04/10/2010

Данная статья является одной из глав специального репортажа о России, подготовленного московскими корреспондентами газеты Financial Times и опубликованного в пятницу, 1 октября.

В сентябре в СМИ прошла шумная кампания, нацеленная на снятие ныне бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова, и это был первый случай за десятилетие, когда в российском информационном пространстве прогремели отголоски борьбы за власть. В каком-то смысле это было исключение, подтвердившее правило: народу напомнили о том, насколько скучной была политическая жизнь в последние десять лет.

Такому поливанию грязью публично не подвергался никто с тех пор, как соперничающие друг с другом олигархи вели свои «информационные войны» в девяностых.

Президент Дмитрий Медведев снарядил против Лужкова устрашающую флотилию государственных телеканалов (как считают некоторые — в отместку за критику) и за две недели эфирного «блицкрига» обвинил экс-мэра во всех грехах — от коррупции до недостаточных успехов в области пчеловодства.

Судьба Лужкова решилась 28 сентября — Медведев его уволил. И большинство политологов сходится на том, что с уходом одного из последних независимых деятелей политика в России станет еще более скучной (если это вообще возможно).

Конечно, плюрализмом политическая жизнь в этой стране не отличалась никогда, но эра Владимира Путина (бывшего президента, ныне — премьер-министра) вывела политический монотеизм на новый уровень: прессу держат в узде, а некогда горделивая Государственная Дума (так в России называется парламент) превратилась в инструмент лоббирования.

Единственный вызывающий смущение вопрос политического характера — скольки людям принадлежит власть: одному или двум?

Эта головоломка — отношения между Медведевым и его наставником Путиным — является единственным элементом непредсказуемости (или, во всяком случае, неизвестности) в российском политическом раскладе — общем итоге разброса возможностей при размышлениях о будущем.

Подсаженные на политику москвичи практически лишились своего наркотика, и все, что им остается, — вспоминать советологию времен холодной войны, когда целые бригады специалистов из ЦРУ изучали тексты, публиковавшиеся на последних страницах «Правды», и схему расстановки партийцев на первомайских парадах, гадая, кто сейчас идет на возвышение. Сегодняшние же «советологи» чаще всего воспринимают как признак того, что происходит нечто интересное, любой намек на наличие соперничества между Медведевым и Путиным.

К примеру: Медведев говорит о демократических реформах, а Путин — не говорит; Медведев говорит, что зависеть от вывоза нефти — это «примитивно», а Путин говорил, что Россия — «энергетическая сверхдержава»; Медведев говорит, что экономику надо полностью реформировать, а Путин — что экономика «здоровая».

Вопрос ли это стиля, или же назревает раскол внутри политического «тандема» — вот предмет напряженных споров.

Многие считают, что Путин профессионально умеет «дергать за ниточки». Медведев же, по их мнению, сидит в президентском кресле, чтобы оно не остыло к возвращению наставника, а любая видимость соперничества между ними — лишь следствие работы на публику. Другие полагают, что Путин сильнее Медведева, но Медведев, возможно, когда-нибудь сможет бросить вызов господству Путина.

Главный редактор журнала New Times Евгения Альбац — из числа тех, кто верит в соперничество между Путиным и Медведевым. Последнего она сравнивает с Михаилом Горбачевым в 1980-х, когда ему противостояли радикалы из коммунистической партии, а сам он с помощью экономических и политических реформ обеспечивал себе электоральную базу из числа либерально мыслящей интеллигенции.

«Медведев ставит на определенный сектор элиты, которая разделяет его взгляды на общество», — считает Альбац. По ее мнению, он, не вступая в открытое противоборство с Путиным, пытается усложнить жизнь радикалам, специально создавая разногласия по животрепещущим вопросам, в частности, о реформировании правоохранительных органов и о коррупции в чиновничьей среде.

Скорее всего, на президентских выборах, предстоящих в 2012-м году, пройдут проверку жизнью все теории об отношениях между Путиным и Медведевым.

В 2008-м году Путин ушел со своего поста, так как конституция не позволяет занимать президентское кресло более, чем два срока подряд. Неизвестно, однако, намерен ли он опять становиться президентом; маловероятно, что они оба выставят свои кандидатуры.

Если за несколько месяцев до марта 2012-го года кто-то из них не откажется от участия в президентской гонке, то развернется такая борьба, что схватка Медведева с Лужковым покажется возней детсадовцев.

Специалисты по России отмечают, что Путин в последние два месяца старался почаще показываться в СМИ, а 18 сентября заявил, что в следующем году будут повышены пенсии, что явно говорит о его намерениях по отношению к избирателям.

На сентябрьской встрече с членами дискуссионного клуба «Валдай» — учеными и журналистами из стран Запада — Путин провел параллель между собой и президентом США Франклином Делано Рузвельтом, которого избирали на пост президента четырежды.

Но Медведев явно тоже хочет на второй срок и, судя по всему, примеривается к выборам.

В сентябре его пресс-секретарь Наталия Тимакова заявила, давая интервью на телевидении: «Программа модернизации, предлагаемая главой государства, находит поддержку в кругах значительной части общественности и правительства. Следовательно, достижение этих целей выходит за пределы одного президентского срока».

Редактор московской ежедневной «Независимой газеты» Константин Ремчуков считает, что Медведев убирал московского мэра, чтобы доказать, что он тоже относится к числу политических тяжеловесов.

«Наше общество устроено иерархически, и чтобы тебя воспринимали всерьез, нужно победить кого-то сильного», — поясняет он.

Ремчуков провел параллель между нынешними событиями и тем, как в 2004-м году (так в тексте — прим. пер.) Путин приказал арестовать нефтяного магната Михаила Ходорковского, чем закрепил за собой положение всевластного лидера.

Кремлевский пиарщик Глеб Павловский считает, что ни Путин, ни Медведев не хотят вступать друг с другом в конфликт.

«Они надеются, что выбор будет очевиден», — говорит он. Однако, по его словам, чем дальше, тем больше кажется, что это может быть не так.

А значит, в политической жизни, возможно, опять начнет происходить что-то интересное.