...Вот ты читаешь эту книгу. Если ты все еще тут, значит тебе интересно. Ты – свободный от

физики человек, то есть тебе не надо сдавать экзамены, бороться за пятерки, учить в день по

параграфу или десять – ну ничего не надо – просто читать когда захочется и получать

удовольствие.
Заметил ли ты – как именно проявляется твой интерес? Я наверное не ошибусь, если предположу,

что это происходит примерно так: 1-го мая ты прочел два параграфа, а 2-го не захотелось. 4-го

мая ты неожиданно поймал себя на том, что тебе интересно – что же там все-таки с этими… как их

там… портосами… портонами… протонами! И ты так закопался в книгу, что 5-го и 6-го мая читал

не отрываясь. 9-го мая тебе захотелось вернуться назад, к первым параграфам, уточнить кое что.

Потом на целых две недели ты погрузился в свое хобби – выпиливание лобзиком по титану и

чеканка по криптону. Кроме того ты почитываешь теорию эволюции Дарвина – ну вот стало

интересно. А затем снова неудержимо потянуло к атому. Спустя месяц ты обнаружил себя вот на

этом самом месте, испытывая легкую тревожность – не забудется ли прочитанное, и сильное

предвкушение – что же там будет дальше? Начал читать – точно, кое что забылось,ну и

что?Нажал кнопочку «Ctrl+F», нашел что искал, повторил, все мгновенно вспомнил, ведь то, что

понято, вспоминается мгновенно. И пошел дальше читать.

А теперь представь себе – ты в школе. Или, еще кошмарнее, в университете на

физико-математическом факультете. Ты каждый день (каждый!)обязан (обязан!!)учить эту

физику (эту долбаную физику, будешь говорить ты уже на втором курсе) – параграф за

параграфом! Начиная с механики, от которой тебя воротит, пропуская непонятные места,

зазубривая неинтересные и непонятные формулы, лихорадочно готовясь к экзамену, который

всегда наступает неожиданно, строчишь шпаргалки, испытываешь тошноту от тревожности за

свое будущее… и так – не только с физикой, а еще с десятком-двумя других предметов. Ты обязан

всеих учить, да еще по графику, хоть ты тресни. Ну неужели можно себе вообразить, что таким

путем можно пробудить и развить интерес?? Это исключено, невозможно, этого никогда не будет

ни с кем! Такое «образование» УБИВАЕТ интерес. А вместе с ним умирает и сам человек. Не

бывает школьника или студента, испытывающего интерес к изучаемому предмету. Если интерес и

возникнет, его немедленно убьют потогонной обязаловкой и экзаменами. Не бывает живого

человека без интересов. Можно поспорить насчет университетов – в конце концов

предполагается, что если ты поступаешь на физфак, то тебя очень сильно интересует вся

физика(да не бывает такого), но и в этом случае принятая система обучения убьет твои интересы

напрочь. Но почему детей убивают в школах? Зачем их кастрируют там массово и безжалостно?

Кому нужны миллиарды инвалидов, которые в принципе вообще не могут иметь никаких

интересов? Кому это надо? Родители «любят» своих детей… чудная сказка. А зачем они

позволяют кастрировать своего ребенка, день за днем, год за годом убивая, вырезая из него все

возможные интересы? Зачем это надо государству, наконец? Чем это выгодно – вместо творчески

активных граждан иметь ходячих роботов? И не убеждайте меня, что человек без интересов – это

живой человек. Он жив так же, как живут люди после лоботомии...

И не убеждайте меня в том, что люди на самом деле имеют интересы. Если у человека есть

интерес, то это проявляется вполне определенным образом, например – вставая с постели, этот

человек бежит к книге и перед тем, как позавтракать и пойти на работу, успевает прочесть

параграф, страничку-другую. Человек, имеющий интересы, будет ездить на работу не на машине

(или во всяком случае уж точно не каждый день), а на автобусе и метро, потому что когда он

управляет машиной – он больше ничего не может делать, а пока он едет в автобусе и метро, у

него целый ЧАС на то, чтобы наслаждаться изучением интересной для него темы. Ну и кто так

живет? Кто за ужином не пялится в мутный телек с мутными сериалами, а листает последний

номер «В мире науки» и пытается обсудить с родственниками прочитанное? Даже вообразить

такое не получается, ну нелепость какая-то – приходит, значит, домой зубной врач или школьный

учитель или сантехник и начинает читать популярные научные статьи. Фарс.

Ну надо же наконец понять это. Ну пожалейте ваших детей, черт возьми! Дайте им возможность

проявить и развить свои интересы! Ну боритесь же за это, не сидите сиднем! И сами школьники –

ну если ты школьник, ну борись, это твоя жизнь! Ну почему ты одиннадцать лет своей жизни

обязан (!) заниматься самоизнасилованием, убивать сам себя, убивая свои интересы? Это так

проявляется «право на образование»?? Какая извращенная подмена понятий. Какое изысканное

издевательство. Ты просто вырос в этом, и думаешь, что иначе не бывает, ну так ничего и не

будет по-другому, если никто не будет бороться с этой инерцией. Ты еще мелкий, и в этом твоя

сила, твоя неуязвимость – система тебя не задавит, нечем ей на тебя давить – из партии не

выгнать, с работы тоже, в тюрьму не посадить за это, ну так борись! Перестань учить то, что

учить не хочется, и учи то, что учить интересно. Поставят двойки и накажут родители? Черт

возьми, большая беда. Но разве жизнь не дороже? Ведь если ты позволишь убивать твои

интересы, ты всю свою жизнь просрешь! Ты выйдешь из этого концлагеря-школы, посмотри –

какие они – выпускники. Ну посмотри на них. Они что – читают книги с увлечением, собираются и

обсуждают новые открытия в астрономии, физике, биологии, философии

черт-знает-какой-еще-логии? Нет. Они ненавидят все, что связано с науками. А человек без

интересов – это труп, мертвяк, импотент. Он вообще ничего не хочет кроме того, чтобы

завернуться в халат, одеть тапочки и пить пиво перед телеком. Ты станешь таким же, если не

изменишь свою жизнь. Посмотри на взрослых. Посмотри на своих родителей. Они тоже прошли

школы и институты. Они интересующиеся люди? Они рады обсуждать с тобой открытия и

интересные гипотезы? Они отставляют в сторону свой утренний кофе, чтобы выслушать твой

рассказ об открытии нового квазара или новой голотурии? И у них просто глаза светятся от

интереса? Ты хочешь стать таким же как они? У тебя есть выбор.

Милликен – очень авторитетный и известный физик. Лауреат Нобелевской премии! Ну вот кто,

наверное, корпел над учебниками, экзамены сдавал, вот молодец-то… как бы не так. Родился он в

семье священника. Получил степень бакалавра по греческому языку, философии, истории и

искусству древнего средиземноморья. А через пять лет получил степень доктора по физике в

Колумбийском университете! Во что он пишет:
«В последний год обучения … мой профессор по греческому … попросил меня прочесть курс по

элементарной физике в подготовительном отделении в следующем году. На мой ответ, что я

ничего не знаю из физики, он ответил — «любой, кто смог получить у меня хорошую отметку по

греческому, может преподавать физику». «Хорошо» — ответил я — «под вашу ответственность я

попробую и посмотрю, что из этого получится.» Сразу после этого я купил книгу Эвери «Начала

физики» и провёл большую часть летних каникул 1889 г. дома … пытаясь вникнуть в предмет. …

сомневаюсь, преподавал ли я лучше когда-либо в моей жизни, чем во время того моего первого

курса по физике в 1889 г. Я был настолько заинтересован в том, чтобы знать больше, чем мои

ученики, что они наверно подхватили часть моего интереса и энтузиазма».

Ну, наверное это исключение? Нет, это не исключение. Это правило. Талантливые ученые

получаются из тех, кто заинтересовался наукой и впоследствии развивал свои интересы. Не учил

из-под палки, а развивал интересы, то есть читал то, что ему нравится, тогда, когда ему хочется,

столько, сколько ему хочется. Почитай биографии разных великих ученых.

Планк увлекался игрой на фортепиано и органе, философией, физикой, филологией,

альпинизмом. У него было множество интересов, и, что неудивительно, он был мужественным

человеком, и это связанные друг с другом проявления живого человека – Планк после прихода в

1933 г. Гитлера к власти публично (!) выступал в защиту еврейских ученых, изгнанных со своих

постов и вынужденных эмигрировать. На научной конференции он приветствовал Эйнштейна,

преданного анафеме нацистами. Когда Планк, будучи президентом Общества фундаментальных

наук кайзера Вильгельма, наносил официальный визит Гитлеру, он воспользовался этим случаем,

чтобы попытаться прекратить преследования ученых-евреев и заслужил длинный поток

ругательств от великого фюрера. Это не с мамой поспорить – это рисковать своей жизнью,

рисковать отправится в подвалы гестапо!

Эйнштейн – всю жизнь увлекался игрой на скрипке и играл превосходно, давал

благотворительные концерты, увлекался филателией, садоводством, плаванием на яхте, много

читал художественную литературу. В гимназии он не был в числе первых учеников (исключение

составляли математика и латынь). Укоренившаяся система механического заучивания материала

учащимися (которая, как он считал,наносит вред самому духу учёбы и творческому мышлению), а

также авторитарное отношение учителей к ученикам вызывало у него неприятие, поэтому он

часто вступал в споры со своими преподавателями. Эйнштейн не гнал параграф за параграфом, и

вот что он писал на эту тему:
«Почему именно я создал теорию относительности? Когда я задаю себе такой вопрос, мне

кажется, что причина в следующем. Нормальный взрослый человек вообще не задумывается над

проблемой пространства и времени. По его мнению, он уже думал об этой проблеме в детстве.Я

же развивался интеллектуально так медленно, что пространство и время занимали мои мысли,

когда я стал уже взрослым.Естественно, я мог глубже проникать в проблему, чем ребенок с

нормальными наклонностями». Он развивался медленно. Это, конечно, неверно, потому что

фраза не закончена, а понять ее правильно можно так: он-то развивался медленно, в

соответствии со своими интересами, а другие… вовсе не развивались!

Выдающийся физик современности Фейнман: «Отец старался развить детский интерес Ричарда к

познанию окружающего мира, подробно отвечая на многочисленные вопросы ребёнка, используя

в ответах знания из областей физики, химии, биологии, часто ссылаясь на справочные

материалы. Обучение не было давящим; отец никогда не говорил Ричарду, что он должен быть

учёным».

Ландау – великий физик. Значит – карьерист и кабинетная крыса? Ну нет. В 1938 году Ландау

вместе с коллегами сочиняет листовку, призывающую к свержению сталинского режима, в

которой Сталин называется фашистским диктатором. Это в 1938 году!! Текст листовки был

передан антисталинской группе студентов для распространения по почте перед первомайскими

праздниками. Доблестная госбезопасность арестовывает их. В тюрьме Ландау провёл год и был

выпущен благодаря героическому вмешательству Петра Капицы, взявшего Ландау «на поруки».

Взять на поруки человека, который такое сделал… в 1939 году… это все равно что положить

голову на рельсы. Капица сделал великое дело. Давай сравним. Вот например доблестная

госбезопасность… или как там сейчас они себя называют, не важно, в прошлом году снова стала

опускать над нашей страной «железный занавес» – если у тебя есть долг хоть в 30 рублей перед

сотовой компанией, за границу тебя не пустят, о чем ты узнаешь на границе же… И сейчас

разрабатывают проект, чтобы еще и по России ты не мог передвигаться. Уже несколько тысяч

человек развернуты на границе и не выпущены. И вот лично ты сказал что-то громкое на этот счет? А вот твои родители? А друзья? Ну громко так, на весь дружный коллектив, да чтобы

еще в стенгазете, в листовке? Нет. Не сказал и не скажешь. А Ландау – в 1938-м – сказал и

сделал. Сравни. Я понимаю, что за первые десятилетия советской власти было вырезано десять

или двадцать миллионов (кто их сейчас подсчитает…) тех, кто был недоволен диктатурой. Те, кто

остался, воспитали и своих детей и внуков так, чтобы те выросли рабами. И твои родители были

воспитаны рабами и ты. Ну и что – вот так снова вы пойдете дружным строем в концлагеря? Вот

только что, в июне 2009 года Международная правозащитная организация «Freedom House»

причислила Россию к странам, «активно подрывающим демократические принципы как внутри

своих границ, так и за их пределами». К авторитарным государствам также отнесены Китай, Иран,

Венесуэла и Пакистан. Чертовски хорошая компания! И что лично ты сделал, чтобы это изменить?

А твои родители? Друзья?
Но может это у него такая политическая закваска, а в остальном… и в остальном он был

необычным человеком. Его девушка поклялась, что не будет ревновать его к другим девушкам, и

они стали жили вместе в гражданском браке. Ландау заключил с ней «пакт о ненападении»,

который давал относительную свободу обоим в сексуальной жизни. Живой в одном жив и в

другом. Жизнь, будучи пробуждена, проявляется во многих аспектах.

Ферми – выдающийся физик. Смотри, с чего начинается его краткая биография: «еще в детстве

Ферми обнаружил большие способности к математике и физике. Его познания в этих науках,

приобретенные в основном в результате самообразования, позволили ему в 1918 г. поступить…».

Самообразование. Он читал и учил то, что ему было интересно. А вот мне совсем неинтересно –

что бы с ним стало, если бы он попал в наш концлагерь под названием «средняя школа». Поэтому

неудивителен такой отзыв о нем: «лекции Ферми в университете по квантовой механике, атомной

физике, математической физике, термодинамике и его любимой геофизике отличались большой

ясностью и стройностью изложения. В физике, по мнению Ферми, нет места для путаных мыслей,

а физическая сущность любого, действительно понимаемого вопроса может быть объяснена без

помощи сложных формул».

Но может, это все в прошлом? А сейчас уже невозможно… о, это любимый конек тех, кто хочет

загнать тебя в клетку. Эдвард Уиттен – признан многими одним из самых талантливых живущих

физиков. По словам Брайана Грина, Уиттен «признан многими как преемник Эйнштейна в роли

одного из величайших физиков, живущих на Земле». Специалист в теории струн, квантовой

теории поля, топологии. Он то уж точно был зубрилой в колледже… Давай посмотрим. Получил

степень бакалавра по истории (!!) в университете Брандейса и магистра в Принстонском

университете. Планировал стать политическим обозревателем, писал статьи для «Нью Рипаблик»

и «Нэйшн». Работал в президентской кампании Джорджа Макговерна, и лишь затем стал

профессором, доктором философии в физике.

Ты можешь сам продолжить этот список, и можно не ограничиваться физикой.
Для того, чтобы жить интересной жизнью, необходимо следовать радостным желаниям (рж), то

есть таким желаниям, которые сопровождаются предвкушением.

Есть и еще один аспект этого вопроса. Невозможно отделить занятия наукой, да и любые

увлечения от жизни вообще. Физикой занимается человек, на скрипке играет человек, и этот

человек имеет тело, и если это тело начинает болеть, то больше нет ни физика, ни скрипача.

Попробуй испытывать и реализовывать какие-то интересы, когда болит зуб! Поэтому – если ты

насамом деле увлечен чем-то, отдай себе отчет в том, что чем дольше ты проживешь и чем более

здоровым ты будешь, тем больше получишь удовольствия от жизни. Это ведь ясно? Ясно. Отсюда

следует простой вывод: человек, который убивает себя сигаретами, негативными эмоциями и

прочей дрянью, на самом деле испытывает весьма слабый интерес к своему занятию или не

испытывает его вовсе. Ну, или он очень-очень глуп, раз ни разу не задумался над тем, что

именно здоровое тело и отсутствие негативных эмоций позволяет его интересам проявляться.

Скажи ему тогда об этом. Если ты в самом деле хочешь жить интересной и насыщенной жизнью,

необходимо заниматься тем, что тебе интересно, только следуя предвкушению. Я понимаю, что

есть вещи, которые необходимы. Эйнштейн работал в патентном бюро, чтобы заработать на еду.

И у тебя может быть работа. Но уж если ты выделяешь время для интересов – следуй именно

интересам, а не разным «надо» и «должен», которыми тебя будут потчевать «специалисты».

Опыт показывает, что интерес цепляется за интерес. Если ты пробуждаешь и развиваешь интерес

к физике, у тебя обязательно пробудится интерес к чему-то еще – биологии, социологии,

дендрохронологии и т.д. Именно поэтому мне нравится делать отступления – мне самому нравится

попутно узнавать что-то из других наук. Но нас приучили к тому, что если что-то учить, то это

надо делать «правильно» – параграф за параграфом, поступить, зубрить, сдавать… И я нередко

встречаю несчастных, у кого пробудился интерес, скажем, к истории, и они говорят – ну, хочу

развивать свой интерес – пойду поступлю… Несчастные! Они не верят, когда я разъясняю им, что

они собираются совершить самоубийство.

Интереснее всего учить науки по принципу «накопления фрагментов». Открой любую книгу по

любой науке. Полистай. Найди там один небольшой абзац, смысл которого тебе понятен и

интересен. Выпиши его содержимое в отдельный файл по этой науке. Это будет твой первый

фрагмент в этой науке. Ты заинтересовался, ты прочел и понял, ты выписал и более или менее

хорошо запомнил. Пусть это будет маленький фрагмент, который легко запомнить.

Ну например, вот один из моих фрагментов по геологии: «Древнейшие из обнаруженных горных

пород найдены в Северо-Западных территориях Канады. На основе анализа содержащихся в ней

изотопов свинца был определен их возраст – около 3.9 млрд. лет».

А вот – по астрономии: «Информация, полученная путём детального изучения образцов пород,

привезенных с Луны, привела к созданию теории Гигантского столкновения: 4,57 миллиарда лет

назад протопланета (то есть зародыш планеты, еще несформировавшаяся планета) Земля (ее

называют «Гея») столкнулась с протопланетой Тейя. Мы не знаем – что это за планета. Возможно,

после столкновения она улетела прочь. Удар пришелся не по центру, а под углом, почти по

касательной. В результате большая часть вещества ударившегося объекта и часть вещества

земной мантии были выброшены на околоземную орбиту. Из этих обломков и собралась

прото-Луна и стала обращаться по орбите с радиусом около 60000 километров. Земля в

результате удара получила резкий прирост скорости вращения (один оборот за 5 часов) и

заметный наклон оси вращения. Хотя у этой теории есть свои недостатки, в настоящее время она

считается основной».

А это – по биологии клетки: «Лизосома — это мембрано-ограниченный органоид клетки, который

может переваривать макромолекулы (ломая их на меньшие части), которые ими взяты из внешней

среды.»

Все это просто понять, легко запомнить. Пробежался взглядом по фрагментам, и они немедленно

вспомнились. А за одним фрагментом хочется узнать и другой, третий, залезть в смежную науку,

в другую, третью… Жизнь становится интересной, и в том числе усиливается и интерес
к физике! Так что если студенты учатся физике, то совершенно необходимо развивать свои

интересы и в других областях – вот таким простым способом. Именно это позволит укрепить и

развить интерес в том числе и к любимой физике. Это ведь так просто и понятно, и жить так

приятно и интересно. Но… но ты вот все это прочтешь и встанешь снова на рельсы, и будешь как

все, правильно? Ну а как же – папа, мама, препы, то, се… а между тем – это твоя жизнь. Ты

просрешь свою жизнь, если не будешь развивать свои интересы.

И о негативных эмоциях (НЭ) я не могу не сказать. НЭ и интересы – несовместны! Человек,

испытывающий недовольство или раздражение, не может испытывать в то же самое время

интерес, с наслаждением узнавать что-то новое. И если он испытывает фоновую жалость к себе,

тревожность за будущее, страх экзамена, ревность к девушке, и прочее и прочее – он не может

испытывать сильное наслаждение от исследования, он не может испытывать радость жизни и

творчества. В лучшем случае все это будет бледной тенью пробиваться сквозь негативный фон.

Поэтому если ты в самом деле хочешь жить интересной жизнью, тебе совершенно необходимо

прекратить испытывать НЭ. НЭ – это дурная привычка, которую можно перестать испытывать. Об

этом написана моя книга «Психология селекции привлекательных состояний»

(http://bodhi.name/samadhi/index.htm), и я настоятельно рекомендую ее прочесть...

(из книги "Атомная физика и все такое", Бодхи)

*Еще статьи о школе: http://vk.com/page-26331789_38826717
Авторы большинства статей:
Бодхи: http://vk.com/page-39009166_43933244
и Сообщество симпатов: http://vk.com/page-39009166_43873162

 

Говорите своему ребенку

1. Я люблю тебя.
2. Люблю тебя, несмотря ни на что.
3. Я люблю тебя, даже когда ты злишься на меня.
4. Я люблю тебя, даже когда я злюсь на тебя.
5. Я люблю тебя, даже когда ты далеко от меня. Моя любовь всегда с тобой.
6. Если бы я могла выбрать любого ребенка на Земле, я бы все равно выбрала тебя.
7. Люблю тебя как до луны, вокруг звезд и обратно.
8. Спасибо.
9. Мне понравилось сегодня с тобой играть.
10. Моё любимое воспоминание за день, когда мы с тобой что-то делали вместе.

Рассказывайте:

11. Историю их рождения или усыновления.
12. О том как вы *нежничали* с ними, когда они были маленькие.
13. Историю о том, как вы выбирали им имена.
14 О себе в их возрасте.
15. О том, как встретились их бабушки и дедушки.
16. Какие ваши любимые цвета.
17. Что иногда вам тоже сложно.
18. Что когда вы держите их за руку и сжимаете ее 3 раза, это секретный код, который означает - *люблю тебя*.
19. Какой у вас план.
20. Чем вы сейчас занимаетесь.

Слушайте:

21. Вашего ребенка в машине.
22. Что ваш ребенок рассказывает про свои игрушки, и подумайте, насколько это для него важно.
23. Вопрос, в котором ваш ребенок действительно нуждается в вашей помощи.
24. На одну секунду дольше, чем позволяет ваше терпение.
25. Чувства, которые стоят за словами вашего ребенка.

Спрашивайте:

26. Почему ты думаешь это случилось?
27. Как думаешь, что будет если .....?
28. Как нам это выяснить?
29. О чем ты думаешь?
30. Какое у тебя самое приятное воспоминание за день?
31. Как думаешь, какое "оно" на вкус?

Показывайте:

32. Как сделать что-то, вместо того, чтобы запрещать это делать.
33. Как свистеть в травинки.
34. Как тасовать карты, сделать веер/домик.
35. Как резать еду.
36. Как складывать белье.
37. Как искать информацию, когда вы не знаете ответа.
38. Привязанность к вашему супругу.
38. Что заботиться о себе, ухаживать за собой очень важно.

Выделите время:

39. Чтобы понаблюдать за строительными площадками.
40. Чтобы посмотреть на птиц.
41. Чтобы ваш ребенок помог вам готовить.
42. Ходить в какие-то места вместе.
43. Копаться вместе в грязи.
44. Чтобы выполнять задания в темпе вашего ребенка.
45. Чтобы просто посидеть с вашим ребенком, пока он играет.

Порадуйте своего ребенка:

46. Сделайте сюрприз и уберите в его комнате.
47. Положите шоколад в блины.
48. Выложите еду или закуску в форме смайлика.
49. Сделайте какие-то звуковые эффекты, когда помогаете им что-то делать.
50. Играйте с ними на полу.

Отпускайте:

51. Чувство вины.
52. Ваши мысли о том, как должно было быть.
53. Вашу потребность быть правым.

Отдавайте:

54. Смотрите на вашего ребенка добрыми глазами.
55. Улыбайтесь, когда ваш ребенок заходит в комнату.
56. Отвечайте взаимностью, когда ваш ребенок вас касается.
57. Настройте контакт, прежде чем что-то говорить (исправлять), чтобы ваш ребенок действительно вас услышал.
58. Давайте вашему ребенку возможность справится со своим недовольством (гневом, злостью), прежде чем оказать ему помощь.
59. Делайте ванну в конце длинного дня.
60. Выберите сами ваш любимый способ быть добрым к вашему ребенку.

Толстой Лев Николаевич
Том 67, Письма 1894, Полное собрание сочинений

64. Неизвестной (Л. И. П.).

   1894 г. Марта 5. Москва.

5 марта 1894 г.

   Воспитание есть воздействие на сердце тех, кого мы воспитываем. Воздействовать же на сердце можно только гипнотизацией (которой так подлежат дети), гипнотизацией, заразительностью примера. Ребенок увидит, что я раздражаюсь и оскорбляю людей, что я заставляю делать других то, что сам могу сделать, что я потворствую своей жадности, похотям, что я избегаю труда для других и ищу только удовольствия, что я горжусь, тщеславлюсь своим положением, говорю про других злое, говорю за глаза не то, что говорю в глаза, притворяюсь, что верю тому, во что не верю, и тысячи и тысячи таких поступков, или поступков обратных -- кротости, смирения, трудолюбия, самопожертвования, воздержания, правдивости, и заражается тем или другим в сто раз сильнее, чем самыми красноречивыми и разумными поучениями. И потому всё, или 0,999... воспитания сводится к примеру, к исправлению и совершенствованию своей жизни. Так что то, с чего вы начали внутри себя, когда были на курсах и мечтали об идеале, т. е. о добре, достижение которого несомненно только в себе, к тому самому вы приведены теперь при воспитании детей извне. То, чего вы хотели для себя, еще хорошенько не зная зачем, то теперь вам уж необходимо нужно для того, чтобы не развратить детей. От воспитания обыкновенно требуют и слишком много и слишком мало. Требовать того, чтобы воспитываемые выучились тому-то и тому-то, образовались (как мы разумеем образованно) -- это невозможно; также невозможно и то, чтобы они сделались нравственными, как мы разумеем это слово. Но совершенно возможно то, чтобы не быть самому участником в развращении детей (и в этом не может помешать ни жене муж, ни мужу жена), а всей своей жизнью по мере сил своих воздействовать на них, заражая их примером добра. Вы пишете, что с философской точки зрения легко, а на практике трудно. Я думаю, что со всякой точки не только трудно, но невозможно воспитать хорошо детей, если сам дурен. И что воспитание детей есть только самосовершенствование, которому, ничто не помогает столько, как дети. Как смешны требования людей курящих, пьющих, объедающихся, но работающих и превращающих ночь в день, о том, чтобы доктор сделал их здоровыми, несмотря на их нездоровый образ жизни, так же смешны требования людей научить их, как, продолжая вести жизнь не нравственную, можно было бы дать нравственное воспитание детям. Всё воспитание состоит в большем и большем сознании своих ошибок и исправлении себя от них, А это может делать всякий и во всех возможных условиях жизни. И это же и есть самое могущественное орудие, данное человеку для воздействия на других людей, в том числе и на своих детей, кот[орые] всегда невольно, ближе всего к нам. Fais ce que dois, advienne que pourra (1) более всего относятся к воспитанию.

Л. Т.

  

   Печатается по копии, написанной рукою М. Л. Толстой. Дата копии, подтверждаемая списком писем Толстого 1894 г., где письмо значится под 5 марта.

   Ответ па письмо Л. И. П. (см. письмо N 45) от 1 марта 1894 г., в ко- тором она снова обращается к Толстому с рядом вопросов, связанных с воспитанием детой.

   (1) [Делай, что должно, и пусть будет, что будет]

Яснополянська школа і педагогічна діяльність Л. М. Толстого

Педагогічна діяльність Л. М. Толстого почалася в 1849 р., коли він навчав грамоті селянських дітей в Ясній Поляні. Більш активну педагогічну діяльність він став вести з 1859 року, продовжував її з перервами до кінця свого життя. Після повернення з Кримської війни він відкрив у Ясній Поляні школу і сприяв організації в найближчих селах ще кількох селянських шкіл. "Нам потрібно Марфутку і Тараско вивчити хоча б, трошки тому, що ми самі знаємо. >> В 1860 році Толстой мав намір заснувати просвітницьке товариство. Його завдання - відкриття шкіл для селян, підбір вчителів для них, складання курсу викладання та допомога вчителям у їхній роботі. Повернувшись навесні 1861 року з-за кордону, Толстой різко критикував буржуазну цивілізацію. Також гострій критиці піддав Толстой і сучасну йому школу, в якій вчать тому що не потрібно народу. Яснополянська школа, відкрита в 1859 році була реорганізована з осені 1861 року. В основу її роботи лягли думки Л. М. Толстого про вільну і плідну творчость дітей за допомогою викладачів. Незважаючи на короткочасне існування, робота школи, яку Л. Н. Толстой висвітлював у своєму педагогічному журналі "Ясная Поляна", викликала живий відгук у Росії і за кордоном, і була прикладом для наслідування. Влітку 1862 року в відсутності Толстого, в школі було проведено обшук. Ця подія зачепила і образила письменника. На знак протесту він припинив свою цікаву педагогічну діяльність. У 1869 році Толстой, знову із захопленням займається педагогікою. У 1872 році, була видана складена Толстим "Азбука", в 1875 році, вийшли у світ перероблена "Нова Азбука" і Чотири Російських книг для читання. У той же час він створює підручник арифметики і займається методикою початкового навчання та іншими питаннями середніх шкіл. У своїй статті 1874 року,> він різко критикував земства за те, що вони стримували активність селян, які прагнуть самі створювати сільські школи, вважаючи за краще їх тим, які відкривають земства на кошти селян. У 70-х роках, Толстой знову став навчати дітей в Яснополянській школі, розробив проект селянської учительської семінарії. У 1876 році, він отримав дозвіл відкрити семінарію, але не зустрівши підтримку з боку земства не зміг здійснити свій проект. Останній період педагогічної діяльності Толстого відноситься до 1890-х і 1900-х років. Толстой в цей період в основу своєї педагогічної діяльності ставив свій - визнання, що людина має Бога в <самому собі>>, загальну любов до людей, всепрощення, різко негативне ставлення до обрядової, церковної релігії. Він визнає помилкою своє колишнє відділення виховання від освіти і вважає, що дітей не тільки можна але й потрібно виховувати, і виховувати саме в дусі вчення, яке проповідує їм. Ці погляди він висловлює в ряді листів і статей і в 1907-1908 роках веде заняття з селянськими дітьми в дусі свого релігійно-морального вчення. ТЕОРІЯ>. РОЗВИТОК АКТИВНОСТІ І ДИТЯЧОЇ ТВОРЧОСТІ в Яснополянській школі. Давши гостру критику сучасної школи, Толстой протиставив їй свою систему виховання яку, прагнув побудувати на повазі до особистості дитини, на розвитку активності та творчості дітей. У своїх педагогічних пошуках на початку 60-х років Толстой визнавав, що виховання є насильством над особистістю дитини і тому неприпустимо, вважав, що треба обмежиться лише освітою, тобто передачею дорослими знань дітям. Але в Яснополянській школі він не тільки навчав дітей читання, письма, арифметики і т.п.., А й проводив виховну роботу. Таким чином, це одне з багатьох протиріч в педагогічних поглядах та діяльності Толстого. По суті він заперечував не проти виховання взагалі, але проти виховання, яке проводилося в школах того часу, - проти муштри і гноблення, проти формалізму і зубріння. На противагу цьому він висував гасло: <Критеріум педагогіки - тільки одна - свобода>>. У своїй статті Толстой висловлює переконання в досконало природи дитини. У цих словах - ідеалізація дитини, схиляння перед його природою, характерні для теорії>. Але в той же час в них звучить гарячий протест проти гноблення дітей, велика любов Толстого до дітей. Толстой був тонким психологом, і винятковим знавцем дитячої душі. Про це свідчать його літературні твори, вся його педагогічна діяльність. Толстой вмів зацікавити дітей, будити і розвивати їх творчість, допомагати їм самостійно мислити і глибоко відчувати. Він безмежно захоплювався педагогічною роботою, безперервно шукав і вимагав, щоб кожна школа була свого роду педагогічної лабораторією. Такою лабораторією, експериментальною школою була в 1861-1862 роках Яснополянська школа, відкрита Толстим. У цій школі заняття будувалися у формі вільних бесід вчителя з учнями. Викладалися читання, письмо, чистописання, граматика, закон божий, розповіді з російської історії, арифметика, основи знань з природознавства та географії, малювання та співи. Відомості з природознавства, географії та історії Толстой повідомляв дітям у формі художніх оповідань на уроках російської мови. Певного навчального плану, програми навчання та твердого розкладу навчальних занять не було. Домашніх завдань не було. Хоча обов'язкового щоденного відвідування школи від дітей не вимагалось, вони відвідували її і настільки зацікавлювались заняттями, що їм доводилося нагадувати про те, що пора йти по домівках. Які б то не було стягнення і покарання у Яснополянській школі були відсутні. Яснополянская школа була, безсумнівно, цінний педагогічний досвід. Своїми досягненнями вона багато в чому зобов'язана геніальності і педагогічної майстерності Толстого, але його досвід залишився нікому не потрібним. Дидактичні погляди ТОЛСТОГО. Питання про зміст навчання в народній школі Л. Н. Толстой вирішував в різні періоди своєї педагогічної діяльності по-різному й суперечливо. У першому періоді він вважав достатнім звичайну програму школи того часу - читання, письмо, арифметика, закон божий. Потім мірилом, що визначає зміст навчання і обсяг навчальних предметів, Толстой вважав інтерес учнів. Він налічував 12 навчальних предметів у школі, але об'єм їх і час, який відводилося на заняття кожним з них, залежали від бажання дітей. Коли Толстой рекомендував відкривати невеликі школи грамоти, критерієм, що визначає зміст навчання, пояснюється вже не дитячий інтерес, а погляди патріархального селянства, які помилково приймаються їм за потреби всього селянства. Як уже зазначалося, Толстой вважав тоді, що народна школа повинна давати тільки знання російської та слов'янської грамоти, вчити рахунком, і закону божому. Нарешті, в останні роки педагогічної діяльності установка, що визначає зміст навчання знову змінювалася: найголовнішим у навчанні Толстой визнавав релігійно-моральне виховання. У поглядах Толстого в цей період було вірно його визнання, що неприпустимо розділяти виховання і освіту. У листі 1909 до Булгакова Толстой писав: <Дуже може бути, що в моїх статтях про виховання і освіту, давніх і останніх опиняться і протиріччя і неясності ... По-перше, скажу, що розподіл, який я в педагогічних статтях робив між освітою і вихованням, штучно. І освіта і виховання нероздільні. Не можна виховувати, не передаючи знань, всяке ж знання діє виховно>>. Висунувши на противагу своїм колишнім поглядам абсолютно правильне положення - принцип виховання навчанням, Толстой, однак, наповнив його новим змістом, вимагаючи, щоб в основу виховання і освіти було покладено релігійно-моральне вчення всепрощення, смирення, непротивлення злу насильством, і т.п . Толстой висловив багато цінних думок про методику навчання. При виборі методів він радив виходити з відношення учнів до того чи іншого методу. Він зазначав, що не слід дотримуватися якогось одного методу, тому що немає такого методу, який би мав універсальними властивостями. Треба застосовувати різноманітні методи і знаходити нові. Школа повинна бути педагогічної лабораторією, вчитель у своїй навчально-виховної роботи повинен проявляти самостійну творчість. Серед різних методів навчання Л. Н. Толстой особливе місце відводив живому слову вчителя, і сам володів цим методом досконало, вміючи глибоко зацікавити дітей і викликати у них глибокі переживання. Толстой рекомендував давати учням самостійні роботи, наприклад, твори на різні теми. Повною педагогічної поезії статті, Толстой художньо описав процес написання учнями колективного класного твори. Треба вести викладання так, щоб усі учні встигали, говорив Толстой. Учні повинні засвоювати знання свідомо, правила, визначення повинні повідомлятися учням як висновки з досить засвоєного ними фактичного матеріалу.  Надавав велике значення життєвості викладання, привчаючи учнів до спостережливості, Толстой широко практикував в Яснополянській школі екскурсії та досліди, користувався таблицями та малюнками, віддаючи належне принципам наочності. Разом з тим він справедливо уїдливо висміював ті перекручення принципу наочності, які рекомендувалися німецькими методистами. Толстой ставився критично до звукових методів навчання грамоті, який рекомендували всі кращі російські педагоги 60-90-років.  Л. Н. ТОЛСТОЙ І КНИГИ ДЛЯ ЧИТАННЯ. У своїх висловлюваннях дидактичних Толстой дає багато вказівок, якими мають бути книги для початкового навчання. Матеріал, котрий в них розміщується має бути цікавим для дітей, доступним їхньому розумінню; написані книги повинні бути просто мовою, небагатослівно. У відповідності зі своїми дидактичними поглядами та вимогами до навчальної книги, Толстой склав "Азбуку", видану в 1872 році. Потім вона була двічі перероблена і в остаточній редакції перевидана в 1875 році під назвою"Нова Азбука". Їм були складені також чотири Російські книги для читання. Як <Азбука>>, так і книги для читання витримали кожна понад тридцять видань, розійшлися в мільйонах екземплярів і були поряд з <Рідним словом>> Ушинського найпоширенішими навчальними в земських навчальних школах. Характерними рисами складених Толстим книг для читання були висока художність, виразність, стислість та простота, повна доступність дитячому розумінню, цікавість, чудова російська мова. Весь матеріал складений з російського життя, здебільшого з життя села. Відомості з природознавства, географії, історії дані у формі художніх оповідань. Багато оповідань на моральні теми, що займають три-чотири рядки. Педагогічна преса по справедливості високо оцінила ці навчальні книги відразу ж після їх виходу у світ. Оповідання, написані Толстим для навчальних книг, багаті та різноманітні за змістом, вони стали коштовним внеском у літературу для дітей. Багато які з цих оповідань були поміщені в радянських книгах для читання в початковій школі. У різнобічній педагогічній творчості Толстого було багато позитивних сторін, що збагатили російську педагогічну думку, було багато цінного й оригінального. До цих позитивних рис його педагогічного вчення відносяться глибока любов до дітей, повага до особистості дитини, вміння пробуджувати і розвивати творчість дітей, тонкий психологічний аналіз особливостей кожного окремого учня. Важливо відзначити постійні педагогічні шукання Толстого, самовіддане захоплення педагогічною діяльністю, полум'яний заклик до творчості, його велику педагогічну майстерність як вчителі та упорядника навчальних книг. Л. Н. Толстой увійшов в історію російської педагогіки як найбільший оригінальний мислитель і педагог-новатор.

http://refs.co.ua/category70/

«Ясная–Поляна», журналъ педагогическiй, издаваемый гр. Л. Н. Толстымъ. Январь 1862. _____ (Прошу прощения у читателей за то, что текст напечатан с огрехами. В оригинале текст напечатан в дореформенной грамматике, в том "стиле", в котором писали во времена ЛН, а Лорелея не поддерживает таких знаков(((. Любой, кто заинтересовался этой темой, сможет самостоятельно найти всё по теме Яснополянской школы, которая меня так занимает и увлекает - leopoliss) Чтo стоитъ теперь на первомъ план? у вс?хъ нашихъ д?ятелей мысли и слова? Разум?ется народъ. Народъ — первенствующiй предметъ вниманiя нашихъ политиковъ, публицистовъ, экономистовъ и иныхъ. Чего же хотятъ они для народа? Они хотятъ вопервыхъ устроить его хозяйственный бытъ и общественныя отношенiя по новому положенiю, разр?шивъ наилучшимъ образомъ вс? вопросы, возникающiе при введенiи этого положенiя; вовторыхъ — дать народу возможность пользоваться новыми правами сознательно и разумно, къ чему в?рн?йшимъ путемъ представляется распространенiе народнаго образованiя. Первая задача вотъ уже годъ д?ятельно разработывается на практик?, по указанной правительствомъ програм?, и обществу остается только наблюдать за ходомъ этихъ работъ и, въ пред?лахъ возможности, осв?щать пройденный и предстоящiй имъ путь результатами своихъ наблюденiй. По второй задач? — люди, смотрящiе на предметъ просто и непосредственно, сводятъ итоги вновь открываемыхъ народныхъ школъ, считаютъ поступающихъ въ нихъ учениковъ, набираютъ для нихъ возможно–бoльшiй запасъ учителей, — значитъ предаются попреимуществу соображенiямъ арифметическимъ по предмету заготовленiя матерьяловъ для предстоящихъ работъ распространенiя образованiя. Но есть еще люди съ высшими взглядами, люди–теоретики, которые задались мыслью о воспитанiи народа, о необходимости и непрем?нной обязанности образованнаго общества д?йствовать на народъ, влiять на развитiе его понятiй, на возвышенiе его нравственности. Чтобы д?йствовать на народъ, нужно подойти къ нему ближе, сблизиться съ нимъ... Но тутъ посл?довало странное разд?ленiе голосовъ: одни сказали, что сближенiе съ народомъ — пустая, либеральная фраза, стало–быть не стоитъ о немъ ни говорить, ни думать; другiе сказали, что прежде нежели сближаться, нужно получить способность къ сближенiю, которой мы не им?емъ, потомучто исказили свои понятiя наносными, несвойственными нашему народному духу началами, что народъ насъ никогда не пойметъ, отринетъ, не признаетъ своими; стало–быть нечего и пробовать подходить, сближаться. Само собою разум?ется, что эти два крайнiе взгляда, не прямо противоположные между собою, но смотрящiе въ разныя стороны подъ какимъ–то неудобоизм?римымъ угломъ, не исключаютъ существованiя другихъ взглядовъ, и потому изъ вс?хъ ихъ отт?нковъ образовалось множество презанимательныхъ толковъ, которые можетъ–быть еще нескоро кончатся. Между т?мъ, пока люди–теоретики излагаютъ свои мысли о томъ: нужно ли намъ приблизиться къ народу, способны ли мы приблизиться къ нему, и какимъ путемъ и способомъ можемъ это сд?лать, — нашолся челов?къ, который неспросясь теоретиковъ, прямо пошолъ навстр?чу народу, просящему духовной пищи, и предложилъ ему эту пищу съ необыкновенной простотой и естественностью. И челов?къ этотъ вышелъ не изъ народа, а изъ той среды, которую по теорiи народъ долженъ не признавать, какъ чужую и незнакомую. Мы говоримъ о граф? Л. Н. Толстомъ, имя котораго выставлено въ заглавiи нашей статьи. Читателямъ безъ сомн?нiя изв?стно изъ прошлогодняго объявленiя объ изданiи журнала «Ясная–Поляна», что названiе этого журнала есть названiе им?нiя графа Толстого, въ тульской губернiи, гд? редактируется журналъ и гд? есть школа, любим?йшее, какъ оказывается теперь, созданiе графа, или в?рн?е сказать не созданiе, а только подъ наитiемъ его мысли само–собою образовавшееся н?что самородное, ни подъ какiя школьныя системы не подходящее: участiе графа Толстого въ образованiи яснополянской школы можно уподобить участiю химика въ образованiи кристала изъ приготовленнаго имъ раствора. Журналъ «Ясная–Поляна», сколько можно судить по первому нумеру и набросаннымъ въ немъ предположенiямъ, есть ничто иное какъ проведенiе зав?тной мысли о народномъ образованiи, которую долго носилъ въ душ? гр. Толстой, и изложенiе наблюденiй надъ школой, для постепенной пров?рки этой мысли. Гр. Толстой не теоретикъ, а челов?къ, б?гущiй отъ теорiи на свободу, на чистый воздухъ, къ св?жей, первобытной челов?ческой природ?, просить у ней защиты отъ теорiи и сов?та, кaкъ ему поступать въ его д?л?. О его прiемахъ, о характер? его д?ятельности, о его искренности, о любви, съ которою онъ приступаетъ къ д?лу, — обо всемъ этомъ можно заключить по н?сколькимъ строкамъ, въ которыхъ онъ обращается къ публик?, по случаю вступленiя имъ на поприще. «Мн? становится страшно — говоритъ онъ — и за себя, и за т? мысли, которыя годами выработывались во мн? и которыя я считаю за истинныя. Я напередъ уб?жденъ, что многiя изъ этихъ мыслей окажутся ошибочными. Какъ бы я ни старался изучать предметъ, я невольно смотр?лъ на него съ одной стороны. Над?юсь, что мои мысли вызовутъ противныя мн?нiя. Вс?мъ мн?нiямъ я съ удовольствiемъ дамъ м?сто въ своемъ журнал?. Одного я боюсь: чтобы мн?нiя эти не выражались жолчно, чтобы обсужденiе столь дорогого и важнаго для вс?хъ предмета, какъ народное образованiе, не перешло въ насм?шки, въ личности, въ журнальную полемику. Я не скажу, что насм?шки и личности не могутъ меня затронуть, что я над?юсь стоять выше ихъ. Напротивъ я признаюсь, что боюсь за себя одинаково, какъ боюсь и за самое д?ло; боюсь увлеченья полемикой личной, вм?сто спокойной и упорной работы надъ своимъ д?ломъ.» Чтоже однако это за мысли, въ которыхъ самъ графъ Толстой предвидитъ что–то ошибочное, которыми между т?мъ онъ такъ дорожитъ, которыя такъ лел?етъ и за которыя такъ боится? Тутъ есть собственно одна большая и св?тлая мысль, царящая надъ вс?ми другими, частными мыслями. Эту–то мысль мы и нам?рены зд?сь изложить, ей собственно посвящаемъ нашу статью. Вотъ что думалъ графъ Толстой, прежде нежели практически приступилъ къ своему д?лу: Всякiй народъ, какъ всякiй челов?къ, по самому свойству ума челов?ческаго, ищетъ знанiй, желаетъ образованiя; всякое правительство, вм?ст? съ высшими, образованными слоями общества, признаютъ долгомъ удовлетворять этой естественной потребности и стремятся распространять въ народ? образованiе. Казалось бы, что изъ этихъ двухъ взаимныхъ стремленiй должно произойти удивительное согласiе и великiе результаты, т. е. почти всеобщее образованiе. Но на д?л? выходитъ совс?мъ другое: на д?л? выходитъ то, что какъ только образовывающая сторона откроетъ свои д?йствiя на народъ, посл?днiй оказываетъ противод?йствiе, и какбудто нехочетъ принимать предлагаемое ему образованiе. Этотъ отпоръ вызываетъ съ высшей стороны насилiе: или правительства приб?гаютъ къ законодательнымъ м?рамъ, д?лающимъ первоначальное образованiе для народа обязательнымъ (какъ въ Германiи), или образованные классы, принявъ на себя вс? хлопоты, употребляютъ необыкновенныя усилiя, д?йствуютъ посредствомъ безчисленныхъ обществъ и т. п. (какъ въ Англiи). Не будь противод?йствiя со стороны народа, эти м?ры были бы ненужны; но он?, какъ изв?стно, есть, стало–быть противод?йствiе существуетъ несомн?нно. Такимъ образомъ вм?сто согласiя, вм?сто гармоническаго сочетанiя двухъ взаимныхъ стремленiй, является борьба; вм?сто великаго результата — всеобщаго образованiя... — Однако чтоже это за явленiе, и чтo оно значитъ? перебиваете вы. Позвольте. Ч?мъ отв?чать теперь же на этотъ вопросъ, лучше прежде досказать, чтo именно выходитъ изъ народнаго противод?йствiя, съ трудомъ поб?ждаемаго quasi–благод?тельными усилiями образовывающихъ... Распространяется грамотность и — не рапространяется образованiе; почти весь народъ д?лается грамотнымъ и почти весь остается совершенно необразованнымъ; выходя изъ школы, онъ уноситъ съ собою механическое ум?нье грамоты и счета, а все остальное, какбы принадлежащее школ? и нисколько непринадлежащее ему и его жизни, оставляетъ тамъ, въ школ?. И средства къ образованiю, которыя повидимому, должна была бы дать школа, народъ не употребляетъ въ д?ло, а бросаетъ, какъ что–то ему надо?вшее, намозолившее ему умъ и память. Графъ Толстой уб?дился въ этомъ сд?ланными имъ лично наблюденiями въ разныхъ м?стахъ Европы. Онъ говоритъ наприм?ръ, что во Францiи въ городахъ народъ д?йствительно цивилизованъ; но его цивилизовала, образовала его понятiя жизнь, — дешовыя изданiя, летучiе листки, публичныя библiотеки, театры, cafes–chantants и проч.; на вс?хъ его понятiяхъ лежитъ отпечатокъ этого рода образованiя, а того, чтo должна была–бы дать школа, сл?довъ н?тъ. Но вн? городовъ, гд? жизнь не цивилизуетъ, французскiй народъ глохнетъ въ полн?йшемъ нев?жеств?, хотя школы и зд?сь и тамъ одинаково устроены и везд? ихъ достаточно. Наконецъ — что н?тъ образованiя ни въ одной народной масс?, это доказывается и т?мъ, что н?тъ нигд? народной, народу принадлежащей, имъ самимъ созданной литертуры... Такъ чтoже это за явленiе, и чтo оно значитъ? Графъ Толстой д?лаетъ предположенiе, что если образовывающее общество никогда неколебалось усиленно д?йствовать на народъ, признавая его противод?йствiе незаконнымъ, то оно должно–быть им?ло какiя–нибудь основанiя думать, что образованiе, которымъ оно влад?ло въ изв?стной форм?, было благо для изв?стнаго народа и въ изв?стную историческую эпоху. Какiя же эти основанiя? спрашиваетъ онъ. Какiя им?етъ основанiя школа нашего времени учить тому, а не этому, учить такъ, а не иначе? Отыскивая этихъ основанiй въ педагогик?, графъ Толстой приходитъ между прочимъ къ сл?дующему: «Просл?дивъ ходъ исторiи философiи педагогики, вы найдете въ ней не критерiумъ образованiя, но напротивъ одну общую мысль, безсознательно лежащую въ основанiи вс?хъ педагоговъ, несмотря на ихъ частое между собою разногласiе, мысль, уб?ждающую насъ въ отсутствiи этого критерiума. Вс? они, начиная отъ Платона и до Канта, стремятся къ одному — освободить школу отъ историческихъ узъ, тягот?ющихъ надъ нею; хотятъ угадать то, что нужно челов?ку, и на этихъ бол?е или мен?е в?рно угаданныхъ потребностяхъ строятъ свою новую школу. Лютеръ заставляетъ учить въ подлинник? священное писанiе, а не по коментарiямъ святыхъ отцовъ. Бэконъ заставляетъ изучать природу изъ самой природы, а не изъ книгъ Аристотеля. Руссо хочетъ учить жизни изъ самой жизни, какъ онъ ее понимаетъ, а не изъ прежде бывшихъ опытовъ. Каждый шагъ философiи педагогики впередъ состоитъ только въ томъ, чтобы освобождать школу отъ мысли обученiя молодыхъ покол?нiй тому, чтo старыя покол?нiя считали наукою, къ мысли обученiя тому, чтo лежитъ въ потребностяхъ молодыхъ покол?нiй. Одна эта общая, и вм?ст? съ т?мъ противор?чащая сама себ? мысль чувствуется во всей исторiи педагогики, — общая потому, что вс? требуютъ бoльшей м?ры свободы школъ; противор?чащая потому, что каждый предписываетъ законы, основанные на своей теорiи, и т?мъ самымъ ст?сняетъ свободу.» Чтоже такое школы нашего времени? Дошли ли он? до полной м?ры свободы? вышли ли изъ в?чнаго противор?чiя? Вотъ что показали графу Толстому наблюденiя надъ современной д?йствительностью: «Отецъ (это разум?ется о Германiи) посылаетъ дочь или сына въ школу противъ своего желанiя, кляня учрежденiе, лишающее его работы сына, и считая дни до того времени, какъ сынъ сд?лается Schulfrei (одно это выраженiе показываетъ, какъ смотритъ народъ на школы). «Ребенку школа представляется учрежденiемъ для мученiя д?тей, — учрежденiемъ, въ которомъ лишаютъ ихъ главнаго удовольствiя и потребности д?тскаго возраста — свободнаго движенiя, гд? Gehorsam! (послушанiе) и Ruhe! (спокойствiе) — главныя условiя. «Всякое ученiе должно быть только отв?томъ на вопросъ, возбужденный жизнью. Но школа нетолько не возбуждаетъ вопросовъ, она даже не отв?чаетъ на т?, которые возбуждены жизнью. Она постоянно отв?чаетъ на одни и т?же вопросы, н?сколько в?ковъ тому назадъ поставленные челов?чествомъ, а не д?тскимъ возрастомъ, до которыхъ еще н?тъ д?ла ребенку. Это вопросы о томъ: какъ сотворенъ мiръ? кто былъ первый челов?къ? что было тому 2,000 л?тъ назадъ? какая земля Азiя? какую им?етъ форму земля? какимъ образомъ помножать сотни на тысячи? что будетъ посл? смерти и т. п. На вопросы же, представляющiеся ему изъ жизни, онъ не получаетъ отв?та, т?мъ бол?е, что по полицейскому устройству школы, онъ не им?етъ права открыть рта даже для того, чтобъ попроситься на дворъ, а долженъ это д?лать знаками. «Школы учреждаются такъ потому, что ц?ль правительственной школы, учрежденной свыше, заключается бoльшей частью не въ томъ, чтобъ образовать народъ, а чтобы образовать его по нашей метод?. «Школы учреждаются не такъ, чтобы д?тямъ было удобно учиться, но такъ, чтобы учителямъ было удобно учить. Учителю неудобны говоръ, движенiе, веселость д?тей, составляющiя для нихъ необходимое условiе ученiя, и въ школахъ запрещены вопросы, разговоры и движенiе. «Стоитъ взглянуть на одного и того же ребенка дома, на улиц? или въ школ?: то вы видите жизнерадостное, любознательное существо, съ улыбкой въ глазахъ и на устахъ, во всемъ ищущее поученiя какъ радости, ясно и часто сильно выражающее свои мысли своимъ языкомъ; то видите измученное, сжавшееся существо, съ выраженiемъ усталости, страха и скуки, повторяющее одн?ми губами чужiя слова на чужомъ язык?, — существо, котораго душа, какъ улитка, спряталась въ свой домикъ. Стоитъ взглянуть на эти два состоянiя, чтобы р?шить, которое изъ двухъ бол?е выгодно для развитiя ребенка. То странное психологическое состоянiе, которое я назову школьнымъ состоянiемъ души, которое мы вс? къ несчастью такъ хорошо знаемъ, состоитъ въ томъ, что вс? высшiя способности — воображенiе, творчество, соображенiе — уступаютъ м?сто какимъ–то другимъ полживотнымъ способностямъ — произносить звуки независимо отъ воображенiя, считать числа сряду 1, 2, 3, 4, 5, воспринимать слова, недопуская воображенiю подставлять подъ нихъ какiе–нибудь образы; однимъ словомъ — способность подавлять въ себ? вс? высшiя способности, для развитiя только т?хъ, которыя совпадаютъ съ школьнымъ состоянiемъ: страхъ, напряженiе памяти и вниманiе.» По этимъ отличительнымъ чертамъ современной намъ народной школы кажется нетрудно дойти до объясненiя того противод?йствiя, которое всюду инстинктивно оказываетъ народъ усилiямъ образовывающихъ; а еще легче объяснить этими чертами печальные плоды поб?ды, одерживаемой усилiями образовывающихъ надъ народнымъ противод?йствiемъ, т. е. понятно д?лается, отчего д?ти народа, выходя изъ школы, выносятъ съ собою только то чтo могло быть воспринято въ одуряющей атмосфер?, полживотными способностями, и всл?дствiе того остаются совершенно необразованными. Собравъ эти невеселыя наблюденiя и посмотр?въ потомъ на русскiй народъ, графъ Толстой подумалъ: хорошо н?мцамъ, на основанiи двухсотл?тняго существованiя школы, исторически защищать ее; но на какомъ основанiи намъ защищать народную школу, которой у насъ н?тъ? Какое мы им?емъ историческое основанiе говорить, что наши школы должны быть такiя же, какъ и европейскiя школы? Мы не им?емъ еще исторiи народнаго образованiя... Чтоже намъ д?лать въ настоящую минуту? И вотъ его отв?тъ на эту кр?пкую думу, вотъ решенiе вопроса: «Перестанемъ — говоритъ онъ — смотр?ть на противод?йствiе народа нашему образованiю какъ на враждебный элементъ педагогики, а напротивъ будемъ вид?ть въ немъ выраженiе воли народа, которой одной должна руководиться наша д?ятельность. Сознaемъ наконецъ тотъ законъ, который такъ ясно говоритъ намъ и изъ исторiи педагогики, и изъ исторiи всего образованiя, что для того, чтобы образовывающему знать чтo хорошо и чтo дурно, образовывающiйся долженъ им?ть полную власть выразить свое неудовольствiе, или по крайней м?р? уклониться отъ того образованiя, которое по инстинкту не удовлетворяетъ ему, что критерiумъ педагогики есть только одинъ — свобода. «Мы избрали — прибавляетъ графъ Толстой — этотъ посл?днiй путь въ нашей педагогической д?ятельности. Основанiемъ нашей д?ятельности служитъ уб?жденiе, что мы нетолько не знаемъ, но и не можемъ знать того, въ чемъ должно состоять образованiе народа, что нетолько не существуетъ никакой науки образованiя и воспитанiя — педагогики, но что первое основанiе ея еще не положено, что опред?ленiе педагогики и ея ц?ли въ философскомъ смысл? невозможно, безполезно и вредно.» _______

Яснополянская школа — педагогическая лаборатория Толстого

В своих работах и педагогической деятельности в Яснополянской школе Толстой доказал, что дети не «маленькие глупыши», не наивные и безвольные существа, а личности, по-своему чувствующие, переживающие, мыслящие и действующие, и он защищает их право быть личностями.

Глубоко проникнув в мир ребенка, Толстой раскрывает естественность детского восприятия жизни, индивидуальность личности во всем ее богатстве.

Взгляды Толстого на детей проникнуты оптимизмом, глубокой верой в творческие силы, способности детей, возможности их развития. Толстой выступает против подавления личности ребенка, его инициативы и самостоятельности, призывает к чуткому и внимательному отношению к ним. Во всем этом величайшая гуманность писателя и педагога.

В современном обществе нарастает волна жестокости и насилия, в том числе и со стороны взрослых к детям. В нем еще жива авторитарная бездушная педагогика. В этих условиях взоры мировой педагогической общественности, в том числе и нашей, обращаются педагогике Л. Н. Толстого, «педагогике ненасилия». Ее гуманистическая направленность созвучна идеям Конвенции о правах ребенка, принятой в 1989 году, где излагаются личные, социальные, культурные и политические права ребенка. Среди них право сохранять свою индивидуальность, свободу от жестокости, нечеловеческого обращения или наказания и т.д.

В педагогике Л.Н.Толстого виден смелый отказ от старых, консервативных устоев школы, нетерпимость его к формализму, шаблону в преподавании, зубрежке, к пассивному состоянию учеников на уроке. Толстой предъявляет высокие требования к учителю, который должен прежде всего любить детей и овладеть творческим методом работы.

Помимо этих прогрессивных идей в педагогике Толстого видное место занимает проблема свободы в воспитании и образовании детей. В процессе решения педагогических вопросов Толстой основательно изучал педагогические труды Коменского, Руссо, Ушинского и др.

Более всего ему импонирует Руссо, провозгласивший лозунг свободы воспитания в естественных условиях. Гуманистические воспитательные идеи Руссо были восприняты и развиты Толстым, но он сумел уловить искусственность системы такого воспитаний, оторванность его от жизни.

Учение Толстого о свободном воспитании было своеобразным протестом, борьбой против подавления личности ребенка, против царской педагогики и казенной школы. Понимание свободы не является простым. Толстой не одобрял восприятия свободы в духе анархии и вседозволенности. Он писал, что самый легкий путь воспитания — шлепки и насилие, а самый трудный, но верный — побудить ребенка к самовоспитанию, самоусовершенствованию.

Свобода в воспитании, по Толстому, — это результат педагогических усилий, когда создаются условия к проявлению лучших сил Ребенка, когда он не подвергается давлению со стороны воспитателя и вместе с тем находится в сфере его нравственного и интеллектуального влияния.

В этом видна забота Толстого о том, чтобы воспитание и обучение не подавили все то, что заложено природой, а развили в полной мере задатки и дарования ребенка.

Следует отметить и некоторые противоречия Толстого в трактовке свободного воспитания и разного толкования этого понятия в течение жизни.

Так, в 60-е годы он писал, что воспитание — это насилие над личностью ребенка; главная задача школы — не воспитание, а передача знаний. На практике в Яснополянской школе Толстой осуществлял воспитывающее обучение. В 90-е годы он признает свою ошибку и пишет о том; что воспитание и образование неразделимы. «Хочешь наукой воспитывать ученика — люби свою науку и знай ее, ученики полюбят и тебя и науку, и ты воспитаешь их; но ежели ты сам не любишь ее, то сколько бы ты ни заставлял учить, наука не произведет воспитательного влияния»(Т.8, С.243).

В Яснополянской школе Толстой показал преимущество духовного становления детей, основанного на идее свободного воспитания.

Надо отметить, что Яснополянская школа была живой, уникальной педагогической лабораторией, где писатель обучал, экспериментировал, творил. Его по праву можно назвать одним из первых русских педагогов-экспериментаторов. «Только тогда, — пишет Толстой, когда опыт будет основанием школы, когда каждая школа будет педагогической лабораторией, только тогда школа не отстанет от всеобщего прогресса, и опыт будет твердым основанием для науки педагогики».

Никто из педагогов 2-й половины XIX в. (разве только К.Д.Ушинский) не показал так ярко роли передового педагогического опыта для развития педагогической науки.

Впервые Толстой стал заниматься педагогической деятельностью в 1849 году, но занятия носили эпизодический характер. Серьезно же взялся за организацию школы и обучение спустя 10 лет в 1859 году и вел занятия в течение 1861-1862 гг.

Надо отметить, что педагогической деятельностью Толстой занимался с перерывами до конца своей жизни (это 1870-е годы и последний период- 1890-е и 1906 годы).

Самым интересным и плодотворным периодом педагогической деятельности был первый период 60-х годов, где Толстой раскрылся как педагог-мыслитель, педагог-художник, как видный деятельнародного образования.

В эти годы Толстой едет за границу, уделяя много времени изучению постановки народного образования (был в Германии, Франции, Бельгии, Англии, Италии; посещал уроки, беседовал с А. Дистервегом, Фребелем и др.). Свои впечатления записывает в дневнике: «Был в школе. Ужасно! Молитвы за короля, побои, все наизусть, испуганные, изуродованные дети». Он подверг равной критике педагогику и зарубежную школу. Толстой не приемлет безумие, бюрократизм, педантизм в отношении к детям, оторванность школы от жизни.

Возвратившись, Толстой изучает русскую народную школу и приходит к выводу, что «…лучшая берлинская народная школа с портретом Песталоцци и русская сельская школа недалеко от Ясной Поляны совершенно одинаковы и равны. Эти школы лишают ребенка всякой свободы, притупляют творческие силы и способности, далеки от их интересов». Такую школу он назвал «учреждением для мучения детей».

Какой же должна быть народная школа? По утверждению Толстого, она должна, прежде всего, отвечать потребностям и запросам народа, строиться на идее народности. Создавая Яснополянскую школу как школу для народа, в основу ее деятельности Толстым были положены идеи, в корне отличающиеся от современной ему как зарубежной, так и русской школы:

1. Отсутствие всяких средств подавления личности ребенка, полная свобода. Главный принцип — не понуждать, а побуждать.
2. Искренняя любовь к детям, уважение к личности ребенка, гуманное отношение к ним.
3. Вера в творческие силы детей, стремление сохранить их индивидуальность.
4. Постоянное создание в школе «наивыгоднейших условий» для развития познавательной активности и творчества учащихся.

Толстой великолепно охарактеризовал свою школу в знамени-той работе «Яснополянская школа за ноябрь и декабрь месяцы». Это была бесплатная школа для крестьянских детей (до 40 детей). К началу занятий в школу потянулись дети. Толстой пишет: «С собой никто ничего не несет — ни книг, ни тетрадок. Уроков на дом не задают. Мало того, что в руках ничего не несут, им нечего и в голове нести.

Никакого урока, ничего сделанного вчера и не обязан помнить нынче. Его не мучает мысль о предстоящем уроке. Он несет только себя, свою восприимчивую натуру…» Именно такого ученика Толстой ждал в школу.

В школе не было строго регламентированного расписания, обязательного посещения занятий, экзаменов, никогда не делают выговоров за опоздание, но никогда и не опаздывают, отсутствуют наказания. Все это было поводом сторонникам традиционных взглядов на дисциплину объявить Толстого противником дисциплины, хотя Толстой стремился к тому, чтобы дети сами осознали необходимость порядка и дисциплины в школе. Навязывать силой порядок невозможно. Дети, по мнению Толстого, очень скоро почувствовали потребность в порядке и постоянно поддерживали его сами. Чернышевский, оценивая работу Яснополянской школы, сумел увидеть, как он назвал, «добрый и полезный» беспорядок великую силу этой школы, где дети учились со всей энергией и даже страстью.

Среди всех начал, определяющих полное духовное развитие детей, Толстой считал создание в школе реальных условий для свободного их воспитания и обучения: это, во-первых, создание в школе определенного настроения, духа, который способствовал творческой работе, атмосфере жизнерадостности. Этот «дух» напряженного оживления… есть необходимое условие принятия «умственной пищи». Во-вторых, естественное и доброжелательное отношение между учителями и учащимися, полное доверие, позиция равенства. Толстой считал, что ученик должен полностью «отдаться» учителю. Главным мотивом учения должна быть потребность в знаниях, убеждение в их жизненной необходимости. Залогом успешного обучения Толстой считал интерес к знаниям, так как процесс учения — всегда открытие мира, новое видение его.

Много внимания Толстой уделил вопросам дидактики и методам обучения. В Яснополянской школе он разработал программу содержания образования, куда входило изучение 12-ти предметов. Кроме актов грамоты, Толстой знакомил детей с явлениями природы и общества. Надо заметить, что в разные периоды деятельности он по-разному решал этот вопрос.

Основная задача школы — восприятие творческой личности ребенка и создание условий для ее творческого самовыражения. Средствами развития творческих сил детей Толстой считал:

• тщательно наготовленные и интересные уроки, на которых создается атмосфера творческих исканий;
• художественное рассказывание (на уроках истории, географии и др.);
• писание сочинений;
• рисование, пение, музыка;
• игры, прогулки, экскурсии;
• физкультура и труд;
• физические эксперименты и опыты.

Мы остановимся на методике писания сочинений. Писать сочинения было любимым занятием детей Яснополянской школы (они писали два раза в месяц по отдельным предметам). Толстой был в постоянном поиске развития творческой активности детей. В процессе экспериментальной работы он был крайне удивлен тем, что описание простых предметов, как хлеб, изба, дерево и др., доводило учащихся почти до слез тем, что давалось им трудно. Он ставит новый эксперимент: пробует давать описание каких-нибудь событий. В результате пробуждается интерес. В практике Толстого были сочинения-рассказы, сочинения на свободные темы, сочинения на пословицы и поговорки, которые особенно хорошо давались детям.

Толстой постепенно вел учащихся к искусству выражения мыслей, потребности их художественного выражения. Опыт этот описан в статье, которая признана художественно-педагогическим шедевром и называется «Кому у кого учиться писать: крестьянским ребятам у нас, или нам у крестьянских ребят?»

Толстой вспоминает, что испытывал глубокое волнение, наблюдая за творческой работой своих учеников в процессе написания сочинений, когда они проявляли художественное чутье, глубину переживаний. Он был потрясен своим откровением, когда увидел «зарождение таинственного цветка поэзии у детей». В статье показан и процесс руководства развитием творческих способностей детей, совместного переживания на примере коллективного сочинения на одну из пословиц. Толстой пишет, что учился у крестьянских детей тонкости видения окружающего мира. Впервые в истории сочинения простых крестьянских детей были опубликованы Толстым; в них Раскрывалась поэтическая одаренность детей русского крестьянства.

Любил Толстой прогулки с детьми, во время которых «особенно ярко о раскрывались души детей, и их пытливый ум задавал массу вопросов, когда нет предела доверию и любви к своему учителю». «Вне училища, — писал Толстой, несмотря на всю свободу его, на воздухе между учениками и учителями устанавливаются новые отношения-большей свободы, большей простоты и большего доверия, те самые отношения, которые представляются нам идеалом того, к чему должна стремиться школа».

Толстой по-новому подошел к определению сущности процесса обучения. Он считал, что обучение — многосторонний процесс, процесс активного, сознательного, творческого, а не механического усвоения знаний и навыков. Поэтому основным и решающим является принцип сознательного усвоения знаний. Главный путь обучения -на основе анализа фактов постепенно вести учащихся к обобщениям. «Ум человеческий, — подчеркивал Толстой, — только тогда понимает обобщение, когда сам его сделал или проверил». Эти обобщения выражаются в понятиях, правилах и законах, и могут быть сознательно и прочно усвоены детьми. Критерий осознанности понятий — это умение выразить их словами. Толстой на «практике проверял сравнительную эффективность индуктивного и дедуктивного методов, умело сочетая их в учебном процессе.

Особое место в дидактике Толстого занимает принцип связи обучения с жизнью. Толстой резко критиковал немецкую школу, которая оторвана от жизни и народа и строилась на основе реакционных школьных уставов. По мнению Толстого, в учебные книги для начальной школы необходимо включить материалы из жизни своей страны, из истории своего народа, быта, русской природы, трудовой деятельности людей, что оживляет учебный процесс и делает его интересным.

Толстой обосновывает и принцип доступности обучения, требующий сообщения ученикам сложного учебного материала в доступной форме. Лучшим приемом для достижения доступности обучения Толстой считал накопление учащимися возможно большего количества конкретных сведений. Доступность не означает облегченности «добавить такую работу, чтобы урок чувствовался шагом впе-ред». Толстой разрабатывает целый ряд требований, раскрывающий суть принципа. Например, избегать двух крайностей: не говорить ученику о том, что он не в состоянии понять и усвоить, и не сообщать того, что ученик уже знает; избегать непонятных для детей объяснений, непонятных русских и иностранных слов и др.

Высоко ценил Толстой и роль наглядности в обучении. Ученикам необходимо давать как можно больше сведений и вызывать у них наибольшее число наблюдений по всем отраслям знаний.

Первоначальное обучение, по мнению Толстого, должно начинать со знакомства детей с реальными предметами и вещами, живыми природными явлениями и событиями общественной жизни, причем теми, которых не знают дети, или которые могут знакомить их «с тонкими сторонами» известных им предметов и явлений действительности. Толстой справедливо замечает, что учитель знакомит учащихся только с той наглядностью, которая дает возможность выработать у них новые восприятия, иначе дети не будут активны, и на уроке будет господствовать скука. В Яснополянской школе ставились опыты по физике и естествознанию, особенно большое значение придавалось непосредственному изучению предметов и явлений в естественной обстановке.

В тесном единстве со всеми предыдущими выступает и проблема интереса, пробуждения любознательности, что является основой успешного овладения знаниями. «Для того, чтобы ученик учился хорошо, нужно, чтобы он учился охотно; для того, чтобы он учился охотно, нужно:

1. чтобы то, чему ученика учат, было понятно и занимательно,
2. чтобы душевные силы его были в самых выгодных условиях».Толстой приходит также к выводу о неотъемлемости обучения и воспитания. Отчеты Толстого о работе Яснополянской школы полны приемов воспитывающего обучения. За время пребывания в школе у учащихся должно сформироваться мировоззрение, привычки нравственного поведения, выработаться свое отношение к окружающим людям, обществу.

Залогом успеха учебно-воспитательной деятельности школы был индивидуальный подход к детям. Обучая, надо изучать каждого ребенка, учитывать их индивидуальные особенности и находить пути воздействия на них. Толстой обладал талантом педагогического наблюдения, умел увидеть внутренний мир ребенка. Он приводит ряд примеров индивидуального подхода к детям, когда забитая девочка, молчавшая месяц, вдруг заговорила, благодаря осторожным психолого-педагогическим приемам учителя. Толстой дал глубокие психологические характеристики детей. Несколько штрихов, и перед нами как живые встают ученики Толстого: Федька — мальчик лет Девяти, нежная, восприимчивая, поэтическая натура; Пронька — болезненный, кроткий, чрезвычайно даровитый мальчик; Семка — здоровенный и физически и морально малый лет двенадцати.

Толстой тем и велик, что глубже, чем кто-либо из педагогов, понял необходимость изучения внутреннего мира ребенка, его желаний, интересов, потребностей.

Толстой заостряет внимание и на таком важном вопросе, как роль эмоций, подчеркивая их огромную силу в обучении. Гармония разума и чувств ведет к успешному усвоению знаний. С.Т.Шацкий в статье о Толстом писал, что у него учиться надо окрашивать знания эмоциональными моментами и что чрезвычайно вредно лишать эмоционального элемента преподносимые истины, говорить о них сухо, заставить скучать. Оценивая дидактические взгляды Толстого, надо отметить и негативную сторону — сложно согласиться с ним, когда отрицается принцип систематичности и познавательности обучения, отбирать только тот учебный материал, который интересен ребятам и др. (Хотя, может быть, мы просто слишком поверхностно понимаем принципы Льва Николаевича, ведь после его смерти никто и никогда не занимался полномасштабным внедрением его педагогических работ в жизнь - leopoliss)



http://neudoff.net/info/category/pedagogika/

Школа и педагогика России во второй половине XIX в. Лев Толстой.




(Только главы 25-27. Вот книга с начала http://www.profile-edu.ru/shkola-i-pedagogika-ross...roj-polovine-xix-v-page-1.html )

Спустя два года педагогические взгляды Толстого резко изменились. После поездки за границу, размышлений над педагогическим опытом Запада, Толстой обратился к руссоистским идеям "свободного воспитания". Он исходил из того, что отечественная школа нуждается в реформировании, при котором будут подчеркнуты ее национальные особенности и учтены социальные перемены: " Прекрасная школа для степной русской деревни... будет плоха для парижанина, и самая лучшая школа XVIII в. будет самой дурной школой в настоящее время".

Толстовское понимание своеобразия русской начальной школы для крестьян постепенно расходилось со взглядами реформаторов-шестидесятников. В начале 1860-х гг. Толстой признавал целесообразным включать в программу народной школы, помимо счета, письма и религии, также историю, географию, рисование, черчение, пение. Позже однако он склоняется к мысли о необходимости ограничить программу народной школы грамотой и счетом ("и ничего, кроме этого"). Эта мысль возникла из убеждения, к которому пришел Толстой: образование крестьян должно соответствовать их естественной патриархальной жизни, идеалы которой противоположны детищу цивилизации - развитой системе школьного образования.

Главный пункт педагогической концепции Толстого - идея "свободного воспитания". Свои взгляды он изложил в ряде статей, помещенных в журнале "Ясная Поляна". Вслед за Руссо Толстой высказывал убеждение в совершенстве детской природы, которой воспитание лишь вредит ("здоровый ребенок родится на свет, вполне удовлетворяя... требованиям безусловной гармонии"; "воспитание портит, а не исправляет человека"). Он утверждал, что воспитание есть прежде всего саморазвитие. Задача воспитателей - оберегать гармонию, которой человек обладает от рождения. Надо предоставить ребенку максимальную свободу, покончив с традиционным стилем принуждения и наказания. Скудные плоды регулярного образования представляют куда меньшую ценность, чем самообразование. Учитель не должен руководить нравственным воспитанием учащихся: "Критериум педагогики есть только один – свобода". Идеальную школу Толстой представлял себе как свободное содружество, где одни сообщают знания, а другие свободно воспринимают их. Таким образом, функция школы - свободное обучение. Лучшая школа такая, где детям предоставлена свобода учиться или не учиться.

Но толстовское понимание "свободного воспитания" существенно отличается от руссоистского. Русский мыслитель видел свободу не в воспитании вне цивилизации, а напротив, -в условиях общественной свободной жизни. Именно так он попытался организовать деятельность школы в Ясной поляне.

С начала 1870-х гг. в педагогических суждениях Толстого появился диссонанс с идеями "свободного воспитания". Он отказывается от ряда прежних оценок функций школьного образования. Если ранее Толстой полагал, что школа должна осуществлять лишь задачи обучения, то теперь приходит к выводу, что учителю следует не только учить, но и воспитывать. Он допускает исключение из правил "свободного воспитания", когда говорит о роли религии в нравственном становлении человека. Толстой признает религию как "единственно законное и разумное основание воспитания".

В дидактических указаниях Толстого выдвинут принцип учета особенностей ребенка и его интересов. Критикуя традиционное образование за пренебрежение этим принципом, Толстой писал: " Учитель всегда невольно стремится к тому, чтобы выбрать для себя удобный способ преподавания. Чем способ преподавания удобнее для учителя, тем он неудобнее для учеников. Только тот способ преподавания верен, которым довольны ученики". В "Азбуке" он развивает свою мысль, подчеркивая, что с учащимися не следует говорить о предметах хорошо знакомых, поскольку это убивает у них интерес. Он советует меньше прибегать в преподавании к абстракциям, которые также снижают мотивацию обучения, и чаще обращаться к жизненному опыту ребенка.

Попытку осуществить свои педагогические замыслы Л.Н. Толстой предпринял в Яснополянской школе. Он организовал школу на основах любви к детям, веры в их творческие способности, отсутствия давления на личность ребенка. Занятия в школе были построены так, чтобы учение стало для детей радостным и желанным, пробуждало любознательность, самостоятельность мышления и глубину чувств. В радостях и веселье, в скорых успехах крестьянские дети тесно сблизились с Толстым. Он учил детей и одновременно учился у них выражать непроизвольное естественное движение мысли и чувств.

В Яснополянской школе домашние уроки не задавались. Ученик шел в школу, неся "только себя, свою восприимчивую натуру и уверенность в том, что в школе нынче будет весело так же, как вчера". Выговоров ученикам за опоздание не делали, да они, впрочем, почти никогда и не опаздывали. Традиционные уроки были заменены увлекательными образными художественными рассказами учителя, индивидуальными и совместными творческими сочинениями учащихся, оживленными беседами.

Вот как описывает Толстой начало учебного дня в своей школе: "Учитель приходит в комнату, а на полу лежат и пищат ребята... "Петр Михайлович! - кричит снизу кучи голос входядцему учителю, - вели им бросить". "Здравствуй, Петр Михайлович!" - кричат другие, продолжая свою возню. Учитель берет книжку, раздает тем, которые с ним пошли к шкапу; из кучи на полу верхние, лежа, требуют книжку. Куча понемногу уменьшается".

В школе царил "свободный беспорядок". Расписание было, но не соблюдалось. Ученик был вправе не приходить на занятия и не слушать учителя. В свою очередь преподаватель был волен не пускать ученика в класс. Порядок и программу обучения согласовывали с детьми. Учителя составляли недельный план по школьным предметам (чтение, письмо, чистописание, грамматика, священная история, русская история, математика, беседы по естественным наукам, рисование, черчение, пение). Планы также могли корректироваться по желанию учеников. Например, их любимым занятием было сочинение стихов. Занятия шли по утрам и вечерам, 7-8 часов. Они строились в форме свободных бесед учителя с учениками.

Небольшой коллектив учителей работал дружно и согласованно.

Сам Толстой преподавал в старшем классе математику и историю, проводил физические эксперименты.

Яснополянская школа добивалась прекрасных результатов. В три месяца дети приобретали умение бойко читать. Ученики не знали страха перед учителем. Если кто-либо делал особые успехи, учитель от избытка чувств мог подхватить отличившегося под мышки и посадить на шкаф. На переменах учитель катался с ребятами на коньках, вертелся на турнике. Ребят звали шутливыми кличками: "Васька-карапуз", "Мурзик", "Обожженное ушко" и пр. На уроках поддерживался дух равноправия. Учитель, например, мог попросить ребят написать рассказ по пословице, а те ему в ответ говорили: "А ты сам попробуй напиши",- и учитель принимался писать.

О педагогическом общении. Как начать диалог. Ретроспектива: Лев Николаевич Толстой

Автор(ы): Телегин М.В.

 

Что наша жизнь? Советские педагоги и психологи отвечали – скачкообразное, противоречивое с переходом «количества в качество», минуя «узкие места» кризисов (своеобразных революций), развитие! Жизнь – восхождение, движение по спирали. «Всё выше, и выше, и выше». Младенец лишь индивид. Есть природные задатки, есть гены, и только. По мере жизни, в общении, деятельности, человеческий детёныш (индивид) «присваивает» «общие способы действий». Вступает в райские кущи культуры, приобретает культурные способы мышления, знания, умения, навыки; становится человеком моральным и нравственным, дорастает до высокого имени – Личность.
Вспоминая подобные воззрения советских психологов (и не только их, конечно, но и многих западноевропейских учёных) я не могу отделаться от мысли, что где-то я уже слышал нечто подобное. Ба, да это же формационная, линейная, прогрессистская модель истории. Все народы должны пройти в своём генезе несколько качественно своеобразных уровней (формаций). Дикость, варварство, цивилизация (Льюис Морган). Первобытно-общинная общественно-экономическая формация, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая, коммунистическая (Маркс, Энгельс, Ленин). Традиционное общество, переходное, стадии подъёма, индустриальное общество, постиндустриальное (У.У.Ростоу). Сходную концепцию выдвинул и большой «друг» нашей страны З.Бжезинский. Получается, одни народы вперёд ушли, цивилизованные, а другие (недоразвитые что-ли?) в хвосте плетутся. Цивилизованные, по отношению к тем, отстающим особые права приобретают: судить, рядить, указывать, наказывать… Бомбить. Ой, что это я, конечно, бороться с терроризмом, оказывать гуманитарную помощь, возвращать заблудших овец на столюовую дорогу. («Созидающий башню сорвётся,//Будет страшен стремительный лёт,//И на дне мирового колодца//Он безумье своё проклянёт». Стихотворение «Выбор», Николай Степанович Гумилёв).
Вернёмся к теме. Лев Николаевич Толстой – великий педагог. Почти шестьдесят лет занимался образованием. Всем известно, Толстой – натура мятущаяся, ищущая, сомневающаяся. Вот и в педагогике – головокружительный кульбит, до отвержения, до проклятий в адрес педагогических воззрений и педагогической практики молодых лет.
В 60-70-е года – Толстой радикальный, бескомпромиссный поборник «свободной педагогики». «Критериум педагогики – свобода». Взрослый, «цивилизованный» не лучше ребёнка – хуже. Ребёнок – человек. «Не сметь командовать» ребёнком. Долой отвратительные наказания. В школе должно быть интересно. Во всех промахах виноват учитель. «Учение – с увлечением».
Образованию (обучению основам наук) – «да»! Воспитанию – решительное, категоричное – «нет»! Под воспитанием Толстой понимает «привитие», сознательное формирование убеждений, передачу ценностей, религиозных взглядов). Уберите грязные руки, не лезьте грубо в душу ребёнка. Посмотрите в зеркало. С собой разберитесь, от самодовольства излечитесь.
Право «воспитывать» никто не заслужил. Да и в каких ценностях воспитывать? Ведь всё относительно. Абсолюта не существует.
Семинарии критикуют университеты, университеты – семинарии. Мусульмане обрушиваются на христианское воспитание, христиане на исламское. Попался Толстому один мужичок «краснорожий», всё сына в школу не отдавал. «Почему, не отдаёшь, учиться же надо?». «Так-то оно так, барин, да пусть лучше около меня трётся, моим «духом» напитается». Политики, власть и деньги имущие классы, семья, «общество», все норовят убить в ребёнке потенциальных Пушкина и Ломоносова, отнять свободу, по своим лекалам обкорнать, «своим духам» напитать. И в нашем отечестве так, и в самых просвещённых заграницах.
«А судьи кто?». Кто право дал детскую душу по своим, не идеальным, а даже, «большей частью уродливым» меркам мерить?
Жизнь – не восхождение, а инволюция. От рождения до смерти идёт человек «вверх по лестнице, ведущей вниз». Ребёнок рождается совершенным, «сознание нравственного идеала тем выше, чем меньше возраст ребёнка». Дети лучше взрослых, ибо «не блудят», «не судятся», «не клянутся», «не убивают друг друга». Дети – «ангелочки». Дети – первообраз правды, гармонии, красоты, чистоты, добра. Житейская круговерть отдаляет человека от идеала.
Ребенок чувствует и сознает идеалы и моральные принципы лучше, чем взрослый. «Идеал наш сзади, а не впереди». «Воспитание портит, а не исправляет людей». (Л.Н.Толстой // Антология гуманной педагогики. – М., 2002. – С.126 – 130).).
Взрослый в моральном смысле хуже ребёнка. Взрослый не может быть воспитателем. Цель взрослого – дать ребенку пищу для размышлений, в раннем детстве познакомить его с духовными исканиями человечества.
1859 – 1962 годы – рубеж в истории России, предреволюционная ситуация и реформа, и «освобождение» крестьян, радость и разочарование. Расцвет педагогической деятельности Толстого. По словам Льва Николаевича именно в этот период он пережил «трёхлетнее страстное увлечение» образованием, школой. Той самой, знаменитой школой в родовом имении Льва Николаевича, в Ясной Поляне, под Тулой. Основной «контингент учащихся» - крестьянские дети в возрасте от 10 до 13 лет. Однако в школу не возбранялось ходить никому. Только представьте, что значила школа в деревне, в позапрошлом веке! Скоро наряду с «настоящими учениками» в школе появились их младшие братья сёстры. Самому маленькому ученику, Филиппку – 5 лет. Набор предметов таков : чтение (механическое и постепенное) навыки письма (писание, каллиграфия, грамматика) и счёта (математика), Закон Божий, священная история, русская история, рисование, черчение, пение, беседы из естественных наук. (Нынешней «отреформированной» школе остаётся только завидовать).
Педагоги стараются избежать муштры, мелочной опеки, регламентации, и уж, разумеется, никаких побоев. Нет домашних заданий, нет наказаний, нет оскорблений, нет страха, нет принуждения. Трудно поверить, но прочтите сами многочисленные свидетельства наших и зарубежных педагогов, побывавших в Ясной Поляне. Дети с удовольствием идут в школу. Школа функционирует в режиме «лаборатории», без довлеющих теоретических схем, оттолкнувшись от практики, эмпирики, опыта. Идёт обсуждение и отбор лучших методов работы, вариантов объяснения. Учителя, и сам Лев Николаевич (он преподаёт) – старшие, мудрые, друзья для учеников. Из школы не хочется уходить. В школу хочется идти.
Самое важное для нас – постепенно выкристаллизовывается стиль, форма проведения «уроков». Я не случайно взял в кавычки слово «урок», потому что по большей части «уроков», как таковых (объяснение, упражнение, закрепление, контроль, оценка) и не было. Их с успехом заменяли беседы. В педагогическом журнале «Ясная Поляна», издававшимся Толстым, в его воспоминаниях, тут и там встречаешь «интересно побеседовали», «проговорили три-четыре часа», «разговаривали до самого вечера», «так разошлись, разговорились, что насилу ушли из школы», «как начнём иной раз говорить о чём-нибудь интересном, так увлечёмся, что проговорим до вечера». Беседа, разговор, диалог – оказались доминирующими формами обучения в яснополянской школе.
Изустное общение, живое слово учителя, ответное живое слово ученика признавались «лучшим методом обучения». Толстой писал: «…в церковной школе слышно особенное неестественно-однообразное кричание всех учеников и изредка строгие крики учителя; в немецкой слышен один голос учителя и изредка робкие голоса учеников, в моей слышны громкие голоса учителей и учеников почти вместе». (Л.Н.Толстой Воспитание в свободе: Избранные педагогические статьи. М.: Издательский дом «Карапуз», 2005, стр.35). Заглядывая в будущее, Толстой мечтал, что школа может быть будет «раек, театр, библиотека, музей, беседа». (Л.Н.Толстой Воспитание в свободе: Избранные педагогические статьи. М.: Издательский дом «Карапуз», 2005, стр.57).
По собственной инициативе Лев Николаевич вводит в практику школы беседы с детьми по нравственным вопросам. Во время этих бесед Толстой получил исчерпывающее подтверждение своим теоретическим выкладкам. Младшие братья и сёстры «настоящих учеников», по нынешней педагогической периодизации «младшие школьники» оказались наиболее восприимчивыми к беседам на нравственные темы. Суждения маленьких ребятишек отличались искренностью, простотой, главное – глубиной, обострённым чувством истины.
Более старшие дети, подростки, по мнению Льва Николаевича, «теряют непосредственность», обременены «чувством ложной стыдливости», «скованы», появляются «недостойные насмешки». В общем, в подростковом возрасте «поезд уже ушёл», начинать нравственные беседы следует раньше.
В 70-80-е года Толстой на педагогическом перепутье. Ему всё ближе становятся чаяния «уходящего» патриархального крестьянства. Взрослому, оказывается, можно и нужно учить ребёнка грамоте, словесности, почтению к традиции. Вероятно, что бы оттянуть развязку, Толстой несколько меняет галс. Не отказываясь от обличительного пафоса, критикуя современную ему систему, он «уходит» в обучение, создаёт свои знаменитые книги – «Азбуку» и «Новую азбуку».
Но игнорировать проблему соотношения воспитания и обучения не удаётся. Толстой начинает высказываться в несвойственном для себя духе: обучение и воспитание взаимосвязаны, переплетены. Обучение в «чистом виде» - блеф, фикция. Обучая мы воспитываем ребёнка – воспитываем самим содержанием обучения (тем, чему учим), а так же личным примером, отношением к делу (тем, как учим).
В 90-х годах маятник пошёл в другую сторону. «Возвращайся, сделав круг». Отрицание отрицания. Толстой занимает, и до конца жизни остаётся на позициях, которые столь яростно отрицал, громил, ненавидел в молодости. На позициях, которые многие называли не просто консервативными, но охранительными и даже реакционными.
Что грамотность сама по себе? Не цель, не панацея. Грамотность только средство. Не факт, что человек распорядится им во благо. Без нравственных устоев, поверхностно усвоенная грамотность «собьет с толку», обратится в зло. Грамотность – великий соблазн. Крестьянин может оторваться от корней. Грамотный крестьянин «норовит в приказчики», выбиваясь из векового устойчивого бытия, низвергается в пропасть губительного суемыслия, впадает в гордыню, быстро становящуюся вседозволенностью.
Единственный смысл образования – воспитание (формирование в определённом идейном духе), «внушение детям духовно возвышающих истин» (Толстой Л.Н. Полн. Собр. Соч.: В 90 Т. – М.,Л., 1928 – 1958, т.37, стр. 31).
Сверхзадача воспитателя – «заложить в восприимчивое, алчущее правды сердце» ребёнка «основы вечных религиозных истин и настоящей христианской нравственности», которая «так легко воспринимается детскими душами».
(Толстой Л.Н. Полн. Собр. Соч.: В 90 Т. – М.,Л., 1928 – 1958, т.38. стр. 159).
Абсолют есть. Есть истина, остальное – ложь. Взрослый или ведёт к истине, или «совращает малых сих». Истина – «очищенное христианство», толстовство: «человек носит Бога в себе», «единение всего, достигаемое любовью», «стремление к совершенствованию в любви», «всепрощение», «смирение», «непротивление злу», резко отрицательное отношение к обрядовой стороне веры, к официальной церкви вообще.
Велик Толстой! Не нам судить. Отдадим должное его мужеству, страсти, поиску. И попробуем извлечь уроки. Ведь на какой бы идейной платформе не находился Толстой, всегда он умел подобрать, найти дорожку к разуму и сердцу ребёнка. Умел начать разговор (очный, или заочный, опосредствованный, через свои произведения). Умел слушать. Умел понимать. Умел заинтересовывать. Умел вдохновлять.

Попробуем понять, почему несмотря и не взирая ни на что, Толстому удавалось наладить общение с детьми.
1. Л.Н.Толстой не меняет уничижительного отношения к официальной педагогике, называя её наукой, объясняющей «каким образом, живя дурно, можно иметь хорошее влияние на детей». (Толстой Л.Н. Мысли о воспитании// Собр.соч.: В 24 т., - М., 1913. Т.14, стр 15). Воспитание – работа души педагога, работа, прежде всего над собой. «Воспитание представляется сложным и трудным делом, только до тех пор, пока мы хотим, не воспитывая себя, воспитывать своих детей» (Толстой Л.Н. Мысли о воспитании// Собр.соч.: В 24 т., - М., 1913. Т.14, стр 11). Взрослый тогда лишь имеет право воспитывать, когда он сам стремится к идеалу, борется с пороками, не коснеет в грехе, «делает усилия добра». Воспитательная беседа получится, если взрослый идёт на неё с интересом к ребёнку, с верой, что общение окажет плодотворное воздействие на все стороны, если взрослый не только учит, но и учится. Если взрослый рука об руку с ребёнком поднимается вверх, «совершенствуется в любви» ко всему сущему.
2. Родители, учителя, почаще бывайте в обществе детей. Изучайте, наблюдайте, выявляйте мотивы поведения ребёнка. Ничто не должно выпасть из поля зрения. «Прежде чем ребёнка воспитывать во всех отношениях, его нужно узнать во всех отношениях».
Толстой потому умел беседовать с детьми, что понимал их душу. О душевной зоркости Толстого замечательно высказалась Н.К.Крупская. «Душу ребёнка умел видеть Толстой: и душу Анютки из «Власти тьмы», и душу Серёжи из «Анны Карениной», и душу Коленьки Иртеньева, и душу яснополянских ребят».
Толстой способен к интроспекции, в нём жив ребёнок. В своих «Воспоминаниях» (1903 год) Лев Николаевич называет первый (из четырёх), детский (до 14 лет) период своей жизни - «чудный, в особенности в сравнении с последующими, невинный, радостный, поэтический» (Л.Н.Толстой Воспитание в свободе: Избранные педагогические статьи. М.: Издательский дом «Карапуз», 2005, стр.8). И вот это чувство, как мне кажется, не было утрачено, Толстому удалось пронести его до глубокой старости.
3. Не забывайте, что средоточием, квинтэссенцией развития человека является его «становление как существа нравственного». Всё остальное частности, следствия «диалектики души» воспитанника. В образовании своеобразным центром притяжения, смыслообразующим ядром должны стать религиозно-философские аспекты жизни.
Что такое образование? Это «передача того, что думали самые умные люди». А думали они в трёх направлениях: «о значении жизни» («религия и философия»), о опытном познании природы («естественные науки»), и о «количественном» понимание и истолкование природы («математика»). (Толстой Л.Н. Полн. Собр. Соч.: В 90 Т. – М.,Л., 1928 – 1958, т.73, стр. 66). Итак, философско-религиозное «воспитание» на первом месте!
К сожалению, мы обучаем детей всему чему угодно, не обучая тому «в чём смысл человеческой жизни, чем она должна быть руководима и что думали об этом вопросе и как решили его мудрейшие люди всех времён и всего мира». Главные вопросы, стоящие перед каждым: «первый – что я такое, какое отношение моё, моей отдельной жизни ко всему бесконечному миру; и второй – как мне сообразно с этим отношением к миру жить, что делать и чего не делать». ((Л.Н.Толстой Воспитание в свободе: Избранные педагогические статьи. М.: Издательский дом «Карапуз», 2005, стр.81).
4. Ребёнок не чистая доска. Он интуицией силён, чувством, и цельностью. Всем «существом своим», естественно, органично детская душа заключает в себе «смутное представление, что есть начало всего», «причина его существования», «высшая сила». Вот к этому чувству и должен обращаться взрослый, не «давать», а «будить», помогать осознать. Толстой уверен в изначальной доброте детской природы, он верит, что детская душа стремится к цели – счастью, что ребёнок чувствует, что цель достижима только «любовным общением людей», что «обязанности человека сложны и лежат в области нравственной». (Толстой Л.Н. Полн. Собр. Соч.: В 90 Т. – М.,Л., 1928 – 1958, т.73, стр. 66).
5. Проще надо быть, и люди к вам потянутся. Ближе к жизни. И на Родине, и в заграничных странствиях своих, посещая школы во Франции, Швейцарии, Германии, Италии (путешествие 1860 года), Лев Николаевич сокрушался: школы «совсем мертвы», далеки от насущных нужд ребёнка, от самой жизни. «Всякое учение должно быть только ответом, на вопросы, возбуждённые жизнью» (Толстой Л.Н. Мысли о воспитании// Собр.соч.: В 24 т., - М., 1913. Т.14, стр 11).
6. Сейчас сплошь и рядом напыщенные ничтожества-мизантропы, сдавшие нашу страну врагам, высокопарно именуют себя «элитой». С нескрываемым уже презрением новые баре и господа, сверху вниз смотрят на преданный и обобранный ими народ, разговаривают с народом презрительно, через губу.
А граф Толстой народом не гнушается, у народа учится, в народе силы черпает. В наши дни актуально звучит честная, сильная статья Льва Николаевича – «Кому у кого учиться писать: крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят».
Оказывается, стоит как сейчас говорят «мотивацию создать», объяснить «крестьянским ребятам» «красоту выражения жизни в слове, увлекательность этого искусства», и… Только держись, успевай удивляться, восхищаться, любоваться. Оказывается, «крестьянский полуграмотный мальчик» вполне может обладать такой « сознательной силой художника, какой не может дать Гёте». Толстой с удивлением признаётся, что он, не последний русский писатель, «в деле художества» ничего не может подсказать «одиннадцатилетнему Сёмке или Федьке», а лишь «едва едва в состоянии следить за ними», понимать их.
Порой кажется, что Толстой перегибает палку, утверждая что его ученики – крестьянские ребята пишут вещи «которым подобных не было в русской литературе». Сравнивая свои страницы со страницами крестьянских ребят, Толстой называет свои «мухами в молоке», коря себя за фальшь, искусственность, «плохой язык».
7. Обучение да будет зрячим, облагораживающим, сознательным. Обучение, да не замкнётся в башне из слоновой кости. Обучение должно облагораживать душу, способствовать нравственному совершенствованию.
В 1872г. Лев Николаевич создаёт Азбуку. Азбука – не вписывается в рамки-границы «азбучного» жанра. Это целая энциклопедия. Книга показалась современникам несколько сложной. Лев Николаевич перерабатывает Азбуку, сокращает, пересматривает структуру, оттачивает отдельные рассказы, добавляет новые. (Всего для азбук Толстой написал более 600 произведений). В 1875 году увидела свет «Новая Азбука» Льва Толстого. Ей была суждена долгая, счастливая жизнь. За 35 лет «Новая Азбука» выдержала 28 изданий, фантастическим для дореволюционной России тиражом – 2 000 000 экземпляров.
Итак, в своих «Азбуках» Толстой предстаёт поборником «сознательности первоначального чтения»; поборником обучения, оказывающего мощное воспитательное воздействие. «Нравственное начало» пронизывает каждый текст «Азбук». Я считаю, что «Азбуки» Толстого являются произведениями прежде воспитательными, и уже затем дидактическими. Достаточно вспомнить рассказы: «Лгун», «Учёный сын», «Подкидыш», «Корова», «Пожар», «Старик сажал яблони». Сколько в них правды жизни, мудрости, света.
8. Сочиняя рассказы для своих «Азбук», подбирая материалы других авторов, редактируя и изменяя широко известные тексты, Толстой исходил из интересов детей (тексты, вызывающие интерес, близкие, порождающие желание высказаться), и задач нравственного развития (имеющие воспитательное значение, направляющие на обобщение нравственного опыта).
Мощно и широко в азбуках было представлено народное творчество. Одних пословиц и поговорок 260. В их число вошли «малые формы» собранные Н.Н.Снегирёвым, В.И.Далем, самим Львом Николаевичем. Толстой соглашался с К.Д.Ушинским, что именно в фольклоре, «народном языке», живёт «народная мораль». Через понимание пословиц, потешек, загадок, поговорок, песен, притч, эпоса «народная мораль» быстро и прочно проникает в сознание и сердце детей. Русское народное творчество – составляет целую книгу, (причём первую!) большой «Азбуки» Толстого. Колорит, диалекты, местные различия, парадоксальность. Образцы народного творчества не оставляют равнодушными, возникает потребность вопрошать, обсуждать, спорить.
Лаконизм, ёмкость, точность, образность, доходчивость народных пословиц настолько завораживают Толстого, что писатель воспринимает их как образец для подражания, придумывает свои, авторские «идиоматические выражения», использует подобные находки в своей «Азбуке». (Например, «Не за то бьют волка, что сер, а за то, что овцу съел»).
В «Азбуках» особое, достойное место уделено басням. Вслед за замечательными переводчиками, знатоками басенного жанра И.И.Дмитриевым, А.П.Сумороковым, И.А.Крыловым, Толстой обращается к «вечным», классическим сюжетам Эзопа. Вторая книга «Азбуки» содержит множество басен. От конкретного примера, яркого образа басня, как конёк-горбунок, переносит ребёнка в царство общезначимых, порой теоретических, не лежащих на поверхности норм, правил, закономерностей. От частного, через «обобщение с места» (В.В.Давыдов), к общему, от поверхностного к глубинному.
9. В уже упомянутой мною статье «Кому у кого учиться писать: крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят» Толстой говорит о «приёмах», позволяющих вызвать у детей интерес к сочинительству.
«Предлагать самый большой и разнообразный выбор тем,… темы самые серьёзные и интересующие самого учителя».
«Давать читать детям детские сочинения, и только детские сочинения предлагать за образцы».
«Никогда во время рассмотрения детских сочинений не делать ученикам замечаний».
Постепенность в обучении сочинительству должна заключаться в «механизме дела», способах, «технологии». «Механизм» в данном случае состоит из целого ряда действий: «из большого числа мыслей и образов выбрать одну», «выбрать для неё слова и облечь её», «запомнить её и отыскать для неё место», «помня написанное не повторяться, ничего не пропускать и уметь соединить последующее с предыдущим», «и, наконец, что бы в одно время думая и записывая, одно не мешало другому».
Обучая по указанному сложному алгоритму Толстой предлагал учителю сначала «некоторые из этих сторон труда» брать на себя, и постепенно, по мере готовности ученика делегировать ему ту или иную функцию. Получалось, что сочинительство превращалось в своеобразный учебный диалог между учителем и учеником, в котором, стараясь не довлеть, учитель помогал «выбирать лучшие образы», «облекать их в слова», «напоминал» о «находках», совместно с учеником определял связи с другими мыслями (Л.Н.Толстой // Антология гуманной педагогики. – М., 2002. – С. 130).
10. В 1907 году (под влиянием Первой русской революции), Л.Н.Толстой пишет работу «Беседы с детьми по нравственным вопросам». В ней в наиболее чистом виде представлены «финальные», «охранительные» педагогические воззрения писателя. Для нас особенно важно, что Толстой подробно и обстоятельно рассказывает нам, как он работал над книгой, как он планирует воспитывать детей, организовывать «беседы по нравственным вопросам».
Сначала анализ культуры, на предмет обнаружения неких нравственных максим, инвариантов, воспроизводящихся у самых несхожих народов, в самые различные эпохи. Толстой устанавливает достаточно ригидный, мало подверженный прогрессу набор «отделов», проблем-тем, вокруг которого вращается нравственная жизнь человечества. Лев Николаевич ищет то, что способно объединить человечество (за это Толстой получил обвинение в экуменизме). Таких проблем-тем находится «около 20». Среди них: «Бог», «жизнь в воле Бога», «человек – сын Бога», «разум», «любовь», «самосовершенствование», «усилие», «мысли», «слова», «поступки-дела», «соблазны», «смирение», «самоотречение», «непротивление», «смерть», «жизнь – благо», «вера». Обратите внимание, проблемы, выделенные Толстым, фиксируются в «обобщающих словах» обыденного языка (иначе и быть не может).
По каждой теме Толстой «собирает» «нравственные истины», выраженные разными мыслителями, «собирает» отражения единой истины в сознании лучших представителей рода человеческого. Если посмотреть с позиций психолингвистики, Толстой обнаруживает сферу значений «обобщающих слов», как поле пересечения, взаимодополнения, усиления смыслов, исходящих от великих Учителей и пророков.
Следующий шаг – переложить, перевести откровения великих мыслителей на доступный ребёнку язык.
Далее, как бы сейчас назвали, «технология»: «каждый день читал детям по одной мысли из одного…отдела и, прочтя, просил их повторить своими словами прочитанное, разъясняя непонятное и отвечая на вопросы, вызванные чтением». (Толстой Л.Н. Полн. Собр. Соч.: В 90 Т. – М.,Л., 1928 – 1958, т.37, стр. 31).
11. Может показаться странным, но, по моему мнению, Л.Н.Толстой предвосхитил некоторые идеи теории учебной деятельности, культурно-исторической психологии. В частности, у В.В.Давыдова есть весьма сложная даже для профессиональных педагогов мысль, что обучение нужно строить в формах, находящихся в отношениях изоморфизма (подобия) к возникновению и движению изучаемого культурного знания; что процесс обучения должен в сокращённом, сжатом виде повторить, воспроизвести действительный исторический процесс становления изучаемой высокой формы культуры. Вспомните, как на физике, например, во время лабораторных работ, мы действовали (под руководством педагога, разумеется) по образцу и подобию действий Ньютона! То есть дети должны освоить генетически исходную для того или иного понятия деятельность.
Эти положения, только проще, Толстой выразил задолго до авторов теории учебной деятельности «Главное – не нужно забывать того, что наука состоит в руководстве к обобщениям (а не в передаче обобщений)… Передавать же обобщения нельзя…. Каким же образом передавать науку тем, которыми не найдены, не проверены эти обобщения, у которых нет этих обобщений, исключая тех, которые даёт жизнь до известного возраста? Найти эти обобщения и от них, представляя новые факты, переводить на высшие – вот, следовательно, задача педогогии…. Только одно развитие всего человечества показывает тот несомненный путь, по которому должен идти человек. Для того же, который через факты не прошёл все ступени обобщений, она с каждым высшим обобщением становится сложнее». Педагоги должны не только уяснить себе обобщением свой предмет, не только узнать ту дорогу, по которой должны будут идти другие, «но им предстоит снова от первого шага вести их (указывая путь), расставляя на дороге приманки для воображения и избавляя от объездов, а не рассказывать им, что есть там, куда они должны идти». (Педагогические заметки и материалы// Педагогические сочинения. – М., 1989. С. 33 – 37).
В другой своей известной статье («Общие замечания для учителя») Л.Н.Толстой «выдаёт» замечательное определение «зоны ближайшего развития», обучения, составляющую эту зону. «Чтобы ученику было понятно и занимательно то, чему его учат, избегайте двух крайностей: не говорите ученику о том, чего он не может знать и понять, и не говорите о том, что он знает не хуже, а может лучше учителя». (Толстой// Антология гуманной педагогики. – М., 2002. – С.131)
12. Во многих «воспитательных» текстах Л.Н.Толстого, особенно это относится к произведениям, вошедшим в «Азбуку», нет «морали», нет выводов, сделанных писателем. Лев Николаевич, безусловно, подводит ребятишек к определённым мыслям и ценностям. Подводит, и… позволяет сделать последний шаг своим воспитанникам. «Не говори: не убий, а покажи факты, которых общий смысл один – не убий, и он не убьёт» ( Педагогические заметки и материалы// Педагогические сочинения. – М.1989. С.37).
13. Толстой мастерски использовал такие эффективные средства объяснения детям сложных, не лежащих на поверхности, «существенных» связей и отношений объективной реальности как метафора, аллегория, гипербола.
Истории, притчи, вошедшие в его «Азбуку», «Беседы с детьми по нравственным вопросам», иносказательны, по форме сродни библейским. Опираясь на известные ребёнку образы, через поэтические сравнения, аналогии, переносы Толстой делал доступными пониманию ребёнка философские, мировоззренческие, религиозные идеи высокой степени сложности, находящиеся на теоретическом уровне. Например, Л.Н.Толстой, объяснял детям, что есть Бог для человека, посредством очень простой и понятной метафоры. «Мы живём в Боге и Богом, и только что уйдём от Бога, сейчас нам так же плохо, как рыбе без воды»(Л.Н.Толстой Беседы с детьми по нравственным вопросам// Антология гуманной педагогики. – М., 2002. – С. 179).

 
 
 © 2006 Философия для детей
 

Педагогическое учение Л.Н. Толстого

Педагогика ненасилия.
ЯСНОПОЛЯНСКАЯ ШКОЛА Л.Н. ТОЛСТОГО
 
 
 В теоретическом наследии и практическом педагогическом опыте прошлого школа, открытая Л.Н. Толстым для крестьянских детей Ясной Поляны, занимает особое место. В этой школе закладывались основы «педагогики ненасилия». Не случайно педагогические взгляды Л.Н. Толстого и его педагогический опыт оказали огромное влияние на многих педагогов-гуманистов.

Значительная часть взглядов Толстого на образование и воспитание ребенка оформилась именно в период существования Яснополянской школы, хотя и позже он обращался к этим проблемам неоднократно. Они нашли выражение в статьях разных лет: «Воспитание и образование», «О народном образовании», «Прогресс и образование», «Кому у кого учиться писать: крестьянским детям у нас или нам у крестьянских детей?», в Дневнике Яснополянской школы (50-е – 60-е г.г.), в «Азбуке» и «Общих замечаниях для учителя» к ней (70 –е г.), в статье «О воспитании» (1909), книгах афоризмов мудрецов мира.

Его ранние статьи о воспитании и образовании отличались парадоксальностью и вызвали возмущение многих педагогов и общественных деятелей того времени. Н. Г. Чернышевский откровенно советовал молодому писателю «поучиться» и «стать в уровень с наукой». Заявления «воспитание не воспитывает, а только портит», «лучшая система в деле воспитания ? не иметь никакой системы», «права воспитания не существует», содержащиеся в его ранних статьях, многими современниками Л. Н. Толстого и исследователями его творческого наследия часто расценивались как пропаганда анархии в деле воспитания.

Действительно, в ранних статьях он противопоставил воспитание образованию и отрицал первое как одну из форм насилия над личностью ребенка. В конце жизни он признал ошибочность и искусственность такого противопоставления: «И воспитание, и образование нераздельны. Нельзя воспитывать, не передавая знания, всякое же знание действует воспитательно». Вопросы образования в последние годы рассматривались им в неразрывной связи с вопросами воспитания.

Образование, по Л.Н.Толстому, составляет совокупность всех тех влияний, которые развивают человека, дают ему более обширное миросозерцание. Детские игры, работа, учение (насильственное и свободное), искусства, науки - все образовывает, созидает человека.

Цель школы, по Л. Н. Толстому, — это воспитание творческой, нравственной личности, задача обучения и воспитания — это формирование творческого мышления и нравственного самосознания. «Если ученик в школе, — указывал он, — не научится сам ничего творить, то и в жизни он всегда будет только подражать, копировать». Система образования и должна содействовать гармонии развития учащегося.

Л. Н. Толстой обратил внимание на то, что обычно «развитие ошибочно принимается за цель», что педагоги содействуют развитию, а не гармонии развития и в этом заключается «вечная ошибка всех педагогических теорий». Первообразом гармонии, правды, красоты и добра является, по мнению писателя, родившийся ребенок, все его дальнейшее психическое развитие «есть не только не средство для достижения того идеала гармонии, который мы носим в себе, но есть препятствие... к достижению высшего идеала гармонии».

Развивая эти мысли, Л. Н. Толстой сравнивает педагога с плохим ваятелем, который, вместо того чтобы соскоблить лишнее, налепливает все больше и больше, «раздувает, залепляет кидающиеся в глаза неправильности, исправляет, воспитывает». Ребенку, по мысли писателя, «нужен только материал для того, чтобы пополняться гармонически и всесторонне».

Взгляды Л.Н. Толстого на проблемы образования, воспитания, развития ребенка не были оторваны от жизни, они питались самой жизнью и вытекали из его педагогического опыта.
 Из истории яснополянской школы
В 1857 г. Л. Н. Толстой предпринял первое заграничное путешествие, посетил Германию, Францию, Швейцарию, Италию. В дневнике от 11—23 июля 1857 г. он записал: «Главное — сильно, явно пришло мне в голову завести у себя школу в деревне для всего околотка и целая деятельность в этом роде».

Интенсивная педагогическая работа Л. Н. Толстого началась с 1859 г., когда он открывает бесплатную начальную школу в Ясной Поляне. Деятельность Л. Н. Толстого-педагога разделяется на три периода:
первый — 1859—1862 гг., второй — 1870—1876 гг., третий — начиная с конца 80-х гг. и до конца жизни писателя.

Первый период педагогической деятельности (1859—1862) писатель назвал периодом «трехлетнего страстного увлечения... педагогическим делом». Это было время большого общественного подъема в России в связи с отменой крепостного права, и просветительскую деятельность среди крестьян Л. Н. Толстой рассматривал как выполнение своего долга перед народом. «Другое теперь нужно. Не нам нужно учиться, а нам нужно Марфутку и Тараску выучить хоть немножко тому, что мы знаем».

Школу посещало от 30 до 40 мальчиков и девочек 7—13 лет. Уроки в школе начинались в 8 часов утра и зачастую продолжались до 2 часов дня; с 2 до 5 часов был обеденный перерыв. В сумерках занятия возобновлялись и заканчивались в 8—9 часов вечера.

Л. Н. Толстой подчеркивал, что дети из народа должны получить такие же знания, как и дети из привилегированного общества. По его мнению, крестьянские дети должны быть введены в мир искусства, благородных идей и переживаний. Обращаясь к образованным людям, Л.Н. Толстой писал: «Федька не тяготится своим оборванным кафтанишком, но нравственные вопросы и сомнения мучат Федьку…».
 
 Учебный план школы Л. Н. Толстой составлял с учетом того, чтобы его ученики получили широкий круг знаний. В Яснополянской школе учащиеся изучали 12 предметов: 1) чтение механическое и постепенное, 2) писание, 3) каллиграфию, 4) грамматику, 5) священную историю, 6) русскую историю, 7) рисование, 8) черчение, 9) пение, 10) математику, 11) беседы из естественных наук, 12) Закон Божий.

Л. Н. Толстой начинает издавать с 4 февраля 1862 г. ежемесячный журнал «Ясная Поляна», каждый номер которого включал педагогический раздел и рассказы для детей (всего вышло 12 номеров). Статьи в журнале Л.Н. Толстого раскрывали цели и задачи, содержание обучения в народной школе. Вопросы определения целей и содержания обучения Л. Н. Толстой разъяснял читателям на различном предметном материале, подчеркивая необходимость полноценного научного образования.

Обращаясь к учителям, он говорил о необходимости развития творческого мышления и нравственного сознания учащихся уже на первоначальном этапе обучения, делился мыслями о целесообразности приучать учащихся к самостоятельной деятельности при активной помощи учителей. В журнале публиковались статьи Л. Н. Толстого программного характера: «О народном образовании», «О методах обучения грамоте», «Воспитание и образование», «Прогресс и определение образования», «Дневник Яснополянской школы» и др.

В эти годы он сформулировал важные дидактические принципы:
1) свободы в обучении и воспитании, означавший новый тип отношений между учителем и учеником. В его школе царил дух свободы, не было жесткой дисциплины («дух» школы, по Толстому, обратно пропорционален жесткому регламенту). Свободу Толстой считал «главным критериумом педагогики»;
2) ненасилия. Единственный случай наказания (насилия) он применил в связи с воровством в школе, приказав нашить на кафтанчик вора табличку «вор». И увидел страдание в глазах ребенка. Воровство же продолжалось;
3) учет личного опыта ребенка, опоры на этот опыт. Толстой не раз подчеркивал вред знаний, оторванных от жизненного опыта ученика;
4) развитие интереса к учению в ребенке;
5) индивидуализации обучения и др.

Писателя интересовали различные аспекты содержания образования и отбора учебного материала. В его понимании учебный предмет — это система научных понятий, обобщений, которые отражают реальную действительность как совокупную трудовую и духовную деятельность людей.

«Есть наука — есть жизнь, каждая имеет свои требования, свои законы и свою притягивающую силу для человека. Наука есть только сознание жизни — среднего ничего не было и быть не может». Придавая исключительно важное значение вопросам передачи духовной и материальной культуры, Л.Н. Толстой пытался в своих работах определить содержание обучения исходя из наиболее исторически значимых форм мышления (логического, опытного, художественного) и соответствующих учебных предметов (математических, опытных, языков) и способов передачи знания — путем слова, пластического искусства, рисования и лепки... путем музыки, пения, т е. науки о том, как передать свое настроение, чувство.

Проблема методов обучения, формирования понятий приобрела для Л. Н. Толстого значение «философского камня». В дневнике Яснополянской школы он убедительно показал, что от решения этого вопроса зависит в целом формирование творческой нравственной личности, всех ее возможностей и способностей. Л.Н. Толстой привлек внимание своих современников к вопросу о том, что на основе традиционной формальной логики нельзя научить детей решать сложные задачи, которые перед ними ставит жизнь. Он показал, что необходимо подвести детей к пониманию сущности вещей.

В ст. «Кому у кого учиться писать…» он рассказал о методе, впоследствии получившим название сотворчества, когда вместе с учениками он работал над сочинением («Солдаткино житье»), и описал при этом ряд дидактических приемов:
1. Предлагать самый большой и разнообразный выбор тем, не выдумывая их собственно для детей, но предлагать темы самые серьезные и интересующие самого учителя.
2. Давать читать детям детские сочинения и только детские сочинения предлагать за образцы, ибо детские сочинения всегда справедливее, изящнее и нравственнее сочинений взрослых.
3. (Особенно важно.) Никогда во время рассматривания детских сочинений не делать ученикам замечаний ни об опрятности тетрадей, ни о каллиграфии, ни об орфографии, ни, главное, о постройке предложений и о логике.
4. Так как в сочинительстве трудность заключается не в объеме или содержании, а в художественности темы, то постепенность тем должна заключаться не в объеме, не в содержании, не в языке, а в механизме дела, состоящем в том, чтобы, во-первых, из большого числа представляющихся мыслей и образов выбрать одну; во-вторых, выбрать для нее слова и облечь ее; в-третьих, запомнить ее и отыскать для нее место; в-четвертых, в том, чтобы, помня написанное, не повторяться, , ничего не пропускать и уметь соединять последующее с предыдущим;
5. В-пятых, нельзя, чтобы ребенок одновременно и думал, и писал. Т. рекомендовал сначала записывать учителю текст.

Педагогическая деятельность Л. Н. Толстого высоко оценивалась теми, кто посещал Яснополянскую школу и наблюдал за занятиями учеников. Так, один из знакомых Л. Н. Толстого — учитель Тульской гимназии Е. Марков писал: «Мы следили за изумительными успехами его школьников, среди которых иные бойкие мальчуганы, оторванные прямо от бороны или от стада овец, всего через несколько месяцев учения уже могли свободно писать довольно грамотные сочинения... Этими почти невероятными результатами Яснополянская школа была обязана... исключительно обаятельному таланту преподавания и внутреннему жизненному огню Льва Николаевича, который непобедимо захватывал и поднимал с собой в высоту и ширь самый вялый ум, самое невпечатлительное сердце».

 
  ФРАГМЕНТЫ ИЗ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ СТАТЕЙ Л.Н. ТОЛСТОГО РАЗНЫХ ЛЕТ

ЛЕВ ТОЛСТОЙ. ЯСНОПОЛЯНСКАЯ ШКОЛА ЗА НОЯБРЬ И ДЕКАБРЬ МЕСЯЦЫ (1862) (фрагмент)

Лев Толстой. Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят? (1862) (фрагмент)

О ВОСПИТАНИИ (1909) (Ответ Льва Толстого на письмо В. Ф. Булгакова)  После завершения романа «Война и мир» начинается второй период педагогической деятельности Л. Н. Толстого (1870—1876). Он приступает к составлению «Азбуки» — своеобразного комплекса учебных книг для первоначального обучения детей чтению, письму, грамматике, славянскому языку и арифметике. «Азбука» состояла из четырех книг.

Первая книга включала собственно азбуку, т. е. букварь, тексты для первоначального чтения, славянские тексты, материалы для обучения счету, методические указания для учителя.

Следующие три книги включали художественные и научно-популярные рассказы по истории, географии, физике, естествознанию. В каждой из них имелись тексты для изучения церковно-славянского языка и материалы по арифметике, содержание материалов усложнялось в соответствии с возрастом учащихся. Это была своеобразная энциклопедия знаний для первоначального этапа обучения. В популярной форме раскрывались понятия физики, химии., ботаники, зоологии. Многие рассказы имели проблемный характер, содержание научных понятий связывалось со знакомыми детям явлениями. Л. Н. Толстой в своих рассказах избрал своеобразную форму воздействия на чувства детей: плачущие, страдающие растения, разговаривающие животные.
Педагогическая общественность с нетерпением ждала появления «Азбуки». Однако первые рецензенты, отмечая выдающиеся достоинства рассказов для детей, осуждали методику обучения грамоте, предложенную Л.Н. Толстым, и отмечали, что отдел арифметики был написан неудачно. Министерство народного просвещения рекомендовать «Азбуку» Л.Н. Толстого для школ отказалось.

Неудача, постигшая «Азбуку», побудила Л. Н. Толстого написать заново краткое и доступное для детей пособие, по которому они могли бы научиться грамоте. «Новая азбука», вышла в свет в мае 1875 г. и значительно отличалась от прежнего пособия. Ее можно было использовать при различных способах обучения грамоте: слуховом, звуковом, буквослагательном и даже так называемом методе целых слов. Если в «Азбуке» букварь составлял лишь первую часть комплекса учебных книг, то «Новая азбука» становилась самостоятельным учебником. Остальные части «Азбуки» были переработаны в отдельные учебники: «Арифметика» и получившие мировую известность «Русские книги для чтения». «Новая азбука», получив широкое признание, была одобрена министерством народного просвещения и рекомендована «для всех учебных заведении, где обучение начинается с азбуки».

Известный педагог Д. Д. Семенов в 80-х гг. писал, что рассказы Толстого для детей представляют собой верх совершенства как в художественном, так и в психологическом отношении. «Что за выразительность и образность языка, что за сила, сжатость, простота и вместе с тем изящество речи, что за краткость и будто отрывочность каждой фразы, каждого отдельного рассказца! Какая русская, народная, наша собственная [речь]! В каждой мысли, в каждом рассказце есть и мораль... притом она не бросается в глаза, не надоедает детям, а скрыта в художественном образе, а потому так и просится в душу ребенка и глубоко западает в ней».
В период создания «Азбуки» Л. Н. Толстой возобновил занятия с крестьянскими детьми, стараясь проверить свой метод обучения грамоте. С. А. Толстая так писала об этих занятиях своей сестре: «В... доме у нас целая толпа учителей народных школ, человек 12 приехали на неделю. Левочка им показывает свою методу учить грамоте ребят, и что-то они там обсуждают; навезли ребят из Телятинок и Груманта, таких, которые еще не начинали учиться, и теперь вопрос о том, как скоро они выучиваются по левочкиной методе. Роман [«Анна Каренина»] совсем заброшен, и это меня огорчает». Вместе с учащимися в Ясной Поляне собирались учителя народных школ для обсуждения методики Л. Н. Толстого.

Споры Л. Н. Толстого с учителями по вопросам «сравнительной эффективности» различных методов обучения грамоте привели к тому, что в одной из фабричных школ на Девичьем поле в Москве 17 января 1874 г. был дан урок по методу Л. Н. Толстого. Московский комитет грамотности предложил организовать дальнейшую проверку в двух школах при уравнивании ряда условий обучения (одинаковый возраст учеников, одинаковая успеваемость). По методу Л. Н. Толстого работал учитель Морозов. Проверка продолжалась 7 недель и не дала сколько-нибудь определенных результатов. Экзаменационная комиссия не приняла окончательного решения. Л. Н. Толстой выступал в комитете грамотности в защиту своего метода. Сочувственно относившийся к педагогическим взглядам Л. Н. Толстого председатель Московского комитета грамотности попросил его изложить письменно высказанные им мысли. Л.Н. Толстой согласился на это предложение. Так появилась его статья «О народном образовании», в которой он проанализировал причины неудачной экспериментальной проверки и со всей остротой вновь поставил вопрос о необходимости решения, «чему и как учить в народной школе». При этом понятие «деятельность» он использовал в качестве объяснительного принципа развития культуры и человека.

Как показала развернувшаяся в печати дискуссия, современники не поняли новизны предложений Л. Н. Толстого, насколько непохожи были они на привычные стандартные подходы.

В «Азбуку» Т. включил «Общие замечания для учителя» (1872 г.), - настоящая дидактическая энциклопедия для учителя. В них Т. обозначил условия успеха в обучении детей: «Для того, чтобы ученик учился хорошо, нужно, чтобы он учился охотно; для того, чтобы он учился охотно, нужно: 1) чтобы то, чему учат ученика, было понятно и занимательно и 2) чтобы душевные силы его были в самых выгодных условиях».

Чтобы ученику было понятно и занимательно то, чему его учат, Т. советовал учителю избегать двух крайностей: не говорить ученику о том, чего он не может знать и понять, и не говорить о том, что он знает не хуже, а иногда и лучше учителя. Т. предлагал учителю давать ребенку больше творческих заданий.

Для того чтобы душевные силы ученика были в наивыгоднейших условиях, он советовал:
1) чтобы не было новых, непривычных предметов и лиц там, где он учится;
2) чтобы ученик не стыдился учителя или товарищей,
3) (очень важное) чтобы ученик не боялся наказания за дурное учение, т е. за непонимание, ум человека может действовать только тогда, когда он не подавляется внешними влияниями;
4) чтобы ум не утомлялся. Определить число часов или минут, после которого ум ученика утомляется, невозможно ни для какого возраста, но для внимательного учителя всегда есть верные признаки утомления, как скоро ум утомлен, заставьте ученика делать физическое движение, лучше ошибиться и отпустить ученика, когда он еще не утомлен, чем ошибиться в обратном смысле и задержать ученика, когда он утомлен, тупик, столбняк, упрямство происходят только от этого. В Яснополянской школе Толстой устраивал игры: в снежки, перетягивание каната, катание на санках. Об атмосфере в его яснополянской школе можно судить по воспоминаниям и рисункам детей. Сохранился рисунок его ученика, на котором изображена сценка из жизни школы: игра «перетягивание каната», на рисунке – дети, Толстой и надпись «Милый человек Лев Николаевич».
5) чтобы урок был соразмерен силами ученика, не слишком легок, не слишком труден. Если урок будет слишком труден, ученик потеряет надежду исполнить заданное, займется другим и не будет делать никаких усилии, если урок слишком легок, будет то же самое. Нужно стараться, чтобы все внимание ученика могло быть поглощено заданным уроком. Для этого давайте ученику такую работу, чтобы каждый урок чувствовался ему шагом вперед в учении.

Чем легче учителю учить, тем труднее ученикам учиться. Чем труднее учителю, тем легче ученику Чем больше будет учитель сам учиться, обдумывать каждый урок и соразмерять с силами ученика, чем больше будет следить за ходом мысли ученика, чем больше вызывать на ответы и вопросы, тем легче будет учиться ученик

Чем больше будет ученик предоставлен самому себе и занятиям, не требующим внимания учителя, переписыванию, диктованию, чтению вслух без понимания, заучиванию стихов, тем труднее будет ученику. Но если учитель положит и все силы на свое дело, то все-таки он не только со многими учениками, но и с одним учеником будет постоянно чувствовать, что он далеко не исполняет того, что нужно.

Для того чтобы, несмотря на это всегдашнее недовольство собою, иметь сознание приносимой пользы, нужно иметь одно качество. Это же качество восполняет и всякое искусство учительское и всякое приготовление, ибо с этим качеством учитель легко приобретет недостающее знание.

Если учитель во время трехчасового урока не чувствовал ни минуты скуки, он имеет это качество.
Качество это есть любовь. Если учитель имеет только любовь к делу, он будет хороший учитель. Если учитель имеет только любовь к ученику, как отец, мать, он будет лучше того учителя, который прочел все книги, но не имеет любви ни к делу, ни к ученикам.

Если учитель соединяет в себе любовь к делу и к ученикам, он — совершенный учитель».
Позже Толстой отметит еще одно необходимое учителю качество – способность к саморазвитию, к движению вперед вместе с ребенком.
В конце жизни Толстой вновь обращается к педагогике. В 1908 г. предпринял опыт преподавания нравственности мальчикам 8-9 лет. В статье «Беседы с детьми по нравственным вопросам», опубликованной в журнале «Свободное воспитание» (1908), он рассказал об этом событии.

«Все это время был занят только детскими уроками, - пишет он. Чем дальше иду, то вижу большую и большую трудность дела и вместе с тем большую надежду успеха. Все, что до сих пор сделано, едва ли годится. Вчера разделил на два класса. Нынче с меньшим классом обдумывал». 5 апреля того же года: «детские уроки и приготовление к ним поглощают меня всего. Замечаю ослабление сил физических и умственных, но обратно пропорционально нравственным. Хочется многое писать, но многое уже навсегда оставил неоконченным и даже не начатым»2. Он обозначил около 20 наиболее значимых для преподавания морали тем: любовь, смысл жизни, Бог, вера и др. Так в это время он подходит к содержанию образования. «Много знаний нужных и важных. Но самое главное – как жить».

Меняется подход и к личности учителя. По мнению Толстого, учитель должен помочь ответить ребенку на следующие главные вопросы жизни: «Что я такое и каково мое отношение к бесконечному миру?» и «Что я должен считать, при всех возможных условиях, хорошим, и что я должен считать, при всех возможных условиях, дурным?», «как жить», чтобы быть счастливым («О воспитании», «Любите друг друга»).

До последних лет жизни Л. Н. Толстой не утратил желания заниматься педагогической деятельностью. 14 сентября 1909 г. в Крекшине Л. Н. Толстой встретился с народными учителями и учительницами земских школ Звенигородского уезда Московской губернии, тщательно готовился к этой беседе, написав предварительно текст в виде небольшой статьи «В чем главная задача учителя?». Даже в период величайшего душевного разлада, когда писатель решил окончательно уйти из Ясной Поляны и порвать с теми условиями жизни, которые противоречили его учению, 25 октября 1910 г. (за три дня до ухода) Л. Н. Толстой утром посетил Яснополянскую школу и принес учащимся экземпляры детского журнала «Солнышко», попросив учителя раздать эти книги детям. В два часа дня Л. Н. Толстой снова был в школе, хотел побеседовать с детьми по поводу книг «Солнышко». Узнав, что учитель еще не успел передать детям книги, Л. Н. Толстой сам сделал это.

Сегодня философско-педагогические идеи Л. Н. Толстого нашли дальнейшее развитие в деятельности НИЛ «Школа Л. Н. Толстого» – инновационной системы нового типа, деятельность которой осуществляется как уникальный педагогический эксперимент, имеющий свои философские, психологические, культурно-исторические основы.

(Использованы материалы книги Н.В. Кудрявой «Лев Толстой о смысле жизни»).
(Брешковская К.Ю., аспирантка кафедры педагогики ТГПУ)

 
 
http://home.tula.net/ltolstoy/