал мать младенца. Именно поэтому однажды Владимир обнял за плечи Андрея и тихо спросил:
- Скажи, Андрей, о чем Ира просила тебя, когда умирала?
- Она… Просила… О сыне заботиться… - Эти слова дались Андрею с видимым трудом. Он не мог забыть лицо любимой жены. Глаза его были печальны, глаза искажены болью воспоминания. Владимир заметил грустно:
- Вот видишь, Ира оставила Евгения тебе и ушла к Создателю, спокойная. Ты должен выполнить последнюю волю Иры…
- Выполнить? Но как? - В голосе у Андрея отчаянье. Володя подсказал:
- Нужно любить этого малыша. У него кроме тебя и меня никого нет. Я помогу. Все будет хорошо.
До утра они просидели без сна, связанные общим горем и общей заботой.
Когда, на следующий день, Андрей взглянул на своего сына, он уже не видел в нем врага, но просто маленькое существо, младенца, нуждающегося в защите и нежности. С тех пор не было отца заботливее и нежнее Андрея.
4
Выслушав рекомендации отца, Медея решила заняться порученным ей делом, не теряя времени. Настроив свой внутренний компас на волну Евгения, Медея без труда выяснила, где ей его искать. Это почти в центре города, известное место. Ее внутреннее, колдовское чутье подсказывало, как нужно поступить, а своему внутреннему чутью она уже давно научилась доверять.
Медея позвала телохранителя и отправилась на встречу с Евгением. Он, правда, об этой встрече не знал, но это вовсе не имело никакого значения. Красивой девушке всегда рады, даже если она появляется неожиданно и приходит незваной.
Евгения Медея увидела сразу же, и отметила, что выглядит он внушительно. Черный кожаный плащ добавлял ширины его плечам, а русые волосы, собранные в хвостик, придавали ему своеобразную прелесть. Медея кивнула телохранителю и пошла к Евгению.
Евгений смотрел на Медею, раздумывая, куда может идти эта красивая девушка. таких на улице редко встретишь. Позади нее, отставая шага на два, неотступно следовал молодой человек примерно ее возраста, или чуть старше. Он был среднего роста, темноволос. Черты лица выдавали в нем кровь не то юга, не то востока. Лицо его было суровым. Он был своеобразен и красив той красотой, которая в первые мгновения ускользает от взгляда, и лишь позже проявляется все сильнее. Этот человек был телохранителем Медеи. Ее отец настоял на присутствии рядом с дочерью телохранителя, то ли для того, чтобы произвести впечатление, то ли для того, чтобы обеспечить ее безопасность. Впечатление телохранитель Медеи, и, правда, производил. Впечатление жестокого и безжалостного убийцы, игрока. Каковым он, впрочем, и являлся.
Медея, не медля и не колеблясь, подходила к Евгению. Подошла, мило улыбнулась и сказала:
- Привет. Я рада тебя видеть, Женя!
Он озадаченно улыбнулся, глядя на Медею и ее спутника, отстававшего не больше, чем на два шага.
- Мы разве знакомы?
- Конечно. Мы встречались целых два раза, с промежутком в шесть лет. Забыл?
- Так ты… Та девочка? С необыкновенным именем?
- Да. Я – Медея. Ты почти совсем не изменился, Евгений.
- А ты очень изменилась, Медея.
- Зови меня просто – Дея. Так меня зовут все друзья. Познакомься, это мой телохранитель, Дмитрий.
Женя кивнул, пожал руку телохранителя Медеи, без особого восторга, впрочем. Медея это заметила. Произнесла с улыбкой:
- Вообще-то Дима – киллер. А телохранителем стал, потому сто мой отец в состоянии много заплатить.
- Киллер – это наемный убийца? – Удивленно спросил Евгений у Димы. Тот ответил спокойно, пожав плечами:
- Ну да.
Его собственная профессия не удивляла, она ему нравилась. Женя взглянул на часы, и Медея спросила тихо:
- Торопишься?
- Да нет. Жду друзей. Должны через пять минут подойти. Как дела у тебя, Дея?
- Отлично. Отец во мне души не чает. Все есть, все здорово. Учусь в университете, на психолого-педагогическом.
Ее батюшка считал, не без основания, что, когда придет время, Медея заменит его и станет жрицей великого сатаны. И тогда ей понадобятся не только познания в магии, но и умение управлять людьми. Это и послужило для выбора профессии для Медеи. Да и вообще, психология нынче в моде.
- Тебе нравится там учиться?
- Да, очень. Я никогда не занимаюсь тем, что мне не нравится. Правда, вкусы у меня, на взгляд некоторых людей, несколько странные. Их привил мне отец в раннем детстве. Но это не важно. А что ты? Чем занимаешься?
- Учусь в университете. На физико-математическом.
- Достойное дело. И прибыльное.
- Ну, в какой-то мере – да. – Улыбнулся Евгений. Он чувствовал себя так, будто встретил старого, хорошего друга, с которым давно не виделся, и в этом заключается особая прелесть встречи. Медея хотела что-то сказать, но тут Женю окликнули. Женя улыбнулся и сделал шаг навстречу пришедшим. Они были примерно его возраста, молодые и улыбчивые парни. Один из них – немного пониже Жени, хрупкий, стройный, подтянутый, со светлыми волосами, голубыми глазами, и доверчивой, открытой улыбкой. Женя представил его Медее:
- Алексей.
Медея протянула руку, он коснулся ее руки и покраснел. Как оказалось позже, краснеет он регулярно, по самым различным поводам, и сам не понимает, от чего зависит эта его особенность. Второй юноша ростом и комплекцией был схож с Евгением. Внимательный, сосредоточенный, в очках, он имел вид чуть ли не профессорский. Впечатление дополняли бакенбарды и его неулыбчивость. Нет, конечно, он умел улыбаться, но пользовался этим своим умением не часто. И его Евгений представил тоже:
- Александр.
Медея улыбнулась. Друзья Евгения производили хорошее впечатление. Они были из тех милых, неиспорченных парней, которых так мало осталось в конце двадцатого века. В общем, они были не то рыцарями, не то джентльменами. Женя предложил:
- Ну, что, может, пойдем ко мне? Возьмем пару бутылочек вина, выпьем за встречу. Как ты думаешь, Медея?
- Дея! Зови меня Деей, Женя. Это и вас, ребята, касается. А что до того, чтобы отметить нашу встречу – я не против. Правда, надеюсь, ты не забудешь пригласить Диму?
- Конечно, нет. Тем более что он твой… - Женя взглянул на Диму, – телоохранитель.
- Вот и отлично. Пойдемте.
Вечер был полон веселья и разговоров. Медея просматривала подходы к Жениному сердечку, одновременно отметив про себя, что обоим его друзьям пришлась по душе. Что ж, она и это сумеет использовать, когда будет нужно.
Ничего серьезного в тот день Медеей предпринято не было. Да и глупо было бы, в первый же день. Однако Медея уже чуть-чуть начал понимать, что за человек Евгений. А это уже кое-что.

(продолжение cледует)

Пролог
Ночь была грозна, и выла, как волчица, когда ему предстояло появиться на свет. Его мать была сильной, крепкой и здоровой женщиной, она ждала своего первенца с радостью. Даже боль этой радости заглушить не могла. Она очень хотела ребенка. У нее должен был родиться сын.
Где-то, в полутемной комнатенке, проклинала все на свете молодая и красивая женщина. Рядом с ней не было никого, только старая повитуха. Которая будет молчать о том, что эта женщина родила. Ее ребенка за очень высокую цену купят бездетные супруги.
Где-то, в глубине земли, в том месте, которое называют миром тьмы, страной мертвых, Аидом или просто адом, хохотал мрачным смехом хозяин этого проклятого места, первый из ангелов бездны, падший ангел. Сегодня два разных человека прокляли новорожденных детей, и тем самым обрекли их на служение ему, князю тьмы. Люцифер уже решил, что он сделает с этим щедрым подарком. Мальчик, когда вырастет, станет оборотнем, снежным барсом со светлой пятнистой шкурой и мягкой поступью, а девочка – самой лучшей ведьмой из тех, кто занимался этим ремеслом во все времена.

1
Медея видела его шесть лет назад. Тогда он был милым золотоволосым мальчиком с доброй улыбкой и зелеными глазами. Теперь же он превратился в настоящего эльфа. Только вообразите себе: довольно высокий, русоволосый парень, с широкими плечами, чуть полноватый, но очень милый. А главное… Главное – это внимательные, пристальные глаза зеленого цвета и открытая улыбка, добрая, нежная и светлая. Светлая! Сама Медея, конечно, тоже сильно изменилась. Обжигающий горящий взгляд. Глаза глубокие, карие, с чуть зеленоватым отливом, казалось, были главной принадлежностью ее лица.
А вообще-то всякий, кто увидал Медею, сказал бы, что она замечательно красива: тонкие черные брови, длинные черные ресницы, нос с чуть заметной горбинкой, правильной формы красивые губы. Фигура, что называется, идеальная, позволяющая носить юбки любой длины и любого фасона. Ей все шло необыкновенно. Но больше всего – черный цвет. Чаще всего Медея и ходила в черном, так приучил ее отец. Папа и сейчас еще выглядел молодо, одевался красиво и стильно, и если где-то появлялся с Медеей, их трудно было принять за отца и дочь. Сейчас отец порывисто схватил руку дочери и указал на русоволосого парня:
- Взгляни туда.
- Я уже обратила на него внимание, отец.
- Так вот, этот юноша скоро поймет свою судьбу. Мало того… Он познает свою вторую сущность и поймет, кому ему суждено служить. Если он примет Сатану всем сердцем – что же, будет у Сатаны могучий слуга. Если нет, – будет со своим даром до конца жизни мучиться.
- Хорошо, я поняла, отец… Что я должна сделать?
- Вы оба будете служить одному богу, черному властелину зла, величайшему богу на этой земле. Может быть, в нем ты найдешь свою судьбу…
- Отец, ты же знаешь, что я далеко не святая невинность.
- Да, дочь. Но это – твое первое серьезное задание. Ты должна окрутить этого парня. Чего бы тебе это ни стоило. Можешь использовать все свои знания, все, чему я тебя учил все эти годы.
- Хорошо, отец, я все сделаю во имя черного владыки! – Медея пристально смотрела на юношу. Что же, она не маленькая. Она очаровательна, она нежна и искушена в любви. Что еще нужно юноше в восемнадцать лет? Если бы Медея знала Евгения хоть чуть-чуть, она не была бы так уверена в себе и горда своими познаниями.

2
Женщина избавилась от долгой изнурительной боли и неожиданно поняла, как она слаба. Все свои силы она отдала своему ребенку, чтобы помочь ему появиться на свет, а теперь, кажется, кому-то там, на небе, угодно, чтобы жил только один из них. Что же, она не в обиде. Она дала сыну жизнь, так пусть он живет, а ее душа вознесется и будет оберегать его. Ее милый муж сумеет позаботиться о сыне, даст ему любовь и ласку, которые не сможет дать она, его мать. Кажется, она забылась коротким сном, разбудил ее шепот.
- Любимая!
Она открыла глаза. Ее муж стоял на коленях у кровати, сжимая в своих сильных руках ее руку.
- Милый мой… У нас… Родился сын. Я не проживу долго. Но ты обещай… Заботиться о нем…
Он испуганно вглядывался в ее черты, измученные тяжелыми родами, голос его был ласков:
- Нет, о чем ты говоришь, любимая! Ты справишься, будешь жить, и мы вдвоем будем растить нашего малыша.
Голос ее был слаб, она чувствовала, как подбирается к ней старуха с косой, все ближе и ближе. Она знала, что жить ей осталось совсем немного. Совсем мало времени, чтобы попрощаться с любимым.
- Любимый, прошу тебя… Когда я уйду… Заботься о сыне!
И столько боли было в голосе женщины, что ее муж почему-то испугался, и начал успокаивать ее (да и самого себя тоже):
- Что ты, дорогая, не время думать о смерти. Ты выздоровеешь.
- Теперь… Нет уже… Я… Ухожу далеко…
- Нет, ты не уйдешь, не покинешь меня!
На глазах у него были слезы, он сжимал ее руку, не замечая, что делает ей больно. Она прикрыла его ладонь другой рукой, и, собрав последние силы, прошептала:
- Назови… Сына Евгением… Заботься о нем. Прощай!
Она откинулась на подушки. На губах у нее застыла улыбка, а душа ее в это время уже летела к небесам, чтобы там познать вечное блаженство. А ее муж, увидев, что его возлюбленная покинула его, словно бы потерял разум. Он не поднялся с колен, он поднял к небу залитое слезами лицо, и прокричал с яростью, обращаясь, по-видимому, к Богу, что забрал к себе его любимую:
- Я ненавижу тебя, слышишь, ненавижу! Я ненавижу и проклинаю ребенка, которому она дала жизнь! Он убил ее… Проклинаю! Проклинаю!
За окном сверкнула молния, бросив отблеск на искаженные яростью черты. Сатана принял проклятого ребенка под свое черное покровительство.
(продолжение следует)