Я начну эту малюсенькую историю с такого же короткого предисловия. Она не столь хороша и оригинальна, чтобы писать для неё глубокий отзыв, но и не столь незначительна, чтобы вовсе не отметить её словом автора.
В ней не будет имён. Зачем ей имена, если человек - он где угодно человек, девушка - какая угодно девушка, парень-тот же парень, ну а кошке - кошке и вовсе имени не требуется? В этом случае и без имени ясно, что кошка сама по себе.
Да я сама пока не знаю, будет ли тут девушка, парень и кошка! Я понятия не имею, что я буду тут писать, значит надо бы пройтись по холодно-весенним улицам, покурить, подумать. Это всегда приносило проникновенно-продуктивные размышления. Правда, они благополучно забывались, стоило мне только сесть за клавиатуру, привычным движением мышки потягиваясь к значку ворда и винампа, двух необходимых для написания практически любого текста вещей.
Я не представляю себе, что я буду писать, у меня в голове наличествует лишь пара образов, интересных мыслей, но их не хватит даже для простенькой зарисовочки. А ещё - ещё, я панически боюсь, что начну срисовывать ситуацию с увиденного мною. А мне так бы не хотелось этого! В общем, автор в моём лице полон душевных и мозговых метаний перед написанием какой-то фигни, которой ей очень хочется, но которую она хочет выписать не штампово. А штампы будут. А ей не хочется. Ещё автор боится Мери Сью. А Мери Сью автора-нет. Такая вот не взаимная любовь. Автор так же сомневается, имеет ли он право называться автором, участвуя в написании подобного бреда. Но автор хочет.
И автор будет.
Холод пронизывает нас. Холод растекается по телу вместе с нервными импульсами и кровью, заползая в разум, вымораживая сердце. Жизнь - борьба с холодом. Тепло - это когда в тебе ещё вспыхивают искры жизни. Искры жизни - яркие.
Это цвет. Кто-то заполнен холодом наполовину, кто-то ещё не успел замерзнуть и отчаянно борется за право быть человеком, таким, каким он должен быть по рождению: теплым, милосердным, светлым. Темнота всегда в холоде, а холод в темноте. Кто-то уже замёрз и забыл, что замёрз, считая теперь что так и надо, судя по себе всех.
Я же от холода норовлю получить насморк, кашель и температуру. Поэтому поплотнее закутываюсь в клетчатый чёрно-зелёный плед, недовольно ежась, чувствуя как мурашки стройными толпами шуруют по коже.
На колени вспрыгнула кошка, согревая меня и дрожа. Мы грели друг друга - я и кошка. Пока она, бесцветная в этом ярком -внутренне выгнившем мире, не согрелась и не подняла на меня тяжёлый, голодный взгляд. В её глазах я всегда видела тысячи увиденных уличных историй, как в радужном зеркале. Иногда обесцвеченном. Там я была кошкой, вопреки законам физики.
Бродишь по стеклянному миру тысячи историй, как в сумасшедшем кино, видишь - но не можешь дотронуться, чувствуешь - но не можешь об этом сказать, хочешь помочь - не имеешь права. Это беспомощность. Иногда Беспомощность заходит ко мне в гости и душит меня. Моими же слезами. Иногда говорит со мной своим гипнотическим голосом: "ты не можешь, ты ничего не можешь" - и это хуже тех слёз, которыми она меня душит. По тому, что не знаешь, когда она уйдёт.
И остаётся только надеяться, что как можно скорее.
Только надеяться...
Иногда я сама становлюсь жертвой, и живу своей историей, забывая про кошку, зеркала и тот мир, который так люблю разглядывать через мутную завесь весеннего дождя и побледневших на его фоне траурно-зелёных листьев.
Как это случилось и сейчас.
Мои руки как всегда ужасно замёрзли, бледная кожа своим оттенком начала медленно, но уверенно ползти в синь. Ветер пронизывал насквозь.
Меня держали за руку. Мои пальцы переплетались с чужими.
Они были тёплыми.
Я не чувствовала тепла.
-Я тебя люблю.
-Ага.
-Правда люблю.
-Ага.
-А ты меня?
-..нет.
Я не чувствовала тепла.
В витринах отражались наши силуэты, как в зеркалах тех самых миров. Выдуманных по ночам. Собранными из себя, подсмотренных, прочитанных где-то, где есть понимание с полуслова, любовь с первого взгляда , настоящая нежность и халявная еда в самых дорогих ресторанах.
Мечты, если описывать это одним и коротким словом. Но да всё это не важно, нет.
Поворот, за угол, стена замазана белым, не в тему - поверх серого изначально камня. Лучше там было бы то самое граффити, которое замазали.
А ещё сразу за поворотом начались вопросы. Моя спина неоднозначно поздоровалась с холодным камнем, на котором было когда-то граффити, на котором нынче была белая замазка, которая тут же начала впитывать мои остатки тепла.
Я поморщилась. Кожу чувствительно оцарапало о камень.
- А если я тебя поцелую?
-Ты не сделаешь этого.
-А вдруг?
-Ты просто не сделаешь этого.
Дышать тишиной. Вдох-выдох. Главное, это не задохнуться.
Поворот, ещё три светофора, метро, тёплый воздух, ерошащий волосы.
-Провожать?
-Не стоит.
Полу-пустые поезда, сплетения серых проводов за окном, спёртый воздух. Метро - это одно большое головокружение.
Быстрее, быстрее, домой. К тёплому пледу, к тёплой кошке, к отражениям и лабиринтам миров, убежать от своей истории.
Остановить время, на короткий промежуток, чтобы иметь возможность прислушаться к своему сердцу. И понять, что его стук смолк уже так давно и незаметно, что это даже пугает. Успокоиться в холоде. Успокоиться в темноте.
Проснуться от звонка.
- А можно я приеду?
-Не стоит этого делать. - машинальный ответ - и ничего личного, просто паутина у потолка и кусок заветрившейся колбасы в холодильнике. Из живого в доме - только кошка и компьютер. Из тёплого и неживого - вода из под крана и процессор.
-А вдруг я тебя не послушаю?
-Ты просто не сделаешь этого.
Почти разрушившиеся и крошащиеся серой пылью под ногами ступеньки из бетона, ледяной металл перил под нечувствительными пальцами. Стены - противного-убогого цвета, всякие "Саша+Маша" - прилагаются. Кошка тенью семенит за мной, я позвякиваю связкой ключей.
Свет замер. Холод остался. Очнуться от прикосновения, от касания, пронизавшего ещё одной толпой мурашек. Скоро я начну заниматься их селекционным разведением. Селекционное разведение мурашек. Звучит не менее бредово, чем все те песни, что я пишу и все те мысли, что я думаю. Мне даже нравится.
Я так красиво замерзала в твоё недельное отсутствие в моей жизни, что ощущаю в себе почти ледяную ненависть, когда разрушается такая мрачная и импонирующая мне сказка. А я-то уже понадеялась, что моя жизнь стала из абсурда закономерностью из бреда - сказкой, и народным фольклором. Ещё три дня и моё отчаяние моей же рукой, в моей же ванной и моим же лезвием перерезало б мои вены. Ну, ощущение было точно такое же. О нём ты никогда не узнаешь, как и то что твоими стараниями мне не обломалась красивая и пафосная смерть. Об этом
думаю, пока вдыхаю твой запах. Об этом думаю и после, когда ловлю своё отражение в тёмном коридорном зеркале, захлопывая за тобой дверь. Почти с облегчением.
Почти.
-Ненавидишь меня за долгое отсутствие?..
-Нет.
-Совсем?
-Я просто не смогу этого сделать.
