Ты не со мной Но словно где то рядом
Твоя душа излечивает боль
Своим теплом и чистым,нежным взглядом
В моей судьбе,свою играя роль
Ты не со мной Но через расстояния
Твой нежный взгляд,ласкает и манит
В нём наши чувства,сны и ожидания
И он притягивает,как живой магнит
Ты не со мной Но голос твой небесный
Во мне звучит,как лёгкий менуэт
И танцем нот и музыки чудесной
Мне кружит голову мелодии букет
Ты не со мной Опять одно и тоже
Без нежных глаз,без губ и тёплых рук
И завтра,на сегодня так похоже
Как мне порвать порочный этот круг...
Ловер

О МАТЕРИ* (перевод с украинского стихотворения Бориса Олейника) Посеяла как-то года свои в поле пшеницей, планету одела в цветущее буйство садов, И всех ключевою она напоивши водицей, Украсила землю густым разноцветьем цветов. Развесила шторы из утренних свежих туманов, Детей научила, как путь свой найти средь дорог, Внучатам сказала, как жить на земле без обмана, Вздохнула свободно и тихо пошла за порог. -- Куда же ты, мама? -- испуганно слышно из хаты, -- Куда ты, бабуля? – и внуки бегут до ворот. -- Пора мне, родные, туда, где уходят закаты За море, за горы, за дальний крутой поворот… -- Но как без тебя мы, и что ты надумала, мама?! -- А с кем мы, бабуля, по сказкам пойдем в своих снах? -- Так я вам оставлю все запахи летнего сада, Хрустальные росы и золото на колосках! -- Но нам без тебя не нужна никакая дорога! Не надо нам злата, пусть бедность нас ждет впереди! Лишь только бы ты нас встречала всегда у порога, Работу твою переделаем... не уходи! Она улыбнулась, сверкнули на солнце сединки, И стала туманом, росою, цветком на лугах… На детских глазах ветерком подсушила слезинки, Растаяла, словно снежинка на теплых руках… (Инна Молчанова)

Уронит ли ветер
в ладони сережку ольховую,
начнет ли кукушка
сквозь крик поездов куковать,
задумаюсь вновь,
и, как нанятый, жизнь истолковываю
и вновь прихожу
к невозможности истолковать.

Себя низвести
до пылиночки в звездной туманности,
конечно, старо,
но поддельных величий умней,
и нет униженья
в осознанной собственной малости -
величие жизни
печально осознанно в ней.

Сережка ольховая,
легкая, будто пуховая,
но сдунешь ее -
все окажется в мире не так,
а, видимо, жизнь
не такая уж вещь пустяковая,
когда в ней ничто
не похоже на просто пустяк.

Сережка ольховая
выше любого пророчества.
Тот станет другим,
кто тихонько ее разломил.
Пусть нам не дано
изменить все немедля, как хочется,-
когда изменяемся мы,
изменяется мир.
И мы переходим
в какое-то новое качество
и вдаль отплываем
к неведомой новой земле,
и не замечаем,
что начали странно покачиваться
на новой воде
и совсем на другом корабле.

Когда возникает
беззвездное чувство отчаленности
от тех берегов,
где рассветы с надеждой встречал,
мой милый товарищ,
ей-богу, не надо отчаиваться -
поверь в неизвестный,
пугающе черный причал.
Не страшно вблизи
то, что часто пугает нас издали.
Там тоже глаза, голоса,
огоньки сигарет.
Немножко обвыкнешь,
и скрип этой призрачной пристани
расскажет тебе,
что единственной пристани нет.

Яснеет душа,
переменами неозлобимая.
Друзей, не понявших
и даже предавших,- прости.
Прости и пойми,
если даже разлюбит любимая,
сережкой ольховой
с ладони ее отпусти.

И пристани новой не верь,
если станет прилипчивой.
Призванье твое -
беспричальная дальняя даль.
С шурупов сорвись,
если станешь привычно привинченный,
и снова отчаль
и плыви по другую печаль.

Пускай говорят:
«Ну когда он и впрямь образумится!»
А ты не волнуйся -
всех сразу нельзя ублажить.
Презренный резон:
«Все уляжется, все образуется...»
Когда образуется все -
то и незачем жить.
И необъяснимое -
это совсем не бессмыслица.
Все переоценки
нимало смущать не должны,-
ведь жизни цена
не понизится
и не повысится -
она неизменна тому,
чему нету цены.
С чего это я?
Да с того, что одна бестолковая
кукушка-болтушка
мне долгую жизнь ворожит.
С чего это я?
Да с того, что сережка ольховая
лежит на ладони и,
словно живая,
дрожит...

1975

Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.
Москва, Изд-во АО "ХГС" 1995.

Мысли чужие, мнения, речи Волнами бродят – целое море. Сложно бывает с ними при встрече Не утонуть и остаться собою. Маленький шарик волны толкают, Не избежать никому их давленья – В море оценок так проплывает Гордости шарик и самомненья. Скажет мне кто-то слово плохое, Чем-то унизит, недооценит – Шарик под воду грузом уходит, Морщится, словно листик осенний. Мечется в муках, выплыть желает К воздуху, к солнцу, рвётся к простору. Так восприимчив маленький шарик К каждой оценке, к каждому слову! Если ж похвалят фразою яркой, Если посмотрят взглядом довольным, В море спокойном, тихом и гладком Вздуется шарик, станет огромным. Глупый! Собою так возгордится: Нет его лучше, нет его краше! Только не взмоет в небо, как птица, Волны нахлынут – лопнет тот час же. Сморщенным, кислым вновь обернётся… Роль не из худших волны играют, Только в сравнении жизнь познаётся, Волны к движению нас принуждают. Если бы шарик не был так нежен, Мог не сжиматься, не раздуваться, Если бы был в нём внутренний стержень, Мнениям разным не подчиняться – Пусть досаждают волны давленьем, Можно остаться сильным при этом, С гордостью твёрдой и самомненьем, С ярким, стабильным внутренним светом. Татьяна Валяева

За двоих невозможно любить... Вот и все... Тяжело расставаться. Только вместе нам тоже не быть: Слишком сложно с тобой мне остаться, Слишком сложно любовь поделить... Что ж, теперь не суди слишком строго, И прости - если можешь простить... Мне понять было нужно немного: За двоих невозможно любить... Светлана Одинокая