Начало ХХ века в историю человечества вошло как время новаторских идей в литературе, живописи, музыке и технике. Русский балет в этот период времени стал необычайно популярен в мире: имена Дягилева, Фокина, Карсавиной, Рубинштейн, Павловой, Нижинского, Стравинского, Бенуа, Бакста не сходили с первых страниц популярных журналов и газет. Танцовщики и декораторы, музыканты и хореографы удивляли зрителей совершенно новыми идеями, танцами, костюмами. У каждого из артистов была своя изюминка, свой шарм, свой особый стиль, по которому их узнавали во время выступления. Вацлав Фомич Нижинский  (1889 - 1950) поражал зрителей необыкновенной способностью "зависать" в воздухе. Во время прыжка он мог сделать более десяти вращений, что в то время было абсолютным рекордом. Расстояние от авансцены до задника Вацлав покрывал одним прыжком. Говорят, что он мог прыгать выше своего роста... не за это ли его называли "Бог танца"? Легендарный танцовшик до сих пор вызывает интерес, хотя вся его творческая биография укладывается в какие-то 10 лет жизни, но зато какие! В 1933 году жена Вацлава Нижинского, Ромола Пульская, написала свои воспоминания о танцовщике, небольшие отрывочки из которых и будут дальше использованы как комментарии к фотографиям и рисункам артиста.

Я хочу танцевать, рисовать, играть на рояле, писать стихи. Я хочу всех любить - вот цель моей жизни. Я люблю всех. Я не хочу ни войн, ни границ. Мой дом везде, где существует мир. Я хочу любить, любить. Я человек, Бог во мне, а я в Нем. Я зову Его, я ищу Его. Я искатель, ибо я чувствую Бога. Бог ищет меня, и поэтому мы найдем друг друга.
Вацлав Нижинский ("Из Дневника")

____

Нижинский родился в городе четырехсот церк­вей — Киеве, на юге России, 28 февраля 1890 года. Ему дали имя Вацлав и через несколько месяцев крестили в Варшаве в римско-католическую веру, веру его матери. Желая уберечь сына от будущей службы  в русской армии, она крестила его в польской столице, чтобы взять оттуда свидетельство, и даже проставила в нем ложную дату рождения ребенка — 1889 год, поскольку мальчики, рожденные в этом- году, пользова­лись льготами при призыве на военную службу.

Вацлав, Бронислава и Станислав Нижинские в детстве 1897

Родители Вацлава были поляками. Отец, Томаш Нижинский, красивый, темноволосый, темпераментный и честолюбивый человек, принадлежал к четвертому поколению рода, где, как в династии Петипа, искусство танца передавалось от отца к детям.  Томаш Нижинский жил и танцевал в России, здесь он был известен и популярен, но из-за своего польского происхождения и вследствие того, что не окончил Императорское балетное училище, ему не удалось осу­ществить заветное желание — стать артистом Мариинского театра. Однажды во время гастролей он познакомился с Элеонорой Бередой, красивой, хрупкой, голубоглазой и золотоволосой студенткой Варшавской школы танцев...Томаш Нижинский сразу в нее влюбился. Его бе­зумная страсть испугала тихую девушку, и, хотя ей льстили ухаживания известного танцовщика, Элеонора не лю­била его. Томаш никогда бы не добился своей цели, не пригрози он убить ее, если она откажется выйти за него замуж. Девушка наконец согласилась.

Чтобы осуществить свою давнишнюю мечту, мать отвела семилетнего Вацлава на экзамен в Импера­торскую балетную школу. Хотя приемная комиссия нашла, что мальчик поразительно одарен и прояв­ляет ярко выраженную склонность к танцам, принять его отказались по причине малолетства и предложи­ли матери привести сына через два года. Последую­щие два года прошли в постоянных усилиях выжить. Единственным светом на горизонте была возмож­ность поступления Вацлава в Императорское балет­ное училище. Наконец-то наступил день, когда Вацлава приняли в Императорское балетное училище. На предварительном экзамене 20 августа 1900 года комиссия отобрала Вацлава в числе шести дру­гих мальчиков из ста пятидесяти претендентов. Он сильно робел и едва отвечал на вопросы экзаменато­ров, настолько подавляющее впечатление на него про­извело убранство дворца. Но знаменитый Николай Легат, солист Мариинки, отметил необыкновенные ноги и великолепно развитое тело юного соискателя и на­стоял на том, чтобы мальчика приняли.         

Вацлав Нижинский первые балетные выступления

Никогда раньше Вацлав не знал такого: шесть смен нижнего белья, три форменных костюма — чер­ный на каждый день, темно-синий праздничный, се­рый полотняный — на лето; два пальто — в том числе зимнее с тяжелым каракулевым воротником; кожаные ботинки и легкие туфли для дома. Форма воспитанников напоминала мундиры слушателей Па­жеского корпуса — на высоком бархатном воротнике красовалась вышитая серебряная лира — эмблема школы. Фуражки с двуглавым орлом походили на армейские. Вацлав очень гордился, когда в первый раз смог щегольнуть в новой амуниции. Но самую боль­шую радость ему доставило танцевальное трико и на­стоящие балетные туфли. Педантично аккуратный, Нижинский всегда заботился о своей одежде и неиз­менно выглядел подтянутым и опрятным.

Успех Нижинского оказался настолько ошелом­ляющим, что директор училища предложил сделать его штатным артистом Мариинки за два года до оконча­ния учебы, что было событием неслыханным, не имев­шим прецедента в истории Балетной школы. Гордый и счастливый Вацлав просил тем не менее позволить ему закончить учебу в положенное время и по соб­ственному желанию оставался в училище до оконча­ния. Но Мариинский театр как мог использовал его талант, и в 1907 году ему поручили одну из главных ролей в «Павильоне Армиды».

Вацлав Нижинский фотопортреты 1908-1910 годов

Выпускной спектакль проходил в Мариинском театре. Зал с золотым бархатным занавесом и тяже­лыми пирамидами хрустальных подвесок люстр за­полнил цвет санкт-петербургского высшего общества. Давали моцартовского «Дон Жуана», и имя Вацлава стояло на афише рядом с Обуховым и Легатом, а партнершей Нижинского была Людмила Школяр. Успех молодого танцовщика превзошел все ожида­ния. Артисты Мариинки и товарищи по балетной школе окружили его, поздравляя, а он только улыбался со слезами на глазах. Федор Иванович Шаляпин пришел за кулисы и, повернувшись к Петипа, сказал:.«Разве я не говорил вам давным-давно, что этот маль­чик станет гордостью России?» — и, расцеловав Вац­лава, добавил: «Славушка, прошу тебя, продолжай танце­вать так, как сегодня».

Вацлав Нижинский в балете "Талисман" 1909

Вацлав Нижинский в балете "Жизель" 1910

Вацлав Нижинский и Тамара Карсавина в балете "Жизель"

Зимой 1909 года Вацлав встретил чело­века, сыгравшего особую роль в его судьбе — и как артиста и как личности, — Сергея Павловича Дяги­лева. Дягилев был широко известен в интеллекту­ально-артистических кругах, а также в общественной и политической жизни Санкт-Петербурга. Впервые появившись на столичном горизонте, он сразу начал делать головокружительную карьеру. Сергей Пав­лович был сыном генерала русской армии Павла Дягилева, принадлежавшего к аристократии, владель­ца винокуренных заводов и большого любителя му­зыки. Хотя Дягилев был почти на двадцать лет старше Нижинского, он сразу же сумел пробиться через замкнутость юноши и заво­евать его дружбу, которую, несмотря на ссоры и споры, Вацлав неизменно хранил. Дягилева сразу же при­влекло его сильное, гибкое тело, удивительная комби­нация мальчишеской манеры поведения с необыкно­венной мягкостью и ровной, спокойной силой — глав­ной чертой характера Нижинского.

Сергей Дягилев, Вацлав Нижинский и Игорь Стравинский 1911

Леон Бакст, Сергей Дягилев и Вацлав Нижинский с дамами

Позднее Вацлав говорил мне: «Среди всех людей, которых я когда-либо знал, Дягилев, конечно, значил для меня больше всех. Он был гением, великим орга­низатором, открывателем и воспитателем талантов, с душой художника и gгапd seigneur, единственным че­ловеком с универсальным талантом, которого я могу сравнить с Леонардо да Винчи».

Вацлав Нижинский в балете "Петрушка"

Вацлав Нижинский во время работы над балетом 1916

Вацлав Нижинский и Чарли Чаплин 1916

Увидеть Нижинского, познакомиться с ним, просто дотронуться до него мечтали сотни светских дам. Чтобы завлечь Вацлава, они прибегали к всевозмож­ным уловкам, которые по большей части разбивались о неусыпную бдительность Василия. Только когда сам Дягилев приводил кого-нибудь к Вацлаву, слуга от­дыхал от своих нелегких обязанностей. Нижинский не возражал против своей изоляции. В сущности, он никогда не замечал ее, не догадываясь, что Дягилев умышленно подвергал его строжайшему уединению. Время Нижинского слишком заполняла работа, и дружба с Сергеем Павловичем заменяла ему все. Близкий круг друзей — Бенуа, Бакст, Стравинс­кий и Нувель полностью удовлетворял его.

Маски Нежинского из разных балетов

 В каждой роли — восточного раба, русского кло­уна, Арлекина, Шопена — он создавал яркий, непов­торимый характер, перевоплощаясь настолько, что с трудом можно было поверить, что это один и тот же артист. Для всех оставалось загадкой, в какой из ро­лей больше всего отражалась его собственная сущ­ность. Менялось все: лицо, кожа, даже рост. Неиз­менно присутствовала только одна постоянная вели­чина, соnstanta — его гений. Когда он танцевал, все забывали о Нижинском как о личности, заворожен­ные его перевоплощением и полностью отдаваясь со­здаваемому образу. Стоило Вацлаву появиться на сце­не, как словно электрический разряд пробегал по ауди­тории, загипнотизированной чистотой и совершенством его дарования. Зрители неотрывно следили за ним, впадая в гипнотическое состояние, настолько велика была магия его искусства.

Сцены из "Сиамских танцев" Вацлава Нижинского 1910

Для Вацлава танец был более естественным, чем речь, и никогда он не был в такой степени самим собой, таким счастливым и свободным, как в танце. В тот момент, когда он ступал на сцену, для него не су­ществовало ничего, кроме роли. Он самозабвенно на­слаждался самим движением, самой возможностью танцевать. Но никогда не старался выделиться, зат­мить других или придать собственной роли больше значимости, чем входило в намерения балетмейстера. Нижинский был до конца гармоничным и нередко сдерживал себя, чтобы лучше вписаться в общий ан­самбль. И все же его исполнение было настолько великолепным, что он казался солнцем, освещающим остальных танцовщиков. Его присутствие на сцене до такой степени наэлектризовывало других артистов, что, они работали на пределе возможностей, и бытовало всеобщее мнение, что балет лишался части своего ве­ликолепия, если в нем не было Нижинского.

Вацлав Нижинский в балете "Послеполуденный отдых фавна"

Париж — весь Париж — собрался здесь. Ждали новый балет — балет Нижинского! В программе зна­чилась прелюдия Дебюсси «Послеполуденный отдых фавна», вдохновленная изысканной эклогой их сооте­чественника Малларме. Сумеет ли этот русский ар­тист передать дух Древней Греции, воссозданный дву­мя выдающимися французами? Какова будет его ин­терпретация? Ждали чего-то совершенно отличного от фокинских балетов, но никто не предполагал уви­деть новую форму искусства.

Все двенадцать минут хореографической поэмы зрители сидели неподвижно, ошеломленные настолько, что даже не пытались проявлять свои чувства. Но как только занавес упал, началось почти невообразимое. Крики одобрения и возмущения сотрясали воздух подобно раскатам грома. Невозможно было услышать голос соседа. Бешеные аплодисменты и свист смеша­лись после окончания одного из самых захватываю­щих спектаклей в истории театра.

Огюст Роден, сидевший в ложе рядом со сценой, встал и закричал: «Браво! Браво!» Другие засвистели. Неслись возгласы; «Бис! Бис!», «Сногсшибательно!», «Нелепо!», «Неслыханно!», «Бесподобно!». Взрывы ап­лодисментов нарастали. Все громко делились впечат­лениями. Интеллектуальный Париж раскололся на два лагеря: рго и соntrа «Фавна». Но одобряющих спек­такль зрителей было большинство.

Занавес поднялся, и «Послеполуденный отдых фавна» был исполнен во второй раз. Публика про­должала неистовствовать. Сергей Павлович побежал в гримерную к Нижинскому, где уже собрались Бакст и другие. «Это успех!» — воскликнул Дягилев. «Нет, они не поняли меня», — покачал головой Вацлав. «Да нет же, все чувствуют — произошло событие огром­ной важности». В гримерную стекались друзья Дяги­лева и Нижинского, балетоманы, журналисты. Василий не мог сдержать людскую лавину, Нижинского окру­жили, поздравляли, утешали... Царил неописуемый хаос. Никто толком не знал, что произошло, кто победил, ус­пех это или поражение, — так после решающей битвы вначале точно неизвестно, кто же выиграл сражение.

Подошел Роден и со слезами на глазах обнял Вацлава: «Мои мечты осуществились. И это сделали вы. Спасибо». Теперь Нижинский почувствовал, что его действительно поняли, по крайней мере те, чье мне­ние имело для него значение.

Вацлав Нижинский 1913

Огюст Роден "Вацлав Нижинский"

Сенсационный парижский сезон 1912 года подхо­дил к концу. Критики еще продолжали ломать копья, обсуждая новаторство «Фавна», а время и мысли Сер­гея Павловича уже занимали будущие творческие планы. Нижинский тоже был задействован в них.

Художники и скульпторы предприняли на Вацла­ва настоящую атаку — его лепили, рисовали в каранда­ше и в масле. В прошлом Бланш, Бакст, Серов и дру­гие ловили черты его лица и движения, но приходилось воровать мгновения, когда Нижинский бывал свобо­ден — жест, позу за кулисами или в репетиционном зале. Среди многих теперь решил лепить Нижинского Роден. Договорились, что после утренней репетиции Вацлав будет приходить к нему в ателье позировать.

Джон Сингер Сарджент  Вацлав Нижинский

Валентин Серов Вацлав Нижинский

Нижинский начал позировать Родену. Обычно сам Сергей Павлович отвозил его в студию, иногда он ездил туда один, а Дягилев приезжал за ним. Сначала Роден сделал множество карандашных эскизов, про­явив страстный интерес к зарисовке каждой мышцы своей модели. Нижинский позировал обнаженным. Наконец Роден остановился на позе, которая очень походила на позу микеланджеловского Давида. Ни­жинский терпеливо позировал часами, а когда уставал, Роден усаживал его и показывал свои наброски. Сергей Павлович не на шутку встревожился бли­зостью, так быстро возникшей между престарелым скульптором и молодым танцовщиком. Родена и Нижинского связывало духовное родство художествен­ных натур, из которого Дягилев был исключен. Он ревновал, но еще контролировал себя.Роденовская скульптура Нижинского, к сожале­нию, так и не была закончена: Дягилев постоянно находил предлоги, чтобы помешать сеансам. Его рев­ность сделалась неуправляемой...

Свадьба Ромолы и Вацлава Нижинского 10 сентября 1913 года

Свадьбу назначили на среду, 10 сен­тября. Все были очень возбуждены и бегали по па­рикмахерским и магазинам. В час дня меня отвезли в ратушу, где собралось несколько близких друзей, русский и австро-венгерс­кий министры и представители прессы. Вышел коре­настый испанец с лентой через плечо, выдержанной в цветах аргентинского флага. Это был мэр Буэнос-Айреса, выглядевший чрезвычайно торжественно. Он встал между нами. На столе, уставленном цвета­ми, лежало распятие, покрытое огромным листом пер­гамента с изображением женщины, держащей ленту с нашими именами, напечатанными большими крас­ными буквами. Это было свидетельство о браке в полном соответствии с аргентинскими вкусами. Мэр задал вопросы по-испански; месье Батон назвал имена и даты по-французски, что было немедленно переве­дено официальным переводчиком. Вацлаву задали вопросы по-русски, и он ответил также по-русски. Я говорила на венгерском и французском. Потом мэр произнес речь на испанском языке, которую мы внимательно выслушали, хотя ничего не поняли. И в заключение нам дали подписать документ, сви­детельствующий о том, что отныне мы стали мужем и женой.

Полностью мемуары Ромолы Нижинской можно прочесть вот здесь: Нижинская Ромола. Вацлав Нижинский

_______

Вацлав Нижинский с женой Ромолой в Вене 1945

Женитьба на Ромоле фактически поставила точку на балетной карьере Нижинского. Он ушел от Дягилева, в семье родились две девочки- Кира и Тамара. После отъезда на гастроли в 1911 году Вацлав Нижинский больше никогда не возвращался в Россию. После разрыва с Сергеем Дягилевым и его труппой, он выступал самостоятельно, пробовал заниматься хореографией. С 1917 года у него начались приступы шизофрении, говорят так на него подействовало отлучение от танцев и сцены. Болезнь прогрессировала, и остаток жизни он провел в психиатрических лечебницах.
Он умер на руках у Рамолы 8 апреля 1950 года в Лондоне. Через три года его прах перевезли в Париж и похоронили на кладбище Монмартра.

После смерти великого артиста балета Вацлава Нижинского (1889-1950) доктора исследовали его ноги. Они предполагали, что его кости отличаются от костей обычных людей, что их особая структура позволяла Вацлаву совершать немыслимые прыжки, благодаря которым он стал знаменитым. Паталого-анатомическое вскрытие не обнаружило ничего необычного. 

Вацлав Нижинский в рисунках художников

Леон Бакст Эскизы костюмов для балетов Вацлава Нижинского

Рисунки на титульных страницах популярных журналов Европы с извещениями о выступлении Вацлава Нижинского и русского балета

Пауль Ирибе Вацлав Нижинский в танце

Серия сообщений "Балет и танцы в живописи":
Часть 1 - Феерия танца...
Часть 2 - О, сколько разлук в том танце...
...
Часть 4 - Мир театра и балета художника Пала Фрида (Pal Fried)
Часть 5 - Айседора Дункан: фотографии и рисунки
Часть 6 - Вацлав Нижинский: фотографии и рисунки