Любовь обращена к личности, а страсть к плоти.

II.11. Как-то раз бл. Анфуса (цветок, ибо так ёе имя, но точно не ясно какой), размышляла с аввой Проклом и др., пытаясь не отстать от мужей в познании и красноречии, говорила: «все мужи одинаковы». Этим она думала выказать своё великое разумение бытия. На что брат Гедеон ей сказал: «цветы, сестра, бывают и пустые, хотя и хорошо пахнут и приятны на вид. Выказывать же между остальными дела сердечные вовсе признак гордыни и тщеславия. Впрочем, и действительно трудно полюбить женщину, чаще любят её тело, оно нежно как цветок, и сладко как мёд, но это только мираж в пустыне. Тем паче, что всё проходит, сказал Премудрый Екклесиаст как с весенних яблонь цвет, и смысла нет в любви к женщине, есть только желание, оно же угашается или от удовлетворения, или от противного. Для души же нужно другое, но этого никто из женщин дать мужам не может, ибо и Екклесиаст (Соломон) преткнулся через них, хотя думал получить. Род проходит и род приходит, а земля пребывает во веки (Еккл. 1:4). Означает сие не то, что земная твердь незыблема, а то, что желание переходит от предков к потомкам, только и всего. Поэты всех времен и народов называют это желание любовью, но мудрые эллины разделяли в своём языке понятие любви, как вожделения (Еккл.6:1), любви дружеской (Ин.15:19) и любви агапической, т.е. не обусловленной влечением плоти (1Кор.13:3,4,8). Посему сестра приди в себя, ты не более остальных жён в своей миловидности, которая, как сказано в Притчах, обманчива. Причём не редко бывало, что сестры, выказывая дружеское расположение, многих ввели, если и не в грех, то в соблазн. А про соблазняющих не хочу и поминать, следует читать Евангелие. <СТ.>