Историю пишут победители. А их потомки ее переписывают. Иногда коряво, иногда достойно. Где-то там, за гранью, отделяющей правду от лжи, все становится на свои места. Но когда-нибудь потом. Взойдя на трон, открыв ворота завоеванного , добыв частицу славы, победитель живет мгновением – здесь и сейчас. Загадочное «завтра» может и не наступить. А даже если и наступит, вчерашний властелин может напоминать о себе разве что лишь разорванными портретами и разрушенными памятниками. Но правда существует… Вне зависимости от того, написана она на бумаге или только оставлена в памяти тех, кому не суждено громко сказать, как все было на самом деле. Скажи, что за лопату ты несешь на плече, чужеземец? Весло? Понятия не имею, что это. А откуда ты? Из Итаки? Где она находится? Сядь у костра, путник, поведай свою историю. Я никогда не слышал о тебе, Одиссей, Лаэрта, но чувствую, что ты можешь поведать многое. Прости, я не знаю ни про осаду Трои, ни про твой долгий путь домой. Что поделаешь, Одиссей, тут, на задворках мира, мы поздно узнаем новости. Твоя жена Пенелопа? Уверен, была достойной женщиной, если так долго ждала тебя с войны. Масса женихов и предложений руки и сердца? И неужели не дрогнуло ее сердце? Ах, вот оно как. Десятки любовников… Соболезную тебе. Убил всех мерзавцев, домогавшихся ее? Что ж, тебя никто не осудит, ты был в своем праве. А что она? Выгнала тебя из дома? Прости, Одиссей, что скажу тебе эту фразу, покрытую мхом древности, но женщины так непостоянны… Впрочем, подожди! Кажется, у меня есть хорошая идея. Мой старый приятель говорил, что где-то за морем живет слепец по имени Гомер. Он черкнет ему пару строк… Ах да, Гомер же слепой. Что же делать-то, а? Кажется, придумал! Давай-ка я познакомлю тебя с этим приятелем. Он сочинит другую балладу. О том, как ты вернулся победителем. О том, как тебя ждали верная жена и любящий . О том, как тебе помогал не кто-нибудь, а сама богиня Афина! Эта баллада пойдет гулять по миру, ее будут передавать из уст в уста. Кто знает, быть может, ее услышит и слепой Гомер. А к его голосу прислушиваются. Не спеши так недоверчиво мотать головой, Одиссей Лаэртид! Ты даже не представляешь, как плохо люди отделяют правду от лжи… Время течет… Подобно мощной волне, оно накатывается на песок и беспощадно стирает с него узоры, нанесенные волной предыдущей. И даже камни, на которых высечены руны, потихоньку разрушаются. Вот уже никто не помнит про великих завоевателей и тщеславных царей. Остаются только легенды. Мой повелитель, по воле твоей оракул заглянул в далекое будущее. Увы, светлейший, он не увидел там ни имени твоего, ни упоминаний о нашем царстве. Да-да, я понимаю, что такое невозможно. Но видишь ли… Мы заставили сделать то же самое и других пророков. Даже тени от тени слов не нашли они в летописях грядущего. Повинуюсь, о величайший. Я готов не только казнить этих пророков, но и сам лечь под топор, но что-то подсказывает мне, они не ошиблись. Прости меня за эти слова правды… Когда падут стены неприступного города, когда догорят костры пожарищ, когда стихнут стоны пленных, о чем задумаешься ты, победитель? Сидя на захваченном троне, окруженный толпой соратников и придворных льстецов, что сможешь ты сказать потомкам? Ведь еще совсем недавно враги врагов твоих трепетали перед именем того, чье место ты занял сейчас. Но не ты ли сам повелел вычеркнуть имя бывшего повелителя из летописей? Под страхом смерти запрещено вспоминать его и в сказаниях, и на пирах? Кто знает, спустя несколько веков вспомнят ли тебя? А если вспомнят, то добрым ли словом? Нет-нет, ваше величество, рыцари собраны за круглым столом, как было велено. Вы выйдете к ним прямо сейчас? И что вы скажете им? Они бились с вами плечом к плечу, они ходили с вами в славные походы, им известны ваши слабости. И должен сказать, они прячут в бородах гнусные ухмылки. Вы же не хотите остаться в легендах как король-рогоносец? Подлый Ланселот! Будь трижды проклято его имя! Как мог он, ваш верный соратник, пойти на поводу у своей похоти? А ваша супруга? Кто мог ожидать от прекрасной Гвиневры такой подлости?! Возмутительно, ваше величество. Вы все-таки решитесь к ним выйти? О, ваше величество! Да простите мне эти дерзкие речи, но поступок сей неразумен. Позвольте сначала мне. Я предстану перед ними с моей старой дребезжащей лютней и предварю ваш выход. Я расскажу им легенду. О мече, который вы достали из камня, о вашей коварной сестре Моргане, о добрых деяниях ваших и ненависти бессильной ваших врагов. Куда вы, ваше величество? Что за ладья ожидает вас на берегу? Новые подвиги? Остров Авалон? Я не слышал о таком, ваше величество! Подождите! Мне же придется теперь полностью переписывать песню… Переписчики ошибаются в изложении легенд. Менестрели берут фальшивую ноту – и баллада звучит совсем по-другому. Шуты на ярмарках высмеивают подвиги – и вот уже вчерашний тиран становится нелепой куклой в руках опытного кукловода. У каждой медали есть две стороны. А у тех орденов, что вешает на события ее величество История, таких сторон больше. И быть может, правду нам не узнать никогда. Пляши, безумный шаман, бейся в экстазе возле горячего костра, стучи в свой бубен! Сегодня мы одержали победу. Подлое племя наших врагов навечно загнано в пещеры. Позвать сюда художника! Пусть острым резцом выбьет он на скалах картины нашей победы. Пусть много раз сменится луна, пусть уйдем мы в края охоты, откуда нет возврата. Но останется память о нашем героизме. Что сделал ты, о криворукий сын шакала? Кто в этой гримасе узнает мой гордый профиль? И почему наших врагов изобразил ты неведомыми животными? А впрочем, какая разница… Потомки разберутся. Хотя по мне, твое творение больше напоминает сцену охоты. Подать мой каменный топор! Сейчас я проучу этого недостойного, что не умеет крепко держать резец! Ты слышишь шелест перелистываемых страниц? Вслушайся. И ты поймешь, что именно так смеется История. Земфира Кратнова