Это было несколько недель назад. Проходил некий семинар-лекция приезжей барышни из аж Израиля (тема сама по себе интересная в разрезе геополитики, но у меня пока мало информации) и т.к. подавался он как научный, а отказать было слишком невежливо, сидели и слушали все сотрудники лабы + несколько приглашенных. И сначала это выглядело научным. Несколько звонков, которые прозвенели при первых шагах (как она вошла, как выглядела, как сидела, как начала разминку) - все уже говорило, но я делала скидку на иностранность. Далее, как обычно, это оказался оккультизм, причем еще более бездоказательный, чем обычно.

Но история не о ней )

Нас было пятнадцать, сидящих в круге. Восемь нас и чужие. Я смотрела на лица сидящих напротив. И вдруг увидела в лице одной из женщин, что она жертва. Это было так явно написано на ней, будто на лбу ее висела вывеска. И совершенно очевидно, какого рода насилие - психологическое подавление дома, возможно, не физическое, но извращение ее природы, ее свободы и желаний.  Я посмотрела на других. У всех в большей или меньшей степени были те же признаки. Сферы насилия были разные - дом, работа, карьера, страх перед людьми или жизнью, у большинства слабее. Была лишь одна женщина с хищной природой, способная противостоять и навязывать свою волю, но насколько она пользовалась этой своей способностью? - было непонятно.

Все остальные были ПИЩЕЙ. Не для меня. Не здесь. Не сейчас. Но для кого-то - да, были.

...

и тогда я перевела взгляд на наших девочек. ) И странная вещь привиделась мне: они  тратят столько же сил, чтоб выглядеть умными, сколько трачу я, чтоб выглядеть сексуальной. Хотя нет, наверно даже больше ) Я не трачу даже время на макияж, им же приходится надевать эти яркие узкие платья, делать прически и надевать очки... и именно поэтому они не могут отбиться от оккультизма - у них нет границы, которую они могут провести между наукой и не-наукой.

Есть один презабавный секрет, который мы, девочки, не понимаем, пока не станем слишком старыми взрослыми (и он не станет ненужным) - обо всех этих "юношах бледных, жарко хамящих в сети".

Первый уровень понимания прост, и до него рано или поздно добирается каждая девочка (только ей от этого вовсе не легче переносить хамство) - "он хамит мне потому что я ему не дам, и он это знает". И дальше она либо озлобляется, либо искренне недоумевает и даже пытается узнать - ведь если б он не хамил, был милым, внимательным, интересовался мной, то его шансы бы резко возросли и вероятность того, что я бы ему дала, уже составляла бы 90%. А если б он был последователен и упорен, и доказал мне свою способность к концентрации на одном объекте более семи дней, шанс бы равнялся почти 100% (внесем поправку на неизбежное противодействие обстоятельств). "Ну и кто же виноват в том, что он так слаб и туп?" - думает она. "Неужели я должна рисковать жизнью, здоровьем и разрушением будущего и разбавлять свою кровь в потомстве, смешивая ее с кровью слабого и глупого неудачника? И все зачем? Чтоб слабый больной человек не мог меня упрекнуть в том, что я не рада такому насилию над собой и здравым смыслом?" - И далее она озлобляется.

Если у нее низкая самооценка, схема дефективности или она пожизненно всем должна, она периодически делает попытки вырвать кого-то из этой толпы, что-то объяснить и хотя бы перед собой отчитаться в том, что она сделала такую попытку - ради кого-то.

Но секрет немножко глубже.

Мальчик проиграл до того, как подошел к ней. И проиграл он не ей. И не ее отказ он предвидит и этим озлоблен заранее настолько сильно, что превентивно мстит за свою боль. И не ее он уже ненавидит (еще подходя к ней). Он проиграл другому мальчику - более сильному, более умному, более властному. Проиграл давно. И проигрывает каждый день, смирившись со своей второсортностью. Тому, кому - он знает - она бы дала, и дали бы тысячи других. И вот за того, другого самца он ей мстит.

И я не знаю способа сделать слабого сильным, пока он не захочет этого сам.

И каждый раз, когда вы наблюдаете треугольник (от сериала до жизни) - вам врут, говоря об - ах, такой необыкновенной любви! Все споры в треугольниках и многоугольниках заключаются не в жажде секса/обладания личностью/телом конкретной женщины, а необходимостью победить соперника (реального или воображаемого). Это всегда только спор между самцами, девочки, Это никогда не о нас. )

 

В их школе (католическая школа в Лилле) дети делятся на:

1.крутых  - это те, кто по какой-либо причине, самостоятельно или благодаря родителям, стали известны - их обожают и ими восхищаются

2.умных - они не могут не учиться потому что это составляет их суть - их уважают

3.ботанов - учатся, чтоб понравиться учителям - их не уважают

4.инь-ян (к ним она относит себя) - то учатся, то нет, по настроению

5.бандитов - эти влипают в истории, носят необычную одежду, часто черного цвета

Умные иногда становятся крутыми в силу собственных заслуг, но, чтоб это произошло, нужно чтоб рядом находился болтливый, который расскажет об уме умного другому болтливому, а тот третьему, и так об этом узнает вся школа, т.к. сами по себе умные много о себе не говорят, и учатся не всегда хорошо.

 

И вот какой я из всего этого делаю вывод: моя племянница пошла в меня не только телосложением, характером и обаянием. Через 20-25 лет она станет писателем.

и тезисно - темы, обсуждавшиеся работниками ВО под 2 бутылки красного:
1. Стране и народу нужно потрясение, чтоб он воспрянул и изменился - ага, сейчас у нас не потрясение.
2. ВО нужно менять в сторону недоступности. Ведь правда ВО всем не нужно? Читать и писать их и родители научат. А мы станем элитой. Потому что такие умные. - это я еще 10 лет назад первый раз услышала от весьма уважаемой дамы, и, честно говоря, охренела. Они все лезут в элиту, как только, так сразу, забывая, что социальные лифты, которые дали им возможность чуть-чуть приподнять голову, как только будут перекрыты, обратно не вернутся, и даже их детям уже не будут доступны.
3. До сих пор в нашей элите были воры, а благодаря реформам ВО, талантливые люди тоже пробьются - см.п.2.
4. Поездки по Европе - где, что, почем. Сколько стоит где отдохнуть. Покупки.

Эта тема опять всплыла в связи с новый рабочим предложением. И, конечно, как бы то ни было, я не могу устоять перед таким соблазном: это, во-первых, прямая тема диссера, во-вторых ужасно любопытно. В прошлый раз мне удалось накопать очень интересные закономерности.
Читать далее...

|
живое
|
эмоции - отношения
|
музыка - танец
|
литература - наука
|
живопись


(искусства по степени влияния/важности - как мне кажется)

когда внешние говорят мне о фанатизме - обычно с нотками осуждения - я хихикаю )
тут мне опять придется сослаться на мэтра - это хорошо проговорено у Кураева, и я повторюсь: когда вы любите кого-то, вы хотите быть рядом - каждую минуту, постоянно, вы хотите общения, близости, обмена, соприкосновения. Если вы любите, но можете находиться на расстоянии, и вам достаточно "редких и приятных встреч", то это не называется любовью, а как-то иначе. Т.к. отношения человека и Бога - это отношения любви (в идеале), то они и характеризуются этим комплексом желаний взаимопроникновения.

В стандартном понимании "фанатизм" ассоциируется с ИГИЛ и перерезанием шей. Но опять-таки, мы теперь уже знаем откуда произрастают корни ИГИЛ и др. подобных организаций (есть такой шикарный сборник - В.Семеко: "На обрыве времен"), и каковы отношения между человеком и Богом в представлении этих организаций (очень часто, вообще никаких, в лучшем случае - подобный католицизму формализм и юридизм).

далее обычно речь переходит на обсуждение "если очень хочется, то можно" и "супчиков" - т.е. прикладных аспектов аскетики и ее места в духовных практиках - тут я переориентирую всех желающих на Шлахтера и Гоблина - как два крутых и настоящих мужика, они объяснят это быстрее, доходчивей и убедительнее ))

ну и потом, ребята, нам с вами даже и не снилась норма. То, что называют фанатизмом - это даже не приближение к ней, это топтание на задворках. То, что здраво, светло, радостно и нормально, уже мало где встречается в этом мире. А мы живем в больном окружении и считаем, что оно и есть нормально.

обещала себе написать про вербовщиков, тоже раз тема зашла.
Читать далее...

так, мальчики и девочки ))) раз уж зашла об этом речь
возможно, об этом я тоже когда-то рассказывала, не помню (долгая виртуальная жизнь приводит к провалам памяти), но со студентами мы это обсуждали в конце второго семестра второго курса сразу после А.Пиза. Пройдемся только по самым-самым верхам.

Читать далее...

Разговаривала только что с одним бдсмсщиком. )
Насколько я успела понять (а мы, конечно, напрямую об этом не говорили), суть игры заключается в известном "королеву играет ее окружение". Т.е. - если только это не маньяк-убийца или вообще маньяк, а живем мы в относительно конвенциональном обществе (пусть уже только условно) - большая часть получаемой "верхним" власти приходит к нему от добровольно отданной власти (а точнее, разыгранного спектакля в слабость) "нижнего". Они станут это отрицать и ссылаться на природу мужчин и женщин, жажду подчинения и т.д., но мы всё это уже проходили - не помню автора, был такой фантаст, описывавший некое условное общество на другой планете, построенное на рабстве женщин, выполняющих все рабочие функции и обожающих, чтоб их насиловали и подчиняли, в то время как мужчины ведут бесконечные выяснения, кто тут самый крутой феодал. Что характерно, в этом обществе не было ни старых, ни больных, ни даже детей - что указывает на несостоятельность модели.
Второй довод, который они выдвинут: "Ты не можешь судить об этом, пока не испытаешь" - но тогда никто из нас не может судить почти ни о чем. И давайте исходить из предположения о познаваемости вещей.

Итак, власть "верхнего" не берется им самостоятельно, чем грешат женские романы, где герой преодолевает всяческие сложности и добивается того, в чем ему отказано прямо и без экивоков. Нет, здесь игра в "попроси меня". И если просьба не следует, кайф обламывается, и он вынужден искать другого кандидата, играющего именно в эту разновидность игры.
Ну а далее, вы можете сами додумать чего стоит властность, которую нужно подтверждать искусственным путём... )

Далее будет скучное-личное-ни-о-чем, можно не читать (и, кстати, куда опять делся нормальный дизайн?) )))

В детстве я жила на Окружной - той самой, о которой так много говорят (чесслово, никогда не видела). Мы жили в доме, который (вместе с другими вумовцами) строил мой отец, пока мама рожала старшего сына у родителей в Таганроге - в гостинке, нависающей над дорогой двумя ярусами. Первый подъезд, в котором мы жили, стоял метров на 5-10 выше второго, и слом шел как раз посередине дома. Так же и дворик держался на высоте в первой своей части, и резко нырял вниз чуть выше футбольного поля. Сверху росли дубы и стояли скамеечки для любителей домино, а внизу была детская площадка из аж двух песочниц (нашей и не нашей), горка и качель.
В те дни дорога еще не была построена, она состояла всего из двух полос, и ее как раз расширяли и мы, мелкие, обожали забраться под картонки в следы от колес трактора, пока этот самый трактор утюжил землю метрах в десяти от нас. А однажды какая-то посторонняя женщина вытащила нас из развалин старого дома, где мы разжигали костер, используя для этого обои... Она привела нас домой, где нас сильно отругали, и мы считали ее злой.
В те времена еще были не снесены одно-двухэтажные домики, которых теперь по городу осталось немного, конечно, отремонтированных. Их уничтожали на наших глазах. И не была построена шоферская больница, на ее месте был пустырь, по узкой тропинке которого мы добирались почти до озера - вернее до села с баптистами, и, обойдя его - уже к озеру.
Мы играли иногда в индейцев, иногда в д'Артаньяна (я условно изображала Констанцию, потому что мы тогда все изображали только хороших, а за неимением девчачьей компании, я бегала за братом).
Но, конечно, все основное время мы проводили в лесу. Лес начинался в десяти метрах от конца второго подъезда, начинался он глубоким овражком, по дну которого протекал ручеек, ведущий от кладбища с той стороны к озеру. Самые смелые из нас даже ходили по трубе на ту сторону (я не). По ручейку сплавлялись тритоны, которые позднее превращались в лягушек и этот процесс превращения мы наблюдали стадия за стадией. Самые злые из нас ловили и мучили зверюшек.
А еще там было очень много белок и кошек, охотившихся за белками. В самые ранние времена ходили слухи о зайчиках и волке на той стороне озера, ближе к Чайке. А лосей я даже сама видела. Иногда попадались стайки коз, которых пасли старушки. Ближнюю часть леса мы знали почти наизусть и бегали по нему то вдвоем, то (и больше) по одиночке. Ближняя часть леса заканчивалась двумя землянками (и я любила прикинуть, сколько дней можно прожить в землянке, если стащить у родителей рубль: бутылка молока стоила 21 коп. из которых 10 возвращались, если сдать пустую, и булочка стоила 6) и большой поляной, заходить за них было страшновато - но там начиналась средняя часть леса, а уж в дальнюю мы никогда не ходили. Мне всегда казалось, что знаменитая избушка на курьих ножках находилась именно там, потому что там были только сосны и ничего светлого.
Из опасностей леса, там иногда встречались пьяницы, уходившие чтоб скоромно выпить бутылку вдали от глаз, но опасность эта была номинальной и мы всегда их обходили. Другой опасностью был воображаемый волк, волчьи ягоды и бледные поганки, которые можно было случайно съесть - хотя мы знали их очень хорошо. Но ведь кто-то может и перепутать, да? Друзьями были подорожник (очень хороший друг для ободранных пальцев и коленей) и всякие другие травки, которые я уже не помню.
При входе в наш квартал, стоило лишь отвернуть от дороги, всё заглушал запах сосен. Это место, мне кажется, единственное, где одновременно росли сосны, дубы и березы. Это создавало какое-то особенное настроение, и это то, что я, собственно и люблю в Киеве - не его центральные исторические улицы и даже не прославленные склоны Днепра. Если пройти три улицы против движения, то сразу за нашей школой (считавшейся очень плохой, но в ней были тайные ходы, и можно было в удовольствие носиться по актовому залу, когда никто не видел во время урока) стоял мост, перейдя который, ты попадал на конец мира. Города дальше не было. Это теперь там отстроили новые микрорайоны и даже провели метро.
Если пройти в другую сторону, то попадешь на скучный автобус (тогда их было всего два, и дороги стояли пустые), который вез в музыкальную школу. А перпендикулярно - будет озеро, где живут собаки, растет мох и длинные ели, стоят домики. Позднее мы с подружкой (уже лет в 12) ходили по нему на лыжах, и я до сих помню, как страшно было, когда трещал и прогибался лед , и лужи выступали поверху. В озере не разрешали купаться, но мы купались с замиранием сердца.
С той же подружкой мы однажды залезли на крышу через чердачное окно. Наш план был таков: залезть на крышу со стороны нижнего подъезда, пройти к разделяющей две части крыши перегородке, влезть на верхнюю часть по приставной лестнице, потом спуститься через второй чердачный выход в нашу часть чердака, запертого снаружи, и тискать котят, которые, по слухам, там жили. Но план не удался: поднявшись на несколько ступенек, я увидела сосны под домом, и не смогла лезть дальше, как ни уговаривала Наташка. И подойти к краю крыши я тоже не решилась. Так первый раз я узнала, что боюсь высоты.
И у нас даже был собственный эксгибиционист, но я видела его только издали в пальто. Его постоянно водили в отделение милиции, которое находилось в одном здании с парикмахерской на полпути к школе, сразу после небольшой горки и дерева с огромным дуплом.
И мне удавалось проводить долгие и насыщенные часы на нескольких квадратных метрах, общаясь с кашкой, мать-и-мачехой, крапивой, кустами и шмелями. Тогда это было мне интересно, и все они рассказывали мистические истории о людях. Я была маленькой и ненамного возвышалась над зарослями, поэтому мы были на равных. Мы жгли куски вонючей пластмассы, которая не горела, а плавилась, капая на землю черными пятнами, прятались в корпусах, выкинутых из магазина под домом, холодильников, делали луки, играли в две разновидности ножичков и рассказывали сказки. Все это было в узкий довольно промежуток до 5 и до 15.
И почему я об этом пишу: вчера, выгуливая собачек, мы наткнулись на стайку детей, обрывающую акацию в соседнем дворе. И чем им еще заняться? – у них нет ни леса, ни озера…

Как водится, начну издаля, с иллюстрации: вчера, когда я сидела на остановке, ожидая мужа, подошел и присел рядом старичек, ну такой уже - совсем старичек. Т.к. я подвинулась для него, а ему хотелось поговорить, он и заговорил, и вот о чем: окурки, грязь, все это лежит тут уже две недели, я-то тут регулярно хожу, а еще мы стремимся в Европу! Надо поставить милиционера за углом, чтоб ловили тех, кто курит и пьет из горла, а потом прилюдно осудить и показать по тв, и тогда будет тут Европа и счастье.

и да, говорить мы будем сейчас о Европе и счастье. )

как заметил на это мой муж, для такого счастья нужно продолжение:
1. к милиционеру нужно приставить второго милиционера, чтоб следил за тем, чтоб первый не брал взятки. Потому что, конечно, в русле сказанного, мы народ не только "грязный" (выражение старика), но и "подлый".
2. а вообще нужно заменить землю на пластиковую европейскую с вежливыми европейскими червячками, которые не грызут.
3. а территорию огородить метровыми бетонными заборами, за которые пускать только одетых в скафандр, ибо, подлецы, обязательно занесут и кинут своих, грязных червячков, и все испортят.

Все вышеперечисленное - симптом, описанный А.Шмеманом в одной из первых глав его "Литургии смерти". "Маленькое Евангелие" - правила, о том, что счастье наступит, если есть только натуральный сахар, или стать веганом, или медитировать в позе лотоса - создание некого упрощенного списка действий, вполне достижимого, хотя, возможно, требующего волевого напряжения там и тут. И вот, если ты выдерживаешь правила, то счастье (Европа) - вот она.

Европа для наших сограждан, приученных к этому десятилетиями последовательной воспитательной работы - архетипический образ Царства Божиего.

И еще до того, как вы начнете смеяться и отрицать это, вспомните тот образ светлого и гармоничного устроения, которое обязательно где-то есть, а раз его нет здесь и сейчас, то потому что гады Х, Y, Z плохо понимают устройство мира и логику момента, и все испортили, но оно все равно есть и вы об этом точно помните потому что когда-то давно... - вспомнили? Архетипический образ светлого места - отражение его (почти Желязновские отражения) живут в нас и периодически выплывают как эталоны должного. "Я хотела создать рай на земле" - сказала мне когда-то очень заслуженная умная женщина, построившая свой дом за городом, и превратившая его в тюрьму для того, кого любила больше всего.

Европа для наших граждан - образ Царства Божьего на земле, отсвет того нефизического света, который, как они знают, где-то есть.

Разумеется, это не настоящая Европа, и даже не ее выставочные метры центральных улиц Парижа, это отлакированный глянец, красивее которого нет ничего и обладание которым сродни обладанию фотомоделью (лучше гаремом фотомоделей) для молодого парня - кайф не столько от факта, сколько от зависти приятелей.

Чистота улиц превращена в фетиш, а простое рассуждение о невозможности сохранить свободу и соблюдать мелочные законы о чистоте улиц одними и теми же людьми, никогда даже не возникает.

Вы свободны до тех пор, пока вы свободны в т.ч. и кидать мусор на улицах, и как только вы начинаете бояться штрафа за бумажку, вы создаете чистоту, в которой засохнете.

Другие аспекты (коллективный мессия в лице комиссаров ЕС) и хилиазм (вера в тысячелетия процветания под властью хозяина) - я уже обсуждала полтора года назад, и, конечно, ни на что это не повлияло.

Однако практические выводы таковы: вы никогда и никаким образом не исправите двух вещей, что бы вы ни делали:
1. вы не достигнете вожделенной "чистоты", потому что вы люди, а не роботы,
2. вы никогда и никак не сумеете объяснить никому, что ему в эту "чистоту" не нужно, и что проблемы решаются не милиционерами, и вообще даже не эти проблемы важны, что мир выстраивается не внешними усилиями, а психическими особенностями масс (начиная с каждого из нас),
ну и, конечно,
3. вы никак не сумеете остановить сползание этого мира в пропасть - что, в общем, даже не является задачей.

...захожу в вагон на Минской (это вторая станция от конца по синей ветке), сажусь, еще пусто и все хорошо просматривается.

Пара 1.

Им около 20, они стоят наискось от меня, возле черного стекла запасной двери, они сочатся теплом. Она - "теплая осень", волосы - длинное каре ниже плеч, обаяние простой бесхитростной молодости. Он - "лето", немного проще на вид. Им хорошо вдвоем. Он хочет секса с ней, она еще не решила. Они разговаривают, смеются, шутят, и, как бы случайно, его пальцы постоянно тянутся к ней. Вот он касается ее живота, но ее рука, словно сама собой, скользит по телу и отбрасывают его руку. Она скрещивает ноги и становится вполоборота, но наклоняется к нему и шутит. Он проводит рукой по ее спине, убирает, снова тянется к ней. Когда он отдаляется, она тянет его за локоть или трогает свитер на его груди. Он тоже скрещивает ноги, а она поворачивается к нему прямо. Потом они обнимаются и я думаю, что это прощание перед выходом, но они остаются вместе и едут дальше, и затем обнимаются еще два раза, и снова отдаляются и трогают друг друга. Они похожи, между ними есть притяжение (движения и мимика) и ценностно-ориентационное единство (видно по одежде) и они могут быть хорошей парой.

Стиль - "качественный демократизм"

 

Пара 2.

Они заходят чуть позже и садятся напротив меня. Им тоже около 20, она киношно-красива и похожа на молодую Шарлиз Терон, "весна", холодная и безучастная. Он красив ровно настолько же, "лето", и так же холоден. Их стиль - "напыщенный псевдодемократизм". Между ними тоже есть ЦО единство. В ушах наушники, лица безучастны, от них веет арктическим холодом. Ее руки и ноги скрещены, на коленях сумка, у него скрещены руки, а ноги расставлены, как бывает у молодых мужчин, на коленях тоже сумка. Поругались, думаю я. 

Мне выходить, я подхожу к двери и вижу их в отражении черного стекла - он снимает наушник и что-то говорит ей, она радостно вспыхивает, поворачивается к нему и что-то отвечает, несколько секунд они разговаривают, затем вставляют обратно наушники и затихают.

Интроверты.

... их было слышно издалека, и, хотя многие матери используют повышенные тона в общении с детьми с утра по дороге в школу/садик, этот тон отличался большей командностью, властностью, напряжением. Я слышала это еще задолго до слов. Они шли сзади через дворик, который приходится проходить на полпути между домом и трамваем. Их было трое - женщина среднего роста, средней полноты, рыжая, в ярком цветастом платье, с заурядным лицом. Две девочки - одна еще в коляске, второй не могло быть больше 4-5 - маленькая, рыженькая, кудрявая, в голубой курточке, очень милая. Женщина настаивала и требовала ответа. Речь шла о том, занимается ли с девочкой кто-то там после уроков, или нет. И, когда девочка сказала "нет", мать строго выговорила, что ведь она же платит деньги, и, если девочка солгала, она будет наказана. "Ты поняла меня?" - повторяла она много раз, добиваясь однозначного ответа, и в тоне голоса была непреклонность американского сержанта из фильмов про армию. Обычно родители лучше всего знают, какие задатки у их детей и как исправлять те или иные недостатки, присущие их наследственности и воспитанию, но я представила себя на месте ребенка и мне стало ... нехорошо. В голосе не было жалости, не было любви, было требование повиновения. 

И вот они догнали меня и обогнали, и девочка начала тихо и запинаясь, спрашивать: "а что если я соврала?" - "Тогда ты будешь наказана! Ты поняла меня?" - еще несколько раз повторила мать. Потом они перешли трамвайную линию и растворились в парке...

...я хорошо отношусь к поджопникам и подзатыльникам как воспитательному методу, но не люблю психологические пытки.