23 сентября в ставку Кутузова приехал генерал-адъютант Наполеона граф Александр Жак Бернар Лористон с предложением заключить мир и дать ему, Лористону, пропуск для проезда в Петербург на переговоры с Александром I от имени Наполеона. Кутузов особо подготовился к этой встрече. Офицер его штаба А. А. Щербинин вспоминал: "Лористон прибыл в сумерки, в крытых дрожках. Кавалергардского полка поручик Михаил Орлов сопровождал его. Мы в первый раз увидели Кутузова в мундире и шляпе. Эполеты он попросил у Коновницына: его собственные казались ему не довольно хороши. Но и Петр Петрович бы не франт, лучше бы обратиться к Милорадовичу". Чтобы произвести на Лористона выгодное для России впечатление, "армии велено было разложить множество огней. Казалось, что в лагере стояло 200 или более тысяч человек"; для большего эффекта Кутузов приказал "варить кашу с маслом и петь песни... среди шумного веселья войск и бесчисленности огней".

Беседу с Лористоном Кутузов вел около часа, с глазу на глаз. Содержание ее передают "официальные известия" кутузовского штаба и донесение самого фельдмаршала царю от 23 сентября. Кутузов отвел упреки Наполеона в том, что русские люди воюют "не по правилам". "Они войну сию почитают равно как бы нашествие татар, - объяснил фельдмаршал, - я не в состоянии переменить их воспитание". Заключить перемирие Кутузов отказался: "Я буду проклят потомством, если во мне будут видеть первопричину какого бы то ни было соглашения... Таково теперешнее настроение моего народа". Но чтобы совсем не лишать противника иллюзий насчет возможности мира, он обещал Лористону уведомить царя о мирных предложениях Наполеона.

Далее, по воспоминаниям Н. Н. Муравьева, Кутузов дал волю своему хитроумию. "Предложения о мирных условиях были посланы в Петербург с курьером, но курьеру было приказано попасться в руки неприятелю, и Наполеон уверился в мирных расположениях Кутузова. Между тем через Ярославль был послан другой курьер к Государю с просьбой не соглашаться ни на какие условия".

А вот как описывается сцена этого разговора в известном историческом романе Л. И. Раковского;

"— Я вас слушаю, генерал, — сказал Кутузов, глядя на Лористона.

— Ваше сиятельство, мой государь хотел бы предложить разменять пленных, — сделал первый, такой невинный на вид, выпад молодой дипломат.

«Вы не имеете точных данных о нашей армии и хотите получить их столь простым способом?» — мысленно перевел на свой язык просьбу Наполеона Кутузов.

— Мы так мало потеряли пленными, что, право же, генерал, игра не стоит свеч! Не стоит говорить о таких пустяках! — легко парировал первый удар противника Кутузов.

— Да, да, конечно. Это маловажный вопрос, — согласился Лористон. — Есть поважнее...

«Ну, какой же?» — подумал Михаил Илларионович.

— Его величество жалуется на варварский образ войны. Ваши крестьяне нападают на наших одиночных солдат. Сами поджигают свои дома и хлеб. Император полагает, что следовало бы унять крестьян.

Кутузов невольно улыбнулся:

— Если бы я и хотел изменить образ мыслей народа, то не смог бы достичь в этом успеха! Русский народ считает эту войну вроде татарского нашествия.

— Я думаю, что между великой армией и ордами Тамерлана все-таки существует разница! — не выдержав дипломатической бесстрастности, покраснел, задетый за живое, Батист Лористон.

— Может статься, но не в глазах народа, который видит, как горит его древняя столица.

— Нас обвиняют в поджоге Москвы, но вы же знаете, ваша светлость: жечь города не в характере французов! Москву подожгли сами жители.

— Жители виноваты в очень немногих пожарах. Эти пожары легко было потушить. Вы же разрушаете Москву планомерно: определяете день, когда должна гореть та или иная часть города. Вы разбиваете пушками дома, которые слишком крепки. Я имею обо всем подробнейшие сведения, — сказал Кутузов, барабаня пальцами по столешнице.

Выпад Лористона обернулся против него самого: теперь ему приходилось защищаться.

— Ваша светлость лучше меня знаете, что всякая война — жестока. Но неужели эта необычайная, неслыханная война должна продолжаться вечно? Император, мой повелитель, имеет искреннее желание покончить раздор между двумя великими и великодушными народами, — с пафосом сказал Лористон.

Дело дошло до дипломатического красноречия. В словах Лористона все было ложью, за исключением одного: Наполеону действительно нужен был мир!

— При отправлении меня к армии слово «мир» не было упомянуто государем ни разу! Я буду проклят потомством, если заключу какое бы то ни было соглашение, — таково настроение русского народа! — легко хлопнул по столу ладонью фельдмаршал".

Источник

http://cont.ws/post/179550