Люксембургский дворец королевы Марии Медичи в Париже. Королева выкупила имение для постройки дворца у герцога Люксембургского. Дворец построен в стили итальянского ренессанса. Королева скучала по родной Италии. Здесь принимались политические решения Франции и свершился момент истины "дня одураченных".  Клод Ле Пти писал о великолепии дворца и печальной судьбе королевы:

Когда я восхищаюсь
Этим великолепным зданием,
Рядом с которым Лувр кажется конурой,
Я спрашиваю: как же оказалось возможным,
Что та, что построила такую роскошь,
Умерла в Кельне от голода?

По легенде, тень Марии Медичи бродит по аллеям любимого сада. Ночью в комнатах Люксембургского дворца можно услышать королевскую поступь и звон ключей, которыми Мария Медичи запирает двери… 


Молодая Мария Медичи

Мария Медичи стала второй женой короля Генриха IV. Король добился развода с королевой Марго, с которой давно жил отдельно, у каждого из них была своя личная жизнь, а вот наследника у французского престола не было.


Дворцовые львы







У Марии и Генриха родился сын Людовик (будущий Людовик XIII, известный широкой публике по роману «Три мушкетера»). Характер семьи Медичи королева проявила сразу, даже король начал побаиваться своей властной молодой жены.


Король Генрих IV отправляется на войну и назначает Марию Медичи регентом при их сыне Людовике (Полотно Рубенса для оформления залов Люксембургского дворца).

Говорили, что Медичи тоже сыграла свою роль в убийстве мужа. Генрих IV был убит религиозным фанатиком Равальяком. Есть предположение, что он был нанят шпионами супруги.

Когда сын-король достиг совершеннолетия, расставаться с властью королева не пожелала. Она брала пример со своей родственницы Екатерины Медичи, которая в свое время держала в страхе всю Францию, оставаясь фактической правительницей при взрослых сыновьях.









Однако политические противники Марии Медичи оказались сильнее, они сумели оказать влияние на безвольного Людовика XIII.

Поначалу против королевы сыграл герцог де Люинем, который первым делом избавился от фаворита королевы Кончино Кончини. Фаворит был мужем придворной дамы – Леоноры, которая пользовалась ситуацией в своих интересах. Без мнения Леоноры не принималось ни одно политическое решение королевы. Говорили, что итальянская ведьма приворожила королеву к своему мужу, чтобы управлять ей как марионеткой.


Коронация Марии Медичи (эскиз Рубенса)

Кардинал Ришелье с уважением отзывался о Леоноре. Провал Леоноры и ее супруга он объяснял их разладом. Достигнув политических высот, Леонора и Кончино не смогли сохранить былое единство. Между супругами начался разлад, который их сгубил.
Также свою роль сыграли сплетни, будто Кончини подыскивает себе новую соратницу вместо Леоноры. Супруги расстались со скандалами и проклятьями, чем и успел воспользоваться их противник Люинем.


Над парком одиноко возвышается небоскреб Монпарнас







В своих мемуарах Ришелье сожалеет, что политическая карьера Леоноры закончилась столь пчеально, во многом кардинал винит ее непутевого супруга:
«Она держалась на вершине славы с такой простотой, что не заботилась о том, будут ли считать основным действующим лицом ее или ее супруга. При этом именно она была главной причиной и основой их удачного продвижении вверх, и потому, что именно ее любила королева, и потому, что пламя честолюбия ее супруга заставляло его поступать столь рьяно и неосторожно по отношению к королеве, что порой маршалу не хватало необходимой ловкости, дабы достичь чего-то желаемого. Она же легко доводила дело до конца; она не сообщала королеве о своих замыслах, не подготовив ее заранее, не подослав к ней одного за другим нескольких бывших на ее стороне лиц; кроме того, она использовала и министров, что нередко оборачивалось против них самих.


Линора и Кончино

С самых первых своих шагов, скорее по причине низменности своего ума, которая определялась незнатностью ее происхождения, чем умеренностью ее добродетелей, она более стремилась к богатству, нежели к почестям, и какое-то время сопротивлялась неумеренным аппетитам супруга. Величие королевы, желавшей, чтобы роль ее ставленников в государственных делах была соотносима с ее собственным могуществом, а может быть, и злая судьба, устилавшая розами их путь, ведущий к падению, привели к тому, что их желания были полностью удовлетворены, и они получили все, о чем могли мечтать, – богатство, титулы, должности.

Однако росло недовольство ими: принцы, вельможи, министры, народ ненавидели их и завидовали им. Первой лишилась былой смелости и стала подумывать о возвращении в Италию Леонора; ее супруг не желал этого. Разногласия и домашние ссоры с супругом, чьи устремления были противоположны ее собственным и пожеланиям окружающих, так подействовали на нее, что она лишилась здоровья. Разум ее пошатнулся: ей стало казаться, что все, кто смотрит на нее, желают ее сглазить. Она впала в такую тоску, что не только отказывалась беседовать с кем-либо, но и почти не виделась со своей госпожой.



Известие, что супруг решил отделаться от нее и уже подумывает о новой женитьбе на мадемуазель де Вандомм, добила ее окончательно. Поначалу маршал скрывал свои намерения, нанося ей краткие визиты по вечерам и одаривая маленькими подарками… Однако в конце концов он почти совсем перестал ее навещать, тем более что уже не зависел от нее, и оба они воспылали такой ненавистью по отношению друг к другу, что общались не иначе как взаимными проклятиями – скрытый знак несчастья, которое должно было свалиться на их головы.

Они были бы счастливы, если бы прожили в согласии и любви, если бы супруг благосклонно внимал советам жены, внушающей ему, что он поднял слишком большой парус для их маленького суденышка, и был бы способен спуститься с небес, куда взлетел из самых низов. Однако Господь, узревший в их поступках соблюдение ими собственных интересов вместо службы Государыне, пожелал, чтобы эти тщания стали причиной того, что их общее благо оказалось разрушено, а жизнь обоих оборвалась.

Думали, что преследование вдовы маршала должно было завершиться вместе с гибелью несчастной; однако сколь сложно измерить незаконно приобретенную власть, столь же трудно развеять злобу по отношению к той, которая превратилась из служанки в госпожу».


Королевские окна





По приказу Люинема Кончини был застрелен, когда прибыл в Лувр. Тело фаворита разрубили на куски и подожгли у статуи Генриха IV.


Смерть Кончино Кончини

Леонра была казнена по обвинению в колдовстве.
«Палата объявила и объявляет Кончино Кончини, при жизни его маркиза д’Анкра, маршала Франции, и Элеонору Галигаи, вдову его, виновными в оскорблении величества Божественного и человеческого, в воздаяние за каковое преступление приговорила и приговаривает память помянутого Кончини к вечному позору, а помянутую Галигаи к смертной казни обезглавлением на эшафоте, воздвигнутом на Гревской площади, а тело ее к сожжению с обращением в золу; движимое их имущество – к конфискации в пользу короны, все же прочие пожитки – в пользу короля. Сына преступников, рожденного ими в брачном сожительстве, палата объявила и объявляет лишенным честного имени и права занимать какие бы то ни было должности; дом, в котором преступники жили, срыть до основания и место его сровнять с землею» - так звучал приговор.









Казнь Леоноры состоялась на печально известной Гревской площади.
«Казнь эта происходила на Гревской площади 9 июля 1617 года. Весь Париж сбежался на давно не виданное зрелище, и не только улицы были наводнены народом, но любопытными были унизаны кровли домов и колокольни церквей. Ходила молва, что осужденная выслушала свой приговор с удивительным мужеством, не унизив себя ни мольбами о пощаде, ни проклятьями на судей и главного виновника своей гибели – де Люиня. Эту твердость большинство приписывало помощи бесовской; многие жалели, что колдунью не пытали при допросах; иные опасались, чтобы она с помощью чар не обратилась перед казнью в ворону или сову и не улетела от достойного наказания.



В полдень процессия тронулась из Бастилии на Гревскую площадь. Леонору везли на позорной телеге, одетую в длинный холщовый балахон, с восковою свечою в руках. Несчастная была бледна, глаза ее горели лихорадочным огнем, но лицо было почти спокойно, и на нем даже появлялась порой презрительная усмешка. Ропот и дерзкие крики толпы не доходили до ее слуха. В течение семилетнего владычества она убедилась многократным опытом, что любовь народная изменчива и непостоянна, как осенняя погода. Было время, этот самый народ приветствовал маршала и жену его восторженными криками, выражал им свою благодарность, тешась праздниками, которые они давали народу… Теперь все он же, все тот же народ, напутствует Леонору в вечность проклятьями и оскорблениями. Ему велели признать ее за колдунью, и он ее признал за таковую: если бы маршалу удалось возвести де Люиня на эшафот, парижане, проклиная де Люиня, благословляли бы маршала. В глазах толпы прав и достоин похвалы всегда тот, кто взял верх, хотя бы соперником его был сам праведник. Смерть маршала и жены его могла служить примером временщикам будущим… Но кто из них обратил внимание на этот пример? Да и сами Кончини, муж и жена, думали ли когда об измене счастия?



Твердой поступью Леонора взошла на эшафот, склонила голову на плаху… Топор сверкнул, и голова флорентинки рухнула на помост. Подхваченное железными крючьями, тело ее было брошено на костер, и через несколько минут его охватили клубы дыма и огненные языки. Народ рукоплескал и возглашал многие лета правосудному королю Людовику XIII».







Мария Медичи, опасаясь расправы толпы, бежала за границу. К счастью для королевы, ее политический противник вскоре умер. Королева помирилась с сыном, вернулась во Францию и занялась обустройством своего нового Люксембургского дворца и сада. Королева скучала по родной Италии и пожелала возвести дворец в стиле итальянского ренессанса.

Современники королевы восхищались Люксембургским дворцом: «Из всех приметных больших зданий Парижа и даже всего королевства нет ничего прекраснее этого великолепного дворца. Можно даже добавить, что если полагаться на мнение людей знающих и судящих без предубеждения, то и во всей Италии немного найдется более гармоничных и благородно украшенных зданий, чем это. Мария Медичи ничего не пожалела, чтобы оставить будущим поколениям памятник, достойный величия и щедрости ее рода. И можно сказать, что в Европе есть очень мало зданий, где искусство проявилось бы с таким совершенством и такой величественностью».







Роспись дворца Мария Медичи заказала популярному в те времена художнику – Питеру Паулю Рубенсу. Королева пожелала, чтобы дворец украшали полотна, повествующие о ее биографии. Сюжеты картин с пафосом и аллегориями - во всей красе эпохи барокко. Чрезмерная вычурность и помпезность королевского заказа поразила даже самого Рубенса, хотя его творчество аскетизмом никогда не отличалась. Разумеется, художник давно уяснил правило «заказчик всегда прав» и исполнил пожелания королевы.





«Я задыхаюсь при парижском дворе, и может статься, если мне не заплатят с быстротой, равной исполнительности, с какой я служил королеве-матери, что я не так легко вернусь сюда, хотя до сих пор я не могу жаловаться на Ее Величество, так как задержки были законны и извинительны» - жаловался мастер в письмах друзьям.
К тому же королева оказалась прижимиста и не заплатила художнику обещанный гонорар за работу.

«Когда я думаю о путешествиях в Париж и потраченном там времени, за которое я не получил никакого особого вознаграждения, я нахожу, что мои труды для королевы-матери – весьма невыгодное предприятие» - писал Рубенс.


Рождение Марии Медичи, все боги Олимпа ликуют (из полотен Рубенса для оформления Люксембургского дворца)


Боги Олимпа обучают Марию Медичи наукам и искусству


Прибытие Марии Медичи во Францию

Мария Медичи назначила министром своего приближенного – кардинала Ришелье. Вскоре Медичи заметила политическое влияние, которое кардинал оказывает на короля. Желая контролировать каждый шаг сына и министра Ришелье, она предоставила кардиналу малый Люксембургский дворец неподалеку своего дворца.


Триумф Марии Медичи (любимый сюжет портретов всех королев и цариц галантного века)

Вскоре деяния Ришелье всерьез обеспокоили королеву. Гнев Марии Медичи вызвала внешняя политика кардинала, он решил заключить политический альянс с немецкими протестантами. Для добрых католиков это считалось оскорбительным. Медичи попыталась избавиться от своего былого ставленника, но кардинал оказался непростым политическим противником, с которым следовало дружить.


Сейчас во дворце Сенат Франции, стражи порядка не дремлют





11 ноября 1630 года наступил так называемый «день одураченных» (journée des dupes), когда Мария Медичи решила избавиться о Ришелье. Королева пригласила сына Людовика XIII в Люксембургский дворец для серьезного разговора. Ришелье попытался войти во дворец вслед за королем, но его не впустили.

Тогда кардинал проник в Люксембургский дворец через часовню, зная дорогу, он легко нашел зал, в котором беседовала королева-мать с сыном. К счастью для Ришелье, потайная дверь, которая отделяла часовню и дворцовый коридор, оказалась незаперта. «Если бы я не забыла запереть задвижку, кардинал бы погиб» - сокрушалась потом королева.







Нарушив все придворные правила, Ришелье вошел без доклада…
«Ваши Величества говорили обо мне?» - произнес он.

Королева была в ярости, она обрушила на кардинала поток итальянских ругательств, которые совсем не соответствовали этикету и королевской чести. Кардинал опустился перед ней на колено и поцеловал край платье, но королева оставалась непреклонна. Выразив свое бурное негодование, Медичи гордо удалилась, заявив, что ноги ее не будет там, где находится Ришелье!


Мария Медичи в годы своей политической славы







В Люксембургском дворце началось празднование свержения кардинала, который уже собирался бежать из Парижа. Внезапно к Ришелье прибыл гонец, который велел ему немедленно явиться к королю. Кардинал послушно отправился к Людовику XIII, ожидая неутешительного приказа.
Однако вместо гнева, его ждала королевская милость.


Король Людовик XIII

«Я делал все возможное по отношению к королеве, моей матери, чтобы утихомирить ее, но поскольку я ничего не смог от нее добиться, я заявил ей, также как и всем другим, что желаю поддерживать кардинала вопреки всему, ибо его и мои несчастья происходят из-за испанцев» - сказал Людовик XIII (по А. Контарини).
Людовик XIII назвал Ришелье «самым законопослушным и преданным слугой в мире».


Филипп Киркоров в роли Ришелье (прости Госпади, кардинал в гробу перевернулся, наверно, от такого... великолепия гламура)


Ванильный Ришелье

Враги Ришелье, уверенные в своей победе, оказались в темницах, а Мария Медичи покинула Францию.
«Воистину то был день дуралеев!» - шутил придворный поэт Ботрю.

События «Дня дуралеев» описаны в пьесе Э.Д. Бульвер-Литтона «Ришелье или Заговор» (1839 год). Среди исторических интриг – романтический сюжет. Король обратил внимание на приемную дочь кардинала – Юлию, но она влюблена в другого и не желает быть королевской фавориткой.







Спасая воспитанницу, Ришелье иронично говорит королю Людовику:
Любовь для королей пустая роскошь,
Лишь подданным простительна она.
Но если, государь, любить вам надо
Кого-нибудь, - любите Ришелье!

Мария Медичи скончалась в Кёльне в возрасте 67 лет, проведя в изгнании 12 лет. Кардинал отслужил заупокойную мессу в память о своей былой благодетельнице, оплатил ее долги. По завещанию Марии Медичи Ришелье получил ее попугая.


Свой любимый дворец королева еще при жизни решила завещать тому из детей, кто ее больше всех любил. Наследником стал принц Гастон Орлеанский.

В пьесе Э.Д. Бульвер-Литтона «Ришелье или Заговор» кардинал Ришелье произносит:
Нет, сознаюсь,
Бессильна наша власть и ум бессилен
Пред волею Того, который правит
Судьбою мира. Наша власть и слава
Колеблются меж небом и землей,
Как облака, которых гонит ветер.
И облака, про то не зная сами,
Приносят пользу, землю орошая;
Подобно им, и мы вокруг себя
Порою счастье льем. Промчится туча,
А все цветок ее благословляет.

Статуя Марии Медичи в Люксембургском саду

   lenarudenko