Люблю читать журнал "Натали", особенно перечитывать старые номера. И этот рассказ почему-то перечитываю по сто раз. Пускай теперь он лежит в моем дневнике - так достану его быстрее.

КОГДА НИЧЕГО ИЗМЕНИТЬ УЖЕ НЕЛЬЗЯ

От тебя у меня остались три вещи: огромная кровать, которую ты притащил перед самым Новым годом вместе с двумя пьяными грузчиками; кошка, купленная тобой около метро и признающая только тебя, потому что я терпеть не могу кошек; и воспомина­ния — наше прошлое, в которое входят и кошка, и кровать, и ко­торое не дает мне нормально существовать в пределах одного с тобой города. Потому что я люблю тебя...

Я все еще люблю тебя... Хотя со временем мои чувства к тебе сти­хают, и кажется, что все, что было, было очень давно и не со мной. Сейчас, после пяти лет разлуки, я уже реже тебя вспоминаю и почти не хожу по тем улицам, по которым мы раньше ходили вдвоем. Я почти перестала искать тебя глазами в толпе и уже не молю Бога о встрече с тобой.

И только пять встреч, случайных или спланированных тобой (или мной), по-прежнему бередят душу и дают понять нам обоим, что мы друг без друга жить не можем.

 

ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ

Через два дня

Я много плачу. Когда включаю теле­визор, когда готовлю, когда ем и да­же когда умываюсь, Я — плакса. Это ты меня сделал такой. Я плачу, сама себя жалею, опять плачу, и кажется, это не кончится никогда. Никто ни­чего не знает. Всем я сказала, что ты уехал в экстренную командировку, Надолго. Я не могу признаться дру­гим, что тебя со мной больше нет. Признаться в этом другим — зна­чит, признаться в этом и себе. Я не хочу признать правду.

..Мы познакомились в лифте. Я жи­ву в одном доме с твоим другом. Он — на четвертом этаже, я — на девятом. Ты уже нажал на четвертый, когда я крикнула: "Подождите/"Я еще не зна­ла, что в лифте едешь ты. Если бы знача, не крикнула бы.

Ты довез меня до седьмого и сказал, что твой приятель может найти но­мер телефона по адресу, без фамилии. Поэтому мне лучше дать тебе номер телефона добровольно.

"Добровольно-принудительно?" — уточнила я.

Ты улыбнулся и сказал, что хоть ты пока и не знаешь, кто я такая, те­бе уже приятно со мной разговари­вать. Ты умел нравиться женщинам, и, несомненно, женщины нравились те­бе. Мы обменялись телефонами, а на утро я обнаружила букетик подснеж­ников у, своей двери. Все начиналось красиво...

Мы столкнулись у лифта. Там же, где познакомились. Я, нагру­женная сумками, возвращалась с ба­зара. Ты шел ко мне. Чтобы проявить отцовскую участь в моей дальней­шей судьбе, а также забрать забытые тобой документы. Позавчера, когда ты уходил, тебе было не до бумаг.

НИЧЕГО ИЗМЕНИТЬ УЖЕ БЫЛО НЕЛЬЗЯ. Я ИЗМЕНИЛА ТЕБЕ С ТВОИМ ДРУГОМ ЗА ДВА ДНЯ ДО СВАДЬБЫ

Я покраснела, как рак. Эти два дня я рисовала себе нашу встречу во всех подробностях и даже под­готовила себе речь. Я должна была бы выглядеть шикарно и незави­симо, чтобы ты понял, что твой уход для меня — никакая не траге­дия, а так, мелкая неприятность, которая уже вылетела из моей го­ловы. Сейчас у меня был заплакан­ный вид, в каждой руке — по тяже­лой сумке. Я оценила себя и поду­мала, что от таких женщин уходят, но к таким женщинам не возвра­щаются. Я не знала, что делать и что говорить. Можно было вести себя нагло, неприступно, развяз­но. Можно было демонстративно кинуться тебе на шею или захлоп­нуть дверь  перед твоим носом.

Можно не поздороваться, можно расплакаться, можно вернуться, а можно расстаться.

"Я соскучилась", — сказала я, ко­гда мы ступили на порог моей квар­тиры. И, чтобы не расплакаться и не покраснеть снова, уткнулась носом тебе в грудь.

Час, пока ты целовал каждый сан­тиметр моего тела, а я — твоего, по­ка ты гладил мои волосы, а я — твои, пока ты говорил, что устал и не мо­жешь без меня, — этот безумно дол­гий и короткий час ты был хоро­ший, ты был сам собой. Потом рез­ко переменился в лице. И сказал, что между нами все кончено. Пото­му что я тебе изменила.

 

ВСТРЕЧА ВТОРАЯ

Через месяц

Я все время думаю о тебе. Говорят, если все время думаешь о ком-то, твои мысли передаются ему, и он тоже начинает думать о тебе. Интересно, ты меня еще помнишь? Твоя кошка поправилась и стала более пушистой. Я глажу ее против шер­сти, как ты учил, потому что она у нас — персидская. Но на кличку, ко­торую ты придумал, она не отклика­ется. Не хочет быть Мессалиной. Я ее понимаю. Какая она Мессалина, если кругом ни одного приличного кота.

Целыми днями сижу дома, жду: вдруг ты захочешь вернуться. Каж­дый день заглядываю в почтовый ящик и вздрагиваю от каждого те­лефонного звонка. Когда ошиба­ются номером, у меня на полчаса поднимается настроение. Мне ка­жется, что это ты сам или с помо­щью друзей проверяешь, дома ли я. Я обманываю себя и вместо того, чтобы жить будущим, живу про­шлым.

..Лотом были розы, фиалки, лилии, орхидеи. Ты готов был подарить мне весь мир, потому что я, как ты гово­рил, была той женщиной, которая достойна целого мира. Более того, я была достойна гораздо большего, чем целый мир, — я была достойна тебя.

Через неделю мы поехали знако­миться с твоими родителями. Ма­ма была строго вежлива, папа хо­лоден и серьезен. Но твои глаза све­тились счастьем, и это было самое главное...

Мы встретились в троллейбусе. Мое сердце бешено застуча­ло, а ты мне УЛЫБНУЛСЯ. Ты улыб­нулся мне так, как улыбаются лю­бимым. Ты спросил, как дела. Сде­лал комплимент. Взял меня за ло­коть, чтобы я не упала. Прикоснул­ся губами к моей щеке, когда трол­лейбус резко затормозил. Я знаю, что в этот момент запах "Laguna" защекотал тебе нос, я знаю, что ты вспомнил этот запах, запах духов подаренных тобой. Я знаю, что те­бе захотелось ощутить этот запах еще. Но ты сдержал себя. Ты вышел на следующей остановке. Хотя я знаю, что тебе нужно было выхо­дить через одну

 

ВСТРЕЧА ТРЕТЬЯ

Через год

У меня больше нет тебя. Хотя есть шейпинг, курсы немецкого, кошка Мессалина, огромная кровать, скрипящая с того дня, как ты купил ее. У меня личная массажистка, ог­ромные планы на будущее и новый мужчина. Его зовут так же, как и те­бя. И когда я зову его, слегка растягивая слоги, мне кажется, что я зову тебя.

...У нас еще ничего не было. Потому что ты не хотел лишать меня радо­сти первых свиданий. У меня ведь до тебя еще ничего ни с кем не было. А ты хотел, чтобы у меня было все. Ты меня берег. Для себя. Ты сказал, что ты меня любишь, и мы обязательно поженимся. Я тебе верила. Потому что у меня еще не было никакого опы­та — ни положительного, ни отри­цательного. Потому что у меня еще не было оснований кому-либо не ве­рить...

Зазвонил телефон. Звонил ты. Тебе было плохо. Тебе было ПЛОХО. ТЕБЕ было ПЛОХО. Я оделась, взяла такси. Я ехала к те­бе, чтобы несколько минут по­быть с тобой. Все остальное было неважно.

Ты был выпившим. Я прижимала тебя к себе, плакала и говорила, что так долго ждала этого момента. Не­делю мы были вместе. Неделю мы пили вино и занимались сексом. Ты был все время пьяным и жестоким. Слова любви сыпались из тебя впе­ремешку с оскорблениями. И я по­няла, что ты меня никогда не про­стишь.

 

ВСТРЕЧА ЧЕТВЕРТАЯ

Через три года после разлуки

Я счастлива! У меня все хорошо. Я молода, красива. У меня есть мужчи­на, деньги, любимая работа. Мужчи­ны заглядываются на меня, потому что во мне есть что-то такое, чего не выразишь словами. Они чувствуют, что я счастлива, и тоже хотят быть счастливыми, хотят, чтобы я поде­лилась с ними своим счастьем. И я делюсь. Я улыбаюсь в ответ. Я забы­ла тебя. Я тебя не помню и не хочу помнить.

..Мы подали заявление в загс и стали готовиться к свадьбе. У меня очень красивое платье. С пятью ро­зовыми розами. Именно такого цве­та ты должен мне купить свадеб­ный букет. У нас уже есть кольца, и все гости приглашены, и заказаны машины. И хотя платья ты еще не видел (это плохая примета), ты уве­рен, что я буду самой красивой неве­стой. Какой и должна быть твоя бу­дущая жена.

Твой друг с четвертого этажа, благодаря которому мы познакоми­лись, — наш свидетель. Он зашел ко мне, чтобы спросить, во сколько и где нужно забирать каравай. Я ему все объяснила, предложила чашку чая. Он согласился. Потом принес бутыл­ку вина. Потом мы с ним выпили эту бутылку. Потом я оказалась у него в объятиях... И ничего изменить уже было нельзя. Я изменила тебе с тво­им другом за два дня до свадьбы с то­бой.

Ты   нашел    меня    на    работе. — Вы по какому вопросу? — спросила я тебя.

— По личному, — ответил ты.

Ты предложил мне выйти за тебя замуж. Сегодня же пойти и расписаться. Ты приехал на ма­шине, у тебя работала знакомая в загсе. Я чувствовала себя герои­ней мексиканского сериала. Мне оставалось только сказать "да", а потом принять поздравления от всех моих родственников, так и не отгулявших еще на моей свадьбе. Но я сказала "нет", как героиня фильма "Москва слезам не верит". Хотя в своем собст­венном сценарии я бы взяла тайм-аут.

 

ВСТРЕЧА ПЯТАЯ

Возможно, последняя

Прошло пять лет. Я сидела в парке и смотрела, как листья перебежка­ми, от дерева к дереву, щекотали землю. Я курила "Ротманс" и была равнодушна к прохожим. За пять лет я многому научилась. Я научи­лась сидеть в парке, положив нога на ногу, и курить. Я научилась де­лать уставший от жизни вид и обе­дать в одиночку в ресторане. Я нау­чилась быть веселой, когда до боли в сердце хочется плакать. Я научи­лась пить вино и притворяться пьяной, заниматься сексом и де­лать комплименты мужчинам. Я могла первой познакомиться с лю­бым мужчиной. Я знала, чего хочу от жизни.

Когда-то давно, лет пять назад, после какой-то мелкой ссоры мы с тобой сидели в этом парке, и ты просил меня не уходить. Ты отда­вал мне чистое сердце и свою лю­бовь, и все звезды неба, а взамен не требовал ничего. Я сказала: "Хоро­шо, я не уйду, мне нужны звездные ночи с тобой, и зеленые волны лет­него моря, и спелые персики из твоих рук. Я осталась. А потом ушел ты...

Я рассказала тебе все сама. И не потому, что не могла носить всю жизнь эту ношу с собой. И не потому, что боялась, что первым тебе все расскажет наш несостоявшийся сви­детель. И не потому, что любимым нужно говорить правду. И не потому, что жизнь вдвоем нельзя начинать с измены.

Просто я думала, что ты выберешь меня...

Твоя постаревшая кошка давно привыкла ко мне. А я, глядя на нее, изредка вспоминаю тебя, и мне кажется, что в вас есть что-то общее. Я научилась, осматривая прохожих, угадывать, чем они занимаются. Вот прошла женщина, немолодая, не­много злая и озабоченная. Она, как коршун, оглядела меня. Так осмат­ривают молодых женщин мамы, ко­торые очень дорожат своими сы­новьями. К счастью, я не знакома с ее сыном.

Вот прошла пара — он и она. Они нежно держались за руки. Мне стало скучно, я отвернулась и увидела те­бя.

Ты шел мне навстречу — в том же пальто, которое мы вместе по­купали пять лет назад, той же по­ходкой, в руках у тебя была деше­вая папка, а глаза ничего не выра­жали. Мне захотелось кинуться те­бе на шею, расплакаться и... повер­нуть все вспять. Мне захотелось взять тебя за руку и вместе долго бродить по осенним заброшен­ным улицам и вспоминать все, что было с нами. Мне захотелось за­быть свой импортный зонтик до­ма и вместе с тобой промокнуть под дождем, как тогда, когда у нас не было денег на такси и, вообще, ни на что.

Вместо этого я проводила тебя взглядом. Я тебя не окликнула, а ты не обернулся. Ты не узнал меня или не захотел узнать.

Моя старая любовь прошла сто­роной...

Через неделю я выхожу замуж. Я его люблю, но не так, как тебя, — безумно и безответно. Я его люб­лю рассудительно и взаимно. Я знаю, что у нас будут дети, двое: мальчик и девочка. Я буду три раза в неделю посещать тренажерный зал, изредка париться в сауне и время от времени выезжать в лес, потому что мой будущий муж лю­бит охоту. Я буду образцовой же­ной и у нас будет свой дом в Под­московье. А жить мы будем в Моск­ве. И наши дети получат престиж­ное образование — закончат МИ­МО. Потому что у нас много денег, потому что я выхожу замуж, пото­му что я и мой будущий муж лю­бим друг друга. Потому что здесь, в Киеве, я не могу тебя забыть. И не хочу переписывать сценарий сво­ей жизни, в котором уже нет места для тебя...

Светлана ОСТРОВСКАЯ

Из журнала "Натали" за январь 98 г.

Картинка только не из журнала