На место Бори Романовского пришел к нам с вагоностроительного завода Григорий Федорович Скоченко.



Было ему толи под пятьдесят, толи за пятьдесят, по сравнению со всеми остальными – прилично. Незадолго до этого случилась в его жизни большая трагедия – он потерял одного за другим двух уже взрослых сыновей, и, может быть, и место работы из-за этого поменял: трудно было работать в коллективе, где все знали, что с ним произошло.

Специалист он был классный, но характер у него был непростой, с ним было нелегко работать. Ни с кем из наших работников у него не сложилось тесных дружеских отношений и производственных контактов, он предпочитал работать в одиночку. Его многое раздражало, он не терпел вмешательства в свою работу до её окончания, не доверял другим исполнителям деталировку своих чертежей (я сам все сделаю!) и уж тем более не хотел заниматься проверкой того, что делали другие. Видимо так было принято на заводе, но у нас были другие порядки…

Конструктор он был умелый, и со временем мы понемногу как-то нашли взаимный подход, неплохо сработались. Но, были в наших проектах такие специфические сферы деятельности, за которые он просто не хотел браться и честно говорил: этого я не знаю. В отличие от других, кому море было по колено, он видел границу, дальше которой без специальной подготовки заходить было нельзя. Но, за вагранки, оставленные Борей без присмотра, все же взялся. И они у него неплохо получились!

А меня на всё не хватало…

Нужны были еще литейщики…