Всё так и есть... и как немного тех, алчущих правды и ищущих Истину.
а вот от несущих "истину" - не протолкнуться...

"Раньше всё было просто: один был уверен, что "нет Бога, кроме Аллаха", другой худо-бедно мог пересказать "Символ веры", третий так и норовил впасть в нирвану.
Теперь же нам доступна самая разная информация, и в итоге мы знаем всё - и ничего.
Мы рассуждаем о том, что святой Николай и Санта-Клаус - одно лицо, знаем, как правильно пишется "Сиддхартха Гаутама Шакьямуни" и что среди мусульман есть сунниты и шииты, которые за что-то там друг друга недолюбливают.
Наши знания обширны, но не глубоки; впрочем, на кроссворд средней величины их вполне хватает.
Мы скептически относимся ко всему, что идёт с пометкой "вера".
Считается, что "современный" человек может брать из любой религии то, что ему больше по душе, как в супермаркете на сезонной распродаже; и вот он сидит в позе лотоса, читает псалом и одним глазом просматривает гороскоп для синих драконов-стрельцов на послезавтра. Йога - не более, чем гимнастика, карате - "боже упаси, я не собираюсь никого калечить! Всё это гораздо глубже, это - духовная практика!", молитва - частный случай медитации. Ни в одну церковь мы регулярно не ходим, потому что нам, умным и самостоятельным, "не нужны посредники для общения с Высшим Разумом!".
Если нас спросить о нашем отношении к Церкви - мы воинственно прищуриваемся и вываливаем поток обвинений уровня средних классов советской школы, перечисляя общеизвестные факты сожжения Джордано Бруно и ужасы крестовых походов - хотя спрашивали нас, скорее всего, не о католиках. Но современные "интеллектуалы" совершенно искренне не видят принципиальной разницы между католиками, лютеранами, иеговистами, мусульманами и сайентологами. При этом мы всё-таки считаем себя верующими - то есть свято верим в то, что ад - сказка для необразованных крестьян, "выдуманная попами для манипуляции массовым сознанием", что Библия, Коран и "что у них есть еще там" придуманы людьми от и до, что изменять не только можно, но и "полезно для здоровья", потому что "все мы - полигамны по своей природе и глупо с этим спорить - посмотрите на обезьян"...

Да, практически все мы носим крестики - соответствующего дизайна, желательно серебряные, потому что "серебро вообще полезно для здоровья", и даже "заряженные" "православным экстрасенсом"... Мы вешаем дома иконы: "Вот эта у меня - для денег, вот та - для здоровья, а это - репродукция Андрея Рублева". Опять же, интерьер. Что такое красный угол? - наверное, что-то из фэн-шуя: "Я, знаете ли, не верю, но что-то такое в этом есть...".
Священник для нас - бесплатный психотерапевт, и он ни в коем случае не должен нас ругать, иначе мы больше не пойдем к этим нечутким людям с устаревшим мировоззрением...

Мы с удовлетворением воспринимаем информацию о том, что "последние научные исследования подтвердили наличие в теле живого человека нематериальной субстанции". Но поиски "смысла жизни", как правило, не идут дальше Ричарда Баха ("Ну и что, что об этом уже сто раз говорено? Ведь правду пишет!"), а то и Дэна Брауна...

И, конечно, мы верим в приметы! Мы стараемся не свистеть дома, опасаемся встретить черную кошку или девушку с пустым ведром, вернувшись за забытой сумочкой, непременно смотримся в зеркало и осыпаем молодоженов по выходе из церкви мелочью, которую даже нищие на паперти подбирать ленятся. Кстати, на самом венчании ("Что и говорить - красивый обычай!") редко кто из молодых смог бы повторить вместе с хором "Отче наш", зато каждый норовит ступить на расстеленное полотенце первым".

Юлия Меньшикова

фото: Татьяна Костюк

Северное двухголосье
Яко с нами Бог (соловецкого напева)

О тебе радуется (греческий распев)

Поют матушки Иулия Колосова и Светлана Верещак, Ивановская обл.

...ну вот, наконец-то нашлось время и для обещанного рассказа о святителе Спиридоне Тримифунтском и его связи с Мордовией.

Надо сказать, ещё 2 года назад я почти ничего не
знала об этом святом, да особо и не интересовалась. Разве что слышала о том, что был он чудотворцем, воскрешал мёртвых и на Первом Вселенском Соборе обличил арианскую ересь, доказав единство Святой Троицы: глиняный кирпич в его руках вспыхнул огнём, истёк водой и раскрошился сухой глиной.
После падения империи и разгрома Константинополя, мощи его перенесли на остров Корфу, там хранятся и сейчас, и 4 раза в год в его память совершается крестный ход. Кстати, как и наш Сергий Радонежский, святитель Спиридон является «ходящим» святым — когда ежегодно его мощи переоблачают, башмачки оказываются изношенными, стоптанными.

Впервые увидев у нас в Ушаковском соборе икону Спиридона Тримифунтского, я подумала, что это, наверное, как-то связано с именем адмирала Феодора Ушакова, ведь именно он освободил от французов остров Корфу, написал и установил там первую конституцию, был признан и почитаем греками. Решила, что вот она, ниточка, связывающая двух святых, а заодно и Корфу с Мордовией.
Но оказалось, что есть и ещё одна связующая нить, куда более древняя...

В Большеигнатовском районе Мордовии, расположенном на самой границе Нижегородской и Мордовской областей, существует удивительное место, называемое «Старцев Угол». С ним связано одно необычное предание, в котором за давностью лет достаточно сложно разобрать, где правда, где вымысел, где благодать, а где суеверия. Но предание это упоминалось и в Саранских Епархиальных ведомостях, и в книге о св.Спиридоне, изданной Даниловским монастырём.

Известно, что во время военного похода на Казань царь Иоанн Грозный со своим войском проходил через мордовские леса. Его сопровождал эрзянский князь Игнатий Мордовский. И в один из дней перехода, царю и Игнатию Мордовскому вдруг явился неизвестный старец. Он вручил царю свиток, исписанный по-гречески, воткнул у самых ног Грозного в землю посох и исчез. Из-под посоха забил ключ, что царь расценил как добрый знак и поспешил отслужить водосвятный молебен. Позже Максим Грек перевёл царю написанное в свитке: ему действительно предсказывалась победа. Указывалось там и имя явившегося старца — Спиридон Тримифунтский.
Иоанн Грозный решил на месте чудесной встречи со святителем выстроить монастырь, для чего из Москвы были выделены средства и присланы монахи. Был возведён каменный храм. Но, спустя какое-то время, как рассказывает предание, при очередном нападении на мордовские земли ногайцев, храм сотрясся и ушёл под землю. Монахи, оказавшиеся запертыми в храме, раскрыли внутрь кованные западные двери и прорыли себе выход в овраг. Так возникла подземная церковь-убежище.

Позднее, при царствовании Романовых,
узнавших о старцах-монахах, неподалёку от прежней пустыни был вновь отстроен монастырь, получивший название Старце-Угловская Преображенская пустынь. Из-за постоянных территориальных изменений, храм оказывался то на границе Нижегородской земли, то на границе Мордовии, монастырь то закрывали по екатерининскому указу секуляризации монастырей в 1764г, то вновь в нём возрождалась монашеская жизнь. Сейчас то место, где был монастырь позднейший, времен царя Алексея Михайловича и екатерининских времен, относится к нижегородской стороне, а первый монастырь, где храм ушел под землю, находится на мордовской стороне. Храм святителя Спиридона простоял до 30-х годов ХХ века, затем он был разрушен, а монахи расстреляны.
Впрочем, по рассказам местных жителей, два старца Михаила укрылись в пещерах Старцева Угла, ушли в затвор и чекисты так и не смогли их выследить. Последняя старица, схимонахиня Вера, умершая 19 лет назад, также до последнего жила и молилась в этих страшно сырых пещерах.
читать дальше

иерей Георгий Селин

...Забытый погост

...Когда люди были мудрее, чаще задумывались о вечности и имя Божие призывали на всякое дело, тогда они на своих могилах строили храмы и часовни. И воевали они не с терроризмом и не друг с другом, как воюем сейчас мы в самое мирное время дома и на работе, с родными и сослуживцами. И не искали себе врагов в других народах, но, просвещенные светом Христовой веры, хорошо знали, кто их настоящий враг. «Похоть заченши раждает грех, грех же содеян раждает смерть» (Иак. 1, 15). Один он единственный всех губитель и враг, бесславящий душу и безобразящий тело, — грех. Гуляет по миру, как невидимая чума, видна лишь смерть — его злорадный итог.

Первоначально погостом назывался центр сельской общины. Что-то вроде нынешнего райцентра, где проходили мирские съезды, базары и где были постоялые дворы. Потому и назывался он погостом, что посещался гостями, которые платили в пользу князя «гостебное». Ярмарки и «гостебное» отошли в прошлое, но слово погост закрепилось за такими селами и стало означать крупное селение с храмом и кладбищем. А с XVIII века название погоста перенесли на отдельно стоящие храм и кладбище. Кладбище выгнали из села, но о грехе и смерти еще не забыли.
Погост строили, как правило, на возвышенном месте, и, видный издалека, он служил напоминанием о неизбежном исходе, чем-то вроде заставы на границе времени и того состояния, где времени уже нет, с колокольней, как дозорной вышкой.
Люди еще держали оборону от невидимого врага, и колокольный звон с погоста извещал не только о потере в «боевых рядах», но и каждый год созывал народ на великий праздник победы жизни над смертью — Христово Воскресение. И каждый воскресный день приходящие на погост верующие люди рядом со своими умершими и вместе с ними торжествовали такую победу. Когда же с порушенными монастырями и взорванными храмами «заградительные рубежи» греха были прорваны, грех вошел в мир, как жестокий победитель входит в захваченный город, грабя, сжигая и уничтожая все вокруг. Всюду была смерть, и жизнь перестала иметь какие-либо значение и цену.

Что же сейчас? Сейчас забыто все. И что были когда-то такие погосты, и что грех, хотя и невидим, не перестает от этого быть настоящим, и что каждого человека рано или поздно ждет самая настоящая смерть.

Кладбища стоят без храмов, и путь на них стал в буквальном смысле последним путем: без повода — похорон или шумных пьяных тризн — редкий человек заходит туда помолиться, подумать и помолчать. Так, вынеся с кладбища церковь, люди вынесли из своих сердец память о смерти, а с ней и понимание жизни, зачем и для чего она дана. Кладбища превратились в могильники, а самый обряд погребения без отпевания и разрешительной молитвы священника — в бессмысленное закапывание тела.
Душа человека бессмертна — это звучит предупреждающе: за все содеянное в этой жизни придется держать ответ в жизни той. Вместе с тем это звучит и утешающе: значит, не исчезновение и небытие ждут человека, но переход в иное состояние и встреча со всеми прежде жившими людьми. Утверждая обратное — что со смертью все кончается, — человек лишает себя и предупреждения, и утешения, окружая себя вместо надежды животным страхом смерти и вместо веры пустотой.

Возвращение храма на кладбище, а вместе с ним погребального звона, кадильного благовония, заупокойной ектении и всего православного обряда погребения полагает начало возвращения смысла смерти и с ним единственно нелживого понимания жизни как подготовки к вечности. Может, тогда вернется исконное значение слова погост — погостить. Смерть — долгожданные гостины у святого храма на погосте до дня всеобщего воскресения, до гласа архангеловой трубы, когда «изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда» (Ин. 5, 29).

взято с http://www.moskvam.ru/2007/11/Selin.htm
фото: Игорь Громов

"...Вы должны держать себя в чистоте и ясности, чтобы свет Ваш светил другим. А для этого надо любить Свет, не изменять ему: "Веруйте в Свет, да будете чадами света". - А практически? - искать этого Света в себе и в других, поддерживать, культивировать в себе и других каждую искорку добра и света, радоваться о свете, не верить во тьму, ложь, закрывать на них глаза, потому что они - призрачны, и вспухают от устремлённого на них внимания..."

(священник Александр Ельчанинов)

фото: София Никитина

... "Мне кажется, надо различать два разных понятия. Одно понятие - вера. Cейчас людей неверующих практически нет, убежденных атеистов - единицы. Для того чтобы верить, особых усилий не требуется.
А есть понятие доверия. Доверчивость - это совершенно особое качество. Верить в то, что Бог есть - можно. А довериться ему, препоручить ему всю свою жизнь - очень трудно.
Так вот, дети - исключительно доверчивые существа. Они вверяют свою жизнь взрослому человеку.
Вот, допустим, идет ребенок лет четырех-пяти с мамочкой по улице. В потоке ли машин, в потоке ли людей, в магазине ли, где полно покупателей. Он чувствует себя совершенно безмятежно, потому что он идет с мамочкой за ручку. А теперь представьте себе, что его рука вырвалась из материнской руки или мама отошла куда-то, ее не видно. Это просто катастрофа! Ребенок оказался в совершенно враждебном, непонятном мире. И тут он начнет плакать. А когда он с мамой, он спокоен.
Вот так и мы должны быть с Богом. Только мы сами часто вырываем свою руку из протянутой десницы Божией, потому что мы ему не доверяем, потому что хотим жить по своим представлениям.
А дети удивительно доверчивы, они чисто, глубоко переживают духовные явления.
Мне кажется, что Спаситель, говоря Своим ученикам «будьте как дети», имел в виду именно эти лучшие, идеальные качества ребенка. И тем самым Он ставит перед нами такой естественный, такой доходчивый, открытый, доступный идеал. Он имеет в виду детскую доверчивость, проникновение в суть вещей, незлобивость, умение забывать обиды.
Бывает, конечно, что дети переживают какие-то эмоциональные перегрузки, и это накладывает на них негативный отпечаток. Но в этом уже виноваты взрослые.
Нельзя возлагать бремена неудобоносимые. Мы должны быть с детьми ласковыми, нежными, сострадательными и учить их быть взрослыми. А сами учиться детской непосредственной искренней любви.

о.Александр Ильяшенко, отрывок из интервью для ж."Нескучный сад"